- Вы ведь собираетесь женить кира Турена Ли-Алана, а король Ратии ищет мужа для младшей дочери. Таким образом вы заручитесь поддержкой двух правителей и регент останется в меньшинстве.
- Алвис, ты на чьей стороне? - весело поинтересовался Иверт.
- На собственной, - без тени улыбки ответил Искореняющий.
- Я ему не верю, - подал голос Мэтью.
- Я тоже, - хмыкнул Иверт, и Турен кивнул, наблюдая за Дланью исподлобья, почти с ненавистью.
- Не думаю, что брат Искореняющий этим сильно расстроен, - усмехнулся Алан.
Алвис только улыбнулся.
- Подготовь договора между Игушетией и Галендасом, - обратился к нему герцог. - В отличие от нас, Наместник полностью доверяет тебе. Я подпишу, если условия будут приемлемы. Не смею больше задерживать, брат Искореняющий.
Алвис понял, что его выставляют, он встал и, подойдя к герцогу, тихо произнес:
- Учитель ждет вас для прохождения обучения. Из нашего лагеря вы сможете отправиться в столицу. Регент ожидает вас в первый месяц межсезонья. Месяц Белого Вепря.
- Мы еще это обсудим, - так же тихо ответил Алан.
Когда Длань вышел герцог повернулся к Мэтью.
- У тебя нет случайно портрета принцессы Ратии?
- Случайно нет, но я знаю, кому написать, чтобы его прислали.
- Сделать это нужно тихо, я не хочу, чтобы слухи о том, что мы интересуемся принцессами, просочились в другие правящие дома.
- Я понимаю, кир Алан, - Мэтью бросил быстрый взгляд на Турена. - Никто не узнает, для кого предназначен портрет.
- А ты сам не хочешь жениться? - подал голос Иверт.
- Нет! - гаркнул Алан.
Иверт вздрогнул, Турен подпрыгнул, а Мэтью быстро отодвинулся вместе со стулом к окну. Барон Семух только укоризненно покачал головой, глядя на горца. Он не участвовал в разговоре, отвечая, только когда обращались непосредственно к нему.
- Все, все! - поднял руки Иверт. - Молчу!
Алан зло сверкнул глазами. Честно говоря, его просто достали за это время предложениями брака. В крепости перебывали, наверное, все мало-мальски подходящие девицы от четырнадцати до тридцати лет. Как было хорошо в Крови! Там просто пытались подложить конту в постель очередную девушку, но никто не настаивал на браке. Здесь же…
- Приступим к делам. Кир Горий, ты первый.
Это уже стало традицией, собираться ежедневно, чтобы обсудить вопросы, требующие согласования с владетелем, поделиться новостями, распланировать очередной день. Новый герцог Вас" Хантер не собирался пускать дела на самотек.
- От Кэпа есть новости? - спросил Алан Мэтью, когда они собирались расходиться.
- Пока никаких. Но не волнуйтесь, ветер стих. Скорее всего, "Шустрик" просто задержался, пропуская шторм.
Виктории вздохнула. Кэп должен был вернуться еще три дня назад.
- Надеюсь, у них все в порядке.
Она скучала по сыну. Безумно скучала. И эти три дня не находила места, постоянно представляя всякие ужасы. Часто поднималась на смотровую башню и, кутаясь в мохнатый тулуп, подолгу смотрела на видневшееся вдали море. Обычно ее сопровождал Ворон, и однажды он спросил, в чем причина волнения герцога? Виктория честно ответила, что боится за сына, и теперь Ворон, потерявший в море семью, тоже ходил мрачный.
В дверь заглянул Берт.
- Там кирена Эвелин велела напомнить, что вы обещали ее к Неж… Леонардо отвести.
- Скажи, что я помню, - Алан закатил глаза. Вот еще одна головная боль - девица на выданье. - Турен, не хочешь отвести кузину к художнику? Она просила, чтобы Леонардо нарисовал ее портрет.
- Сир, мне нужно подготовиться к занятиям, - Тур мстительно улыбнулся.
Мэтью и Иверт с серьезными лицами поклонились герцогу и чуть не бегом бросились к двери, когда мужчины выскочили в коридор, Виктория услышала громкий смех. Барон Семух был более сдержанным, он просто улыбнулся, но тоже поспешно покинул кабинет.
- Кир Алан, - в голове Лиса слышалась вина. - Пусть вас Ворон сопровождает к Леонардо.
- Я и сам дорогу найду, - буркнул Алан с тяжким вздохом.
Эвелин достала всех, кроме Алвиса. Длань она побаивалась и обходила стороной, зато он находил ее забавной. Вот и женился бы!
- Тур, пришлешь за мной Берта, когда накроют к ужину, - с тяжелым вздохом произнес Алан, очень надеясь, что ужин наступит прямо сейчас.
- Отец, - Турен собрал бумаги и теперь переминался с ноги на ногу. - Ты правда хочешь меня женить?
- Так у тебя же свербит, - спокойно ответил Алан, внимательно глядя на сына. - Я считаю, что лучше иметь законную жену благородных кровей, чем тискать служанок и давать им ложную надежду.
- Она ничего не хочет! - импульсивно воскликнул Тур. - Она просто… я ей нравлюсь.
- Тур, как ты считаешь, что она будет чувствовать, когда ты женишься на кирене? Кем она будет для окружающих?
- Никто не узнает!
- Да о вашем романе только тау не говорят! Запомни, влюбленные не видят никого, зато их замечают все. И еще… - Виктория вздохнула, не хотелось ей это говорить Турену. - Твоя подружка приходила к лекарю, чтобы он вытравил ей плод.
- Это не я!
Алан строго посмотрел на сына, под его взглядом Тур опустил голову.
- Мы уже говорили на эту тему. Я тебя предупреждал. Если ты считаешь, что готов к ответственности, что сможешь воспитать ребенка, значит, ты вырос, и я буду рассматривать варианты твоей женитьбы.
С этими словами Алан вышел их кабинета. В душе Виктория рыдала, но по-другому поступить не могла. Парня нужно было приструнить. Конечно, никто его так рано не женит, но ведь подбирать невест можно долго, очень долго.
- Это не его ребенок, - тихо произнес Ворон, пристраиваясь в спину герцога.
- Я знаю, - кивнул Алан.
Виктория лично разговаривала с лекарем, и по всем срокам выходило, что беременность наступила еще до появления Турена в крепости. Но говорить Туру ничего не стала, влюбленный мальчишка все равно бы не поверил, поэтому она велела Иверту присматривать за девицей, но не вмешиваться.
- Отец!
Турен и Лис догнали их у покоев Эвелин.
- Это не может быть мой ребенок! Я… мы… всего несколько раз…Оно бы еще не проявилось!
- Я знаю, сын.
- Она меня обманывала? - растерянно спросил парень, глядя в пол.
- Спросите у нее сами, - посоветовал Ворон.
- Турен, я люблю тебя. И хочу, чтобы ты был счастлив, но со своими женщинами тебе придется разбираться самому, - Алан потрепал сына по голове. - Ты ведь уже взрослый мужчина.
- Я понял, - кивнул Тур и решительно направился по коридору. Следом за ним заскользил Лис.
- Предатель, - прошипел ему в спину Ворон, рыжий, не оглядываясь, махнул рукой, очерчивая обережный знак Вадия.
Алан вздохнул и постучал в дверь.
Эвелин, наверное, ждала за порогом, потому что не успел кулак коснуться полотна, как дверь распахнулась.
- Кир Алан, я решила, вы обо мне забыли!
Невысокая курносая блондинка с живыми и веселыми голубыми глазами просто фонтанировала энергией. Она почти бежала за размашисто шагающим герцогом, но при этом умудрялась задавать массу вопросов.
- А он хорошо рисует?
- Хорошо.
- А правда, что все его тело покрыто вашими инициалами?
- Правда.
- Я не верю, что это сделал мой отец! Зачем ему было вырезать на теле вашего раба ваши же инициалы?
- Он вырезал свои. Вас" Хантер.
- А говорят, что на спине раба вырезано Алан Валлид. Правда?
- Правда.
- Вот бы посмотреть!
- Нет!
- Почему? Кир Алан, отчего вы всегда такой хмурый?
- Я не хмурый.
- Мне кажется, вы меня не любите.
- Вам только кажется, Эвелин.
- Кир Алан, вы оформили документы на опекунство?
- Да.
- Значит, это вы будете решать, за кого мне выйти замуж?
- Да.
- А где рыжик?
- Сопровождает Турена.
- Он не захотел показать мне лабораторию кира Мара!
- Я запретил.
- Тогда, прошу вас, покажите мне! Я хочу посмотреть на девочку в золотой маске!
- Трупы брат Искореняющий велел сжечь.
- А золото?
- В казне.
- Кир Алан, вы будете сопровождать нас с Валией на завтрашнюю службу в храм?
- Не планировал.
- Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Вы никогда не ходите с нами в храм. Пожа-а-луйста!
- Хорошо!
Эвелин взвизгнула и бросилась герцогу на шею. Виктория едва удержалась, чтобы не шарахнуться. Она терпеливо переждала благодарственные обнимашки, бросая на Ворона предупредительные взгляды, но телохранитель был бесстрастен и серьезен. Это рыжий бы уже тихонько ржал.
Неженка, предупрежденный Бертом, ждал их в мастерской. Большая угловая комната с тремя окнами, стены которой были завешены картинами, планами, набросками. Раб плавно опустился на колени, как только Алан вошел в помещение. Виктория уже не обращала на это внимание. Если ему необходимо такое служение, то ради бога. Лишь бы не было больше срывов. Она протянула художнику руку, которую он почтительно поцеловал.
- Леонардо, это кирена Эвелин. Я попрошу написать несколько портретов этой милой девушки. Для женихов, - добавил Алан многозначительно. - И встань уже. Ворон, прикажи подать вина.
Телохранитель вышел за дверь, и Виктория услышала короткие распоряжения.
Леонардо поднялся с колен и открыто улыбнулся, откидывая со лба длинную челку. Шрамы уже не выглядели воспаленными, но были еще красными, однако Виктория знала, что они побелеют через некоторое время и станут едва заметными. Но Неженку это больше не расстраивало. Теперь он гордился, убирая назад волосы, открывая лоб и не опускал взгляд, когда кто-то начинал пристально на него пялиться.
- Раб, нарисуй меня у окна. Я буду смотреть на небо, - Эвелин уже успела обежать комнату, рассматривая рисунки на стенах, и теперь села у окна и, сделав одухотворенное и печальное лицо, устремила взгляд вдаль.
- Нет, кирена.
- Что? Кир Алан, прикажите, чтобы он меня слушал! - Маркиза в негодовании топнула ногой.
- Эвелин, в этой комнате правит Леонардо, даже я не могу ему здесь приказывать. Он мастер, и он лучше знает, как передать твою красоту, - Алан подмигнул улыбающемуся художнику.
Парень благодарно кивнул и сел на скамью у стены, положив на колени стопку бумаги.
- Кирена, сегодня забудьте обо мне.
- Эвелин, хочешь посмотреть работы Леонардо?
- Очень!
Алан достал из шкафа большую плотную папку с завязками и расположился с нею на диванчике, Эвелин села рядом.
- Ой, это же ваш шут! Как похож! А это Тур? Он здесь такой несчастный. Кир Алан, а это вы! Ой!
Девушка закрыла рот ладошкой и густо покраснела. Алан был изображен по пояс обнаженным с яташем в руках. Неженка сумел ухватить момент разворота и вдохнуть жизнь в карандашные штрихи.
- А вы красивый. А откуда эти шрамы? - Эвелин ткнула пальчиком в изображение.
- Я был в плену, - нехотя произнес Алан, уже жалея что начал показывать маркизе рисунки.
- А это ваш сын? Симпатичный мальчик, а это опять вы. А это кто?
- Зира. Моя женщина.
- Красивая. А как это, ваша женщина? Вы на ней женитесь?
- Нет.
- А почему? А Валия знает, что у вас есть невеста?
- А какое до этого дело кирене Валии?
- Ну как же… ой, Рыжик! Какой красивый!
Ворон налил в кубок вина и подал герцогу, при этом бросил быстрый взгляд на рисунок. Лис был изображен во время взывания. Он сидел напротив лика Вадия, опустив голову. Вся поза послушника выражала смирение и отстраненность.
- Леонардо очень талантлив, - тихо произнес Ворон. - Учитель рад, что он выжил и сумел найти путь к светлому лику вопреки проискам Вадия.
- Леонардо, тебя ценят, - подмигнул художнику Алан.
- Я тоже рад, что выжил, - отозвался из угла Леонардо и светло улыбнулся. - Что может быть лучше, чем служить моему господину.
Виктория переглянулась с Вороном, и они синхронно вздохнули. И все равно, такой Неженка нравился ей намного больше.
- Позвольте ему, кир Алан, - одними губами шепнул телохранитель.
- А я что, по-твоему, делаю? - обреченно буркнул герцог.
- Вы делаете все верно, - серьезно кивнул послушник и вытянул из стопки очередной портрет. - Покойный герцог Вас" Хантер. - Он долго всматривался в рисунок, а затем отдал его всхлипнувшей Эвелин.
- Леонардо послушал твоего совета, - Алан передал папку девушке и, откинувшись на спинку дивана, задумчиво сделал первый глоток вина. - Он нарисовал свой страх и отпустил его.
Это был их с Вороном маленький секрет.
* * *
- Как он?
Алан, стараясь не шуметь, зашел в комнату Неженки через несколько дней после случившегося с рабом несчастья. Незнакомый мужчина, дежуривший у постели больного, встал с кресла и низко поклонился. Раненого уложили в гамак, подвешенный к столбам большой кровати, чтобы уменьшить давление на изрезанное тело.
- Пришел в себя, но не ест, на вопросы не реагирует. Плачет. Приходил брат Искореняющий, принес лекарство, велел мазать раны. Лекарь сменил повязки рыску назад.
- Оставь нас и скажи Ворону, чтоб никого не пускал.
Когда помощник лекаря вышел, Виктория осторожно взяла забинтованную руку раба и, глядя в безучастные голубые глаза, произнесла:
- Простишь ли ты меня когда-нибудь? - Неженка перевел на мужчину пустой взгляд. - Я не сдержал слово. Я обещал защищать тебя, но не смог.
Алан прижал пахнущую травами ладонь ко лбу. В груди разливались горечь и чувство вины. Хотелось обнять, прижать к себе, а еще было страшно, если не простит. Только не молчи! Но Леонардо молчал, глядя в потолок. И Виктория отчетливо понимала, что он никогда уже не будет прежним, а вот каким будет, возможно, зависит от этого разговора.
- Я сопротивлялся, - хриплым чужим голосом вдруг произнес парень. - Он порвал ошейник, что вы мне подарили. Я ждал вас, надеялся, что вы придете и спасете меня. Я верил вам, хозяин.
- Я спешил.
- Вы все же пришли, - словно не слыша, продолжил Неженка. - Вы не дали мне умереть. Почему вы не дали мне умереть?
- Потому что ты мой друг, потому что без тебя этот мир станет намного хуже, потому что мне без тебя будет очень плохо.
- Мне тоже будет без вас очень плохо.
- Ты собрался меня оставить? - попыталась пошутить Виктория.
- Я теперь ур-род. Вы не захотите, чтобы я служил вам.
- Господи, Неженка! - Воскликнула Виктория, для которой эта причина казалась чем-то несуразным. - Как ты можешь так обо мне думать! Да мне плевать, как ты выглядишь! Я люблю твою душу. И я никогда, никуда тебя не отпущу. А шрамы через некоторое время станут совсем незаметными. Ты и с ними очень красивый.
- Вы и раньше не позволяли мне… А теперь… - голос Неженки звучал сбивчиво и едва слышно. - Я был так счастлив, когда вы поручили мне рисовать для вас дом, когда мы планировали город. Я служил вам и только вам… А теперь вы не захотите, чтобы рядом с вами был такой ур-род как я. Вы прогоните меня.
Ну что за детский сад!
- А в чем твое ур-родство, Леонардо? - раздался холодный голос Ворона.
Художник чуть повернул в его сторону голову.
- Я видел в зеркале! - совершенно другим, злым голосом выкрикнул он. - Он вырезал на мне свое имя!
- Он вырезал на тебе имя твоего господина. Кир Алан Валлид отныне и навсегда герцог Вас" Хантер, - отчетливо и жестко произнес Ворон. - Нам пора, Кир Алан, лекарь просил не задерживаться.
Виктория удивленно посмотрела на телохранителя, до сих пор он не позволял себе встревать в ее разговоры, а значит, повод достаточно серьезен. Она вздохнула и, осторожно опустив руку Неженки на простыню, произнесла:
- Я горжусь тобой, Леонардо. Отдыхай и не думай всякие глупости.
В коридоре Виктория остановилась у стены и вопросительно посмотрела на Ворона.
- Вы неверно себя с ним ведете.
- В чем же?
- Ему нужен строгий хозяин, который жестко ограничит для него рамки дозволенного поведения. Вы же чувствуете себя виноватым и позволяете манипулировать собой.
- Мне кажется, ему нужно немного уверенности в себе, поддержка, дружеское участие, - растеряно отозвалась Виктория. Как же с Неженкой все сложно!
- Нет. Вы заметили, что он начал огрызаться? Он больше не боится. Последние события изменили его. И сейчас он может сорваться.
- Думаешь, он попытается покончить с собой?
- Допускаю, что он попробует таким образом обратить на себя ваше внимание. Вы ведь понимаете, что ему нужно?
- Смутно! - Алан потер виски. - Ворон, я не вчера родился. Я слышал о таких людях, как Неженка, но никогда не сталкивался с ними в жизни! - Да, Виктории были знакомы понятия доминант и сабмиссив. Знакомы, но не более. Как-то не пришлось в прошлой жизни с этим сталкиваться. Да и их отношения с Неженкой лежали совершенно в другой плоскости! - Откуда ты все это знаешь? - устало поинтересовался герцог.
- Кир Алан, нас готовят в Длани. А чтобы управлять людьми, нужно знать и понимать их. Учитель очень много рысок посвящает этой науке.
- Эта наука называется психология.
- Возможно, - чуть улыбнулся Ворон. - Вы просто не понимаете, что Леонардо никогда не будет счастлив, если позволить ему самому решать за себя. Сейчас он растерян, его жизнь неопределенна, отсюда и агрессия. Вы должны решить, что с ним делать, как ему жить дальше.
- Тебе не кажется, что я своими решениями уже довел его до весьма плачевного состояния? Он должен меня ненавидеть.
- Вы заблуждаетесь. Я заметил, что он спокойно игнорирует чужие приказы, довольно свободен в отношениях с женщинами, но он преклоняется перед вами. Он поставил вас выше богов, и любое ваше недовольство доставляет ему почти физическую боль.
- Откуда ты знаешь?
- Я слышал его исповедь, - просто ответил Ворон и присел рядом с герцогом у стены. - Он живет ради служения вам. Его преданность, беспрекословное послушание, нежелание вас огорчить, доверие делают его жизнь насыщенной, счастливой и наполняют ее смыслом. Но вы должны контролировать его. И еще, кир Алан, вы должны понимать, что это не любовь, не физическое влечение. И боль Леонардо не требуется, только ограничения, контроль и возможность служения.
- Ты меня успокоил! - ехидно сообщил герцог и взвыл про себя.
И ведь никуда от этого не деваться. Она сама приблизила к Алану Неженку, сама привязала его к себе, а теперь не знает, что с этим делать.
- Ворон, для меня это все дико. Я не могу понять, что движет такими людьми. Я не понимаю, как можно позволить кому-то решать за себя!
- Доверие. Это вопрос обоюдного доверия, насколько вы кому-либо доверяете, чтобы позволить решать, и насколько доверяют вам, принимая на себя ответственность за вашу жизнь.
- Значит, я никому не доверяю настолько сильно, - глядя в противоположную стену, проговорила Виктория. - И я понятия не имею, как мне теперь вести себя с Леонардо.
- Доверьтесь ему. Он сам покажет.
- А если я не пойму?