Он прошелся по второму этажу, посмотрел на совершенно целую дверь сто девятнадцатой комнаты, подхватил оброненную отмычку и, всё еще недоумевая, спустился на первый этаж. Прислушался: в гостинице стояла полная тишина. Он сел за стол и вернулся к головоломке, которую безуспешно пытался решить уже третью смену подряд.
Часы пробили половину третьего.
Вволю натанцевавшись, Доминик, Эрнест, Лилит и Кащей уселись за одним столом в полутемном углу зала. Ларриан самоустранился, объявив, что для молодежи он слишком стар и что поищет себе друзей для разговора в другом месте. Кащей хитро умолчал о собственном возрасте и по общему согласию был зачислен в ряды сверстников. Почти что сверстников.
- А ты помнишь, как мы играли в шахматы по переписке? Я тогда еще выиграл у тебя практически проигранную партию! - говорил Доминик.
Эрнест согласно кивал головой.
- Мы три года играли эту партию! - добавил он, посмеиваясь. - Я до сих пор не могу понять, как ты умудрился пробить брешь в моей любимой защите системы великой шахматистки Ксюши Ник-Коль из северного королевства? Ее ходы практически невозможно было отразить!
- Еще бы, она настоящая легенда! Но ты забыл, что она разработала не только идеальную линию защиты, но и идеальную линию нападения, которой я и воспользовался.
Эрнест потер подбородок.
- Так это что получается? - сказал он. - Мы с тобой оказались добровольными пешками в ее личной игре с самой собой? Ты хоть что-то от себя добавлял, какие-нибудь ходы?
Доминик повеселел.
- Нет. А ты?
- Хм, - Эрнест не оставлял подбородок в покое. - И я нет. Выходит, что точно - не мы сражались, а это она играла сама с собой и победила. Оригинально!
- Мы доказали, что нападение - лучшая защита! - воскликнул Доминик. - Но всё же хорошо, что мы играли несколько партий одновременно. Я знаю, что в трех из них играл точно я. А ты как?
- Вообще-то только в двух, - стушевался Эрнест. - Одну партию за меня играл советник.
- Да? - удивился Доминик. - Это какую? Честно говоря, за меня одну партию тоже играл советник.
- Четвертую.
- И у меня та же история была. - Царевичи посмотрели друг на друга.
- А остальные? Точно ты играл?
- Конечно! Почти…
В разговор вступил до той поры молчавший Кащей. И сразу же перевел его на новый виток развития.
- Народ, признавайтесь честно, вы вообще в шахматы играть умеете? - напрямую спросил он.
Царевичи смущенно помолчали, потом Доминик с явной неохотой признался:
- Нет. Не умею. Извини, Эрнест. Я три года водил тебя за нос.
- Собственно говоря, я тоже не умею, - отозвался Эрнест. - За меня играли придворные.
Лилит посмотрела на их покрасневшие лица и тихо прыснула от смеха.
- За меня тоже, - раскрыл последнюю тайну Доминик. - Но письма хотя бы ты сам писал?
- Письма - сам! - воспрял духом Эрнест. - Писать я с раннего детства научился.
- Ну, вы даете! - усмехнулся Кащей. - Провести втайне от всего мира международные соревнования по шахматам! Победу кому присвоили?
- Мы никому ничего не присваивали, у нас боевая ничья! - синхронно сказали царевичи.
- Даже так, - пробормотал Кащей. - А в честь чего играть начали?
Царевичи покраснели. Лилит беззвучно хохотала, уткнувшись лицом в ладони.
- Я уже и не помню, с чего именно начали, - вздохнул Доминик. - Эрнест, может, ты припомнишь?
Царевич поудобнее уселся на стуле и ответил:
- Ты как-то спросил у меня в письме: умею ли я играть в шахматы? Не вспоминаешь? Нам тогда было лет по десять, не больше.
Доминик отрицательно качнул головой.
- Я подумал, - продолжал Эрнест, - что ты хочешь сыграть со мной партию, а если я скажу, что не умею, то ты поднимешь меня на смех. Вот и предложил сразу шесть партий, для большей надежности!
Доминик коротко рассмеялся:
- А я, наоборот, просто хотел поинтересоваться, знаешь ли ты правила игры, потому что и сам в них не разбирался, а научить меня играть ни у кого не было времени. Но ты вместо ответа прислал мне листы с ходами, и мне пришлось срочно искать во дворце шахматные доски, чтобы понять, что за цифры и буквы ты там написал? И после этого говорить, что я не умею играть в шахматы, а только спросил, что в них к чему, было как-то неловко. Пришлось перерыть библиотеку, чтобы найти книгу о шахматных сражениях. Там я и нашел знаменитую систему Ксюши Ник.
- Красная книга с королем и ферзем на титульной странице? - уточнил Эрнест.
- Она! - кивнул Доминик. - У тебя такая же?
- Верно. Я думаю, она у многих есть. Цари во всех странах покупают книги в одном международном магазине по птичьей рассылке. Я тоже ее использовал.
- Хохмы царских отпрысков мира, - прокомментировал Кащей. - А что, други мои, может, вам в реальности партию сыграть? Первый ход я могу подсказать сам: е2 - е4. Это очень удоб… Что вы на меня так уставились? Тихо-тихо, мужики, вы ошиблись: эти ножики служат для разделки фруктов, положите их на место!
Царевна заливалась от смеха.
- Ну, тогда хоть в крестики-нолики сразитесь, пока не разъехались на долгие годы. Или в "морской бой"?
- Змейго, хорош издеваться! - воскликнули царевичи. - Как будто сам ни с кем не переписывался в детстве?
- Ладно, не буду, - сказал Кащей. - А так, конечно, переписывался, иначе зачем путешествовать по миру? Хоть к друзьям заглянуть на огонек.
- Доминик, а ты помнишь царевну Ниту, с которой переписывался несколько лет назад? - вспомнил вдруг Эрнест. - Между прочим, она еще не замужем, и ты можешь попытать счастья в ее царстве. Я помню, вы были хорошими друзьями.
Доминик ответил не сразу: Кащей увидел, как он на секунду помрачнел, но быстро справился с нахлынувшими эмоциями.
- Она не писала письма последние два года, я думал, что ей надоело со мной общаться! - сказал он.
- Она всем перестала писать, - нахмурился Эрнест, - до меня доходили невнятные слухи о ее царстве. Там творилось что-то неладное. Войны вроде бы не было, но любое общение с заграницей там отныне запрещено, и почтовых голубей просто-напросто ликвидировали. Даже тех, кто прилетал из-за границы. Я сам потерял двух голубей: Ирку и Аську, и друзья писали, что у них аналогичные проблемы. Поэтому мы перестали высылать в ее царство почту, а от царевны с тех пор не было никаких известий. Да и голубей, которые знали дорогу в ее царство, больше не осталось. Тех, что нам в детстве специально по царствам рассылали, стало некем заменить, а новых не было.
Доминик вспомнил, как давным-давно к ним привезли голубей из разных царств. Люди, которые их доставили, объявили, что согласно новой попытке объединить царства и прекратить войны между ними каждый царевич и царевна должны взять по несколько голубей и дать несколько своих для того, чтобы переписываться с царскими детьми из других царств. Настоящих имен называть было нельзя: в этом и заключался основной план и идея почтовой переписки. Царевичи, не зная, с кем именно переписывались, не могли в будущем нападать на другие страны, потому что рисковали пойти войной на своего старого друга. Анонимная почта не справилась с проблемой войн на сто процентов, но с каждым годом всё больше царств отказывались от них, предпочитая мирное решение споров. И сами организаторы надеялись дожить до того дня, когда царств с агрессивными царями не останется вовсе.
- Я думал, посол их страны сумеет дать внятный ответ на происходящее - Нита когда-то по очень большому секрету рассказала мне, в каком царстве живет…
- Она и мне рассказала, - кивнул Доминик. - Знаешь, я сильно удивился, когда узнал, что она подписывалась своим настоящим именем!
- Она хотела, чтобы всё было в открытую.
- Да, - вздохнул Доминик, - так что там с послом?
- Он заверил меня, что всё в полном порядке.
- Короче, он тебя послал! - сказал Кащей. - Как обычно. Все послы так делают.
- Не совсем. Он сказал, что в царстве началась особо опасная эпидемия птичьего гриппа, и пришлось принять экстренные меры, иначе опасность грозила бы всем царствам одновременно. Он на словах передавал от нее привет и сказал, что вроде бы там всё хорошо, только еще несколько лет нельзя будет пользоваться почтовой перепиской - глобальный карантин. Так что съезди туда, и вдруг тебе улыбнется удача.
Доминик призадумался: путь в царство Ниты был неблизким, но счастья попытать на самом деле стоило.
- Риск - дело благородное! - воскликнул он. - Тем более что… Да, едем! Спасибо, Эрнест, не будь твоей подсказки, я бы еще долго колесил по миру без определенной цели.
- Не позволишь ли и мне составить компанию в поездке? - спросил Кащей. - Я никогда не был в этом царстве, и мне хочется восполнить этот постыдный пробел. Хочется узнать про местные обычаи и порядки.
- Да без проблем! - кивнул Доминик. - Едем, завтра же утром едем.
- Вам что-нибудь надо на дорогу? - спросила Лилит. - Говорите, не стесняйтесь, я немедленно прикажу доставить всё необходимое.
- Надо подумать, Лилит, - ответил Доминик. Во время поездки они немало потеряли - особенно после сражения с разбойниками. - Списком можно?
Лилит протянула ему лист бумаги. Он изумленно глянул на царевну, и она опять прыснула от смеха.
- А ты как думал - у хорошей царевны всегда есть под рукой необходимые вещи!
Доминик восхищенно покачал головой. А когда царевна протянула ему еще и чернильницу с пером, и вовсе оторопел. Недоверчиво взял чернильницу в руки и посмотрел на длинное перо.
- Я понимаю: чернильницу можно носить в кармане, но перо?
- Вешалку видишь, рядом стоит? - указала пальцем Лилит. - Смотри, какие там наборы письменных принадлежностей. На любой вкус и цвет.
- Ты стащила перо со шляпы?
- А что такого? Владелец возражать не будет. И потом, мы взяли перо на время и скоро вернем его на прежнее место!
Эрнест поперхнулся, царевна с готовностью похлопала его по спине. Они уставились друг на друга влюбленными глазами и захохотали,
- А скажи, Эрнест, ты ничего не слышал о старинном сундуке, который невозможно открыть и который хранит в себе огромную тайну? - спросил Кащей.
Царевич призадумался. К ним подошел Ларриан.
- Я вспомнил, где слышал что-то подобное.
- И где же?
- В детстве! - пояснил советник. - По-моему, это была сказка о том, что в одном сундуке хранилась смерть всего мира и что тот, кто сумеет его открыть, станет сильнее Бога.
- Точно! - с готовностью поддакнул Эрнест. - Я слышал точно такую же сказку. Главный герой сражался со злодеем, который ищет сундук, победил его и жил долго и счастливо, до самой смерти.
У Кащея отвисла челюсть.
- Неслабая сказочка! - пробормотал он. Значит, если в прошлом мире сундук надо было найти, разбить, убить зверей и птиц, достать яйцо и сломать иголку, чтобы победить зло, то теперь надо победить зло, чтобы оно само не добралось до сундука и не сломало эту иголку себе на злодейскую радость.
- Ага! - кивнул Эрнест. - А что лежит в твоем сундуке?
- В том-то все и дело, что я не знаю, - пояснил Кащей, - а после ваших слов и вовсе не уверен, что стоит заниматься его поисками.
"Обманул, а что поделать? - подумал он. - Не хватало еще, чтобы меня приняли за того самого злодея!"
- Так это просто сказка! - воскликнул царевич. - В жизни так не бывает, чтобы из-за какой-то сломанной иголки пропал целый мир!
- Вот уж мне эти добрые сказочники, - договорить Кащей не успел, потому что в одном из многочисленных карманов что-то запиликало. Он вытащил на свет крохотный жидкокристаллический мониторчик и включил его. Красная кнопка перестала мигать, ровным светом загорелась зеленая. Мониторчик засветился, и на нем проявилось яркое цветное изображение трех агентов с вытаращенными глазами и вставшими дыбом волосами.
Доминик заглянул сбоку.
- Ого! - воскликнул он. - Это еще одни любители необычных париков?
- Да нет, - ответил Кащей, - они только что заглянули к нам в гостиничный номер. Никто не скажет, что это за униформа такая?
- Обычные костюмы, - прокомментировал Эрнест. - Почему униформа?
- Потому что костюмы одинаковые, - пояснил Кащей. - Простые люди так не ходят.
- Разрешите мне, как самому опытному эксперту по костюмам, - попросила Лилит. Кащей протянул ей мониторчик. - Ой, какие они страшные! Если бы не их лица, я могла бы подумать, что они секретные агенты - именно они постоянно рыскают по царству в поисках неведомого и сокрытого от посторонних глаз. Но у них должны быть неприметные лица, которые не запоминаются, а у этих - такие, что кошмары будут сниться неделями, не переставая. А это… - она повертела мониторчик в руках, - это что такое? На рисунок не похоже? Оно такое… м-м-м… настоящее… Откуда это?
- Возьми себе на память, - предложил Кащей, - будете пугать им маленьких и непослушных детей, которые не захотят вовремя лечь спать.
- С ним они и вовсе глаз не сомкнут, - возразил Эрнест. - Лучше я буду пугать этим нерадивых придворных, вот тогда будет польза!
- Хочешь, чтобы все придворные поголовно начали заикаться? - улыбнулась Лилит. - А всё-таки, что это такое?
- Это волшебный портрет, - пояснил Кащей, - он показывает того, кто проник в чужое жилище, в данном случае - в гостиничный номер, где мы остановились на сегодня.
- Что им там понадобилось? - возмутился Доминик. - Да я их сейчас…
Кащей приподнял ладонь, призывая Доминика приостановить поток ругательств.
- Я сегодня успел побывать на приеме у советника Логвина, - объяснил он, - и спросил у него о сундуке.
- Хочешь сказать, что это он?
- Да.
- Но он не верит в сказки!
- Я тоже так думаю, - сказал Кащей. - И отсюда вывод: мифический сундук существует на самом деле.
Они немного помолчали. Кащей продолжил:
- Дамы и господа, - виноватым голосом сказал он, - я вынужден признаться: мы влипли в неприятности, и исключительно по моей вине! Теперь Логвин нас так просто не отпустит: я сказал ему, что знаю, где ключ, и, похоже, он решил, что разгадает тайну сундука и заполучит в свои руки власть над миром. Кто желает запустить в меня чем-нибудь тяжелым и острым - я не возражаю.
Доминик и Ларриан синхронно застучали пальцами по столу.
- Вам надо бежать! - воскликнула Лилит, отыскивая взглядом первого советника. Тот стоял далеко от них и разговаривал с агентом. - Логвин всегда был таким серьезным, без чувства юмора. У вас осталось в гостинице что-то такое, за чем следовало бы возвращаться?
- Нет.
- Это хорошо! - обрадовалась она. - Значит, считайте, что вам удалось сделать половину дела!
- Почему ты помогаешь? Он - твой советник, а мы всего лишь чужестранцы!
- Во-первых, не мой, а отца, а во-вторых, я всю жизнь мечтала ему насолить, а тут такой случай! - честно призналась Лилит. - Сегодня, кстати, он совсем на себя не похож. Не пойму никак, что на него нашло: он никогда никого не разыгрывал и не шутил, потому что совершенно не понимал, где и для чего смеяться. А здесь за один вечер случилось столько всякого, что я ушам своим не поверила, когда услышала его чистосердечное признание в причастности к происходящему. Батюшка уже думает о том, чтобы возместить ему хотя бы часть расходов.
- Вот потому и признал, что денежек захотелось! - сказал Кащей. Пришла пора раскрыть карты. - На самом деле он причастен к происходящему меньше, чем каждый из вас. Это мои шуточки.
- Правда?! – изумились все. - Чем докажешь?
- Этим! - Кащей положил на стол пульт дистанционного управления. Лилит дотронулась до него и произнесла удивленно:
- Какое странное дерево, такое гладкое… И что оно доказывает?
Кащей скрестил руки на груди:
- Набери на нем число сорок три и посмотри на трон своего любимого батюшки. Обещаю, что ничего страшного не случится. Честно! Я не самоубийца. Ничего плохого не думай и смело нажимай на кнопку!
- Учти, что не так - это твоя последняя шутка! - полушутя пригрозила царевна. - Советнику отдам!
"Многие так говорили про последние шутки!" - подумал Кащей, потирая многострадальную шею. Сколько ей пришлось пережить в свое время, страшно вспомнить.
- Я целиком в твоей власти!
- Тогда ладно! - и Лилит нажала на кнопку. Любовавшийся танцующими парами царь пребывал в сладкой полудреме и изредка закрывал глаза минут на пять-шесть, но крепко не засыпал, разрешая себе короткие сонные паузы. Логвин сидел в трех шагах от него и мрачно взирал на доведенную до состояния непрерывного веселья публику.
И потому тихий-тихий смешок не сразу привлек к себе рассеянное от усталости внимание царя. Поначалу решив, что загруженный советник окончательно съехал с катушек и теперь тихонечко подхихикивает себе под нос, царь приоткрыл левый глаз и скосил его в сторону Логвина, который, судя по выражению его лица, в данный момент мог издавать какие угодно звуки, кроме тихого подхихикивания. Куда ближе к его состоянию подходило грозное рычание разозленного волка, но в связи с чем возникли подобные ассоциации, царь так и не понял.
Хихиканье, тем не менее, не прекращалось. И советник тоже обратил на него свое внимание, решив, что у царя внезапно случился приступ помешательства.
- Ваше Величество, что с вами?! – взволнованно спросил он, мимоходом подумав о том, что при таком раскладе в скором времени появится возможность некоторое время поуправлять царством. До тех пор, пока царевич не получит трон по наследству. Тайком и в срочном порядке переправить царские сокровища за границу и обвинить рехнувшегося самодержца в растратах. После чего укатить на купленное за царские деньги побережье океана и жить-поживать в свое удовольствие.
- Со мной?! – удивился царь, доказывая, что находится в полном здравии и уме, и вдребезги разбивая мысли об отдыхе на личном пляже. - Это с тобой что случилось? Сидишь тут, хихикаешь себе под нос! Ты чего?
- Когда? - испугался советник: не хватало еще, чтобы он смеялся тайком от себя - это уже клинический диагноз, грозящий перерасти в грядущее умопомешательство, и отдых после такого будет светить не на солнечном берегу, а в тихом пансионате для внезапно выбывших из строя чиновников.
- Прямо сейчас!
- Ваше Величество…
- Сам слушай! - приказал царь.
Логвин прислушался. Хихиканье было негромким и шло откуда-то снизу. Он нахмурился, сделал два шага вперед, встал на четвереньки и приложил голову к полу.
Кто-то из гостей подумал что-то не то и тоже встал на колени, думая, что раз советник склонился перед царем, то надо бы и остальным присоединиться к поклонам.
Хихиканье доносилось из-под трона, о чем Логвин и доложил царю, снимая с себя обвинения в разбазаривании рассудка по мелочам.
- И кто это там смеется? - заинтересовался царь. - Есть варианты? Точнее сказать, это снова твои шуточки?
- Нет, Ваше Величество, я никогда не позволил бы себе шутить над вами! - клятвенно заверил его советник, устав валить причину всего происходящего на себя, и мысленно добавил: "Только убить, а шутить - никогда!"
- Правда?
- Я не знаю, кто там смеется! - искренне сказал советник.
- Засунь руку и проверь, - предложил царь, облокотившись о ручку трона и подавшись вперед. Сонливость как рукой сняло.