В дальнейшем мы о наших разногласиях не упоминали, а весело пьянствовали, болтали о разных пустяках, предавались воспоминаниям. Я чувствовал себя легко и беззаботно - и не только благодаря выпитому виски, но ещё и потому, что находился в компании старых друзей, с которыми меня многое связывало. Мы дружили с самого детства, и я, бывая на Земле Артура, вечно пропадал в их компании. Став подростками, мы увлеклись рок-н-роллом, собирали по разными мирам записи, а несколько позже убедились, что и сами неплохо играем, поэтому решили создать собственную рок-группу. Однако в колдовских Домах, крайне консервативных по своей природе, такая музыка никогда не была в почёте, и нас соглашались слушать разве что родственники - да и те в большинстве своём неохотно. В конце концов, когда старшему из нас, Патрику, исполнилось девятнадцать, а младшему, Мортону, шестнадцать, мы обосновались в одном из миров простых смертных, где как раз был расцвет эпохи рок-н-ролла.
Не стеснённые в деньгах, мы довольно быстро раскрутились, и уже через два года стали весьма популярной группой. Но нас это не устраивало, нам хотелось большего, мы стремились стать не просто хорошей командой, а самой лучшей - чтобы нашу музыку слушали и спустя десятилетия. Вместе с тем нам хватало самокритичности, мы отдавали себе отчёт в том, что наши песни явно недотягивают до уровня шедевров. Однако желание стать звёздами первой величины было столь велико, что мы не устояли перед соблазном и выпустили в свет альбом, полностью состоящий из суперпопулярных в других мирах и уже проверенных временем хитов.
Разумеется, будь мы плохими музыкантами, из нашей затеи ничего не получилось бы. Бездарный исполнитель способен испоганить любой шедевр - хоть "Лунную сонату", хоть "Дым над водой". Но мы оказались хорошими исполнителями, и некоторые композиции в нашей обработке звучали даже лучше, чем в оригинале. Альбом произвёл настоящий фурор и в считанные дни стал золотым, а потом и платиновым. За ним последовал второй плагиаторский альбом, который вознёс нас на музыкальный Олимп, а третий прочно закрепил наше лидерство. И вот тогда мы обнаружили, что быть наверху не так интересно, как стремиться к ещё недостигнутым высотам. Нам стало скучно, и мы решили уйти. В то время и родилась идея с драконом, а также песня "Полёт дракона" - единственная нашего собственного сочинения, которая ничем не уступала краденным хитам.
Короче говоря, мы покинули тот мир и поселились в другом - тоже вполне рок-н-ролльном. Там история повторилась, только в более сжатые сроки: мы начали со своих песен, громкого успеха не добились и вновь стали играть чужие хиты, что моментально принесло нам всемирную известность, которая вскоре стала нас тяготить. После эффектного прощания с тамошними фанами и отбытия на драконе я решил завязать с музыкой и ушёл из группы. Формально - из-за несогласия с тем, что в нашем репертуаре преобладает плагиат. Но действительная причина лежала глубже: я внезапно осознал, что начинаю свою долгую жизнь с того, чем занимаются девяносто девять процентов колдунов и ведьм - её бесцельным прожиганием. А мне хотелось иметь в жизни серьёзную цель; я жаждал наполнить её глубоким смыслом.
За эти пять лет я многое успел: закончил Олимпийский университет и получил степень бакалавра медицины и психологии, стал в меру своих скромных сил помогать тёте Помоне в её врачебной практике и научных исследованиях, а Хозяйка включила меня в список кандидатов на Силу Источника - причём неожиданно для себя я оказался в самом верху этого списка. Плюс ещё мои ежегодные выступления в роли Громовержца, благодаря которым я становился всё более популярным среди Сумеречной молодёжи. А вот буквально на днях выяснилось, что и Порядок имеет на меня свои виды. Моя жизнь наполнилась смыслом. Даже переполнилась им…
И сейчас, в обществе друзей, вполне довольных своей судьбой, я понял, что пять лет назад совершил ошибку. Ведь именно тогда я был по-настоящему счастлив - пусть даже моё счастье не было безоблачным. Мне очень не нравилось, что мы стяжали чужую славу; я бы хотел, чтобы мы заслужили её сами, исключительно своим трудом и талантом. Но, увы, последнего нам недоставало, никто из нас не был выдающимся композитором - зато у нас хватало мастерства, чтобы талантливо исполнять чужие вещи. Мы дарили радость миллионам людей, без нас они никогда бы не услышали всех этих песен. И разве можно называть это бесцельным прожиганием жизни?
Уже порядочно пьяный, я сказал об этом ребятам и полностью признал перед ними свою неправоту. Они встретили мои слова с огромным воодушевлением и не мешкая провозгласили тост за воссоединение нашей команды. Затем Шейн безапелляционно заявил, что мы уже созрели для женской компании, и вместе с Патриком отправился за девчонками.
А дальше я ничего не помнил.
10
После такой грандиозной попойки я, конечно же, проснулся с жуткой головной болью. Вдобавок за окном ярко светило солнце и слепило мне глаза.
Лежал я на кровати в своей комнате - вернее, в той, которая прежде была моей, а когда я ушёл из группы, стала бесхозной. Вид у неё был несколько заброшенный: если ребята и проводили здесь уборку, то нечасто и не очень тщательно. Пыль лежала на мебели, в воздухе пахло затхлостью, а постельное бельё было отнюдь не первой свежести.
Сделав над собой усилие, я встал с кровати и потопал в ванную. Ещё не до конца проснувшийся, терзаемый похмельным синдромом, я совсем не обратил внимания на доносившийся оттуда шум воды и опомнился лишь тогда, когда увидел под душем стройную светловолосую девушку лет двадцати с виду. В первый момент у меня даже замерло сердце: на какую-то невероятную секунду мне показалось, что это Фиона. Но потом иллюзия рассеялась, и я понял свою ошибку. В душевой кабине стояла совершенно незнакомая девушка - просто похожая на Фиону.
Невнятно промычав извинения, я собирался ретироваться, но она сказала:
- Всё в порядке. - Голос у неё был такой же звонкий и одновременно бархатистый, как у Фионы. - Я уже закончила.
Выключив воду, девушка надела халат, взяла полотенце и торопливо вышла из ванной. Мои попытки вспомнить её ни к чему не привели. В конце концов я махнул на всё рукой и занялся своим самочувствием.
За десять минут при помощи колдовства и контрастного душа я избавился от похмелья. Головная боль прошла, исчезла ломота в теле и прочие неприятные ощущения, зато меня охватила слабость и сонливость. У нас, колдунов, был свой отходняк, который выражался во временном упадке сил.
Когда я вернулся в комнату, девушка сидела перед зеркалом и расчёсывала влажные волосы.
- Я не нашла фена. - Она говорила по-немецки, и это было хорошо: ту англо-голландскую мешанину, которая в её родном мире называлась американским языком, я понимал с большим трудом. - Вы что, вообще не пользуетесь электроприборами?
- Пользуемся, но не всегда, - ответил я и наложил на её волосы заклятье, которое быстро, но очень аккуратно подсушило их.
- О, спасибо, - кивнула девушка и слегка улыбнулась. - Впечатляет… Мне в это трудно поверить, но с фактами не поспоришь. Вы действительно колдуны.
Я воздействовал на неё ещё одним заклятием - тестовым, на наличие Дара. Но она никак не отреагировала, совсем не почувствовав его, что свидетельствовало об отсутствии у неё колдовских способностей. Несколько разочарованный, я уселся в кресло возле кровати, поднял с пола штаны и достал из кармана сигарету.
- Э-э… - протянул растерянно, чувствуя себя полным идиотом. - Извини, но как тебя зовут?
- Лана, - ответила она, ничуть не удивившись. - И давай внесём ясность: между нами ничего не было.
- Понятно, - сказал я, решив не заострять внимания на том, что проснулся совершенно голый.
- С тобой пыталась забавляться другая, - продолжала Лана. - Кажется, её зовут Жаклин, хотя не уверена. А я просто присутствовала при этом.
- Понятно, - повторил я. - А где же тогда Жаклин?
- Наверняка с кем-нибудь из твоих друзей. Ведь ты почти не реагировал на неё, а потом совсем вырубился, и она пошла искать развлечений.
- Понятно, - опять сказал я. - А ты почему не пошла?
- Потому что в отключке ты меня полностью устраивал, - объяснила Лана. - Не в моих привычках заниматься сексом с незнакомцами, будь они хоть трижды колдунами и суперзвёздами.
- Не понял, - удивился я. - Тогда как ты здесь оказалась?
- По чистому недоразумению. Если не ошибаюсь, девочек на свою дурацкую вечеринку вы отобрали по их письмам с фотографиями?
- Ну, вроде так, - ответил я.
- Но сами письма, похоже, не читали, - сердито произнесла Лана, взгляд её серо-голубых глаз стал ледяным. - Иначе знали бы, что я совсем не ваша фанатка. Конечно, ваши песни мне нравятся, но я не из тех дурёх, которые только и мечтают о том, чтобы лечь под своего кумира.
- Однако ты прислала свою фотографию, - заметил я. - Верно?
- Да, - признала она. - Но с другой целью. Я обратила внимание, что Шейн слабовато играет на гитаре. И - конечно, это было глупо с моей стороны - предложила свои услуги. В том же письме я прислала диск со своими записями. А также фотографию - чтобы твои друзья убедились, что я неплохо смотрюсь на сцене.
Я чуть снова на сказал "понятно", но в последний момент решил, что слишком часто употребляю это слово.
- Теперь ясно. А ты не пыталась объяснить, что случилась ошибка?
- Поначалу была слишком ошарашена. Патрик без всяких объяснений похитил меня из дома, потом был этот полёт… что-то невообразимое, как в калейдоскопе… и я очутилась здесь. А когда немного опомнилась, то поняла, что объяснять бессмысленно - вы были слишком пьяные, чтобы прислушаться к моим доводам. Ну, и кроме того, мне стало интересно. Я подсела к тебе - ты показался мне самым смирным, к тому же твои друзья были буквально увешаны другими девочками, - и стала расспрашивать. А ты оказался так любезен, что охотно и подробно отвечал на мои вопросы.
- Я много рассказал?
- Достаточно, чтобы опровергнуть мои представления о реальности. И теперь я не уверена, что хочу это знать.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Странное дело, но при этом я не испытывал ни малейшей неловкости. Возможно потому, что Лана была похожа на Фиону, чьё общество всегда доставляло мне удовольствие, и я никогда не тяготился её присутствием.
Наконец я спросил:
- Вернуть тебя домой?
- Было бы неплохо, - кивнула Лана. - И желательно поскорее.
Взяв свою одежду, она скрылась в ванной. Тем временем я тоже принарядился и как раз приводил свои волосы в порядок, когда вернулась Лана. В свободной блузке и плотно облегающих брюках она выглядела весьма соблазнительно, и я даже пожалел, что между нами ничего не было. Хотя, с другой стороны, я бы всё равно ничего не помнил.
Я взял Лану за руку. Рука у неё была тёплая и мягкая.
- Где ты живёшь?
- Подгорица. Это в…
- Да, знаю. Поехали.
Несколько минут путешествия по Туннелю, короткая ориентировка с двадцатикилометровой высоты - и мы очутились в безлюдном переулке на окраине черногорской столицы.
- Далеко до твоего дома? - спросил я.
- Нет, не очень, - ответила Лана, оглядевшись вокруг и выяснив, где мы находимся. - Четверть часа пешком. Подгорица небольшой город.
- Может, провести? - предложил я.
- Не стоит, - покачала она головой.
Но до главной улицы мы всё же дошли вместе и остановились на тротуаре.
- Насколько я понимаю, - произнесла Лана, - вашим сценарием предусмотрено, что девушки, побывавшие на вашей вечеринке, станут рассказывать и о своём похищении, и о том, что вы настоящие колдуны, и что действительно живёте в другом мире.
- Совершенно верно, - подтвердил я.
- Но я лучше промолчу. Не хочу оказаться в дурацкой ситуации.
- Правильное решение, - одобрил я.
Мы снова помолчали.
- Значит, - отозвалась Лана, - ты возвращаешься в группу.
- Окончательно ещё не решил. Но скорее да, чем нет.
- Что ж, - вздохнула она. - Жаль, что вы покидаете наш мир.
- Зато песни никуда не денутся.
- Да, они останутся. В записях. Вот только я не услышу там твоей гитары и никогда не узнаю, насколько хорошо ты играешь… Ну, ладно. Счастливо тебе, Феб. А всей вашей команде - удачи и новых успехов.
Лана резко развернулась и пошла прочь от меня. Я долго смотрел ей вслед, но она ни разу не оглянулась…
11
Вернувшись обратно, я приготовил себе большую чашку крепкого чёрного кофе и вышел из дома. На крыльце сидел Патрик и тоже пил кофе. Взгляд у него был мутный и опустошённый - верный признак тяжёлого отходняка.
- Привет, Феб, - вяло поздоровался он. - Славно мы повеселились, да?
- Это уж точно, - согласился я, усаживаясь рядом.
- Твои девчонки ещё дрыхнут?
- У меня была одна, - уточнил я. - И она уже дома.
- Та блондиночка? Лана Обренович? - Патрик ухмыльнулся. - Я так и думал, что ты на неё западёшь. Да и она сразу прилипла к тебе.
- Стоп! - сказал я. - Так ты с самого начала знал, кто она такая?
- Ага. Гитаристка из Черногории. Очень талантливая девочка, у неё потрясающая техника, но не хватает целеустремлённости и постоянства. За последний год поменяла то ли пять, то ли шесть групп с совершенно разными направлениями - от тяжёлого металла до фолк-рока.
- Значит, она попала сюда не по ошибке?
- Никакой ошибки. Я же знаю тебя как облупленного. Ты у нас парень требовательный, тебе не нравятся пустоголовые куколки. А эта как раз на твой вкус. - Патрик на секунду умолк; возможно, хотел привести в качестве дополнительного аргумента сходство Ланы с Фионой, но потом передумал. - Был, конечно, риск, что она устроит скандал и подпортит наш праздник, но всё обошлось. Ты доволен ею?
- Ну… - смутился я. - Если честно, то не помню.
Патрик понимающе кивнул:
- Да, пил ты залихватски. Но вёл себя лапочкой, был очень мил с нашими гостьями, особенно с Ланой. Между прочим, вы с ней здорово танцевали, просто загляденье. А ещё ты много говорил. Нагрузил бедную девочку Порядком, Хаосом, Источником, всеми Домами. Хвастался напропалую - и что тебя считают наследником Зевса, и что ты первый претендент на Силу Источника, да ещё и Порядок приплёл - якобы он хочет, чтобы ты стал его адептом.
Я едва не уронил чашку. Меня поразило даже не то, что я так много выболтал. Хуже было другое…
- Я ХВАСТАЛСЯ?!
- Ещё как. И выглядел весьма довольным собой. - Патрик лукаво улыбнулся. - Ты только не подумай, что я обвиняю тебя в лицемерии. Я ничуть не сомневаюсь, что тебя тяготит слава Громовержца. Но где-то в глубине души каждый из нас одержим манией величия. Выпивка вкупе с потрясной девчонкой пробудили эту сторону твоей натуры.
- Далеко не лучшую сторону, - вздохнул я и с грустью подумал, что Лана, видимо, сочла меня самовлюблённым, напыщенным, высокомерным идиотом. - Просто я давно не напивался. И с непривычки меня сорвало.
- Причём конкретно, - согласился Патрик. Он ненадолго о чём-то задумался, затем убрал с лица длинную прядь русых волос и пристально посмотрел на меня: - Кстати, насчёт Порядка. Когда ты молол о том, что он хочет сделать тебя своим адептом, я на какую-то секунду поверил тебе - такой ты был серьёзный. Но потом решил, что это всё чушь, пьяный бред. А вот сейчас сопоставил некоторые факты, и… Короче, на днях я виделся с Фионой.
- Ага… - неопределённо протянул я.
- У нас был разговор о тебе, - продолжал Патрик. - Она сказала, что ты, возможно, захочешь вернуться в группу, и очень просила меня согласиться на все твои условия. Мол, ты сейчас переживаешь серьёзный кризис, и мы - то есть наша команда - должны всячески поддержать тебя. О причинах этого кризиса Фиона сообщить не захотела. Объяснила, что не имеет права, мол, она уже и так, считай, нарушила своё слово, когда обратилась ко мне. И, разумеется, попросила меня держать язык за зубами.
- И ты держал?
- Да. Никому ни слова. Вот только тебе рассказал.
Следующие несколько минут мы молча пили кофе. Патрик терпеливо ждал, не пытаясь давить на меня. Я знал, что если сейчас поменяю тему разговора, он больше к этому вопросу не вернётся, хотя и будет уязвлён тем, что я доверился Фионе, а не ему. Ведь при том, что Фиона была моей лучшей подругой, всё же именно Патрик был моим самым близким другом - даром что в последние несколько лет между нами возник некоторый холодок.
Впрочем, я медлил не потому, что сомневался в Патрике. Просто думал, стоит ли упоминать в своём рассказе Ричи, который приходился ему сводным братом по отцу. Но в итоге я решил ничего не утаивать - отношения между Патриком и Ричи никогда не отличались особой теплотой и душевностью, а в детстве они и вовсе враждовали из-за того, что у них разные матери.
Было бы сильным преуменьшением просто сказать, что моя история потрясла Патрика. Это слово не выражало всей глубины его шокового состояния, когда он узнал, что Порядок хочет сделать меня своим Стражем, а Хаос, в связи с этим, жаждет моей смерти.
- Великий Элвис! - произнёс наконец Патрик. - Ну, и круто ты влип! Я бы на твоём месте… Блин, даже не знаю, что бы я делал.
- Я тоже не знаю, - уныло сказал я. - Это какой-то тупик, совершенно безвыходный. Постоянно жить в ожидании того дня, когда Порядок решит, что я уже готов подчинить Янь, и отправит за мной своих Агнцев. И постоянно оглядываться по сторонам - а вдруг Хаос снова перехитрит своего Хранителя и пришлёт по мою душу очередного цербера, на сей раз трёхголового, а может, и не одного.
- Ну, здесь-то ты в безопасности, - заметил Патрик. - Твари Порядка и Хаоса не могут попасть в Срединные миры.
- И что прикажешь, всю жизнь провести в изгнании? Я, конечно, люблю Авалон, это моя вторая родина, но я всё-таки сын Сумерек. Да и не в тварях дело, вовсе не в них. От церберов я как-нибудь уберегусь, и никакие Агнцы не смогут заставить меня принять Янь против воли. Я боюсь другого, Пэт. Боюсь, когда наступит время, я сам пойду в Порядок, добровольно приму его Силу и стану его Стражем. Просто потому, что так будет правильно. Потому, что контролируемый Порядок - в интересах колдовских Домов. И, по большому счёту, в интересах всего мироздания.
Патрик вздохнул:
- Ты всегда был лучше меня, Феб. Ты полон ответственности, у тебя высокие идеалы. А мне лично наплевать на все проблемы мироздания. В жизни меня интересуют только три вещи - верные друзья, пылкие девочки и хороший рок-н-ролл. Жаль, что не знаю, как тебе помочь. Ну, разве что уговорю ребят, чтобы в следующем мире мы играли исключительно свои песни.
- Если только ради меня, - покачал я головой, - то не надо. Меня устроит и половина репертуара.
- Это не только ради тебя. Просто нам пора выходить на новый уровень. А для этого нужен ты - без тебя мы снова не устоим перед соблазном выбрать самую лёгкую дорогу к славе. - С этими словами Патрик поднялся. - Пойду сварю ещё кофе. Тебе тоже?
- Да, пожалуй.
Вернулся он минуты через три с двумя чашками кофе, одну из которых вручил мне, затем сел на прежнее место и произнёс: