– Демоники – это люди, прошедшие в чуждый им мир. Тебя не удивляют волшебные способности, появившиеся у тебя в Кларвельте? Эти твои вытягивающиеся конечности?
– Удивляют, – сказал Вальдес, хотя на самом деле давно уже привык ко всему и перестал удивляться.
– Ты – демоник, Вальдес. В этом мире ты – демоник. Хорошо, что ты – такой добрый человек и не желаешь причинить зло ни мне, ни моему миру. Но если случится так, что в мир мой проникнут другие люди, и используют они свои способности демоников для причинения зла, то Светлый Мир будет разрушен. Я не смогу противопоставить им значительного сопротивления.
– Можете, Госпожа! – торжественно произнес Вальдес. – Теперь многое изменилось. Теперь у вас есть я, Вальдес Длиннорукий! Я готов сражаться за вас, моя Госпожа, и умереть за вас!
– Умереть? – горькая ироническая усмешка появилась на губах Госпожи. – Да, пожалуй, умереть ты сможешь. Но что можешь ты сделать с отрядом убийц-демоников?
– Госпожа, – торопливо заговорил Вальдес, додумывая детали на ходу. – Я уже говорил вам, что волшебный прибор сарацинов может засылать лазутчиков в тонкие миры лишь поодиночке. А уж с одним-то демоником, каким бы он грозным ни был, я справлюсь! Не забывайте, что там, в своем мире, я обучался приемам ведения боя – как с оружием, так и без оного. Нужно лишь найти этого демоника и обезвредить до того, как он доберется до Дворца Дум. Но это будет весьма нелегкой задачей! Неизвестно, в какой части Светлого Мира появится демоник и где он совьет свое зловредное логово. Для поиска демоников мне понадобятся помощники. Настоящие помощники – хорошо обученные, а не беспомощные, как ваши совершенно никчемные стражники. Мне понадобится сеть своих агентов в разных провинциях Кларвельта и система быстрой связи с ними. Тогда мы обречены на успех. Наступило время, когда Светлому Миру понадобилась настоящая защита. И я берусь создать ее.
Госпожа задумалась. Минут десять она не произносила ничего – сидела с закрытыми глазами. Вальдес даже решил, что она перешла в свое привычное сонное состояние и разговор придется продолжить на следующей аудиенции. Неожиданно она открыла глаза. Взгляд ее был преисполнен решимости.
– Я могу помочь тебе, Вальдес! – сказала она. – Я могу наложить на Светлый Мир вуаль забвения. Это будет нелегким делом… Это отнимет у меня много сил и может вызвать нарушение равновесия в Светлом мире. Но это необходимо сделать. Вуаль забвения не сможет воспрепятствовать проникновению демоников. Но зато любой, пришедший сюда извне, на две недели потеряет память о том, кем он был в своем мире. Таким образом, любой демоник, пришедший в Кларвельт со злонамеренными целями, неожиданно для себя окажется беспомощен и неспособен защищаться. А ты получаешь немалый срок для того, чтобы изловить его. Учреждение для отлова демоников будет создано сегодня же. И ты сам займешься его строительством.
– Благодарю вас сердечно! – Вальдеса аж прошибла слеза искренней благодарности. – Простите, Госпожа, но что дальше делать с пойманными демониками?
– Сжигать, – сурово сказала Госпожа. – Это жестоко, но другого выхода нет. – Ежели демоника просто убить, то он не будет уничтожен совсем, а просто перенесется обратно в свой мир. Он будет знать дорогу в Кларвельт и скоро может вернуться обратно. Только сжигание демоника может уничтожить его окончательно.
– О, Госпожа, как это прискорбно! – смиренно произнес Вальдес, опустив очи. – Сжигать людей – это ужасно. Но если необходимо поступать именно так ради спасения Светлого Мира, то придется мне испить сию чашу горечи…
Душа Вальдеса громко пела от радости и отплясывала дикарский танец вокруг неугасимого огня садистской похоти.
– Да, вот еще что, Госпожа… – сказал Вальдес как бы между прочим. – Не сообщайте вашим людям, что и сам я – демоник. Мне трудно будет объяснить им, что остальные демоники такие плохие, если я – такой хороший…
– Я не скажу им, – заверила Госпожа Дум.
ГЛАВА 5
Возможно, все продолжалось бы таким образом в Светлом Мире в течение столетий и даже тысячелетий – Вальдес возглавлял бы и всемерно развивал учреждение по отражению несуществующей опасности появления демоников, тешил свое тщеславие и потихоньку вводил в быт кларвельтцев все новые предметы обихода, изготовленные в его мастерской. Госпожа Дум была бы довольна, что никто не вламывается в ее уютный мир. Но через год случилось нечто, заставившее Вальдеса перейти к более активным действиям, приведшим, в конце концов, к самым печальным последствиям.
Виновата в этом была сама Госпожа Дум. Она произнесла в ходе одного из разговоров несколько неосторожных фраз, заставивших Вальдеса встрепенуться.
Как-то Госпожа пожаловалась на плохое здоровье и Вальдес удивленно спросил, как же может так быть – болезни у великой Госпожи? Ведь сама она уверяла, что не может болеть в Светлом Мире. На что Госпожа ответила, что причиною тому стало, очевидно, произведенное ею заклинание вуали забвения. Оно отняло у нее много сил. Кроме того, наложенная вуаль нарушила гармоническое равновесие Кларвельта – тонкий мир, созданный магией, стал менее устойчив и Госпоже приходилось сейчас постоянно отдавать часть своей жизненной силы, чтобы он не начал разрушаться. "Но это не так страшно, – сказала тогда Госпожа, – пройдет совсем немного времени – лет сто-двести – и равновесие восстановится естественным образом, как раны затягиваются на теле".
Вальдес много раздумывал над этим. Выяснялось, что Кларвельт был системой не только искусственной, но и весьма непрочной, во всем зависящей от хрупкого здоровья его создателя.
Когда Вальдес посетил Госпожу в следующий раз, он примерно уже представлял, что ему нужно выяснить.
– Госпожа… Простите меня за бестактность, но есть один вопрос, касающийся лично моей судьбы. Он мучает меня, но я никак не отважусь его задать…
– Спрашивай, Вальдес. Ты заслужил получение ответа на любые вопросы.
– Вы как-то сказали, что если вы умрете, то Светлый Мир свернется, все здесь погибнет, но я останусь в живых и буду возвращен на то место, из которого пришел…
– Да, это так, – мрачно произнесла Госпожа Дум.
– В этом случае я сохраню свои необычные способности там, в большом мире?
– Не сохранишь, – сказала Госпожа голосом вовсе уж замогильным. – Есть, правда, один способ сохранить твои способности и в большом мире. Это случится в том случае, если Кларвельт свернется не из-за моей смерти. Я могу свернуть Кларвельт сама. Добровольно. В этом случае мы с тобой снова окажемся в большом мире. При этом мы сохраним наши способности демоников, но Светлый Мир погибнет. Я никогда не пойду на это! Слышишь, ты, Вальдес! И не мечтай об этом!
Вероятно, Клементина Шварценберг была все же не бессмертной, если разговор о смерти приводил ее в столь мрачное расположение духа.
– Что вы, Госпожа! – возопил Вальдес. – Как могли вы подумать о том, что я желаю хоть малейшего вреда вам или любимому мной Кларвельту! Я денно и нощно тружусь, не покладая рук, дабы украсить наш Светлый Мир и сделать жизнь его обитателей еще более счастливой! – Вальдес повалился на колени и закрыл лицо руками. – Я обрел подлинную свою жизнь только здесь, – сдавленно произнес он как бы сквозь рыдания. – И если вы подозреваете меня в дурных намерениях, то лучше мне не жить…
– Успокойся, милый мой Вальдес, – сказала добросердечная Клементина, уже отходя от гнева. Она даже погладила Вальдеса по голове. – Я вижу, что ты действительно любишь Светлый Мир. Я верю, что ты не предашь меня.
– Спасибо, Госпожа! – Вальдес схватил руку старой женщины и прижался к ней губами. – Спасибо…
– Я расскажу тебе… – Клементина осторожно высвободила свою маленькую кисть из железных клешней Вальдеса. – Большое знание – это нелегкая ноша, и порою так трудно нести ее в одиночку. Ты должен знать, Вальдес. Первоначально магия создания искусственных миров была придумана именно с такой скверной целью – целью приобретения волшебных способностей. Дурные люди, владеющие могущественными секретами, ненадолго создавали собственные миры, чтобы затем уничтожить их собственной рукой и вернуться в Средний Мир, обладая невероятной колдовской мощью. Именно так многие великие волшебники древности приобрели свою силу. Это было скверно и греховно – ведь каждый раз при разрушении мира гибли тысячи и тысячи людей – его обитателей. Но Бог, создатель наш, пресек распространение подобной мерзости. Последним, кто собственноручно разрушил свой мир, был Мерлин. После смерти Мерлина наступило следующее: если маг имел при создании миров дурные намерения, то магия его перестала срабатывать – даже если все ее компоненты и условия соблюдались с величайшей тщательностью. Миры было разрешено создавать только тем, кто стремился к благу – а таких было очень мало… Бог наш позволил создать мне Кларвельт, а, стало быть, он был уверен в моей добродетельности.
– Боже мой, как это удивительно, – пробормотал Вальдес.
– К сожалению, Вальдес, я не бессмертна. Я старюсь медленно, но когда-нибудь я умру. И тогда Светлый Мир тихо угаснет со мной. Но меня в запасе еще много тысяч лет. Много… Здоровье мое и состояние Кларвельта связаны теснейшим образом. Любое возмущение в магическом равновесии – будь то наложение новых заклинаний или вторжение демоников – сразу же отзываются на мне в виде болезни. Так что береги Светлый Мир, Вальдес. Не допускай в него новых демоников. Сам Бог послал тебя мне…
– Госпожа! – Вальдес решительно поднялся на ноги. – Прошу вас, отдайте мне нож Джаншаха! Храня его здесь, у себя, вы подвергаете Кларвельт опасности разрушения!
– Почему?
– Потому что вы беззащитны против людей из большого мира, моя Госпожа! Если некий демоник, не дай Бог, пройдет незамеченным мимо меня и войдет во Дворец Дум, он сможет забрать у вас нож безо всякого труда. Никакая магия не поможет вам. Ведь это так?
– Это так, – согласилась Госпожа после непродолжительных размышлений. – Ты уверен, что у тебя нож будет в безопасности?
– Речь не идет о безопасности! Нож должен исчезнуть! – воскликнул Вальдес. – Я уничтожу его! Это страшная, невероятная опасность – ключ от Кларвельта. Он не должен попасть в руки врагов! Я сожгу его в горне и превращу в окалину, и развею оную по ветру или растворю в реке. Мы должны сделать все, чтобы навсегда закрыть Кларвельт от Среднего Мира, полного грехов и пороков!
– Хорошо, Вальдес. Я отдам тебе нож Джаншаха.
Нечего и говорить, что Вальдес не уничтожил магический кинжал. Он сжег в горне подделку, заранее изготовленную им, и проследил, чтобы это действие видели его мастера, и, таким образом, увидела сама Госпожа. Теперь Вальдес ясно знал, чего ему хотелось бы больше всего на свете – любым способом заставить Клементину Шварценберг свернуть свой мир собственными руками. Тогда он, Вальдес Длиннорукий, оказался бы снова в Среднем Мире – не потеряв своих новых, величайших способностей. И нож Джаншаха должен был помочь ему в этом.
* * *
Итак, Вальдес не уничтожил кривой нож. Напротив, он изготовил для кинжала удобные ножны, которые позволяли незаметно носить его под одеждой. Вальдес не расставался с кинжалом – он снимал его только тогда, когда отправлялся на аудиенцию к Госпоже. Не было в мире предмета, более ценного для Вальдеса, чем нож Джаншаха.
Клементина Шварценберг не умела врать. Давно разучилась за ненадобностью – ложь не имела смысла в ее искусственном мире. Она искренне считала, что нож может переносить людей только в одном направлении – из Среднего Мира в Светлый. Но Вальдес в этом сомневался. И очень скоро он убедился в том, что его сомнения правильны.
Надлежало провести эксперимент. Вальдес хорошо подготовился к нему – он нашел неглубокую и сухую пещеру в Буковых Горах недалеко от города. Эксперимент был коротким – он пришел в пещеру, уколол себя ножом до крови и оказался прямо в нашем мире. В Испании.
Вальдесу повезло – он материализовался не в потаенном храме арабской секты, откуда он некогда перенесся в Кларвельт (вначале он предполагал, что должно было случиться именно так), и не где-нибудь посреди автострады, заполненной ревущими машинами, и даже не в супермаркете, забитом людьми. Вальдес появился на задворках Барселоны – в тесном дворе, со всех сторон окруженном дешевыми четырехэтажными домами. Поскольку дело происходило в три часа ночи, никто не увидел, как высокий светловолосый человек появился на том месте, где только что ничего не было и тут же принялся скакать подобно козлу, хохотать и выкрикивать самые непристойные испанские выражения.
Вальдес ошалел от радости. Он снова попал в свой замечательный Средний Мир – порочный и агрессивный по сравнению со стерильным Кларвельтом, но такой живой и интересный. Первой мыслью Вальдеса было не возвращаться в Светлый Мир никогда более – довольно с него было выхолощенного и пресного кларвельтского бытия. Но, прошагав по ночной Барселоне около пяти километров, Вальдес уже заскучал по своим длинным ногам, не знающим усталости – тем замечательным ногам, что он оставил в Светлом Мире. Здесь его ноги снова были короткими и слабыми. Добравшись, наконец, до ночного бара, проголодавшийся Вальдес по привычке полез за кошельком, но обнаружил там только десяток серебряных флоренов, совершенно непригодных для использования в Испании. Местные песеты нужно было зарабатывать тяжким трудом… Вальдес сглотнул голодную слюну и снова уколол себя ножом. Он вернулся в Кларвельт, сразу же разжег костерок и с аппетитом поужинал – в пещере его ждал запас провизии.
За месяц он совершил двенадцать путешествий в Средний Мир и обратно. Он отыскал свой земной костюм, чтобы не выглядеть в Испании чересчур экстравагантно в черной одежде инквизитора. Он прихватил с собой из Кларвельта десяток драгоценных камней – рубинов, сапфиров и изумрудов, и продал их в большом мире, чтобы иметь испанские деньги. Вальдес потихоньку осваивал Средний мир, от которого отвык за год пребывания в Кларвельте.
Лишне напоминать о том, что за этот год в большом мире прошло чуть больше месяца. В сущности, за это время в Испании ничего не изменилось. И скоро Вальдес чувствовал себя одинаково уверенно в обоих мирах. Разворотливый малый, он обзавелся новыми испанскими документами на имя некоего Диего Менеса (имя оставил прежнее, чтоб не путаться), и даже снял квартирку на северной окраине Барселоны – неподалеку от того места, где он обычно проходил в Средний Мир.
Пора было приступать к осуществлению главного, ради чего все это задумывалось. Вальдес был главным специалистом по отлову демоников в Кларвельте. И значит, в Кларвельте должны были появиться демоники. К сожалению, сами люди большого мира не стремились попасть в Кларвельт – да и понятия не имели, что такое возможно. Стало быть, Вальдесу нужно было помочь им в этом.
Технически это оказалось очень простым – сперва уколоть ножом выбранную в жертвы персону, потом уколоть самого себя. В этом случае жертва переносилась в Кларвельт первой, следом за ней – Вальдес. Несчастный демоник, пройдя через вуаль забвения, как и положено, терял память на две недели. А Вальдес помнил все великолепно.
Первым демоником Вальдеса стал парень-негр из ресторана "Монтроса" в Калелье. Волей случая именно он подвернулся под руку Вальдеса, когда тот окончательно созрел для начала действий. Так или иначе, Томас Ривейра оказался в Кларвельте, был успешно отловлен в ходе шумной компании, объявлен демоником и приговорен к сожжению. Чем закончилось это дело, вы уже знаете. Вальдес просчитался. Он предполагал, что у него в запасе две недели. Оказалось – всего десять дней. Томас ушел в дальние леса и стал Начальником Зверей. А Вальдес больше не ошибался.
Он отлавливал и сжигал в среднем по одному демонику в год – этого было достаточно для поддержания его непререкаемого авторитета у местного авторитета и уважения Госпожи Дум. Таким образом, ему приходилось похищать человека из Барселоны и ее окрестностей раз в тридцать шесть дней по земному времени. Вряд ли это могло быть особо отмечено на земле – месте, где люди пропадали в гораздо большем количестве каждый день. А вот Светлый Мир реагировал на то, что вытворял Вальдес, весьма болезненно.
Он начал разрушаться.
Монстры, обитавшие прежде только за Злым Пустырником, просочились в леса и расплодились там в таком количестве, что выйти ночью из дома в Дальних землях стало самоубийством. Появились новые растения – все как на подбор ядовитые или даже хищные, как аррастра. Погода все меньше слушалась повелений Госпожи, несмотря на все ее старания: штормы и ураганы проносились над селениями и полями, убивали людей, губили урожай и превращали Светлый Мир в мир темный и опасный. Да и люди портились прямо на глазах. Прежняя их изнеженность и мягкотелость все больше уступали место раздраженности, грубости и желанию вцепиться друг другу в глотку по любому поводу.
Сама же Госпожа чувствовала себя все отвратительнее. Болезни, положенные ей природой по причине преклонного возраста, до поры до времени дожидались своего часа где-то за углом – как стая одичавших злобных собак, отогнанных могущественной магической силой. Теперь они с рычанием выбегали одна за другой и остервенело вцеплялись в тело Госпожи, терзая его и стремясь разорвать на куски. Только заклинания, которые творила Госпожа Дум, останавливали этот процесс и не давали ей умереть.
Вальдес прекрасно знал, что является причиной такого болезненного состояния Светлого Мира и Госпожи. Каждый человек, которого он протаскивал в Кларвельт и превращал в демоника, вызывал возмущение магического равновесия тонкого мира в такой же степени, как огромный валун, сброшенный в середину небольшого, покрытого ряской пруда, заставляет воду расходиться кругами и выплескивает ее на берега, размывая их. Да, в пруду через некоторое время все успокаивается – но тонкий мир устроен посложнее пруда, к тому же Вальдес кидал свои "валуны" слишком часто.
Если Вальдес протаскивал демоников еще чаще, он быстро и окончательно добил бы и Госпожу Дум и Кларвельт. Но он вовсе не хотел этого – ведь при этом он потерял бы все! Он вернулся бы в Средний Мир обычным человеком. Здесь же, в Кларвельте, он стал теперь настоящим хозяином. Госпожа Дум непрерывно болела и не контролировала уже свой мир, хотя и питала иллюзию, что контролирует. Вальдес стал намного сильнее ее. И поэтому Госпожа предпочитала закрывать глаза на те беспорядки, что творились в Кларвельте. Вальдес – он такой молодец. Он так хорошо и интересно говорит… Он заботится о ней. Он знает, что делает…
Госпожа Дум превратилась в древнюю старуху, теряющую разум. Вальдес довел ее до этого. Бедная, бедная Клементина.