Стойка, которую принял пчелиный человек, больше напоминала Багуа-синь. Впрочем, не могу ручаться. Я думаю, что Бог Пчел был достаточно велик, чтобы создать собственную школу.
А дальше демоник и пчелиный человек начали сражение. Конечно, это не было настоящим боем. О каком бое можно говорить, если один из бойцов составлен из насекомых и никакой удар не может причинить ему вреда? С таким монстром можно бороться только при помощи дихлофоса. Представление, спектакль – вот что мы сейчас видели. Великолепный танец, соединяющий небо и землю. Бабочка и пчела. Тигр и дракон. Аборигены застыли с открытыми ртами. Да и мы с Анюткой тащились безо всякого стеснения. Колбасились, плющились и перлись. Не каждый день такую красоту увидишь.
Демид и Бог Пчел двигались все быстрее. Я с трудом уже различал, кто из них – кто. Мне начало казаться, что и Демид уже превратился в призрак, составленных из мелких самостоятельно движущихся частей. В конце концов Демид и пчелочеловек слились в один расплывчатый вращающийся клуб, который веретеном втянулся в рой. И все затихло.
Я ждал, что Дема величественно выйдет из роя – суровый и могущественный. Что он медленно спустится вниз по ступеням, услужливо образующимся под его ногами из пчелиных облачков. Что он торжественно объявит нам о свершившемся союзе с Пчелиным Богом и грядущем позорном поражении наших общих врагов. Но ничего подобного не происходило. Дема просто не появлялся.
Что-то там было не так? Переговоры не увенчались успехом? Дема не понравился милым пчелкам и они на всякий случай зажалили Дему насмерть? Я представил, каково человеку внутри пчелиного роя. Миллионы жужжащих, шевелящих мохнатыми лапками и смертельно ядовитых существ… Наверное, там дышать нечем. Как пахнут пчелы? Я знаю запах мази с пчелиным ядом – меня всегда тошнит от этого запаха. Не переношу пчел…
Я лихорадочно перебирал в голове варианты вызволения Демида из насекомого плена (желательно, без моего личного непосредственного участия). Я уже совсем отключился от действительности, когда Цзян толкнула меня в плечо.
– Смотри! – сказала она.
Рой вытягивался в некое подобие веревки. Она тянулась к серебряному шпилю, вскоре достигла его, захлестнула его петлей и повисла от стены до шпиля, слегка провиснув вниз. Впору было сушить белье. Гигантские носки какого-нибудь сорокасаженного великана.
Рой весь вытянулся в эту веревку. Пчел на стене больше не осталось. А где же Демид? Куда он делся? Его полностью сожрали?
Я хотел негодующе завопить, пообещать пчелиному стаду кары небесные и цистерну дихлофоса, если оно не отдаст Демида, но Бог Пчел опередил меня. Веревка разорвалась на отдельные фрагменты – они закружились в воздухе, складываясь в какие-то знаки. Сперва это было похоже на китайские иероглифы, и я хотел уже было обратиться за переводом к Цзян, как вдруг трансформация окончилась и я увидел в небе совершенно четкую надпись.
"СПРАШИВАЙ, СТАРИК!" – гласили огромные буквы. Фраза была начертана на кларвельтском (то есть немецком) языке.
Буквы, правда, напоминали не принятый в средних веках готический шрифт, а "Ариал", популярный в двадцатом веке. Но я не особенно этому удивился. Мы находились в искусственном мире – вроде бы как виртуальном. А виртуалка она и есть виртуалка. В ней чего только не бывает.
"Старик", стало быть. Значит, Бог обращался не ко мне, а к старине Флюмеру. Мне, молодому, надлежало подождать своей очереди.
– О великий Бог Пчел! – немедленно заорал старик. – Преклоняемся перед великим твоим могуществом и могущественным твоим величием! Преклоняемся тебе до самой земли и даже ниже! – С этими словами Флюмер, стоящий на коленях, пару раз фанатично долбанул грунт лысым лбом. – Благодарим тебя, великий, нет, величайший из всех Богов за откровение и благодать, кою явил ты нам в этот счастливейший из дней и показал нам тем самым…
"КОРОЧЕ! – показали небесные буквы. – СПРАШИВАЙ, А НЕ ЛЕБЕЗИ".
Вот так-то. Никакого уважения со стороны Бога к своему верховному жрецу.
Дедуля Флюмер озадаченно полез пятерней в шерстистый затылок. Спрашивать-то, похоже, ему было и нечего. Полминуты Флюмер пытался выдавить из себя какие-то звуки, и наконец прорвался следующей фразой:
– Значит… Это… В общем, слезно вопрошаем мы тебя, величайший ты наш Бог Пчел, доколе будет твориться злобное безобразие на земле нашей, и какого знаменования стоит ждать нам в ознаменование прихождения… то есть, пришествия великого… величайшего…
Флюмер тяжело дышал и хватал воздух пересохшим ртом. Никогда ему не было так тяжело. Разговор с Богом – это вам не хухры-мухры. Вот вы представьте себя на месте Моисея. То-то. Ответственность-то какая!
Бог Пчел, судя по всему, был недоволен Флюмером. Это выразилось следующей фразой:
"Ты спрашиваешь не о том, бОЛВан!".
– А о чем же таком я должен спрашивать? – упавшим голосом спросил окончательно запутавшийся Флюмер.
"Спрашивай о пленнице!"
– О какой пленнице?
– О Лурдес, чучело! – рявкнул я, не выдержав. – Спроси его о Лурдес! Долго соображать будешь?!
– О великий Бог Пчел, – запищал Флюмер, окончательно потеряв голос от расстройства. – В общем, вопрошаю тебя о пленнице!
Ну и придурок. Вопрос – и тот по-человечески задать не может.
"Обитель закона. Сегодня. Спешите".
Такие вот буквы нарисовались в небе. После этого рой снова слепился в единое облако, стартовал на приличной скорости и растворился в небе. Никто и глазом моргнуть не успел.
Полетели пчелки собирать свои росы медвяные. Наконец-то. Я вздохнул спокойно.
Флюмер с трудом поднялся с колен и теперь приближался ко мне шатающейся походкой. Его безумные глаза приняли форму двух выпученных бильярдных шаров.
– Ты понял что-нибудь из этой трихомудии, Флюмер? – спросил я его.
Флюмер не мог ответить. Только тряс бородой, разевал рот и вытирал нос рукавом.
– Что ж тут непонятного, Миша? – раздался голос у меня за спиной. – Величайший Бог Пчел сообщил нам на чистом русском, пардон, немецком языке, что нужно срочно выступать в военный поход и разнести в пух и прах гнусное гнездо инквизиции – Обитель Закона. Так как пленница, то есть Лурдес, находится там.
Я обернулся.
– Откуда ты появился, Демид?
– Прошел тайными партизанскими тропами.
Демид стоял и криво улыбался, сложив руки на груди. Не нравилась мне его усмешка, хоть ты тресни.
ГЛАВА 6
Флюмер уверил нас, что отряд диссидентов вполне боеспособен и жаждет как можно скорее вступить в битву за справедливое освобождение демонической девицы Лурдес, ибо такова воля Бога Пчел. Вооружением армии и ее военным обучением ведал Хайнрих – тот самый здоровяк, который руководил отрядом при нашем освобождении. Раньше Хайнрих был кузнецом – очевидно, это и привело его в ряды диссидентов. Не выдержал он конкуренции с технически более просвещенным Вальдесом. Разорился. Но это отнюдь не умаляло его достоинств как оружейного мастера. Напротив – со своими подмастерьями он тайно изготовил огромную кучу алебард, копий, арбалетов, мечей и кусил (так называлось в Кларвельте что-то вроде боевых ножниц – весьма оригинальная штуковина). Весь этот арсенал хранился в Серой Цитадели и теперь его срочно раздавали бойцам.
Я, на правах верховного главнокомандующего, лично провел проверку строя. Демид, Цзян и Рыжий Йохан сопровождали меня в качестве старших офицеров. Честно говоря, то, что я увидел, привело меня не просто в уныние, а в самый настоящий ужас. Корявые горожане, одетые кто во что горазд, переминались с ноги на ногу и держали свои алебарды наперевес – с ловкостью начинающих дворников, впервые взявших метлы в руки. Каждый третий ковырял в носу, а все остальные умирали от желания сделать то же самое, но сдерживались, напуганные моим грозным видом. Сдуру я скомандовал "Напра-ву!" Четверть моих доблестных орлов повернулась в произвольном направлении, еще четверть начала обескураженно кружиться и кашлять. Человек десять запутались в собственных ногах и свалились на землю. Остальные просто никак не отреагировали на мою команду.
– Ну, что скажешь? – удрученно спросил я Демида.
– Я и говорю – молодцы! – с энтузиазмом воскликнул Демид. – Сразу чувствуется – элита вооруженных сил! Спецназ! Весь мир трепещет перед этими героями!
– Может, не возьмем их с собой? Мешаться только будут. Пусть сидят в своей крепости. Здесь их, по крайней мере, никто не трогает.
– Возьмем! – уверенно сказал Демид. – Еще как возьмем! Они покажут, на что способны!
– Дем, ну ты что? – спросил я Демида полушепотом на ухо. – Перебьют же их там, как кроликов. Людей тебе не жалко?
– А себя тебе не жалко? А Лурдес? А меня, в конце концов? Роль этих людей – отвлечь гвардию. Стадо буйволов, знаешь ли, очень успешно топчет даже львов. А основную работу сделаем мы. Мы сами. Тут нас никто не заменит.
– Ладно, – со вздохом согласился я.
Меня не оставляло чувство, что меня обманывают. Причем обманывают при помощи какого-то дешевого трюка, как последнего дурака. Но Демид уже высказал свое мнение на этот счет. И мне приходилось поступать так, как он сказал – самообманываться и совершать дурацкие поступки.
– Да здравствует Бог Пчел! – гаркнул я. – Спаситель наш и защитник! Он нам поможет! Вперед, ребятки! Победа будет за нами!
Ворота Цитадели поднялись, напутствовав нас в дорогу ржавым визгом. Армия диссидентов выступила в свой первый боевой поход.
* * *
– Ать-два, левой! Ать-два-правой! – командовал я, пока мое горе-войско двигалось вдоль по улице. – Строй держать! Равняться на затылок впереди идущего!
Ни малейшего значения эти команды не имели. Большая часть моих вояк вряд ли когда-нибудь могла отличить левую ногу от правой. Просто я играл в дурацкие игры. Добросовестно старался выглядеть главным идиотом, командующим идиотическими войсками.
Как я и ожидал, через город нас пропустили беспрепятственно. И только когда мы подошли вплотную к Обители Закона, мы поняли, что нас здесь уже ждут.
Обитель Закона представляла собой огромное здание, выстроенное по проекту лично Вальдеса Длиннорукого. Кроме унылой уродливости, подобающей всякой тюрьме, она отличалась почти полной неприступностью. Высотой Обитель была в пять этажей, но окна, забранные деревянными решетками, начинались только на уровне третьего этажа. Ниже стена являлась сплошной гладкой поверхностью, составленной из хорошо подогнанных друг к другу и отшлифованных огромных камней. Ни влезть на такую стену, ни протаранить ее не представлялось ни малейшей возможности. Я думаю, даже артиллерийский снаряд отскочил бы от нее.
Теоретически в качестве слабого места могли выступать ворота Обители. Я даже помню, что раньше – в тот день, когда мы с Анюткой и Флюмером бежали из Обители – здесь стояли два стражника. Но с тех пор многое изменилось. Вальдес понял, что шутить с нами не стоит. Он пустил в действие все меры безопасности. Потому что ворот в этом здании больше не было. То место, где они некогда находились, было заложено все тем же самым камнем.
Наверное, теперь инквизиторы приходили в свою крепость при помощи подземного хода.
Я на всякий случай пнул по стене ногой. Кладка стояла надежно и рушиться от моего удара не собиралась.
– Дема, – сказал я задумчиво, – твой Пчелиный Бог держал нас за лохов. Что будем делать?
– Обернись, – сказал Демид, – и ты все увидишь сам.
Я обернулся и увидел. Впрочем, я уже и слышал все – до того, как обернулся. Очень мне был знаком этот железный лязг. Из улиц, окружавших Обитель Закона, не спеша вываливались отряды гвардии. Впереди топали пешие гвардейцы, прикрытые длинными щитами и вооруженные копьями. За ними трусили всадники в железных шлемах, с мечами наголо. Крыши ближайших домов ощерились острыми болтами арбалетчиков. Нас обложили по всем правилам. Единственный остающийся путь вел вертикально вверх – в стерильно голубое небо Кларвельта.
– Ты-то улетишь… – сказал я грустно. – А мне что делать? Гореть? Лучше бы я умел перевоплощаться в большую кучу дерьма. Вонючую. Тогда бы меня никто не тронул…
– Сухой навоз хорошо горит, – почему-то заметил Демид. Совершенно бестактно, кстати.
Резкие отрывистые команды уже проносились над отрядами гвардейцев. Копья устремились вперед. Арбалетчики закрутили рычаги своих смертоносных машинок. Непобедимая гвардия Вальдеса двинулась на нас, медленно сжимая железное кольцо.
Как ни странно, это не испугало диссидентов. Наоборот, они оживились, залязгали своим оружием и начали шустро перестраиваться, выдвигая вперед бойцов в тяжелых латах и пряча за щитами лучников и арбалетчиков. Хайнрих командовал довольно толково. Диссиденты выглядели не удрученными – скорее, радостными, словно не сомневались в своей победе. Я поднял глаза выше и увидел причину их радости. С неба медленно опускалось желтое облако, принявшее форму остроконечной стрелы. И острие это было нацелено на ряды гвардии.
Бог Пчел. Похоже, он сам собирался поучаствовать в кровавой забаве. Что ж, это было весомым аргументом в нашу пользу.
Я не успел сосчитать все наши "про" и "контра". Потому что командиры обеих армий скомандовали наступление и началась кошмарная рубка. И через несколько секунд я уже бешено работал своим копьем, пытаясь прожить еще хоть несколько минут.
Диего Чжан давал мне уроки работы с шестом. Конечно, китайский шест – это не копье, но думаю, что работал я здесь не хуже других. Во всяком случае, пять или шесть противников уже почувствовали это на своей шкуре и теперь валялись вокруг меня, мешая своими тушами подойти ко мне остальным. Демид рядом орудовал мечом – тоже не без сноровки, хотя и как-то чересчур деликатно, стараясь не убивать людей. Цзян я не видел. Она, оборотень хитрый, снова куда-то делась. А вот Пчелиного Бога я видел хорошо. Наблюдал воочию шевелящийся ковер жалящих насекомых, покрывающий шкуры несчастных лошадей. Лошади обезумели – ржали, метались от боли, сбрасывали своих наездников и топтали их копытами. Всадники с дикими криками срывали латы, под которые забрались пчелы. Каша из конских и человеческих тел кипела, бурлила на площади перед Обителью закона и варила смерть…
Пока мы сражались с противником на равных. Но я знал, что долго это продолжаться не могло. Бог Пчел должен был оставить поле боя. Как известно, пчела погибает после того как ужалит. Убивая, Бог Пчел исчерпывал свое собственное тело. До каких пределов это могло продолжаться? И какой смысл вообще имело наше сражение? Десятки трупов уже устилали площадь, а мы ни на шаг не приблизились к нашей главной цели – освобождению Лурдес.
Удары, удары, удары… Без сомнения, основной удар гвардии был направлен именно на нас – двоих демоников – меня и Демида. Пока нас спасало то, что невероятная толчея узкого пространства мешала подойти к нам больше чем двум пешим противникам сразу. Но силы мои были уже на исходе. Мне не хватало воздуха. Кровь покрывала мою одежду – не знаю уж, чья – моя или убитых мною людей. Демид выглядел не лучше. Пару раз он даже упал, но все же успел увернуться от направленного на него оружия и встать на ноги. В воздух поднимались маленькие жужжащие смерчи, собирались в облачко – это Пчелиный Бог уходил с поля брани, истощенный, наверное, до последнего предсмертного предела.
Гиканье и топот копыт раздались издалека, потом приблизились и вот из бокового проулка вылилась лава свежих конников гвардии. Они, не останавливаясь помчались к Обители Закона, топча людей и сбивая их с ног – чужих ли, своих – не важно. Их целью были мы двое.
Они уже почти достигли нас, и я успел осознать, что делать что-либо совершенно бессмысленно, что через несколько секунд нас взденут на копья и порубят мечами. И тут что-то дернуло меня за плечи и поволокло вверх с такой скоростью, что желудок мой сжался, готовясь исторгнуть съеденное на завтрак. Я крепко зажмурился и задышал глубоко.
Я стремительно несся вверх, ноги мои болтались в воздухе, рука все еще сжимала копье. Арбалетные болты свистели внизу, но не успевали догнать меня.
Вот это каково – летать. С непривычки – жутко неприятно. Демид тащил меня вверх как орел – пойманного барана.
– Мигель! – прокричал Демид мне в ухо. – Цзян удалось пробраться в Обитель! Она открыла для нас одно окно! Видишь?
Я с трудом приоткрыл правый глаз. Мы отлетели довольно далеко от здания, и все же я увидел, что одно из окон на четвертом этаже не блестит стеклами, а зияет черным пустым прямоугольником.
– Вижу! – просипел я.
Демид вдруг помчался вперед и вбок, потом спикировал вниз метров на пять и остановился так резко, что я едва не вывалился из его рук. Он постоянно маневрировал, чтобы не дать арбалетчикам прицелиться.
– Я вброшу тебя в это окно! – крикнул он. – Прямо сейчас. Выкинь свое копье – оно тебе будет только мешать!
– Ты пойдешь со мной?
– Нет. Будете ты и Цзян. Она хорошо знает Обитель!
– Что я там буду делать без оружия?
– Ты – демоник, Мигель! Используй свои способности!
– Это дурь, а не способности!..
– Это очень хорошие способности! Ты – боевая машина, Мигель! – Демид уже несся к Обители Закона и серая ее стена наплывала на меня, заслоняла весь мир. – Покажи им всем! Сожги к черту этот гадюшник!
Он на секунду притормозил у окна и вбросил меня внутрь. Не знаю, как я не переломал себе кости. Но все же умение группироваться крепко было вбито в мою голову. Голова, как и положено, автоматически дала правильную команду телу, а тело смягчило приземление руками, кубарем покатилось по полу и вскочило на ноги, готовое обороняться.
Обороняться пока было не от кого. Пара стражников – то ли мертвых, то ли просто вырубленных – валялась на полу. Цзян в кирасе и шлеме, с мечом в руках, стояла у двери. Левое плечо ее было обмотано тряпкой, через которую просачивалось кровавое пятно.
– Цзян! Ты знаешь, куда нам идти?
– Двумя этажами ниже. Все заключенные находятся там.
– Лурдес – не простая заключенная! Она может быть в другом месте!
– Пошли! Хватит болтать!
Цзян выскочила из комнаты и помчалась по коридору. Я, прихрамывая, побежал за ней. Похоже, что я был самым неосведомленным в нашей команде демоников. Теперь я был уверен, что Цзян и Демид заранее оговорили план действий. Ага… Я припомнил, что Цзян исчезла еще на полпути к Обители Закона. Сразу пошла в подземный ход, уже известный ей? Можно не сомневаться. Она уже несколько дней тусовалась под видом гвардейца и вызнала многое об инквизиции. Зачем же тогда нам нужно было идти к глухим стенам Обители и устраивать это кровавое месиво? Зачем мы подставили под мечи слабых диссидентов?
Мне все более казалось, что главным режиссером действия был сам Демид Коробов. Эти танцы с Пчелиным Богом… Дурацкие слова о том, что всем нам нужно быть дурнями… Появляющаяся и исчезающая Цзян…
Почему Демид все время выталкивал меня вперед – на самое острие атаки? Выталкивал, не объясняя ничего и тем самым подвергая смертельной опасности? Хотел избавиться от меня? Желал, чтобы меня поскорее убили?