В опытных руках седлание лошадей не занимает много времени. Узда - в зубы, потник и седло - на спину, сумки - через холку. Вот только Роксалане просыпаться никак не хотелось, и Олег, кое-как запихнув девушку в седло, ремнем стянул ей ступни под брюхом скакуна - чтобы не свалилась.
- Я готов, берегиня, - спустился он к берегу, ведя в поводу снаряженных лошадей.
- Жди, - кивнула нежить и испарилась, скользнув темным облаком в сторону стремнины.
Снова она явилась минут через десять, с независимым видом спускаясь вниз по течению на обширной льдине, в которую вмерзли две скрещенные лесины. Берегиня не совершала никаких действий и даже смотрела куда-то в сторону, но льдина тем не менее подплыла к острову и ткнулась в камни, смяв молодую осоку. Олег, не дожидаясь приглашения, быстро завел скакунов на ледяной плотик, и течение понесло его дальше вниз по реке.
- Интересно, этот ручеек впадает в Волгу или в Урал? - поинтересовался Середин. - До Казани мы доплывем? Ах да, ее ж еще не построили. А до Булгара?
Никто не ответил. Наяда исчезла.
- Вы удивительно общительны, леди, - вздохнул Олег.
Река текла по темной границе между бескрайними болотами, уже проснувшимися, успевшими окраситься цветами и прикрыться зеленым моховым ковром и скалистыми обрывами, на которых лишь изредка встречались чахлые сосенки и березки, чудом уцепившиеся за какие-то невидимые щели. Однако часа через три скалы осели почти до уровня воды, болото, наоборот, отошло, уступив место травяному ковру, из которого местами торчали камни и тонкие деревца. Еще через час берега окончательно подровнялись: одинаково крутые, одинаково заросшие нехоженым сосновым бором, одинаково темные и мшистые. Льдина такого зрелища не выдержала и стала многозначительно потрескивать. Белый пузырчатый лед, что обрамлял более тонкую лесину, начал откалываться мелкими кусочками и отплывать в сторонку от импровизированного парома.
- Мы так не договаривались, - забеспокоился Олег. Он опустился на краю на колени и стал торопливо подгребать ладонями.
Его стараниями ледяной плотик приблизился к берегу и вскоре на хорошей скорости вылетел на каменистый мысок, выпиравший почти до середины русла. Послышался нежный хрустальный звон - и лошади все вдруг ухнулись в воду почти до самой холки. Середину было проще всего: сидевший на краю, он провалился всего по колено и сразу выскочил на сушу, стал ловить перепуганных лошадей за поводья. Веселее же всех досталось Роксалане: она проснулась по пояс в ледяной воде и теперь отчаянно вопила, ничего не понимая, дергалась в стороны, лупила по воде руками, однако не могла ни соскользнуть с лошади, ни хоть как-то ею управлять. Прошло не меньше трех минут, прежде чем она разобралась в происходящем и перешла на человеческий язык:
- Ты чего, идиот?! Что ты со мной сделал? Ты какого черта связал мне ноги?
- Так получилось, милая. - Пряча улыбку, Олег поймал повод ее скакуна и повел выше на берег. - Неужели ты проснулась, красавица?
- Ты дурак, да? Иди, сам по шею макнись! Костер разводи, чего таращишься.
Этот день стал первым, когда Роксалана не нудила просьбами о грибах и когда она не свалилась в беспробудном сне еще до сумерек. Наоборот, она долго лежала на спине, глядя в звездное небо, а потом вдруг изрекла:
- Как здесь все-таки хорошо, Олежка. Ради такого отдыха никаких денег не жалко.
Середин благоразумно промолчал, подозревая, что у нее все еще остались некоторые нелады с головой.
Утром девушка помогла ему собраться: убрала потники, оседлала коней. Правда, в седло они так и не поднялись: в нехоженой чащобе ветки висели слишком низко. При каждом шаге приходилось выбирать, куда ставить ногу, чтобы не вывернуть ее на камне и не провалиться в трухлявое бревно. Однако Роксалана не роптала. Шла следом, ведя на длинной привязи пару скакунов, отмахивалась сорванной веткой от первых, пока еще ленивых, полусонных комаров. В общем, стала совсем нормальным человеком. Даже лучше, чем была раньше. А вот дорога оказалась настоящим мучением: по километру в час, не более. Олег даже начал подумывать о банальном плоте: срубить сосну, связать плот в четыре бревна да покатиться вниз по течению. Раз в пять быстрее получится! Но при этом пришлось бы бросить на произвол судьбы несчастных коней, а трудолюбивую скотинку было жалко.
Неожиданно непролазный бурелом оборвался, они оказались на широком песчаном пляже, от края до края изрытом тысячами копыт.
- Водопой, - сообразил ведун. - Изрядные стада, однако, тут пасутся. Явно не пара лосей изредка заглядывает.
- Дно какое чистое, - согласно кивнула девушка. - Летом тут загорать просто сказочно. Лучше, чем в Марь-дель-Плата.
- Может быть, чтобы ноги не ломать, попытаемся вдоль по тропе пройти? Она наверняка на открытые луга выведет. Пойдем по ним на север. Думаю, там дальше еще выходы к реке будут.
- Подержи коня, я вон с того камня помыться попробую, чтобы сапоги не мочить.
- Повезет - поселок какой найдем. Попытаемся лошадей на лодку сменять. А если места дикие, то просто отпустим их и плот срубим. Тут, на лугах, уже не пропадут.
- Вот черт, все волосы спутались! И расчесать нечем. Так ты коней подержишь?
- Да-да, конечно…
Лошади фыркали и тянулись к воде, но поить их Олег не торопился. После питья скакунам положен обед и отдых, а ведун не был уверен, что есть смысл останавливаться на дневку.
- Ах ты сволочь! - прервала его размышления звонкая пощечина. - Как ты мог так поступить, скотина?!
И прежде чем Середин успел отреагировать, он схлопотал еще одну оплеуху.
- Ты чего, с ума сбрендила? - Ведун отпустил скакунов и попытался поймать девицу за руки.
- А это, это что? - тыкнула себе в щеку Роксалана. - Откуда этот синяк?! Откуда? Ты меня бил, ты меня бил, сволочь!
- Когда, ненормальная?
- Откуда синяк? Думаешь, я ничего не помню?
- А что ты помнишь?
- Все помню!
- Что?!
- Ну, помню, как мы через перевал шли, - несколько понизила тон спутница.
- Дальше?
- Долину помню…
- А Ургу? Бубен, костры, коровья шкура, ай-люли, ай-люли… - Олег затряс руками и закружился, слегка притоптывая. - Про пророчества помнишь?
- Точно! Помню! - потерла лоб девушка. - Помню, хорошо так было… Я им говорила, чтобы мужиков на три буквы посылали, если те начинают права качать. Типа, начал требовать, чтобы сапоги снимала или ноги мыла, - к телу на хрен не допускать. А полезет силой, так просто уйти. Свалить там в лес или к маме. И детей им не рожать, если хамят. В общем, равноправие, или пусть вообще без женщин живут.
- Совсем сбрендила, малышка? Какое равноправие? Сутками в седле стада с пастбища на пастбище перегонять и овец стричь с рассвета до заката?
- Ты считаешь, женщина хуже мужчины управится с ножницами?!
- Нет, женщина лучше, - моментально пошел на попятный ведун, поняв, что коснулся опасной темы. - Ты говорила, тебя научили пророчествовать?
- Еще как! Урга учила. Она настоящая ведьма, не то что ты.
- Ну да, конечно, - хмыкнул Середин. - Куда нам, грешным. Может, предскажешь, что нас ждет?
- Запросто. - Роксалана закрыла глаза, запрокинула голову, подставила ладони солнцу. Начала вращаться, тихонько подвывая.
- Ну, и что?
- Мы придем в селение… Там много юрт… Ну вот, все вижу. Мы будем сидеть на коврах в сытости и полном кайфе, нас будут ублажать, как заморских принцесс. А потому… А потому… Нет, не потому. Просто я буду дочерью подгорного князя! Вот.
- Ну-ну. А дочерью луны ты не станешь?
- Сам дурак, - небрежно парировала Роксалана. - Я, между прочим, и так дочь подгорного князя!
- Это как?
- А чем, ты думаешь, мой папа занимается? Так вот, не считая всякой ерунды, он еще и нефть добывает. Наша фирма то есть. Так что он самый настоящий хозяин земных недр. Или того, что под землей, под горой. Самый настоящий подгорный князь. Что, съел? - И она показала ему лиловый, обложенный белой сыпью язык.
- Вот проклятье! - спохватился ведун, но было поздно. Забытые за спором скакуны уже опустили свои морды к воде. - Ну вот, вопрос решен. Теперь никуда не денешься. На опоенных конях скакать нельзя. Насосутся - отведем их на лужок, пусть поедят немного. А там видно будет.
Ближайшая поляна оказалась всего метрах в пятидесяти от реки. Трава здесь стояла если не по колено, то все равно довольно высокая. Олег спутал скакунам ноги, занялся костром, и вскоре они со спутницей растянулись на попонах по сторонам от огня.
- Ты представляешь, Олежка, - продолжала копаться в своих воспоминаниях девушка, - они продают своих дочерей за выкуп. Они заставляют женщин себя мыть. Считают для мужчины оскорбительным дотронуться до грязной посуды. Все праздники проводят только мужчины, а женщины должны в это время оставаться в юртах! Представляешь? Естественно, я объяснила, что всякое имущество они зарабатывают вместе с мужьями. И для благополучия детей это добро нужно считать женским. Ведь детей рожаем именно мы, правда?
Олег тоже вспомнил о своем пребывании на злополучном стойбище, открыл сумку, нашел туесок с селитрой, аккуратно рассыпал его на обрывок сари - пусть подсохнет на солнце. Ковырнул из костра продолговатый уголек, оставшийся от ивовой ветки, немного выждал, пока тот остынет, и, раскрошив между пальцами, высыпал поверх "китайского снега". Сюда не мешало было бы добавить и серы, но единственным доступным ему сейчас источником этого минерала было ухо. А там оно с салом и кремнием. Хорошо хоть, долю элемента в составе можно снижать вплоть до двух-трех процентов.
- Ты меня слышишь, пижон?!
- Слышу, слышу, - кивнул Середин. - Вот только, помнится, когда меня позвали на жертвоприношение в честь полнолуния, тетки там хлестали брагу наравне с мужиками.
- Да, да, точно! - обрадовалась девушка. - Это тогда первый раз удалось… - И тут она осеклась. - Подожди, это там тогда… Я тебя… О господи! Олеженька, милый, извини! Сама не знаю, что там на меня нашло. Я тебе так обрадовалась, помню, так хорошо мне было. А потом чего-то вспомнилось, как мы через снег шли, и как у Аркаима на крюк меня вешали… И ведь правда вешали! А ты и пальцем не пошевелил, чтобы меня спасти! Ты бесчувственный чурбан! Ты эгоист и самовлюбленный тип! Да-да, отверни морду! Не нравится, когда правду в лицо говорят? Глаза колет? Как я тебя терплю столько времени, просто сама себе поражаюсь. У тебя, кстати, вода закипает. Посоли ее и можешь бросать крупу.
Поначалу Олег собирался пообедать и двигаться дальше через луга. Но после еды его одолела лень. Он подумал, что после долгого дня пастухи наверняка пригонят ближайшие стада на водопой, и прямо здесь можно будет узнать про окрестные селения, здешние нравы и обычаи, про возможность поторговать. Увы, до самой темноты никто на берегу так и не появился. Путникам пришлось дожидаться утра, собираться и скакать неспешной рысью по утоптанной дороге, пробитой сквозь изумрудно-зеленую траву. Пастбища казались девственными, ни разу не тронутыми, но уже перед полуднем Олег и Роксалана миновали отару овец минимум в две тысячи голов. Сторожили тонкорунных бяшек пятеро пастухов. Один, заметив незнакомцев, подъехал ближе, но в полусотне метров отвернул и галопом помчался обратно.
- Хоть бы словом перемолвился, - прикрыв глаза от солнца, проводил его взглядом ведун. - Ты смотри, он не к своим, он куда-то к лесу скачет. Там горы. Значит, мы опять в долине.
- А ты где думал оказаться? В море?
- На равнине, деточка, на равнине, - вздохнул Олег. - Интересно, куда мы успели добраться? Где-нибудь в окрестностях Уфы бродим или еще до Белой не добрались?
- Карту с собой взять ума не хватило?
- Хватило, Роксалана, хватило. Карту Швейцарии. Если ты помнишь, мы ехали именно туда.
Дорога начала поворачивать вправо. Медленно и осторожно, как железнодорожные пути. Только через час путники поняли, что, обогнув темный лесок в низине, из которой врастопырку торчали десятки каменных пальцев, они направляются прямиком в горы. Луга закончились, но дорога, оставаясь такой же утоптанной, как и раньше, поползла через редколесье. Вскоре камней вокруг стало больше, чем земли, лес поредел до состояния отдельно торчащих стволов - и тут впереди открылась новая зеленая равнина. Или, скорее, плоскогорье. Впереди, спрятавшись от ветров в широкой расселине, стояли десятки нарядных войлочных юрт. Из конических макушек большинства из них вверх тянулись сизые дымки. Однако на улице не было видно ни единого человека.
- Значит, сказываешь, нас усадят на ковры и будут потчевать от пуза всякими вкусностями, пророчица? - придержал поводья Середин.
- Руку даю на отсечение, - поклялась Роксалана. - Я еще ни разу с пророчествами не ошибалась.
- И много у тебя их было, о образованнейшая из пифий?
- Не знаю… - пожала плечами девушка. - Но Урга всегда радовалась, что я одну лишь правду изрекаю.
- Ладно, - решился ведун. - Коли правду, тогда поскакали.
Широким шагом они подъехали к поселку. Возле крайней юрты ведун из вежливости спешился и вошел в кочевье, ведя скакунов в поводу. Роксалана последовала его примеру. Они миновали первый походный дом, второй… Пятый.
Никого.
- Ты не знаешь, какое сегодня число? - шепотом поинтересовался Середин. - Может, это… Первомай? Вальпургиева ночь?
- Какой же праздник, если никто не веселится?
- Праздник нечистой силы, мудрейшая из пифий, - ухмыльнулся Олег. - Никто из дома не выходит, чтобы в лапы к бесам не попасть.
- Не называй меня так. Мне не нравится.
- Хорошо, буду называть глупейшей…
Ответить Роксалана не успела. Улица вокруг внезапно наполнилась людьми, одновременно выскочившими из юрт, из-за жилищ, поднявшимися из-за опрокинутых повозок и высоких груд толстых неошкуренных жердей. Причем это были лишь крепкие мужчины. Олег рефлекторно схватился за рукоять меча - но никто из туземцев оружия не обнажал, и он тоже оставил клинок в ножнах.
- Ты уверена, что нас будут ублажать, а не резать? - шепотом уточнил он.
- Сто процентов, - ответила спутница и лучезарно улыбнулась: - Здравствуйте, товарищи дикари!
У Олега что-то едко дрогнуло в груди - но туземцы, видимо, не поняли смысла последнего слова. Во всяком случае - никак недовольства не показали. Даже наоборот: из толпы выдвинулся седовласый кочевник в богато расшитом серебряными нитями халате, в высокой войлочной шапке с загнутыми вверх полями, прижал руки к груди:
- Приветствуем вас на наших землях, люди рода Манап.
- И вам всем здоровья, уважаемые, - после короткой заминки поклонился Середин.
- Вы должны помнить, дорогие гости, каким уговором закончилась последняя война между нашими родами, - не опуская рук, продолжил кочевник. - Не будет отныне меж нами ни крови, ни мира, и не ступит уроженец одного рода на земли рода другого. А кто нарушит запрет, тот наказан будет немедленной смертью…
Ведун и дернуться не успел, как множество ладоней схватили его за плечи, локти и запястья. Руки быстро свели за спину, смотали вместе.
- Эй, подождите! Вы чего? Мы… Мы не из рода Манап! Мы не нарушали никаких запретов!
- На вас одеяния с шитьем из родовых знаков этого рода, - невозмутимо напомнил кочевник.
- Это не наше! Наша одежда испорчена! Мы купили ее в соседнем стойбище!
- Никто и никогда не продаст одежды с родовыми знаками, несчастный. Ты лжешь. Страх совсем одурманил твой разум.
Олег ощутил, как веревочная петля легла ему на шею, как в затылок уперлись гладкие деревяшки прочной рогатины.
- Да посмотрите же на нас! - дернулся он. - На морду мне посмотрите! Я же белый, я не местный! Посмотрите на нас, рожи китайские!
- На вас знаки рода Манап, - покачал головой кочевник. - И если Джайло придумал какую-то хитрость, тем хуже для вас.
Он махнул рукой, и Олег ощутил, как петля начала затягиваться.
Роксалана в это время тоже говорила. Точнее, кричала во все горло:
- Отпустите меня! Отпустите немедленно! Папа вас найдет! Он порвет вас всех в куски! Пустите! Папа! Вам всем конец! Мой папа сильнее всех! Он качает нефть и строит заводы! Чертовы дикари! Мой папа качает кровь земли! Он качает кровь земли и превращает ее в золото. За меня он отдаст все! Он отдаст все, чтобы найти меня и выжечь вас, как клопов! Я дочка хозяина "Роксойлделети", козлы! Нефтяного магната! Дочка хозяина недр! А-а-ай, сволочи, не-ет! Я все расскажу! Я… Я дочь подгорного князя…
Петля стянулась, и девушка перешла на хрип. Олег тоже ощутил смертельное сжатие веревки, земля ушла из-под ног, в глазах заплясали разноцветные мошки, уши наполнились утробным гулом, виски внезапно резануло болью, словно в них вонзили тупые граненые стилеты. Ведун в отчаянной попытке вытянул носки, надеясь достать до опоры - но ничего не получилось. Только справа и слева начала быстро сгущаться тьма.
"Мара, - одними губами прошептал он. - Прекраснейшая из богинь…"
Пришел миг его последней чаши: костяной, оправленной золотом и до краев полной густого дурманного вина.
И тут опора вернулась. Правда, ноги почему-то отказались повиноваться, и если бы не заботливые руки кочевников, подхвативших его, ведун упал бы на землю. Кто-то ослабил врезавшуюся в горло петлю, кто-то разрезал стягивавший локти ремень. Темнота отступила, и Олег различил оживленно спорящих кочевников. Пожилые, хорошо одетые туземцы размахивали руками, тыкали пальцем в сторону девушки, указывали на горы и землю. К сожалению, услышать их Середин не мог - в ушах еще бушевал непонятный гул, похожий на непрерывный вой ветра. Наконец его поволокли куда-то влево, к стене, ограничивающей расселину с востока. Минута - и он вслед за Роксаланой был впихнут в узкую дверь, плотно сбитую из толстых, в руку толщиной, почерневших от времени досок. Ноги ведуна очень вовремя восстановили подвижность - и вместо того, чтобы пропахать носом пол, он всего лишь сделал несколько шагов, столкнувшись со своей спутницей.
- Осторожнее ты, увалень! - пихнула его девушка. - Ногу мне отдавил, слон неуклюжий!
Это означало, что слух тоже вернулся, преодолев гул невидимого трансформатора.
- Значит, сказываешь, будут холить и ублажать? - потер ладонью ободранную шею Олег и с чувством добавил: - Клас-сная из тебя получилась пророчица.
- Но ведь отпустили же! - с гордостью парировала Роксалана. - Я думаю, они моего отца знают. Или про его фирму слышали. Ты заметил, нас отпустили, как только я сказала про "Роксойлделети"?
- Я вообще не заметил, чтобы нас отпустили. - Ведун пошарил по поясу. Ремень ему оставили, но чьи-то заботливые руки вытянули из ножен и меч, и оба ножа.
- Это пока, - отмахнулась спутница. - Я думаю, они сейчас свяжутся с папкой, скажут, что я здесь, и он пришлет "вертушку". Сколько отсюда до Уфы? Километров двести, триста? Думаю, часа через три все уже закончится.
- Отсюда до Уфы лет шестьсот, - хмыкнул Середин. - Плюс-минус двести метров.
- Дурак ты, Олежка, и шутки у тебя дурацкие.
- Уж кто бы говорил! Или ты вправду веришь в существование вертолетов?
- Я на них сто раз летала! И вообще! Может, мы ни в какое прошлое не попадали? Может, нас при аварии в дикую тайгу выбросило? У нас в тысяче районов люди и сейчас еще как в каменном веке живут!
- Насчет "сейчас" это ты точно подметила…