Для подземных карликов вход, возможно, представлялся величественным - а вот Олегу пришлось пригибаться. Зато по ту сторону каменной кладки обнаружился обширный, высоченный зал. Насколько обширный и высокий, разглядеть было невозможно - но эхо летало от стены к стене довольно долго, воздух казался свежим, как на улице. Похоже, тут имелась хорошая вентиляция и мощный увлажнитель. Свет четырех факелов вырывал из мрака только один краешек помещения: высокий, кроваво сверкающий трон из горного хрусталя в полусотне метров напротив арки.
Пленников подвели шагов на десять, после чего перед ними опустились копья, закрывая путь. Теперь люди могли увидеть двух могучих - в плечах не уступающих Середину - молотобойцев в доспехах, что застыли справа и слева от трона, опираясь на пудовые кувалды. Возможно, у гномов это считалось ритуальным оружием, парадно-выходным. А может, и нет - боевые молоты у многих народов существовали на самом деле. За охранниками, на ступеньку выше, стояли карлики, менее впечатляющие телом, но вызывающие уважение одеждой: отделанные темными мехами накидки, сверкающие самоцветами перстни, застежки, гривны и просто брошки. Шитые золотыми нитями шапки, сапоги с серебряными носками. Знать, советники или министры. Сам правитель был облачен в мантию с белой оторочкой. Под мантией проглядывала куртка с золотыми и серебряными украшениями, вместо шапки на голове возвышалась золотая трехлепестковая корона. Борода, усы - вот и все, что смог разглядеть ведун. Факела, что полыхали за троном, ярко освещали пленников, но хозяев подземелья оставляли в тени.
- Кто же из них моя дочь, Алхон? - задумчиво спросил правитель.
- Кто из вас дочь подгорного князя? - громко повторил вопрос левый советник.
Люди молчали.
- Их опоили зельем, княже, - зевнул правый министр. - Всегда опаивают, дабы падучая не случалась, когда сюда через врата ведут. Спят они, хотя и ходят, и глаза открыты. Выждать хоть день надобно, дабы отвечать могли.
- А ты как мыслишь, Шантар?
- Полагаю, вон та, самая малая. Бычка, пожалуй, ныне убрать можно. Ему дочкой никак не назваться.
- Взгляни на его лицо, Шантар, - покачал головой правитель. - Он не из рода Чентаев. Он вообще не из верхних людей. Иноземец. Когда ты последний раз видел здесь иноземцев, Шантар? Оставь. Кто знает, что удастся выведать из его уст.
- Отведи их в ближний ствол, Бендор, в верхнюю северную ветку, - распорядился Алхон. - Пусть будут рядом, когда князь пожелает побеседовать с ними.
Копья плашмя ударили пленников в грудь, приказывая развернуться. Конвой вывел людей из зала, заставил два раза повернуть влево, потом забраться в нору высотой от силы полтора метра. Еще один поворот - на этот раз вправо, - шесть шагов вперед, и Олег едва не врезался головой в стену. Ощупывая руками препятствие, Середин пошел вдоль него и вскоре наткнулся на деревянную дверцу. Похоже, они уже добрались до конца пути. Это была камера. А раз так - значит, следовало устраиваться на ночлег.
Пошарив по сторонам и не найдя никаких постелей, ведун вытянулся на песчаном полу, копнул себе ямку под плечо и бедро, в изголовье нагреб небольшую кучку и закрыл глаза.
Сердце великана
- Тысяча китайцев, тут свет когда-нибудь включат?! Да чтоб вас всех, червяки навозные! Свет дайте! Уже дня два тут сидим, и хоть бы свечку кто принес!
Бушевала, разумеется, Роксалана. Тария вполне могла поплакать и в темноте.
- Какие дни, о мудрейшая из пифий! - зевнул он. - По моим ощущениям, часов десять, не больше. Проклятие, как голова болит! Это после зелья успокаивающего, что ли, похмелье такое?
- Я же сказала, чтобы ты так меня не называл!
- А ты сказала, что нас будут холить и лелеять, пророчица поганкина. Ну, и где толпы слуг и невольниц, ананасы в шампанском и перина из пуха жаворонков?!
- Тебе бы только пожрать! Вечно ты меня в напасть какую-нибудь втравишь. Какого хрена мы вообще в эту деревню пошли? По реке не могли сплавиться? Теперь видишь, чего ты добился?
- Ничего не вижу, - покачал головой Олег. - Интересно, тут хоть вода есть?
- Тут вообще ничего нет! Побейся лбом о стену - может, искры из глаз посыплются. Хоть какая польза от тебя будет. Давай, давай, Олежка, не спи! Придумай чего-нибудь. Если ты нас отсюда не вытащишь, тогда… Отец тебе такое устроит… - Она помолчала, придумывая, что бы такое можно сделать со сгинувшим у гномов человеком, и вдруг рявкнула: - Да вставай же ты!
- С чего ты решила, что я лежу?
- Ты думаешь, я еще и глухая? Давай, вставай, вытаскивай нас отсюда! Блин горелый, сам затащил, сам и вытаскивай!
- Не встану, - опять зевнул Середин. - Стен прочнее темноты еще никто не придумывал. Даже если дверь открыть - куда мы денемся? Среди коридоров заблудимся, в ствол упадем, в первой же ямке ноги переломаем. Сюда-то, может, хоть воду кто принесет, а там точно сгинем.
- Так что теперь, лапки сложить?
- Не знаю, - откинулся на спину Олег. - В принципе, мы где-то недалеко от входа. Вниз ведь не спускались. Значит, выше уровня земли. Где-то в толще горы. Нам бы в зал вернуться… Там, может быть, окна есть, раз он тоже в горе вырублен. Или можно попробовать его взорвать.
- Чем?
- Ну, что-то типа пороха у меня есть… Горсточка…
- Так взрывай!
- Что? Дверь? Так взрыв в замкнутом пространстве - это проще головой об стену, чтоб не мучиться. А коли и вышибем, ты дорогу в зал запомнила? Доведешь?
- Как я ее запомню? Там же темно!
- Неужели заметила?
- Сам дурак! И как меня угораздило с тобой связаться? Ума не приложу! Сидела бы сейчас в гостинице, смотрела телевизор. На лыжах бы каталась. Папка, наверное, беспокоится. Я ведь, получается, ему ни разу не позвонила!
- А он?
- Ему некогда, у него работа…
Разговор угас. Все, что оставалось делать пленникам, так это ждать. Ждать и надеяться на удачу.
- Интересно, куда берегиня наша запропастилась? - где-то через час, два, а может и спустя полдня вспомнил Середин. - Как все хорошо - так от нее не отвязаться. А как нужна - так ее и в помине нет.
- Зачем тебе наяда, Олежка? Замок открыть?
- Да хоть бы светлячков привела, и то спасибо. А то совсем в темноте тоскливо.
- Гномы не любят света, - внезапно вступила в разговор Тария. - Сказывали, пока война шла, они днем в норах прятались и токмо ночью нападали. Коли пленные али увечные на солнце оставались, так слепли все.
- Ну, при таком образе жизни это не удивительно, - ответил Олег. - Глаза привыкли к темноте. Но хоть какой-то свет им все же нужен, иначе от зрения вообще пользы не будет. Наверное, факела им хватает, чтобы метров на двести во все стороны разглядеть. Там, где нам полный мрак чудится.
- Почему на двести? - не поняла Роксалана.
- Это я так, наугад предположил. Может, на сто видят. Или на пятьдесят. А может, тут по стенам какая-нибудь светящаяся плесень водится. Мы ее вообще не различаем, а им хватает.
- Тут растет плесень? Фу, какая гадость! Надеюсь, я в нее не вляпалась?
- Вряд ли. Тут слишком сухо. А для плесени нужна влажность.
Опять наступила тишина, и ведун в темноте, тепле и покое даже задремал - а проснувшись, безнадежно потерял счет времени. Был это ночной отдых или короткая дневная дрема? Сколько часов он таращился в непроглядный мрак, сколько успел проспать?
Внезапно в полутора метрах перед ним обрисовался грубо обработанный потолок с несколькими уходящими вверх трубами диаметром в руку.
- Я научился видеть в темноте? - изумленно пробормотал ведун, прежде чем обратил внимание на тени, что отбрасывали неровности. Источник света находился сбоку. Олег повернул голову и увидел факел за распахнутой дверью. - Интересно, чем они смазывают подпятники? Ничего не слышно. Ни как закрыли, ни как открыли.
- Выходите, - устав ждать, приказал факельщик. - Великий подгорный князь желает вас видеть.
Олег вслед за девушками выбрался в коридорчик. Скрючившись, добрел до высокой шахты, с наслаждением выпрямился.
- Ступайте, - распорядился карлик и стремительно зашагал, перепрыгивая мелкие каменные осколки. Пленники потрусили по сторонам, стараясь держаться в круге света. Факельщик не обращал на людей никакого внимания, а палку с потрескивающей и пахнущей соляркой паклей нес перед собой. Олег даже подумал было стукнуть его по шее и унести ноги - но он совершенно не представлял, куда бежать. А если бы и представлял - тоннель, через который их впустили, надежно запирался камнем. Через него было не выбраться, даже если вспомнить каждый свой шаг по дороге сюда.
Направо, налево, направо, налево. Сюда их, помнится, вели другой дорогой. Опять налево. Впереди показалось зарево.
- Прибыли, - негромко сообщил Олег. - Что-то народу многовато. У князя сегодня приемный день?
В тоннеле между факелами собралось свыше полусотни гномов. Большинство - в простых курточках и штанах, но некоторые красовались в плащах, в стеганых поддоспешниках, украшенных нашитыми на груди медными медальончиками с семейными сценами: двое людей покрупнее сидят рядом, а ребенок стоит между ними, или родители стоят, держа ребенка за руки, или родители вместе, ребенок сбоку, или ребенок на руках, родители обнимаются. Медальоны были крупными, с ладонь, и ведун их отлично разглядел.
- Странные, однако, у них тут фотографии, - хмыкнул он и перевел взгляд на стену.
После долгого пребывания во мраке зрение обострилось, и теперь Олег различил, что стена над аркой уходит куда-то вверх, выше тоннеля. В месте стыка потолка и кладки многие камни оказались "половинчатыми": они не упирались в потолок, а прислонялись к нему. Если снизу подорвать, завал вполне может отрезать тронный зал от прочих подземелий.
- Приказ подгорного князя! - вскинул над собой факел их конвоир.
- Славься подгорный князь! - ответили стражники, громко ударив ратовищами копий в пол.
Створки поползли в стороны. Факельщик посторонился и кивнул, указывая людям на дверь. Олег вздохнул, склонил голову и вошел первым.
Внутри было светло! Не то чтобы как днем, но проникавшие через три небольших оконца под самым потолком лучи позволяли легко различить не только толпу из доброй сотни карликов, собравшуюся внутри, но и стены, овал купола, пустые каменные троны, что выстроились вдоль стен. Монолитных каменных стен, для которых горсть черного пороха - все равно что укус комара. А жаль, потому как свобода совсем рядом - всего несколько метров гранита со стороны окон… Может, попробовать подорвать стену? Паника, пыль, дым, груда камней вместо дверей. Пока шум да дело, попробовать забраться наверх и выскочить наружу…
- Идите сюда, жалкие существа! - потребовал восседавший на подсвеченном факелами, а потому рубиново-алом троне коротышка в красной войлочной мантии. - Гляньте на них, дети мои. Один из этих человечков заявил, что является моей дочерью!
По залу прокатилась волна хохота. Середин оглянулся, мысленно отметил, что среди карликов нет ни одной женщины. Может, среди подземного народа их не существует вообще?
- Это я жалкое существо?! - Роксалана подобных слов стерпеть не могла. - Ты на себя-то в зеркало хоть раз смотрелся, редиска пересохшая? Маску бы хоть надел, смотреть на рожу противно.
- Ты был прав, Алхон, - рассмеялся князь. - Без дурманного напитка они стали куда забавнее. Надо бы и впредь использовать их лишь после того, как они вернутся в чувство.
- А ты как был брюквой, так и остался, - парировала Роксалана.
- Как использовать? - навострил уши Олег и уже громче уточнил: - Это правда, княже, что вы скармливаете девственниц трем своим демонам?
Зал опять содрогнулся от хохота. Правитель подземного мира откинулся на троне и забился в конвульсиях, дрыгая ногами:
- Ой, порадовал, человечишко, ой, посмешил!.. Так вот что измыслили о нас верхние люди?! Ой, позабавил. Видать, славно припугнули вас наши рабы, коли, кроме них, вы ничегошеньки и не заметили!
Олег оглянулся на арку, расстегнул сумку, нащупал в ней сверток с зельем. Как бы, не привлекая внимания, отступить к двери и сунуть заряд в какую-нибудь щель? Еще ведь поджечь нужно… Пообещать показать фокус?
- Ты хочешь узнать нашу тайну, жалкое существо? - продолжая смеяться, выпрямился на троне князь. - Зачем она тебе, коли ты никому не сможешь ее поведать?
- Человеку свойственно любопытство. - Олег чуть приподнял сверток, опустил его назад. - Именно так мы познаем тайны, которыми делимся друг с другом. У кого-то спрашиваем, где-то смотрим, кому-то рассказываем или показываем интересные фокусы.
"Взять факел со стены и метнуть его в заряд! - наконец придумал он. - Пусть только он разрешит этот фокус показать…"
- Наш пытливый ум постоянно желает узнать что-то новое или поделиться своими открытиями с другими.
- Откуда у тебя ум, жалкое двуногое? - оборвав смех, наклонился вперед гном. - Чем ты способен поделиться с нами, правителями из высшей земной расы, глупый переросток? Ведомо ли тебе, что мы строили свои города еще тогда, когда твои предки не умели подоить корову и сшить себе шкуры для одежды? Что мы ковали мечи и пили пиво еще в те века, когда твои пращуры грызли друг друга зубами, голодая зимой в заброшенных нами холодных пещерах? Чему ты способен нас научить, чем удивить, жалкий хвастун?
- Сколько же лет вашему миру? - на миг отвлекся от своего плана Олег. Все же любопытство иногда оказывается сильнее всех прочих чувств.
- Счет нашим векам утерян еще в незапамятные времена, - небрежно отмахнулся подгорный князь. - Какой смысл перебирать эти бессмысленные числа?
- А вы считать-то умеете, князь? - заподозрил подвох в ответе правителя Середин. - Складывать, вычитать, умножать?
- Он и вправду воображает себя умнее нас, княже, - покачал яйцеобразной головой тот, кого в прошлый раз называли Шантаром. - Он так глуп, что не способен признать величие чужой мудрости пред своим умишком. Ты знаешь, человек, у нас есть присказка: "Нет твари хитрее и изворотливее крысы, нет животины тупее и медлительнее быка". Ты понял ее, хвастунишка? Наверное, нет. Я объясню. Рост любого живого существа происходит за счет его разума. Чем мельче зверь, тем умнее ему приходится быть для выживания. Все крупные звери безнадежно глупы. Среди двуногих рас дело обстоит точно так же. Мы, гномы, имея меньший рост, стали самой мудрой расой. Вас, тупых переростков, мы без труда подчинили и приручили горстью простеньких железок. Но самыми глупыми тварями оказались, разумеется, великаны. Они годятся только в рабы, ибо ничего не способны делать без команды. Они рубят для нас новые пещеры и сражаются за нас в битвах.
- Коли вы такие умные, чего по подвалам сидите?! - ехидно спросила Роксалана. - Чего на землю не подниметесь?
Зал опять разразился хохотом, Шантар же глубоко вздохнул и снисходительно улыбнулся:
- Жить наверху? Там, где половину года вас грызет мошка, а все остальное время мучают холода? Где то вода с небес льется, то жара донимает, то солнце слепит, то ночь все мраком покрывает? Где вас донимают ветра и болезни, где постоянно приходится перетаскивать с места на место дома, где каждого ослабевшего тут же сжирают дикие звери? Ты полагаешь, мы для того построили себе этот город, чтобы бросить его и отдаться стихиям? Здесь всегда тепло и безопасно, здесь нет насекомых и зверей, мы не допускаем сюда болезни, здесь всегда есть крыша над головой и жилище для отдыха. Все же вы безнадежно глупы, жалкие переростки…
- А едите что? Жратву-то у тех, кто наверху, выменивать приходится. Вот плюнут они на вас - и не дадут ничего. Что делать станете?
- Невероятно глупы, - согласился с советником князь. - Так кто из вас назвался моей дочерью. Я желаю узреть сего нахала!
- Про шампиньоны никогда не слыхала, пифия? - тихо поинтересовался у спутницы Олег. - Со жратвой в пещерах напряга может и не быть, коли с умом местом пользоваться.
- А одежду они тоже из грибов катают?
- Я задал вопрос, несчастные! - повысил голос правитель.
Тотчас возле людей возникли около десяти копейщиков, опустили оружие. Олег ощутил несколько уколов, девушки тоже взвизгнули:
- Совсем сдурели, лилипуты?! - отмахнулась от воинов Роксалана. - Я дочь подгорного князя, я!
- Ты ошибся, Шантар, - усмехнулся князь. - Это оказалась не самая маленькая, а самая наглая.
Он спустился с трона, обошел Роксалану кругом, причмокнул языком:
- Что же, она меня устроит.
- Что тебя устроит, замухрышка? Кто тебя о чем-то спрашивает? Я и есть дочь подгорного князя! Мой отец занимается нефтедобычей и геологоразведкой. Он хозяин недр! Всех подземных богатств! Самый настоящий! Если вы не отвезете меня к отцу, он вас тут всех с отрубями смешает, понятно?
- Хозяин подземных богатств? Неужели ты веришь, что глупость, обманувшая верхних людей, способна заморочить и нас, несчастная? - Правитель поднялся по ступеням обратно к трону, встал рядом, опершись на подлокотник. - Ведите ее сюда.
Четверо копейщиков уперли свое оружие Роксалане в спину, попытались толкнуть. Она крутанулась, отмахиваясь, но маленькие воины, угрожающе тыкая ей то в грудь, то в живот, то в лицо, заставили пленницу попятиться.
- Ты все же получишь высокую честь, самозванка, - пообещал ей подгорный князь. - Ты воссядешь на моем троне!
Доброты в его голосе не ощущалось, и ведун сделал шаг ближе:
- Так зачем тебе нужны девственницы, княже?
- Да уж не рабов кормить, глупое долговязое двуногое, - покачал головой правитель. - Ты, верно, и не знаешь, чем наш род отличается от вашего. Все мы, люди верховной расы, рождаемся взрослыми. Мы никогда не растем. От голода мы становимся меньше, меньше, и если слишком скукоживаемся, то умираем. Но пока у нас есть пища и вода, мы не меняемся ни внешне, ни душой. Для вас мы бессмертны. Хотя рана или болезнь, конечно, способны убить и нас. Но откуда такие напасти в наших городах?
- Забавная физиология, - облизнув губы, кивнул Олег. - Только зачем вам девственницы?
- Он так и не понял, - оглянулся на советников князь, и они все вместе рассмеялись.
- Посмотри на наш народ, глупое животное, - посоветовал Алхон. - Разве ты не видишь: мы не способны появиться тем же путем, что низшие живые твари? Когда рождается гном, он разрывает живот своей матери. Для вторых родов она уже непригодна.
- А-ав-в… - жалобно взвыла, сунув в рот скрюченные пальцы, Тария.
- Можно, я покажу тебе фокус? - торопливо спросил Олег, доставая из сумки сверток.
- Потом! - скинул с себя мантию подгорный князь, потом расстегнул и повесил на спинку трона пояс с мечом, похожим на нож-косарь, и двумя ножами, смахивающими на булавки.
- Ты чего задумал, козел пархатый? - забеспокоилась Роксалана. - Ты чего хочешь…
- Сажайте, - махнул гном, продолжая раздеваться.
Копейщики, опустив оружие, прыгнули к девушке, схапали под белы руки, заволокли на трон и усадили, заведя руки за спинку.