* * *
Из Азгардбергена приехали викинги конунги Фред Рослый с гномой Лиззель и викинго-гномьим семейством и Эрик Толстый со своей королевой Ингрид (эти детей и внуков брать не стали, сбежали в мини медовый месяц). Гномий король Сигизмунд приехал с Марисабель из Кромхольда, и, разумеется, с бабушкой Гретхен. Из мира вампиров посмотреть на успехи тещи и племянницы прибыли глава вампирского клана Родригесов Эусебио с супругой Сильви и детьми, Маноло, глава вампирского клана Эскобар приехал один, его жена Одиль только-только разродилась малышкой Мирой.
Вместе с ними приехали и Жан-Поль с Игнатом и Денисом. Эта двойка близнецов демонов так и осталась жить с вампиром Жан-Полем в мире вампиров. Они собиралась болеть за Голубую лигу, а потому были во всем голубом.
Из Темно-эльфийского королевства приехали Альва с Гумбертом. Марко и Изольда не смогли, у них начали жеребиться кобылы.
Прибыли королева гоблинов Игнасия с супругом демоном Артаксерксом. Второй наследник Западных эльфов Линариель из Ривервеста со своей викингшей Крюмхильд и многочисленным семейством. Приехали Волки, леопарды, даже голубые тигры пожаловали.
Прибыл дракон красный Симарг Красный с супругой Надеждой и детьми.
Турфирма "Угол" понавезла тучу туристов из мира людей. Кстати, топ-менеджер "Угла" Арнольд получил особое приглашение на Турнир лично от Главы Голубой лиги.
Легче было бы сказать, кто не приехал.
* * *
На вечерней пресс конференции богиня журналистики Федра блистала красотой и свежестью, как никогда. Очевидно, ее супругу, Владыке демонов Дариону, были известны особые секреты отдыха и релаксации. Вопросы сыпались со всех сторон, простые и не очень, щелкали магические вспышки, в общем, все как на обычном мероприятии такого рода.
Джеффри просто кожей чувствовал всеобщий нездоровый интерес к своей персоне, и, глядя в переполненный зал, полностью осознавал, что дела его, прямо скажем, сложные. Ведь если он опозорится на глазах у всей этой толпы, даже при его флегме и устойчивости к насмешкам и подначиванию, ему лучше сразу повеситься…
Кошмар…
Впрочем, остальные парни из Голубой лиги были в прекрасном настроении, они больше не дичились амазонок, еще бы, вчерашнее мероприятие помогло окончательно сломать лед в отношениях команд. Теперь если и слышались какие-то угрозы, то только спортивного характера. А тут уж они девчонкам спуску не дадут! Уж они им покажут!
В общем, перепалки были мирные, никакой агрессии, все весьма доброжелательно и весело.
Но хуже всех было бедному Петрелиону, вот кто с содроганием ожидал завтрашнего дня. Несчастный так и видел издевательские глаза Морриаган, они были холодны. Они говорили: "Спасения нет".
* * *
Вот оно, утро.
Сегодня начнется, наконец, Турнир, наделавший столько шума. Может быть, даже самый скандальный Турнир в истории.
Команды стояли на своих местах, высокое жюри занимало отведенную для него трибуну. Федра ослепительно улыбалась, Пушок комментировал без передышки. Сегодня он выкрасил половину мордочки в голубой, а хвост - в розовый. Да, енот был тот еще кокет, и втайне сочувствовал голубым.
Ребята из Голубой лиги тоже выкрасили пол лица голубой краской, Амазонки долго кривились, но все же повязали на правую руку розовые повязки с маленькими бантиками.
Вот-вот все начнется.
Вот-вот…
Вот Федра вызвала капитанов команд и их заместителей на жеребьевку. Джеффри, Олениель и Петрелион вышли с одной стороны, на встречу им шагнули Матильда, Иренисса и Малена. Обе тройки встали друг против друга.
Петрелион обреченно взглянул в последний раз на трибуну, где сидела Морриган с Хорхесом и детьми, в надежде, что его минует эта ужасная судьба. Но судьба, глядевшая на него смеющимися глазами великой интриганки, была неумолима. Она на миг прикрыла веки, словно говоря:
- Пора.
Ну вот он и настал, его последний час. Медлить дальше невозможно.
Неуловимым движением он оказался рядом с Матильдой, а потом, разразившись жутким хохотом, сгреб ее в охапку и исчез в портале.
Сначала, конечно, никто ничего не понял. Потом таки до всех дошло, что на глазах у всего честного народа было совершено дерзкое похищение!
Злодей! Ловко маскировался! Обманом проник! Что только не было сказано в адрес несчастного полудракона. Ну и шум тут поднялся…
Хорхес Черный с опаской и недоверием осмелился взглянуть на свою жену. Морриган улыбалась, она была довольна. Ну, раз она довольна, значит…
Что значит? Вот теперь ему было интересно, что задумала эта чертова баба, его любимая жена. Ему даже стало весело! А между тем, отследить-то портал, которым ушел Петрелион, не удавалось. Паблито откровенно нервничал, но после того, как переговорил с Морриган, странным образом успокоился, и даже стал успокаивать других, мол, все будет в порядке, так задумано.
Как раз в этот момент раздались фанфары, и свет магических прожекторов остановился на ведущей Турнира - Федре. Она шагнула вперед, сделала таинственное лицо и начала:
- Похищена прекрасная дама. Злодей дерзок, беспринципен и отважен! Кто сможет его победить, кто вернет нам леди Матильду? Чья команда окажется быстрее? Тот и выиграет этот Турнир! Итак, Большая Игра началась!
Вот это был ход…
Вот это была интрига!
Но уж кто мгновенно оценил прелесть положения, так это прапорщик Фурсенко, он отозвал Джеффри, который довольно бестолково топтался в центре поля, осмысливая положение. Говоря это, мы нисколько не хотим бросить тень на полководческие способности Его Величества, просто ему в силу природной лени никогда не приходилось сражаться (с соседями он не воевал, он на них женился), а уж тем более, спасать прекрасных дам из лап коварных негодяев.
- Шеф, слушай сюда. Нам крупно повезло. У тебя есть шанс спасти ситуацию и даже стать героем.
- Ты сейчас о чем, - Глава Голубой лиги сделал движение руками, - Ты разве не видишь…
- Это ты дальше своего носа не видишь, - подумал Петр Сергеевич, а вслух сказал, - Спасаешь Матильду, становишься победителем, да и у самой бабы очки зарабатываешь. Понял, шеф? Ты герой - она твоя.
Пока товарищ Фурсенко пытался вправить мозги растерявшемуся от неожиданности Главе Голубой лиги, Олениель с Ирениссой на пару решали в какую сторону бежать, спасать Матильду, Малена успокаивала Линду, а обе команды стояли боевым порядком в ожидании, когда же наконец в светлые головы руководства придет ясность мысли.
Это могло показаться странным, но после вчерашнего в них не было духа соперничества, потому что ситуация казалась нешуточной. Даже и не игровой. Чокнутый полудракон похитил Матильду на полном серьезе, и прямо-таки провалился в тартары. Их никто не чувствовал, ни родственники, ни жюри, ни участники. И сейчас все думали не о том, кто победит, а как спасти женщину. Черти что может прийти в голову этому непредсказуемому типу с отвратительной репутацией. Вдруг он ее в рабство продаст? Или надругается? Или изувечит как-то?
Вот потому так и вышло, что после четвертьчасового совещания команды объединились в несколько смешанных групп, которые должны были рассыпаться во всех направлениях. Их снабдили средствами техномагической связи и устройствами слежения из мира людей, чтобы транслировать картинку в Информационный центр, произнесли напутствие и отправили искать иголку в стоге сена. (Простите, леди Матильду на просторах обитаемых и необитаемых миров).
К чести обеих команд надо сказать, что спасти вдовствующую королеву Риверпонтоса они стремились совершенно искренне. Но так же нельзя не отметить и то, что обе команды имели тайный план "Б". Обойти соперников на финише. А до этого самого финиша они честно будут двигаться вместе. Хороший план.
Прапорщик даже сказал некую загадочную фразу:
- Не догоним, так согреемся.
* * *
Настало время открыть третью страшную тайну Петрелиона.
Да, эта тайна была пострашнее двух предыдущих…
Дело в том, что Петрелион был давно и безнадежно влюблен в Матильду. Еще с того дня, когда он ее в первый раз увидел. Та была совсем девчонкой, только-только поступила на первый курс в Мему. Вот так, увидел и влюбился… С тех пор не смел даже приблизиться к ней, глаза не смел на нее поднять. Августос был его другом, но это бы его не остановило. Его проклятое ущербное оборотничество, вот что не позволяло ему даже помыслить о том, чтобы кому-либо признаться в своей несчастной страсти.
И вот, незаживающая рана в сердце нашла выход в стихах. Да, он писал ей стихи. Прекрасные, нежные любовные стихи, полные горестной тоски и безысходности.
Если бы Матильда знала…
Впрочем, хорошо, что Матильда не знала, а то ведь она со своим казарменным юмором могла и на смех поднять незадачливого поэта.
А вот Морриган знала. Она даже знала, где тот хранил свои стихи.
Так что, оставим теперь и Игровой городок, и команды спасателей, с ними все будет в порядке. И отправимся вслед за коварным злодеем и жертвой похищения.
* * *
Для Матильды все было крайне неожиданно и более чем странно. На Петрелиона она раньше никогда и внимания не обращала, и не ожидала ничего подобного, потому как, тот тоже интереса к ней не проявлял и даже не смотрел в ее сторону. И вот так вдруг…
Их трясло и крутило в разных мутных воронках, она смогла отследить несколько прыжков по мирам, но так и не поняла, как именно и куда они двигались, а потом ее ненадолго накрыло забытье. В себя леди Матильда пришла в каком-то странном помещении на руках у Петрелиона. Заметив, что она в сознании, тот поставил ее на пол и сразу же отошел, отвернувшись.
- Простите, леди Матильда, - услышала она приглушенный голос, - У меня не было другого выхода.
- Петрелион, что с вами, - она даже хмыкнула, не понимая, - Вы нездоровы?
Нездоров?! Болен он, болен! Болен! И имя этой болезни - она!
- Со мной все в порядке. Простите, я принесу Вам поесть, располагайтесь.
Он круто развернулся и вышел прежде, чем женщина успела что-либо сказать.
Располагаться.
Матильда осмотрелась. Круглая комната, просторная, окон нет, одна дверь ведет наружу, кровать у противоположной стены, стол со стулом, ширма отгораживает небольшой сегмент. Она попробовала прощупать магией обстановку - пустота и тишина. Полная.
Тааак. Комната изолирована, то ли антимагическое покрытие, то ли действие мощнейшего артефакта, сбивающее все заклинания слежения и техномагические приборы. И ведь не определишь… Но вроде, антимагического покрытия не было… стены из обычного, грубо тесаного камня. Матильда прошлась по комнате, а потом села за стол.
Петрелион появился через несколько минут, в руках у него был небольшой поднос с едой и графин прозрачного стекла с какой-то рубиновой жидкостью. Он поставил это все на стол со словами:
- Прошу вас, поешьте, леди.
Вежливо, даже чувствуется забота в голосе. И все это не поднимая головы, и не гладя на нее. Мужчина уже собирался выйти из комнаты, но она не собиралась его так быстро отпускать. Черт побери, что происходит?
- Петрелион, вы ничего не хотите мне объяснить?
Он резко мотнул головой, все так же, не поднимая глаз, и заторопился на выход.
- Нет, постойте! Я требую объяснений!
- У меня их нет, леди, - голос был тих.
Матильда взмолилась:
- Ну, Петрелион, ну, миленький, объясни мне, черт бы тебя побрал, зачем ты меня сюда притащил!
Он слегка улыбнулся, эта фельдфебельская привычка гаркать на всех приводила его в восхищение. Впрочем, в ней все приводило его в восхищение.
- Простите, леди. У меня нет объяснений.
Матильда фыркнула и всплеснула руками от возмущения. Тогда он бросил на нее быстрый взгляд из-под бровей и произнес:
- Покушайте, прошу Вас.
- Откуда я знаю, что вы меня не отравите? - она была уверена, что ее не отравят, но от избытка чувств хотелось сказать гадость.
На это бедный полуэль-полудракон вскинул на нее широко раскрытые глаза и проговорил:
- Что Вы… Я никогда не смог бы причинить Вам вред…
- А как называется то, что вы со мной сделали? Куда ты меня притащил, придурок?!
- Вам ничего не грозит, - он словно не слышал ее слов, - Поешьте, это хлеб и фрукты, а в графине лучшее красное вино моей родины. Если хотите, я могу все попробовать…
Она прошлась по комнате, давясь раздражением от бессилия. Притащил черти куда, мямлит что-то про вино своей родины. Зачем? Зачем, спрашивается? Что за блажь? Что за маразм старческий? Так вроде, ровесник Августоса и Джеффри, не такой вообще-то и старый. Что за тайны дурацкие?!
Может и правда, поесть?
- Ладно. Давай сюда свои фрукты.
Тот с готовностью начал расставлять на столе приборы, а Матильда спросила:
- А мяса нет?
Надо было видеть, как бедняга смущенно завозился:
- Простите, моя Госпожа… Но в ближайшее время мне не удастся выйти поохотиться, а потом…
Он не стал продолжать, просто поклонился и ушел.
Не стал говорить, что потом. Потому что этого потом у него не было. Действие артефакта, скрывающего их нахождение, закончится через сутки, а после их обязательно найдут. Рано или поздно. И все. У него есть сутки, может, чуть больше, на то, чтобы побыть рядом с ней. А потом…
Он не хотел думать, что будет потом.
У него есть эти сутки. Петрелиона переполняло отчаяние и какой-то безумный порыв, ведь он умрет от тоски, если… С другой стороны, он умрет от тоски, если не попытается.
Его королева сидела в комнате, за этой самой дверью.
Петрелион присел на пол, прислонившись к двери боком и облокотившись руками о колено. Он держал ее в плену свою королеву, целые сутки она будет с ним. Горькое счастье, потому что он никогда к ней не прикоснется…
Сами собой с его губ сорвались строки стихов. А потом они просто полились из его истерзанного сердца.
Глава 15
Фрукты были сладкие, сочные, а хлеб на удивление вкусный, свежий и ароматный. Матильда даже подивилась, откуда это ему удалось достать свежий хлеб, ведь Петрелион все время ошивался там, в Игровом городке. Потом Железная леди решила не заморачиваться на эту тему, а просто получать от еды удовольствие. Мммм… А вино какое! Она еще никогда не пробовала такого, хотя уж за свою-то жизнь пришлось перепробовать много разных напитков.
Королева медленно смаковала бесценную рубиновую влагу в высоком бокале, который, кстати, тоже непонятно как тут оказался, но это сейчас не важно, подумалось ей. И только решила предаться размышлениям на тему своего загадочного похищения, как вдруг…
Честно? Она была удивлена.
Он читал стихи, и читал их прекрасно. И стихи были прекрасны.
Завороженная, Матильда затихла. Сколько это продолжалось? Время словно остановилось, они остались одни во всем мире. И облаченные в рифмы чувства, льющиеся через край.
Он замолчал на минуту, устраиваясь поудобнее, тут дверь открылась, на пороге стояла Матильда. Мужчина резко встал и отошел, он не был готов сейчас ее видеть, слишком обнажена была душа, слишком беззащитна. Сейчас его легче всего было ранить, может быть даже смертельно.
Раздался тихий голос королевы:
- Господи, как прекрасно…
Что всколыхнулось в его душе от ее слов, он бы и не смог сказать, но вздохнул с облегчением, словно до этого слишком долго был под водой и задыхался.
- Господи, как это было прекрасно, Петрелион… Неужели так еще признаются в любви женщине… Чьи это стихи?
Мужчина решился взглянуть на нее. Железная леди выглядела растроганной, глаза полны противоречивых чувств, светлой зависти и невыплаканных слез о той любви, которой в ее жизни никогда не было.
Есть только немного времени, побыть рядом с ней…
Внезапно он решился.
- Мои, - голос был тих, едва слышен, он отошел в дальний угол и отвернулся к стене, - Стихи мои.
Его стихи? Он… Он пишет такие стихи…
- А кто она? - Матильда не могла скрыть от себя самой, что смертельно завидует той, неизвестной, для которой были написаны эти строки.
Петрелион боролся с собой. Мысли метались.
- Признаться? Нет… Но ты же уже признался в половине, признайся во всем, - требовала его душа.
Признаться… Что ж, двум смертям не бывать…
- Это ты, Матильда.
- Что? - если бы он не был так взволнован, рассмеялся бы тому, как королева от удивления открыла рот.
- Стихи о тебе.
Она повертела головой, пытаясь осмыслить.
- Подожди…
- Чего ждать, Матильда. Я писал стихи тебе, - он снова отвернулся.
С полминуты королева молчала, осмысливая, потом произнесла:
- Но почему?
- Почему? - Петрелион горько рассмеялся, - Ты же умная, догадайся.
- Но…
- Да. Я любил тебя. Все эти годы, - теперь он уже не мог остановиться, - Любил. С того самого дня, как увидел.
Теперь она была взволнована не меньше, все-таки не каждый день вам на голову обрушиваются такие откровения!
- Но почему ты молчал столько лет?
Господи милосердный… Почему молчал…
- Ответь мне! - она подошла и попыталась повернуть его лицом к себе.
Мужчина вырвался, сдавленно вскрикнув, словно обжегся.
- Ответь, - прошептала Матильда, слезы у нее все-таки потекли.
- Хорошо, я отвечу, - он заметался на месте, сжимая кулаки, - И пусть уже закончатся эти мучения. Хорошо. Ты хочешь знать, ты узнаешь. Но ты отвернешься от меня!
- Нет.
- Нет? Тогда смотри, смотри, Матильда на мой позор…
С этими словами он прижал ее к себе и начал жадно целовать. А потом, предчувствуя предстоящее обращение, обреченно отстранился со словами:
- Смотри. И презирай меня.
Превращение произошло на глазах у любимой женщины, и он готовился услышать издевательский смех, свой смертельный приговор. Но вместо этого слышал тишину и свое прерывистое дыхание. Потом раздался ее негромкий голос:
- Скажи, Петрелион, ты видел себя такого?
И в голосе не было насмешки или презрения. Он шумно сглотнул, вспоминая, себя таким, как он помнил, и кивнул. Она повела головой, отошла на шаг, сказала:
- Знаешь, что я вижу?
Что же она видит? Что? Что… Неужели ей не противно…
- Петрелион… нет… Лион. Я вижу крылатого льва цвета утренней зари. И ты прекрасен.
Тут она протянула руку, касаясь его головы, и мужчина, если бы мог, упал в обморок. Видя, что он "поплыл", Матильда воскликнула:
- Эй, эй, Лион, нет, нет! Сейчас же вернись ко мне!