- Стивен, - поправила его Мирна, но Хауард не обратил на девушку внимания.
Компания выпивала вместе еще, наверное, час, и уровень шума в баре все повышался, становясь поистине оглушительным. Марк, наблюдая за Стивеном, заметил, что тот несколько успокоился, прикончив третью кружку. Ему было совершенно ясно: Стивен лазил в сейф, осмотрел ячейку, принадлежащую Хиггинсу, и теперь испытывает чувство вины. Впрочем, думал Марк, никакого особого преступления Стивен не совершил, и хорошо бы он не попал из-за собственного любопытства в беду. Марк встал и, тщетно пытаясь перекрыть царивший вокруг шум, крикнул Стивену:
- Слушай, пожалуй, домой пора!
- Погоди, возьми мой телефон и закажи пока пиццу, чтобы мы ее по дороге забрали. Я только "до свидания" скажу и сразу выйду. - И он, повернувшись к Хауарду, склонился к самому его уху и прокричал: - Мы завтра довольно поздно с Ханной встречаемся, так что вы можете не беспокоиться насчет того, чтобы банк пораньше закрыть, я его сам закрою, мне все равно ее ждать.
И Марк догадался, что Стивен хочет еще какое-то время провести в помещении сейфа так, чтобы ему никто не мог помешать.
Хауард кивнул, вытер рот тыльной стороной ладони и по-отечески обнял Стивена, сказав:
- Мне тоже пора отсюда копыта уносить. Я и так знаю, что завтра утром во рту у меня будет, как у араба под мышкой. Так что не ждите меня раньше восьми.
Марк взял из огромного пустого аквариума на стойке бара коробок спичек, сделанный в виде книжечки, на обложке которой имелся телефон бара: попозже можно будет позвонить и узнать, когда снова будут выступать Каспарелли. Он мечтал послушать в исполнении старых итальянцев интерпретацию какой-нибудь замечательной мелодии, скажем, Арта Татума или Фэтса Уоллера.
Выйдя наружу, они лениво поплелись к пиццерии. Вспомнив свой список "обжорств", Марк специально заказал пиццу № 3, так называемую "великолепную".
- Значит, ты все-таки открыл банковскую ячейку? - повернулся он к Стивену.
- Каюсь, открыл.
- И что?
- А что "что"?
- И что там было? Надеюсь все же, не сэндвич с тунцом, как я предполагал? - поддразнил его Марк.
- Понимаешь, я не знаю... Я, наверное, даже объяснить не могу, что это такое. И поэтому... - Стивен умолк и быстро оглянулся. - Поэтому я взял эту штуку с собой. Она у меня в кейсе.
Марк от души расхохотался.
- Да ты же настоящий уголовник! - с трудом выговорил он, все еще смеясь, но тут до него дошло, что на самом деле совершил Стивен, и он, не мигая, уставился на него. - Господи, но ведь это действительно уголовное преступление! Ты же просто-напросто ограбил тот банк, в котором служишь. Нет, я просто не могу в это поверить!
- Никакой банк я не грабил! - запальчиво возразил Стивен. - И я уже пообещал Хауарду, что сам закрою его завтра вечером - естественно, прежде я положу эту штуку на место. И вообще, это скорее похоже на археологические изыскания, чем на воровство.
- Да уж, мистер Осквернитель Гробниц! А кстати, что это за "штука" такая? - Марка и самого разбирало любопытство. - Или, может, мистер Хаггард прятал в своей ячейке не один, а несколько предметов, не поддающихся идентификации?
- Не Хаггард, а Хиггинс, - поправил его Стивен. - Да, там действительно были две вещи, но я не знаю предназначения ни той ни другой. Надеюсь, ты мне поможешь определить, что это такое, когда мы домой придем.
- Ну, разумеется, волоки и меня за собой в тюрьму, дружок. Почему бы, собственно, нам и не посидеть вместе? Во всяком случае, у меня будет отличная возможность встряхнуть в памяти все известные мне спиричуэлз, пока я считаю камни в стенах своей темницы, будучи скованным с тобой одной цепью.
Марк свернул к пиццерии; Стивен последовал за ним. Пока они ждали у прилавка, когда им принесут упакованную навынос пиццу, Марк спросил:
- А как ты поступил с камерой видеонаблюдения?
- Я сделал вид, что заканчиваю работу с документами, еще до того, как Хауард ушел, и до самого его ухода все мелькал в зале и даже в подвал спускался, якобы вытирая там пыль. Завтра на видеопленке будет отлично видно, как я вхожу в старый сейф Чэпмена с ведром и тряпкой. - Принесли пиццу, и Стивен, расплатившись кредитной карточкой, сказал Марку: - Не забудь, напомни мне, чтобы я сегодня же вечером заполнил тот чек.
- Что? И расплатишься своей "Визой"?
- Да. Я понимаю, что могу свести свой счет к нулю. Но завтра первым делом я намерен отослать этот чек - нет, чтобы быть совсем уж уверенным, я лучше прямо сегодня положу его обратно в ячейку. Я буду спать спокойнее, зная, что он уже в пути.
Марк пожал плечами.
- Поздравляю. Нет, я просто в восторге! Итак, ты решил отпраздновать этот день тем, что ограбил свой собственный банк?
- Может, ты все-таки оставишь эту тему хотя бы на время?
- Может быть. А может, и нет. Но если мне это удастся, то я непременно дам тебе знать.
* * *
Позже тем же вечером, когда пицца была почти съедена, а кухня вся завалена скорлупой от арахиса и пустыми жестянками из-под пива, Стивен и Марк плюхнулись на диван в гостиной, поставив на пол между собой запертый кейс. Марк зевнул, потянулся и лениво спросил:
- Ну что, давай откроем?
- Давай. - Стивен положил кейс на кофейный столик рядом с диваном, отпер его и вытащил какую-то резную деревянную шкатулку. - Вот.
- Ага, розовое дерево, - заметил Марк, взяв шкатулку и низко наклоняясь над ней. - И делали это явно не у нас в горах.
- Это точно, - кивнул Стивен. - И, по-моему, эта штуковина тоже нездешняя. - Он показал Марку какой-то странный, вытянутой цилиндрической формы контейнер, некоторое время подержал его на весу, а затем положил на стол. - Я не могу этого объяснить, но эта штука вызывает во мне какие-то непонятные желания, словно хочет, чтобы я ее открыл. - Он помолчал, потом, старательно подбирая слова, повторил: - Ну да, эта шкатулка хочет, чтобы я немедленно открыл ее.
- Ну, знаешь! Это, по-моему, уже слишком. - Марк подошел поближе, чтобы рассмотреть контейнер. - Черт, какой тяжелый! - удивленно воскликнул он, а потом, как-то странно глянув на Стивена, прибавил: - А знаешь, ты и мне, похоже, рассказами о своих ощущениях голову заморочил - теперь и мне кажется, что я чувствую нечто очень странное. Мне словно прямо-таки необходимо увидеть, что там внутри! - Он присел на краешек дивана и вздохнул. - С другой стороны, зачем тогда было и банк грабить? Ну, давай!
Стивен взял в руки шкатулку из розового дерева. Она была кубической формы и высотой дюймов шесть; два золоченых запора плотно удерживали крышку. Внимательно осмотрев петли, Стивен хотел было чем-нибудь поддеть крышку и в крайнем случае сломать замочки, но стоило ему нажать на один из запоров, как шкатулка открылась.
Сердце у него бешено забилось; ему пришлось даже вытереть о джинсы вспотевшие руки, прежде чем он решился, затаив дыхание, приподнять крышку. Но и крышка тоже приподнялась очень легко, словно петли ее в течение этих ста с лишним лет смазывали каждый месяц. В шкатулке оказался кусок ткани, похожей на бархат, в которую был бережно завернут... какой-то небольшой камень. Похоже, самый обыкновенный осколок скалы.
- Что это такое? - спросил Марк.
- Ну, кроме того, что это - камень, я больше ничего не могу пока что тебе сказать. - И Стивен вынул камень из шкатулки.
Марк, гнусно хихикая, сказал, явно изображая предстоящее объяснение с полицией:
- Нет, капитан, всю наличность мы, разумеется, так и оставили в шкатулке, а вот с камнем расстаться не смогли. Да, конечно, вы правы, у нас таких полон двор, но вдумайтесь: ведь именно этот камень почему-то выбрал покойный шахтер!
- Прекрати! - раздраженно бросил Стивен. - Что мы с тобой, в сущности, понимаем в геологии? Может, это огромный слиток чего-то действительно ценного.
- Ну еще бы! - тем же тоном откликнулся Марк. - Только по-моему, это просто камень. Ты разве не слышал о симптомах отравления ртутью? А ведь эти шахтеры работали в совершенно антисанитарных условиях, и кое-кто из них определенно лишался рассудка из-за паров ртути. И мне кажется, один такой и явился некогда в ваш банк, чтобы оставить там на вечное хранение свой любимый камешек, назвав его, скажем, Бетси.
Марк продолжал ерничать, испытывая, однако, весьма странные ощущения - непонятные мурашки ползли у него по позвоночнику, проникая, казалось, в самые сокровенные утолки души. Он снова озадаченно посмотрел на камень, затем перевел взгляд на Стивена и предложил:
- Ну что ж, теперь давай этот цилиндр откроем? Может, в нем окажется что-нибудь более стоящее.
Надежда Стивена вспыхнула с новой силой, когда он взял в руки контейнер и принялся откручивать крышку. Но стоило ему чуть-чуть повернуть ее, и все вокруг сразу изменилось. В комнате явно что-то происходило. Цилиндр гудел, словно напевая некую мелодию, и весь дрожал от выделяемой им энергии; в воздухе повисла дымка - казалось, какой-то промышленный увлажнитель воздуха гонит тучи невидимого до сих пор пара прямо к ним в гостиную. По лицу Марка ничего понять было невозможно - на нем застыла маска отчаянной решимости; зато на лице Стивена отчетливо читалось раскаяние, и он был похож на восьмилетнего мальчика, которому очень стыдно, что он стащил горсть дешевых сладостей.
- Все, я закрываю, - вдруг объявил он.
- Нет, зачем же, ведь все нормально, - остановил его Марк и подошел еще ближе.
Стивен между тем продолжал отвинчивать крышку цилиндра, и с каждым поворотом воздух в комнате, похоже, все больше насыщался электричеством. Марк, явно чувствуя себя не в своей тарелке и не зная, куда деть руки, пробормотал:
- Даже дотронуться до чего-нибудь страшно! Тут повсюду статические разряды...
Странное сияние разлилось по комнате, и Марку показалось - хотя он готов был поклясться, что видит это воочию, - что перед ним как бы проплывают различные предметы: каминные щипцы, бумажная тарелка с цветочным орнаментом, блестящая серебряная кружка для пива... Эти вещи то попадали в поле его зрения, то исчезали.
- Это, наверно, какая-то радиация, - вырвалось у него. - Я совершенно не понимаю, как это...
- Нет, - прервал его Стивен. - Это ткань. Какая-то очень странная ткань. Отодвинь кофейный столик, и мы расстелем ее на полу перед камином.
Марк поспешно и как-то чересчур нервно придвинул столик вплотную к дивану, а сам попятился к камину. На кухне зазвонил телефон, однако никто и не подумал снять трубку - оба точно завороженные смотрели на этот кусок странной материи, скатанной в трубку. Затем Стивен опустился на колени и принялся осторожно ее расправлять.
- Смотри, ее можно развернуть и в длину, и в ширину, - сказал он, не глядя на Марка.
- Давай скорей! - подбодрил его Марк, не чувствуя, впрочем, в собственном голосе должной уверенности в том, что это такая уж хорошая затея.
Прижав согнутые руки к груди, он оперся подбородком на сжатые кулаки и, казалось, готов был в любой момент броситься куда угодно, хоть в дымоход, лишь бы обрести путь к спасению.
Наконец Стивен развернул весь кусок странной материи. Он был прямоугольным, в ширину футов десять, похожим на гобелен.
- Ты только посмотри! - с неподдельным ужасом воскликнул Марк, когда над расстеленным "гобеленом" заплясали зеленые и желтые вспышки света, точно светлячки влажным летним вечером.
- Но ни прикасаться к нему, ни находиться с ним рядом совершенно не больно, - растерянно заметил Стивен. - И все-таки это, наверное, электричество. А может, и радиация, как ты предполагал. Во всяком случае, воздух в комнате стал совсем другим. Это ведь запах озона, верно?
- Да, кажется. - Теперь Марку стало по-настоящему страшно. - Лучше бы нам кого-нибудь позвать. Может, этот парень случайно наткнулся у себя в шахте на самородок плутония или радия. Скорее всего, это вещество содержится в том камне. Наверное, со временем оно оказало некое воздействие и на ткань, в которую было завернуто.
- Просто глазам не верится! И как такой большой гобелен мог, черт возьми, поместиться в такой маленькой шкатулке?
Размышляя вслух, Стивен поправил завернувшийся угол загадочной ткани и почувствовал, что этот угол, как живой, выскользнул у него из рук.
- Как ты думаешь, Марк, что это за рисунок? - спросил он, разглядывая странные фигурки и предметы, разбросанные по всему полотнищу.
- Понятия не имею, - пожал плечами Марк. - Наш континент ведь помогали открывать не только африканцы, но и множество выходцев из стран Азии. Возможно, это какой-то азиатский артефакт. Свиток или еще что-нибудь в этом роде.
- Ну, не знаю... По-моему, ни на один азиатский алфавит или иероглифы это не похоже. Посмотри вон на тот значок, возле твоей ноги. - Стивен показал, куда нужно смотреть. - Это что, дерево?
- Дерево? Погоди-ка минутку... - Марк решил разом прервать эти бесполезные рассуждения. - Послушай, Стивен, если эта штука и впрямь радиоактивна, то мы уже умираем. Да-да, умираем прямо здесь и сейчас. И нам надо поскорее убираться отсюда!
Стивен некоторое время молчал, лихорадочно пытаясь сообразить, как ему теперь избежать увольнения за то, что он вскрыл чужую банковскую ячейку. Потом согласно кивнул головой и сказал:
- Ты прав. Пошли. Двинем прямиком к Оуэну и оттуда по телефону вызовем спасателей из Горного института, или полицию, или еще кого-нибудь. - Стивен осторожно попятился к двери. - Ты, главное, на эту штуку старайся не наступать.
- Да уж. Идем скорее отсюда. - Марк аккуратно обошел расстеленный гобелен по краю и, уже стоя у двери, попросил Стивена: - Прихвати, пожалуйста, мою куртку. Она на спинке стула висит, в холле.
Стивен прошел в холл, прихватил куртку Марка, затем заглянул на кухню за своим бумажником, лежавшим на столе, и вернулся к дверям гостиной. Однако Марка там уже не было: он исчез.
ПОБЕРЕЖЬЕ РОНЫ
Ноги у Марка подкосились, и он упал на колени. Пытаясь встать, он обнаружил, что находится не в помещении и под ним мягкий влажный песок, слегка осевший под его весом.
- Черт! Что же это такое? - услышал он собственный голос, звучавший на редкость тускло и монотонно, что его отнюдь не успокаивало. - Нет. Тут что-то не так. Этого просто не может быть. Где я? Как я сюда попал?
Совершенно растерявшись, он попытался успокоиться и медленно прошелся по песку, нервно осматриваясь. Особенно его удивило, до чего светла ночь. Оказалось, что он стоит, по щиколотку утопая в сыром песке, на берегу маленькой речушки, впадающей, похоже, прямо в океан.
- Нет, этого просто не может быть! - повторил он и несколько раз глубоко вздохнул. А потом громко сказал, обращаясь к самому себе: - Погоди-ка. Не пытайся все сразу понять. Пока что просто осмотрись. Сперва нужно успокоиться, а там, глядишь, в происходящем и появится какой-то смысл. Но непременно нужно сначала успокоиться.
Чувствуя, как лодыжек его ритмично касаются волны, набегающие на берег, и холодная вода уже хлюпает в ботинках, Марк начал постепенно приходить в себя.
- Это наверняка та пицца, - вслух размышлял он. - Наверное, мне просто попался какой-то плохой гриб, или кусок старого сыра, или еще что-нибудь в этом роде. И все это просто галлюцинация, вызванная отравлением. - Поскольку данное предположение показалось ему вполне правдоподобным, он несколько успокоился, но все же продолжал громко разговаривать с самим собой. - Значит, нужно просто немного подождать. Это как с похмельем - перетерпишь какое-то время, и все проходит.
Марк вышел из воды и побрел от реки в сторону просторного пляжа.
- Я думаю, все будет нормально, - сказал он себе, вдыхая солоноватый воздух и чувствуя, как усиливается дующий с моря ветер. - Если у меня просто галлюцинации, то это еще не самое страшное.
Значит, этот пляж ему просто привиделся. Ну конечно, здесь ведь намного теплее, чем сейчас в Айдахо-Спрингс. Марк стянул с себя свитер, затем тяжело плюхнулся на песок и стал возить каблуками туда-сюда, оставляя в песке две глубокие борозды; эти монотонные повторяющиеся движения отчего-то успокаивали. Он откинулся на спину, чувствуя затылком хрустящий песок, и закрыл глаза.
Ветер свидетельствовал о том, что начинается прилив; ощущение было знакомо с детства, и это помогло Марку расслабиться. Теперь он дышал глубоко и ровно, вспоминая дни, проведенные на берегу океана, когда был еще совсем мальчишкой. Родители частенько погружали их с сестрой в похожий на бегемота "универсал" и вывозили подальше от города на Джонс-бич. Потом он тащил по раскаленному песку целую кучу пластиковых игрушек в ярко раскрашенном ведре, а мать шла рядом с огромной корзиной для пикника, полудюжиной полотенец и пляжными подстилками. Сзади отец в одних плавках, отчего он казался еще более высоким, тащил в одной руке автомобильную сумку-холодильник, полную пива, а в другой - огромный желтый пляжный зонт диаметром, наверное, футов десять.
Затем все вместе они подыскивали себе подходящее местечко среди целого моря разноцветных пляжных зонтов, воздвигали своего желтого великана, словно предъявляя территориальные права на площадку размером десять на десять футов, и начинали обустраиваться так, словно находились не на пляже, а в гостевой комнате у тети Дженни.
Уже через несколько минут каждый сантиметр аккуратно расстеленного полотенца или одеяла покрывал тонкий слой песка слишком тонкий, чтобы испортить радость от прихода на пляж, но вполне достаточный, чтобы раздражать кожу взрослым, заползать в подгузники к маленькой сестренке Марка и "приятно" похрустывать в каждом кушанье.
Эти воспоминания заставили Марка улыбнуться, однако, вернувшись к реальной действительности, он помрачнел и сердито воскликнул:
- Ничего подобного! Ничего этого на самом деле нет. Я просто болен. Должно быть, съел какую-то дрянь, и теперь у меня бред и галлюцинации. Нужно просто проснуться - и все будет хорошо.
Он сел и, набрав полные горсти песка, вдруг вспомнил тот гобелен, который Стивен развернул на полу в гостиной.
- Ну да! Наверняка это имеет какое-то отношение к той штуковине! - пробормотал он, встал, снял носки и башмаки и пошел к воде, по-прежнему негромко разговаривая с самим собой. - Ну, если это действительно радиация, то я, можно сказать, уже покойник.
Он закатал штанины и вошел в пенистую воду.
- Нет, какой же я покойник? Ведь покойнику все равно, промок он или нет.
Марк наклонился и попробовал океанскую воду на вкус. Она показалась ему чуть солонее, чем на пляжах Лонг-Айленда. Все еще ощущая легкое похмелье - все-таки они выпили слишком много пива! - Марк вытер рукавом лоб и взмолился:
- Господи, хоть бы я все-таки еще не умер! Ужасно попасть на тот свет в таком пришибленном состоянии и навечно остаться в чистилище!
Сдавшись на милость времени и надеясь, что оно непременно в итоге позволит ему понять, что же с ним произошло, Марк Дженкинс побрел по мелководью вдоль берега и, обогнув какой-то лесистый выступ, вдруг остановился как вкопанный. Прямо перед ним над горизонтом висел ответ на его вопрос, почему этот вечер показался ему таким необычайно светлым: с ночного неба на него молча смотрели две луны, точно глаза какого-то бодрствующего в этот поздний час морского божества.