Видно, шубку наизнанку надел.
А потом без всякого перерыва, полусидя, попытался изобразить два притопа, три прихлопа и бодро исполнил:
Если хочешь быть богатым,
А удача не идет -
Ты попей воды волшебной,
И желание пройдет.
Антон пожал плечами и повернулся к Птаху, но того рядом уже не было, только босые пятки мелькали вдали.
- Предатель! - крикнул парень вслед. А что еще думать? Бес он и есть бес, даже молодой, а он его ещё спасал, жизнью рисковал… Затем присел рядом с Тимофеем и приготовился слушать того дальше, даже не пытаясь угадать, чем тот его еще удивит.
Но Тимофей замолк и опять впал в забытье.
Антон недолго горевал в одиночестве, скоро возвратился Птах, да не просто так, а с добычей. Птах принес небольшую плошку, в которой плескалась вода.
Он наклонился над лежащим, принялся брызгать на него воду и приговаривать:
- Чистая вода, студеная вода, изгони хворь из тела белого, да в сыру мать-землю, да верни душу светлую, память долгую, да отгони воронов, на чужое тело слетавшихся, да защити Тимофея от силы злобной…
Антон был удивлен, он и не подозревал, что все так запущено, но до конца ритуала хранил молчание.
Тимофей открыл глаза и сразу же воскликнул:
- Птах! Ты нашелся! Где ты был?
Но в монолог тут же вмешался Антон, не дав друзьям поделиться новостями:
- Все потом…. Сначала нам отсюда выбраться надо, темнеет уже.
- Зачем? - удивился Птах. - Отойдем подальше от берега озера и заночуем прямо в лесу, рядом с живой водой никакая нечисть не тронет.
- С живой водой? - в один голос воскликнули Антон и Тимофей.
- А вы что, не чуете?
- Нет, - помотали головами оба.
- А чем ты думаешь, я вот его оживлял? - кивнул Птах на парня. - Когда душа в заоблачные выси стремится, тело свободным остается, вот и кидаются на него души неприкаянные, в царство мертвых не попавшие, мне так Людмила рассказывала. Его ведь Алконост чуть до смерти не запел. Повезло нам, что рядом ручеек с живой водой течет.
- Где? - опять в один голос закричали друзья, лишь теоретически предполагавшие, что живая вода существует. Даже Тимофей не подозревал, что все предания о чудесном исцелении - не вымысел.
- Да вон же он течет, - и Птах повел своих спутников к давно знакомому им ручейку, по берегу которого было так легко и весело идти, и всю дорогу до привала не переставал удивляться, как это они живую воду не услышали.
ГЛАВА 15
Разбудил Антона дружный перепев птиц, изо всех сил радующихся наступлению нового дня. Ночь и вправду прошла спокойно, особенно, если учесть, как они вчера наплескались в тихой заводи, к которой привел их Птах. Парень потянулся, легонько пощекотал голую пятку Тимофея, на что тот только взбрыкнул ногой и почмокал губами, просыпаться не спеша.
"А, ладно, пусть спит, я пока Птаха растолкаю" - Антон поискал глазами бесенка, легшего в отдалении от них, и мгновенно вскочил на ноги. Паршивца нигде не было!
- Тимка, - парень затряс ничего не понимающего спросонок приятеля, - он опять исчез…
- Кто? Куда?
- Да Птах.
- Что ты так волнуешься, для него лес - дом родной, - апатично ответил Тимофей, - не пропадет.
- Ну, ты и соня, - рассердился Антон.
- Ага, - миролюбиво согласился "оборотень". - А скатерть-самобранка ещё работает или у нее, как заряд у аккумулятора, еда кончается? На сытый желудок легче думается…
- Не знаю, Людмила не говорила, - растерялся Антон, - просто дала и все. И вот ещё, - он вытащил из наплечной сумки полотенце и гребень.
- О, что ж ты раньше молчал? И вытереться не предложил, - подпрыгнул Тимофей. - Я вчера после купания так долго согреться не мог, а костер ты не дал разводить. "Из соображений безопасности", - перекривил он старшего друга.
- Ээээ, не замай, - Антон бережно уложил все обратно, - сестра сказала, что пользоваться этим можно только в случае крайней опасности.
- А что это? Артефакты? - Тимофей необычайно оживился, - дай поближе посмотреть.
- Кому ведьма вещь дала, тот ей и хозяин будет, - сказал неслышно подошедший Птах, - негоже наговоренное в чужие руки давать.
- Что, не сработает? - на "автопилоте" отозвался Антон. Он копошился в сумке, доставая зацепившуюся за гребень скатерть. - Птах, где ты был? - он сурово глянул на "ушельца".
Бесенок угрюмо опустил голову, переступая с ноги на ногу, точнее, с копытца на копытце, потому что был он в своем истинном обличье. Антона он почему-то слегка недолюбливал, может, к ведьме ревновал, может, ещё что. Кто знает, что у них на уме, у бесов-то, особенно молодых.
- Вот здорово, что сам вернулся, мы за тебя уже переволновались, - Тимофей горячо кинулся обнимать Птаха. Антон досадливо поморщился: - "Вот лицемер, переволновался он, если б не я, то и не знал бы, что нас молчаливо покинули…".
- Я дорогу искал. Там лес мертвый стоит, - бесенок неопределенно махнул лапой куда-то себе за спину.
- Совсем? - Птах виновато закивал. - А что с ним?
- Не знаю, я туда не пошел, там Зло.
- Далеко?
- Да нет, ходу всего-ничего.
До птахова "всего-ничего" идти пришлось полдня. Не иначе, бегал он куда быстрее, чем ходят люди. Правда, Тимофей порывался обернуться волком, смотаться на разведку. Но Антон воспротивился, решив, что вместе держаться надежнее будет, к тому же пока эти двое на глазах, за них не так душа болит. Они ж оба ещё дети…
- Тим, ты мне вот что скажи, - не давал Антону покоя один вопрос, - ты здесь давно уже?
- Да нет. Месяца три-четыре, а что?
- Отчего ты так хорошо разбираешься в здешней жизни? Меня вот Людмила не сильно просвещала, только-то говорила, без чего не обойтись, от остального отмахивалась, дескать, потом, - тот пожал плечами. - И неужели тебя до сих пор не хватились?
- Хватились, как видишь.
- Но ведь не сразу же.
- Да просто наши наблюдатели здесь не все время живут. Так, набегами, чтобы временнЫх парадоксов не создавать. К тому же я хорошо следы запутал, сказал, что с дедом на раскопки поеду. Там целый пласт при строительстве вскрыли, а дед - большой знаток, его и пригласили.
- А контроль за перемещениями что, не ведется?
- За какими?
- Ну, когда машину включают? - Антон растерялся. Он слабо представлял, как работает машина времени. Но если она машина, то её же должны включать-выключать, не шурует же она безостановочно.
- Ты что-то не понял, у нашей - совсем другой принцип действия, она учитывает пространственно-временные характеристики того места, куда нам необходимо попасть, рассчитывает траекторию полета капсулы в нашем мире и выбрасывает её в ближайшую свободную от каких-либо материальных объектов точку здесь. Потом капсула спокойно опускается на выбранную планету.
- А зачем это? Так сложно.
- А представь, сколько испытателей погибло во время переноса, потому что рассчитанное место было уже занято другим объектом - деревом или горой, к примеру.
- Зачем это было нужно, ведь реальной пользы от этих путешествий никаких, - возмутился Антон. - Так, баловство одно.
- Да, - моментально загорелся Тимофей, - а атомную бомбу когда изобрели, польза какая-нибудь была?
- Потом-то атом стал "мирным", - словами какой-то газетной статьи парировал парень.
- Потом… А знаешь, сколько мы узнали о прошлом наших предков! Мы и представить не могли, что на самом деле люди владели магией, это не сказки, и Земля была населена не только людьми, но и другими расами.
- Это атлантами, что ли? Да дома ими все уши прожужжали, куда не глянешь, то инопланетяне с НЛО, то исчезнувшие цивилизации, - засмеялся Антон. - И кому это нужно?
- Разве не интересно знать о прошлом?
- Нам бы в настоящем разобраться, - Антону стало почему-то горько и обидно за своих соотечественников. Знал бы Тимофей, как на самом деле было "весело" жить в двадцатом веке, так не восторгался бы. Потом подумал, а что он собственно злится: вон Греция, Рим, древняя Русь - такие фильмы о них снимают, книги пишут, а попробуй мечом помаши, да поваляйся на поле после сражения без руки, ноги, когда ни врачей, ни медикаментов стоящих нет. А эпидемии?
Тимофей ойкнул и присел, держась за ногу. Птах, идущий чуть впереди, кинулся к нему.
- Да ну, все нормально, просто ногу подвернул. Устал я. - Антон и сам уже сообразил, что, споря, они отмахали приличный кусок пути, не останавливаясь. Ну и к лучшему, а то бы дергались по пути, пережевывали в мыслях, что их ждет впереди, а так вполне содержательный разговорчик получился. - Сколько мы уже идем?
Тимофей глянул на солнце, съехавшее на середину неба: - Да часа три уже.
- Тогда привал, пару часов - отдых и вперед.
Скатерть-самобранка не подвела, видать, окончательно признала в них хозяев - выставила, чего душа могла пожелать (с точки зрения самой "стряпухи"). Молоко в запотевшем глечике, вареное мясо, хлеб, порезанный большими аппетитными ломтями, незнакомая трава с меленькими листочками, пахнущая так, что слюни текли от одного только запаха. Всё так, как нравилось самому Антону, и дома не утруждавшему себя особыми кулинарными изысками. Правда, он все же предпочитал питаться в небольших кафешках, в крайнем случае, готовил простенькие полуфабрикаты, не требующие много времени для варки-жарки.
Осоловев от еды, путники растянулись на подстилке из опавших подсыхающих листьев, которые сгребли в кучу, и притихли. Но не молчалось Антону, хотелось побольше узнать об этом мире, разобраться, что к чему:
- Тим, ты спишь? - прошептал он "оборотню", прислушиваясь к его размеренному дыханию.
- Нет. Думаю.
- О чем?
Тимофей перевернулся на спину и задумчиво уставился на облака, неторопливо проплывающие в вышине. О чем… Да мало ли о чем! О том, что все пошло не так, как он себе представлял, о том, как неимоверно хочется домой и о том, что незаметно вернуться так, чтобы никто не заметил его побега в прошлое, будет затруднительно. Тимофей ведь планировал всего-навсего несколько дней незаметно погулять здесь и возвратиться, но…
Это вездесущее "НО"!
Тесная инматерная капсула, больше похожая на саркофаг, опустилась в безлюдном лесу, и не успел он выбраться наружу, в эйфории от того что все удалось, рассыпалась на мелкие частицы, истончающиеся на глазах, пока не исчезли совсем. Все, что осталось у "путешественника во времени", так это браслет и индивидуальный одноразовый телепорт, который он уже использовал. Жаль, что неудачно! О том, как он поочередно менял обличия, подбирая наиболее подходящее для этого мира, как опасался подходить к людям, пока не разведал, что здесь к чему. А что делать было, не мог же он так прямо заявить - "Здравствуйте, я ваш далекий потомок, прошу любить и жаловать". Самому найти машину времени, и отправиться обратно у него не было никаких шансов, слишком хорошо была она спрятана неизвестно где. Случайно столкнувшись с Антоном в лесу, после того, как славичи объявили охоту на оборотня и ранили его, он интуитивно почувствовал в парне чужака - по непривычному здесь запаху бензина и пластика, намертво въевшимся в кожу "ароматам" цивилизации. Тонким звериным нюхом он уловил еще и запах страха, тяжелый, вязкий, и решил поближе познакомиться со странным человеком. Но не будешь же всё это рассказывать, тем более сейчас, и он легко ушел от вопросов, не заостряя внимание на своих невеселых мыслях:
- Зачем нам Кащея убивать? Может просто поговорить по-человечески и все?
- Ага, так он нас и послушал, - Антон вообще не верил в благополучный исход дела, - Людмила не зря мне этот меч всучила. Как ты себе представляешь - это же не пистолет, которым издалека припугнуть можно, здесь драться придется. И я не думаю, что после этого получится по-человечески разговаривать.
- Ты ещё не знаешь, на что он способен, - Тимофей оживился, - про него такие байки ходят.
- А ты сам-то с ним сталкивался?
- Нее, я его первый раз, как и ты, в трактире увидел. А может, назад вернемся, зачем нам все это.
- Нет, брат, - Антон решительно встал, - хватит прохлаждаться. Если он до сестренки дотянется, мне тоже кирдык будет, что я здесь без нее, а мне ещё пожить хочется и домой вернуться. Птах, собирайся.
Бесенок не принимал участия в разговоре, но, навострив уши, внимательно прислушивался. Много ли он понимал из их спора, Антон не знал, но не лез с расспросами и слава богу.
ГЛАВА 16
Смешанный лес постепенно переходил в хвойный, но не светлый сосновый бор, горделиво вздымающий верхушки высоченных деревьев к солнцу, а в густой ельник, в котором безвозвратно тонут и свет, и звуки. Деревья становились выше, все ближе теснились друг к другу, закрывая дорогу путникам. Внезапно подул резкий пронизывающий ветер. Ощутимо похолодало. Ветви елей закачались, по лесу пронесся долгий протяжный стон. Где-то вдалеке тревожно заухал филин.
- Жутковато, - ежась, сказал Тимофей. Его слова остались без ответа, все уже настолько устали, что разговаривать никому не хотелось. Да и этот мрачный лес, казалось, тянул остатки сил. Хотелось упасть на землю с чахлой травой, с трудом пробивающуюся сквозь толстую подстилку из сухой хвои, закрыть глаза и не открывать их долго-долго.
- Отдохнем? - опять нарушил молчание Тимофей.
- Идем дальше, - не хотелось делать привал в таком месте.
Тимофей дернул Антона за руку, пытаясь привлечь его внимание, мимикой и жестами показывая необходимость сохранять тишину.
- Что? - беззвучно, едва шевеля губами, произнес Антон.
Оборотень пальцем тыкал куда-то вбок.
Среди деревьев стояла женщина в белом свободном платье. Длинные распущенные волосы беспорядочными прядями падали на лицо, почти полностью закрывая его. Подняв голову, женщина обыденным жестом отбросила светлые волосы, и Антон ахнул.
На него смотрели глаза, полные такой муки, будто вся скорбь мира уместилась в одном единственном взгляде. По прекрасному лицу лились слезы.
Присмотревшись, Антон понял, что женщина сравнительно молода, а седина ее не от старости, а как отражение душевной боли и тоски. В этом странном лесу это был первый человек, которого они встретили. Парень двинулся в сторону плачущей женщины, но едва он сделал пару шагов, как скорбная фигура исчезла.
- Ничего не понимаю!
- Я ее уже видел, - почему-то шепотом заговорил Тимофей, - вдалеке, сначала думал, показалось. Здесь же все слышно хорошо, а она появлялась бесшумно неизвестно откуда, решил понаблюдать за ней. А тут она совсем рядом оказалась…
- А чего ты шепотом? - тоже понижая голос, спросил Антон.
- Не знаю, - возвратился в нормальный режим вещания Тимофей, - до того жутко стало…
- Это Белая баба, - разродился молчавший до этого Птах, - говорят, она судьбу предсказывает путникам…. Или плачет…
- А мы тут причем? - недоумевал Антон. - Чем обидели - то? Да мы ее вообще первый раз видим.
- Я не первый, - возразил Тимофей, - и она все время слезы льет.
- А плачет она над теми, кого беда или смерть ждет, - немного подумав, добавил Птах.
Желание продолжать путь совсем пропало, и захотелось оказаться дома, где не было никаких Кащеев, где никого не надо было спасать, где ни надо было никуда идти, где так славно сидеть вечерами в уютном кресле под любимую музыку горячо любимого "Наутилуса" или не менее боготворимого "Пинк флойда", неторопливо потягивая пиво после напряженного рабочего дня.
Возвращаться смысла не было, и друзья, окончательно упав духом, продолжили путь.
Но идти быстро не получалось, на пути вставал искореженный лес. Могучие ели-великаны сменились мертвыми деревьями, которые наклонились навстречу путникам, как будто леденящее дыхание смерти с востока в одночасье согнуло и покорежило пусть мрачный, но зато живой лес. Лес, который пытался сопротивляться, воздвигая на пути злой силы баррикады погибших деревьев.
- Похоже, мы уже пришли, - сказал Антон притихшим Тимофею и Птаху. Они оказались среди абсолютно голых стволов, с которых непонятно как были содраны не только ветви, но и кора.
А среди этого частокола мрачной громадой темнел замок. Сказать, что он был черным, значит, ничего не сказать, бледный свет умирал, касаясь его поверхности.
"Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного, -
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?…"
Вспомнил Антон строку из любимого стихотворения сестры. Лучше и не скажешь.
"Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты остался невредим…"
А вот это нам сейчас совсем не помешает… Горячая молитва…
Высокими готическими шпилями замок вонзался в нависшее над ним небо. Несокрушимой мощью веяло от его древних каменных стен. Несмотря на то, что часть их обрушилась под гнетом времени и поросла диким виноградом, эти стены могли противостоять любому врагу, вздумай он опробовать их крепость.
В бойницах в любой момент появились бы закаленные в сражениях воины, осыпая противника градом каленых стрел и поливая его раскаленным варом. И горе тому, кто осмеливался потревожить покой обитателей замка, разбудить древнюю силу, спящую до поры до времени.
Зато гостей замок встретил бы, как полагается, фейерверками и толпой вышколенных слуг, ловко разносящих напитки и яства. Повсюду звучала бы тихая музыка, журчали фонтаны, пели птицы. Запах цветов разносился бы далеко окрест, и все в округе знали, что у гостеприимных хозяев праздник. Вот только бывали ли здесь гости, никто не знал, а с тех пор, как здесь обосновался Кащей, замок вообще оцепенел. Никто не нарушал покой старика - ни друзья, ни враги. Много, много лет….
Троих пришельцев замок не считал ни за врагов, ни за друзей, и тишина вокруг осталась неизменной.
Друзья немного постояли, успокаивая бурлящие чувства, и молча двинулись к огромным железным воротам.
Внезапно весь замок засиял, как огромная рождественская елка, озарился фосфоресцирующим сиянием, и громовой рев, исторгнутый сразу из трех глоток, пригвоздил их к месту.
- КТО? - грохотало со всех сторон, - КТО ИДЕТ?
- Свои, - слабо пискнул в ответ оптимист Тимофей.
- СВОИ ПО НОЧАМ НЕ ХОДЯТ! СВОИ ДОМА СИДЯТ! - и опять заревело, - КТО?
Не услышав ответа, сторож решил сам посмотреть, может, и вправду, свои шутят.
Ворота с жутким скрипом растворились, наружу выполз грязно-зеленый дракон-переросток с тремя головами, которые, как перископы, вертелись во все стороны, стремясь обнаружить наглеца, рискнувшего нарушить покой Черного Замка. Судя по огромному брюху и не менее толстому заду, дракона не беспокоили последние лет сто, и он был ошеломлен наглым вторжением.
Антон на минуту представил, как он сражается с этим чудовищем, и у него сразу же вспотели ладони. Его менее храбрые спутники торопливо отступали, стремясь спрятаться за спину "героя".
Дракон, наконец, заметил людей и, не торопясь, двинулся в их сторону. При этом он вилял хвостом, как топ-модель на демонстрации зимней коллекции исподнего белья.
Внезапно бесенок Птах оттолкнул Антона и побежал вперед.
- Что ты делаешь? - закричал Антон и кинулся вслед.