- Значит, просто потыкал мечом…
- Кинжалом!
- Уверены?
- Мне было тринадцать лет, и я помню эти события, как будто они произошли только вчера.
- Да, такое не забудешь…
- Уж поверьте! Это все, или у вас накопились ко мне и другие вопросы?
- Ну, извиняйте! - всплеснул руками Ремт. - Обидел вас ненароком? Утомил въедливостью? Ужос! Приношу свои нижайшие, как их там?
- Неважно! - отмахнулся Керст, чье настроение, судя по всему, было окончательно испорчено. - Извинения приняты… и спасибо за компанию!
Он по-быстрому ополоснул голову и поспешил вон.
- Экий ты нечуткий, Ремт! - усмехнулся ди Крей.
- Я чуткий! - возразил Ремт. - А он, между прочим, врет. Это не нож, а меч.
- Я заметил, - кивнул Виктор.
"Еще одна маленькая ложь?"
- А наковыряно так, потому что самому себе операцию делать длинным мечом ужасно неудобно. Мечом даже зарезаться по-человечески замудохаешься, а уж татуировку снять…
- Может быть, ты, друг мой Ремт, и рисуночек рассмотреть сумел?
- Ну, я же не глазами, - смутился вдруг Ремт. - Я этим… слова не подберу…
- Художественным чувством, - предложил Виктор, вспомнив один давний разговор на тему творчества.
- Художественное чувство? А что! Вполне! Именно им.
- И что это было?
- Это, друг мой Виктор, была "лилия Калли", если ты знаешь, о чем речь.
- Вот те раз! - удивился ди Крей.
Сейчас, как и во многих других случаях, едва услышав новое слово, он уже знал, что оно означает. Но "лилия Калли" - это было нечто такое, что просто так не переваришь.
"Замысловато!" - решил он и пошел к выходу, баню следовало освободить для дам.
6
Съев кусок хорошо пропеченного пирога со свининой и луком и выпив большую кружку густого черного пива, Тина отнюдь не захмелела "с устатку", как можно было предположить, а напротив, говоря высоким слогом, воспряла к жизни. То ли снадобья, что приняла она давеча, все еще продолжали действовать, то ли молодой здоровый организм творил свои маленькие и большие чудеса, но чувствовала она себя если и не отдохнувшей - сделать это она просто не успела, - то все равно бодрой. Разумеется, она не скакала кузнечиком - не дитя малое, - но все ей сейчас было интересно и любопытно, хотя она и пыталась не показывать виду. Еще тревожила Тину судьба Глиф. Крохотная девочка так и осталась одна в лесу. Единственное, что утешало, - это то, что крошка уже пару раз "терялась" в дороге, но всегда - через несколько часов или спустя ночь - находилась сама собой. Ей как-то удавалось совсем неплохо выживать на природе, в лесах и горах, где водилось множество хищников, которые, имея в виду размеры Глиф, представлялись девочке настоящими монстрами. Должны были представляться, поскольку Глиф даже слышать не хотела обо всех этих ласках, лисах и прочих хорьках. Ее это не беспокоило, опасалась кроха каких-то совсем других врагов, но рассказывать о них отказывалась наотрез. Другое дело, что там, где Тина шла три часа, Глиф идти и идти, но и дорога здесь не то что в горах. Вполне сносная и нигде не петляет. Так что, тревожась о "Дюймовочке" и не забывая о ней ни на минуту, Тина могла тем не менее дать волю и своему любопытству.
Мир, в котором она теперь оказалась, был совершенно не похож на тот, что остался в Але. Здесь, в графстве Квеб - одном из почти сказочных Старых графств, - даже названия для всем известных вещей использовались иные. Холм, гора - сопка, долина - распадок. Вот и замок лорда де Койнера стоял на скалистой сопке, запиравшей распадок и господствовавшей над столбовой дорогой, ведущей куда-то на запад. Кажется, в Квеб, который до недавнего времени назывался Старгородом, и, возможно, дальше, к другим землям и иным чудесам. Ну, а здесь, в замке, не только слова, но и вещи были зачастую совсем не теми, какие ты ожидаешь встретить, исходя из своего, пусть и не великого, жизненного опыта. Здесь женщины и мужчины оборачивали свои головы платками, и вся разница, что у женщин платки цветные, яркие, с вышивками и аппликациями, а у мужчин или черные, или под цвет их "лесным" одеждам, в которых легко скрадываться в лесу и горах, не выдавая чужому глазу - человеческому или звериному - тайны свого присутствия. И луки у них были чудные - большие, едва ли не в рост человека, и короткие копья. Да и прочая утварь в замке, в его палатах и дворах, на стенах и в башнях порой озадачивала, а иногда и удивляла.
А потом их позвали в банную палату, и, освободившись от грязной одежды, Тина вступила в облака ароматного, пахнущего лесом и лугом пара, чтобы ощутить наконец и усталость, скопившуюся в теле, и нежное прикосновение жара, ласкающего, но не обжигающего, вопреки природе.
- Как хорошо! - сказала она.
- И не говори! - откликнулась Адель. - Квебская баня всем мыльням пример для подражания. Недостижимый, к слову сказать…
Тина оглянулась. Сейчас она впервые увидела даму Адель аллер’Рипп без одежды и сильно удивилась. Нагота Ады и впрямь была поразительна: тело ее - в меру женственно и одновременно поджаро, мускулисто, но главное - молодо, словно перед Тиной стояла девушка, а не женщина, годившаяся ей в матери.
- Что, хороша? - насмешливо спросила Ада, перехватив взгляд Тины. - Да не бойся, я не по этой части. Ты, как я догадываюсь, тоже. Так что расслабься и получай удовольствие.
Эту фразу Тина уже слышала, но несколько в иной интерпретации. Если деваться некуда, - рассказывала ночью Теа, - ложись на спину, расслабься и получай удовольствие. Все не так безнадежно, как кажется со стороны. Доставить удовольствие может даже старичок, надо только уметь его получать…
- Уже.
- Что именно?
- Уже расслабилась и почти получаю удовольствие.
- Вот и молодец, и, кстати, можешь называть меня Адой и обращаться на "ты". Заслужила!
- Спасибо, Ада, а… а ты не могла бы рассказать мне о моих родителях, а то я так ничего про них и не знаю? Даже имя мое подлинное мне неизвестно.
- Ну, твоего имени не знаю и я, - возразила Адель. - Ты же слышала, я и о твоем рождении ничего не знала. Так что с этим вопросом тебе лучше обратиться к Сандеру. Но сначала, разумеется, следует одеться. Голые девушки наводят мужчин на совсем другие мысли, чем поиск имен.
- Не такие девушки, как я…
- Любые, - усмехнулась Адель. - А себя, детка, ты еще не знаешь и оттого недооцениваешь.
- Прямо-таки! - вспылила Тина, прекрасно знавшая, что с ней и как, или, во всяком случае, полагавшая, что знает. - Нашла красавицу!
- Ну, не все так мрачно! - отмахнулась Ада. - Время покажет, кто из нас прав, а кто - крив. Давай лучше мойся, а то вон грязью до ушей заросла!
И то верно, зачем в мыльню идти, если не затем, чтобы вымыться? Ну, то есть девочки в приюте рассказывали и о другом применении различного рода терм, мыльных бассейнов, банных теремов и парных покоев - а северные земли на этот счет известны широким разнообразием идей, - но Тина предпочитала думать о бане в прямом и безыскусном смысле слова. И в этом смысле нагретое дерево, благоухающий пар и горячая вода оказались ровно тем, что ей сейчас и требовалось, чтобы не только смыть грязь и пыль долгой дороги, но и сбросить усталость и груз непростых мыслей.
- Ада, извини, - спросила она, решительно отложив разговор о родителях на "чуть погодя", - а это у тебя что?
На левом плече Ады красовалось несколько поблекшее, как бы выцветшее, стилизованное изображение цветка, отдаленно похожего на водяную лилию.
- Забудь!
- Как скажете!
- Никому не рассказывай…
- Что я, дура? - возмутилась Тина. - Одно дело - я спросила, другое - пойти языком молоть.
- Не обижайся, - покачала головой Ада. - Есть тайны неприятные, но есть и опасные. Понимаешь?
- Понимаю.
- Вот и славно… - улыбнулась окутанная паром женщина.
- Ты вот что… - сказала она через пару ударов сердца. - Если еще у кого увидишь… Ну, такой рисунок может быть и у женщин, и у мужчин… или услышишь - он называется "лилия Калли"… В общем, постарайся держаться от нас подальше… Да, да! - грустно улыбнулась Ада. - И от меня тоже. Мы опасные спутники, девочка, вот в чем дело. Но раз уж так сложилось, что мы вместе, то вместе и пойдем. Порознь сейчас куда хуже будет, но дойдем до Ландскруны, и все. Я и сама от тебя уйду, так честнее.
- Ты много сказала, Ада. - Слова звучали мягко, но Тине каждое из них давалось с огромным трудом. - Ты уверена, что не можешь сказать большего? Мне. Сейчас, когда мы одни. Не хочешь? Не можешь? Опасаешься?
- Хочу, боюсь… Какая разница! - махнула рукой женщина. - Расскажу! Куда я денусь… Не сейчас. Хорошо?
- Хорошо, - согласилась Тина, видевшая, что тема эта, как ни странно, доставляет обычно спокойной и уверенной в себе Аде неожиданное страдание. И более того, настроение женщины было отнюдь не безоблачным с того самого момента, как, выйдя на охоту, они услышали - дальний еще - бег охотничьих собак…
ГЛАВА 6
Прошлое и настоящее
1
Пятый день полузимника 1647 года
Странно, но гостеприимство лорда де Койнера не ограничилось одной лишь баней, дарами замковой кухни - хлебом, скажем, или супом - и возможностью провести ночь под крышей. К вечеру накрыли столы для малого пира, причины для которого - если не считать, разумеется, прибытия весьма сомнительных гостей - не было никакой, ни праздника, ни турнира, ни воскресного дня. Тем не менее принимали путешественников на славу: и винами старыми из замковых погребов обносили без заминки, и шесть перемен по три блюда в каждой, как в лучших домах, сменяли одна другую. И яства, насколько мог оценить Сандер Керст, не только с голоду и не одному ему могли показаться отменными. Они такими и были: медвежатина, печенная с кислыми яблоками, свинина, тушенная со сливами и изюмом, мясной хлеб с чесноком и тмином, карпы, запеченные в солоноватом тесте… От изобилия блюд, их запаха и вкуса, от вина - а здравицы выкликались едва ли не без пауз, - от густого и жаркого воздуха в зале, от музыки и слов, - от всего этого голова Керста кружилась, и перед глазами время от времени возникало сияющее марево. При всем при том он ни на мгновение не утратил контроля над ситуацией и оттого, быть может, отмечал и подмечал много такого, на что иной человек в подобной ситуации внимания бы не обратил.
Пир, хотя сказано об этом было в весьма обтекаемых выражениях, давали в честь знатной гостьи, посетившей дом лорда Оленьего распадка на своем пути в столицу. Кого имел в виду де Койнер? Разумеется, Тину. Она и сидела по левую руку от хозяина замка, но создавалось впечатление, что говорит лорд Каспар не с ней, а с дамой Адель, и как бы не с ней одной. Что-то существовало между этими двумя людьми. Что-то сложное и неоднозначное, не любовь и не ненависть, но и того, и другого могло оказаться в этом чувстве совсем не мало. Тут непременно имелась тайна, и да - Сандер был почти уверен, что они знакомы давно и хорошо.
"Прошлое не отпускает их… - подумал он. - Оно словно… кровавый след… Странная мысль! С чего бы это меня потянуло на поэзию?"
Но, так или иначе, мысли эти заставили его раз или два бросить взгляд и на Тину, сидевшую как раз между лордом Каспаром и дамой аллер’Рипп, и Сандер Керст неожиданно обнаружил, что с девушкой - буквально между делом - произошли разительные перемены. О нет, она не превратилась в красавицу - таких чудес на свете не случается. Однако сейчас в свете факелов и в отблесках пламени, танцующего в огромном камине, волосы ее наполнились жизнью и обрели истинные цвета осени. Тонкая белая кожа натянулась на высоких скулах и, казалось, светится, порождая нежное жемчужное сияние, а в желтых глазах, ставших теперь темно-охряными, бушует огонь нешуточных страстей.
"Бог мой! - мгновенная вспышка желания заставила его вздрогнуть и покрыться испариной. - Она…"
Она была чертовски привлекательна с этими своими раскосыми миндалевидными глазами, прямым носом и тонко очерченным ртом. Линия подбородка и нижней челюсти, тонкая изящная шея…
"Как я мог этого не замечать?" - Это был хороший вопрос, но Сандер имел на удивление устойчивую психику.
"Я пьян!" - уверенно сказал он себе и перевел взгляд на ди Крея.
Виктор держал в руке кубок, но, кажется, о нем забыл. Он смотрел на Тину.
"Он тоже пьян? Или все мы сходим с ума?"
И в этот момент он перехватил взгляд мастера Сюртука. Ремт на девушку не смотрел. Он вообще не смотрел на женщин, он наблюдал за Сандером. И Керсту очень не понравился этот взгляд. Обычно веселый и производящий впечатление недалекого балагура Ремт Сюртук был совсем не так прост, как хотел казаться. Но это-то Сандер уже понял и вполне оценил. Однако такого ясного, холодного взгляда он от Ремта все-таки не ожидал.
2
Шестой день полузимника 1647 года
- Зачем ты здесь? - вопрос задал Каспар.
- Всего лишь случай, - искренно ответила Ада.
Она и в самом деле не собиралась возвращаться.
Ни сюда. Ни теперь. Никогда.
- Пер, я не собиралась тревожить твой покой, ничей покой… Но пошла с девочкой… Впрочем, ты не поймешь, ведь ты не знаешь…
Они стояли на стене, ветер шевелил им волосы, луна плыла по темному бархату ночи, желтая, словно сыр, ноздреватая, тяжелая…
- Чего я не знаю, Адхен?
- Последние годы я служила дамой-наставницей в приюте для девочек, - объяснила она.
- Ты?! - Судя по интонации, он не верил своим ушам.
- Я, - почти печально улыбнулась Ада. - И никто целую жизнь не называл меня Адхен. Ради одного этого стоило послать к черту осторожность и прийти в Квеб.
- Это недостаточная цена за жизнь.
- Это дела давно прошедших дней, Пер! - возразила она. - Кто помнит теперь ту историю?
- Не скажи, - покачал головой Каспар. - Не скажи, Адхен! Люди помнят зло жизнь и еще жизнь.
"Поколение за поколением…"
- Что ж, - не стала она спорить. - Возможно, ты прав, но это ничего не меняет. Судьба - предназначение или игра случая? Я предпочитаю верить во второе. Случай привел меня в Аль. Пустяк свел с княгиней Альма и Ши Ариеной. Минутная слабость заставила отказаться от того образа жизни, какой я вела всю жизнь…
- А какой образ жизни ты вела, Адхен?
Она знала, что тревожит Каспара, и это знание было ей неприятно. Отвратительно осознавать, что тебе не верят даже самые близкие люди.
- Тебя, Пер, интересует, не тянется ли за мной кровавый след? - прямо спросила она, дивясь тому, как легко слетают с губ эти слова.
- С ума сошла?!
- Нет, - усмехнулась она. - Боюсь, ты сам не осознаешь все страхи, что обуревают тебя. Нет, Пер, это совсем не то, о чем ты подумал. Кровь - да, но не в этом смысле.
- Где ты была? Что делала? До нас не доходило даже слухов.
- И немудрено, - улыбнулась Ада. - Я меняла города и страны и вместе с ними меняла имена. В Але меня звали Адель аллер’Рипп, и пять лет назад я стала дамой-наставницей в приюте для девочек.
- Даже и не знаю, что сказать, - покачал головой Каспар.
- Тогда промолчи, - усмехнулась она и отвела взгляд. За стеной лежала ее земля, места, где она не бывала целую жизнь: сопки, распадки, скальные выходы, леса…
- Хорошо, - не стал спорить Каспар. - Итак?
- Когда выяснилось, что одна из моих воспитанниц наследница имени и состояния, я решила, что это знак моей судьбы: случай, позволяющий разрушить рутину размеренной жизни и уйти вдаль. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Возможно.
- Случай, Пер, всего лишь обычный случай, но дорога, начавшаяся в Але, привела меня в Олений распадок.
- Грустно.
- Отчего?
- Не знаю, - пожал он плечами.
- Ты все еще не женат? - сменила она тему. - Почему в замке до сих пор нет хозяйки?
- Есть, - ответил он, и ей очень не понравился тон его ответа. - Она уехала погостить к родичам в Керед.
"Только не это! - Ее словно ударили под дых. - Господи!"
- Керед… - нахмурилась она, произнося это слово вслух. - Ради всех святых, Пер, не говори, что ты женился на Ольге.
- Ада, я женат на Ольге фон Цеас уже более двадцати лет. У нас четверо детей, и она носит мое имя… и имя своих родителей.
- Что ж, Пер, ты сделал свой выбор, не так ли?
- Я…
- Глупости! - остановила его Ада. - Ты дашь нам провизию и снаряжение? Мы собираемся идти через Холодное плато, а там, как ты знаешь, зима.
- Я дам вам все, что потребуется, и завтра с утра вы сможете выйти в путь.
- Спасибо, Пер.
- Будь счастлива, Адхен.