И уже не мальчик, что бы реагировать на такие детские подначки.
В небе пронеслись два дракона: крупный дымчато-серый и терракотовый. Я невольно затаил дыхание - может они конечно и твари, но до чего же это было… прекрасно…
Просто неописуемо, невыразимо, невероятно прекрасно!
- Низко пошли. К дождю, - прокомментировал дракончик.
Я изумленно взглянул на него и наткнулся на озорную усмешку. Это и вовсе настроило на благодушный лад. Баловство, конечно, но ведь ничего злого в его шутках нет. Можно подумать ты сам от него сильно отличался в такие годы! Судя по Шторму, стая на Ацисе не должна быть очень многочисленной, так что может мне еще повезет…
Преодолеть уступ оказалось гораздо легче, чем казалось на первый взгляд и мы оказались в самом логове. Жерло входа отделялось от остальной части занавесью из выделанных шкур, что должно было предохранять от холода и непогоды, само же оно больше всего напоминало какой-нибудь разбойничий притон: очаг посередине, сундуки, ковры, оружие…
Стоя у входа Винд разговаривал с драконой - высокой, поджарой, но в ее черной косе обильно проступала проседь.
- Возьми с собой парней, - говорила она, - Вулкан стал на крыло совсем недавно, и торопится уйти, а Шторм… дикий он… Я сама хотела проводить их на первых порах, а потом собиралась в степь, навестить старые кочевья, но пока не могу.
Торнада буйствует, и кроме Ливня ей ни до чего нет дела, так что девчонок оставить не на кого.
Девчонки лет пяти, о которых шла речь, увлеченно мутузили друг друга, но ни Винд, ни дракона, разнимать их не торопились, даже головы не повернули.
- Я иду не один, Буря. Ты знаешь.
Дракона обернулась на нас, кивнула Вулкану, проехалась по мне безразличным взглядом, проигнорировав почтительный поклон. Переживу, это не Шторм. Драконы чтят своих немногочисленных самок и детенышей, как самое дорогое сокровище. Что не мешает им потом сходиться в ритуальных схватках.
- Он с тобой?
- Почти. Правильнее сказать, я с ним, - невозмутимо подтвердил Винд, и я едва подавил нервный смешок. Такое заявление - от дракона! А мы с ним даже не сговаривались.
Любопытно, значит Винда просят "вывести в свет" молодых драконов. Не знал, что у них принято нечто подобное. Но, если я хоть что-то понимаю в их повадках, даже в этом случае ни они не обязаны подчиняться Винду, ни он не несет за них ответственность. Мысленно я застонал - неделя пути до Миркаля в обществе троих драконов, которые в любой момент могут сцепиться между собой и наверняка не оставят в покое и меня, - самый жуткий кошмар не мог бы с этим сравниться!
Винд не успел высказать свои мысли дальше, как появились новые действующие лица.
В логово просто влетела медноволосая дракона: такое впечатление, что она спикировала в пещеру, перекидываясь прямо в полете.
- Буря, я улетаю с Ливнем! - увидев Винда, она притормозила, окинула его откровенным оценивающим взглядом и расцвела еще больше, - Здравствуй, брат. Я - Торнада.
- Здравствуй, сестра. Винд, - он смотрел мимо нее на застывшего у входа еще одного дракона, - Приветствую тебя, брат по крови.
- И я приветствую тебя, Винд. Мое имя Ливень, - представился тот холодно и властно.
При виде друг друга оба дракона неуловимо подобрались. Да уж, они были бы достойными противниками!
Ливень выглядел как бог, по какой-то немыслимой прихоти решивший осчастливить простых смертных своим присутствием: высокая статная фигура с оттенком величия в осанке, безукоризненно аристократическое лицо в обрамлении слегка волнистых темно-русых волос, вместо глаз - текучие озера ртути… Если это не сам Миркальский лорд залетел на огонек - то я нереида! Помимо манер, об этом красноречиво свидетельствовало его одеяние, только внешне выглядевшее просто, - на него ушло бы мое полугодовое жалование до последнего денария! Если хватило бы: безумно ценный тончайший шелк туник - верхней и нижней, был расшит по краю серебряной нитью, составляющей изумительной тонкости рисунок… Наборный пояс, охватывающий талию сам по себе был произведением искусства… Даже сапоги его трудно было назвать простыми. Только крис в потертых черных ножнах немного выделялся из этого благородного безупречного великолепия…
Но Винд ему не проигрывал. Если Ливень был воплощением власти драконов, то Винд - свободы?.. Он олицетворял собой те бескрайние дикие лесные просторы, из которых пришел. Клянусь, я почувствовал нечто, сильно смахивающее на гордость!
- Я могу разделить с тобой огонь? - невыразительно поинтересовался мой спутник.
Насколько я мог судить, это значило объявление себя гостем, - а у драконов либо гость, либо лорд, либо труп. Вроде у самок по-другому, но стаи я встречал редко…
И уж тем более, - не был в их гнезде!
Даже обе драконы напряглись. Вулкан переводил шалый взгляд с одного на другого - все-таки выпороть бы его, что бы хоть через задние ворота капля ума вошла пока не поздно!
- Это не мне решать. Я здесь тоже гость, - так же бесцветно ответил Ливень.
Как всегда! Вот скажите, как это по-вашему следует понимать? Вежливая констатация, что здесь угодья Шторма? Начало дружеской беседы на равных? Или прелюдия к поединку - тоже на равных?
- Что ж, брат, - Винд неожиданно улыбнулся: кончиками губ, - Тогда проветримся?
Оба дракона сорвались с карниза прежде, чем я смог разглядеть подробности преображения…
Я сидел, как на иголках, не понимая, что не дает мне уйти. Винда все не было.
Ливень тоже не возвращался. Торнада живописала Буре и Вулкану, как собирается основать новую стаю в садах под Миркалем на диком смешении латыни и всех диалектов мира - как они сами понимают, о чем говорят? Хотя все знают, что драконам речь нужна постольку поскольку - они просто слышат друг друга…
Одна из девочек, - я уже углядел, что они вообще-то погодки и ничуть друг на друга не похожи, - указала на мой нож:
- Это что?
- Сакс.
- Дай посмотреть!
Уже потому, как разом умолкли драконы, доселе не обращавшие на меня никакого внимания, - можно было догадаться, что это не просто просьба: тяжелее оскорбления трудно придумать - что бы дракон передал кому-то свое оружие?!
Девочка конечно еще мала, но такие вещи знать уже должна. Значит, издевается…
Так… если я скажу, что бы малявка отстала - бой: потому что детеныши - священны… Если отдам оружие - сравняюсь для них с земляным червем…
- А как им сражаются видела? Это не крис…
Я поднялся, вертя в ладонях сакс. Как только, я начал демонстрировать наиболее действенные приемы рукопашной, драконы вернулись к своим делам, изредка кося на нас глазами. Торнада собиралась, пытаясь запихнуть все нужное в две переметных сумы. Буря и Вулкан обсуждали насущные заботы: очевидно, дракончик и впрямь стремился уйти… Мне показалось, что Буря сожалеет о разлуке: они были так схожи, - как мать и сын…
Время шло. Я злился - какого… демона я тут сижу в ножички играю, когда мне сломя голову надо мчаться в Миркаль! Какого дьявола меня угораздило связаться с драконами, и какого черта я с таким нетерпением жду его возвращения?! Даже если они с Ливнем сейчас мирно беседуют о погоде, Винд - дракон: придет ему в голову новая блажь и поминай как звали!
И это было еще не последним испытанием - в логово вполз Шторм-ящер.
- Пришел проводить, братец? - ехидно поинтересовалась Торнада.
- Как же иначе, сестрица! - не менее ядовито отозвался Шторм уже человеком.
Не похожи они были друг на друга никаким местом! Торнада была чувственно красива, и у меня возникло предположение - а не имел ли Шторм на нее виды. В определенном возрасте многим нравятся женщины постарше, с опытом.
- А! - желто-зеленые, ореховые, злые глаза заметили меня, - Поди сюда, человек!
Я не шелохнулся.
- Ты глухой?
Я молчал, поглядывая на драконов: Буря и Вулкан наблюдали лишь с легкой заинтересованностью, а вот на лице Торнады читалось откровенное удовольствие. С искаженным от ярости лицом Шторм выхватил крис. Я стоял с саксом в потной ладони, и на ум не шло ничего, кроме самых грязных ругательств. Какого рожна меня понесло через Ацис?! Хотя Тадран немногим лучше, а драконов там наверняка больше…
Какого лиха меня вообще понесло через Кельдерг?!
В следующий миг раздался хорошо знакомый голос, в котором присутствовали озорные нотки:
- О, мы поспели к самому интересному…
Винд и Ливень появились совершенно незаметно, при чем с добычей, и я невольно почувствовал огромное облегчение оттого, что до поединка между ними не дошло.
- Это твой? - Шторм резко развернулся к Винду.
- Нет.
- Я - только свой и больше ничей!
Короткий ответ Винда безразличным тоном, и мой раздраженный возглас - прозвучали одновременно. В желтых глазах Шторма сверкнул хищный охотничий блеск.
- Значит мой!
Я молчал. Твердо, без вызова глядя ему в глаза: что бы я не сказал - это было бы лишним, значило, что я опускаю себя до уровня недавнего подростка, в котором еще не перебродила молодая кровь… Не говоря уж о том, что любое слово дало бы ему новый повод.
Но в этот взгляд я постарался вложить все вопросы: …Разве? Уверен? Попробуй!? Сможешь?!..
- Убью, - хмуро подтвердил Шторм мои старания.
- А Тайрена убить не просто, - ввернул Винд, прежде, чем я смог остановить.
Гадючья погань! Он все-таки получил то самое развлечение, на которое рассчитывал.
Шторм только самоуверенно хмыкнул. Он напал немедленно, едва мы ступили в поспешно освобожденный круг, не собираясь тратить время выжидая и присматриваясь.
Зря, хотя пару неприятных мгновений испытать пришлось.
Сразу стало ясно, что и ловкостью, и силой Шторм не обделен. А вот опыта, даже если он уже успел пару раз напоить свой крис кровью противника - нет совсем.
Может, сражаться ему и приходилось, но это была либо учеба, либо расправа над неосторожными путниками. Все-таки настоящий поединок требует не только умения, переходящего в рефлекс, но и разума. И холодного разума.
Шторм двигался быстро, стремительно, - мне приходилось держаться на расстоянии, что бы угадать его следующий ход, но как только я успевал это сделать - все определялось само собой. Наберись Шторм чуть-чуть выдержки, через пару лет я бы не решился с ним встретиться, но пока, я только уклонялся, уходил и отскакивал, парируя где требуется удары. И видел, что силы рассчитывать он тоже не умел…
Черт побери, мне не хотелось его убивать! Кажется, я только сейчас понял фразу Винда, и отчаянно искал выход. И драконы, с неодобрением наблюдавшие за боем, и сам Шторм - к этому моменту уже не могли не понимать, что перевес на моей стороне…
Я несколько раз достал его саксом: легко, предупреждая…
Только драконы намеков просто не воспринимают.
Игра через чур затягивалась. Это было ошибкой, чудовищным оскорблением и унижением. Но весь этот поединок был ошибкой, и я все еще искал возможность прекратить его без ущерба для всех, когда ускользнув от очередной атаки Шторма, так и не воткнул лезвие в идеально подставленную спину.
- Хватит играть, Тайрен! - в голосе Винда отчетливо сквозило возмущение и осуждение.
Шторм не удержав равновесие, завалился вперед, рассадив лоб о камни. На плече и боку, - там, где я все же наметил уколы, тоже проступили темные пятна. Его крис застрял в трещине между камнями, и он не смог воспользоваться им быстро. Я ногой ударил его по руке уже всерьез, что бы он оставил эту затею, и удвоенное усилие привело к тому, что в ладони дракона оказался только обломок, который тут же отлетел в сторону.
- Добей же! - звонко выкрикнула Торнада, сверкая синими глазищами.
Я обвел взглядом ее, невозмутимого Винда, безразличного Ливня, задумчивую Бурю, Вулкана - и снова посмотрел на Шторма. Дракон лежал в пыли и, не обращая внимания на заливавшую лицо кровь, шарил пальцами в поисках пусть и сломанного криса…
- Нет! - я зло сплюнул завязшую на зубах пыль, - Сопляк ведь еще…
И пошел прочь, туда, где бросил свои вещи…
Наверное, я все же должен был сказать Винду спасибо, хотя он ничего не сделал в тот момент, а позже мне было слишком противно, - но оборачиваться я начал даже раньше, чем понял зачем… Раньше, чем разум сумел осознать увиденное в его глазах… …Обломок лезвия чиркнул по груди, вспарывая рубаху, и прошелся по ребрам наискось… Мой сакс - вошел гораздо глубже!
И крайне неудачно - кровь хлынула ярко-алая, пенистая…
Дьяволы!!! Мне не надо было ничего объяснять - за десять лет службы я видел достаточно. И не надо было, снова глядеть на драконов, что бы знать, о чем они думают. И сам я в этот раз тоже думал быстро - став на колено, я вогнал клинок точно, чуть выше ключицы…
Что бы парень по крайней мере не мучился понапрасну…
И успел уловить в его светло-карих с прозеленью глазах кроме ярости боя - нечто, похожее на одобрение и благодарность…
Винда и остальных окончание схватки по-видимому примирило с моим первоначальным поведением. Мне же было тошно, как никогда - ну не понимал я, зачем это все было!
Шторм наверняка не так давно стал на крыло, а юнцов всегда тянет пробовать силы, не зависимо от того ноги у них, лапы или крылья. Вот только у драконов такие игры заканчиваются одним - и я это знал же!
Я не дракон, я человек! И как не пытался я сейчас убедить себя, что речь шла о выживании - голос совести этим заглушить не удавалось. Безразличие сородичей убитого мною Шторма, только добавляло тоски - как же так можно?! Да, дрались мы один на один - и для них это достаточно, что бы считать бой честным. Да, проигравший слаб, а слабый - не должен жить… Но как же это было глупо! Ради чего это было?! Не справедливо… Он ведь был так молод!..
Я с горечью посмеялся над собой: драконы не жалеют ни себя, ни друзей и сородичей, и как раз таки все мои переживания по врагу выглядят до нельзя глупыми. Все они таковы, и жалеть их не стоит!
И все же я еще переживал последний взгляд Шторма. Я знал: жизнь - это товар. Мы все тащимся к своему концу, и прикидываем, как бы продать себя по дороже, прикрываясь красивыми условностями: кому-то нужна власть, кому-то богатство, кому-то просто уют и удобство, кто-то жаждет любви к себе… Какая разница, ведь мы готовы платить за это!
И смерть это товар - мне ли не знать этого?! Свою жизнь я уже продал однажды, включив в контракт и костлявую подружку - свою и чужую…
И я не понимал этого взгляда умирающего дракона - какая разница от чьей руки пасть: мерзавца или святого? В чем он успел увидеть здесь достоинство и какой смысл найти? И почему я его не вижу?
Больше всего мне хотелось завыть в небо - даже не волком, а одичавшей бездомной шавкой…
- Я ухожу, - сказал я Винду.
Тот между делом кивнул:
- Я догоню.
Ну вот и все… Только почему же единственное чего я не чувствую, а должен бы - это облегчение…
* * *
Она была хороша, как распустившийся на рассвете цветок. Не роза - розы слишком пышны и амбициозны. Она спала, напоминая только что раскрывшуюся лилию. Нежную и торжествующую. Непреклонную в своей чистоте, белизна которой оттеняется зеленоватыми нитями, стремящимися из самой глубины корня…
Я мог бы любоваться ею вечность, если бы не знал, как это мало! В созерцании красоты всегда присутствует скорбь, ибо ты знаешь, что все проходит…
Ресницы дрогнули, и я снова оказался посреди поля ирисов…
Дракон был первым, кого Наир увидела по пробуждении. Она едва воспринимала происходящее, когда ее везли сюда. Где-то далеко остались миг позора и отчаяния, караван, торговцы, и почти безразличное ожидание собственной судьбы. Наир знала, что красива, и была достаточно умна, что бы понимать: где бы не родилась женщина - во дворце или лачуге - красота это товар. Вопрос только в цене… так что ее положение не слишком изменилось.
Дракон был единственным впечатлением, которое сумело прорваться не только сквозь липь, которой ее окуривали, что бы ценная рабыня не вздумала бежать и не повредила себе, но и сквозь владевшее ею ожесточение.
Дракон был первым, кого она увидела, снова обретя способность осознавать окружающий мир.
Он сидел прямо на полу, созерцая ее холодным немигающим взором. Его глаза, под тяжелыми веками были удивительного, чистого до прозрачности, голубого цвета. А лицо в обрамлении бесцветных с желтовато-серым оттенком прядей равно могло принадлежать и юноше, едва перешагнувшему порог мужественности, и зрелому мужу, которого не решается беспокоить даже старость.
Дракон просто смотрел, и выглядел при этом не более живым, чем искусно раскрашенная статуя в храме Эгеры, и столь же впечатляющим, как разбушевавшийся океан.
Оцепеневшая, завороженная Наир могла только вглядываться в эту голубую бездну глаз, теряясь и растворяясь в ней.
А потом дракон просто встал и ушел, так и не сказав ни слова.
Наир ждала. Ждала, что он вот-вот вернется. Но вместо дракона появились его слуги в одинаковых серых одеяниях и с одинаково серыми лицами. Они приветствовали ее так, словно это она была их госпожой, а не новой рабыней в доме. Не то, что бы она ожидала загон для рабов и ошейник с цепями: как уже говорилось, Наир осознавала свою привлекательность и уже убедилась, что даже в качестве невольницы она ценится очень дорого. Но все же девушка была удивлена.
- Мой господин, - решилась она задать интересующий вопрос, - лорд дракон, где он и когда явится?
- Нам это не известно. Хранитель ушел. И он не сообщает нам, когда придет вновь, - ответила пожилая сухонькая женщина, назвавшаяся Аддой, - Он распорядился предоставить тебе все необходимое, и сверх того - все, что ты пожелаешь.
Наир едва успела прикрыть округлившийся от удивления рот. Но дальше - больше!
Предложенные ей кушанья могли удовлетворить и самый придирчивый вкус. Покои поражали изысканностью убранства. Показанная ей купальня уместнее смотрелась бы во дворце восточного владыки, а предложенные наряды и ткани могла позволить себе только какая-нибудь принцесса! И то многие настоящие принцессы, умерли бы от зависти!
Против воли Наир была сражена. И приемом, какого ей никто никогда не оказывал и обстановкой. Подобной роскоши она не видела и в те времена, когда семья их еще не была разорена, и их принимали в знатных уважаемых домах. И уж меньше всего можно было ожидать встретить такое высоко в горах в драконьем логове! Наваждение рассеялось только при виде изящных вещиц, без которых не может обойтись ни одна женщина во все времена. Вертя в руках черепаховый гребень, она вспомнила и кто она и зачем она здесь. На счет последнего сомнений быть не могло: мужчина покупает молодую красивую рабыню не для того, что бы беседовать о философии.
Даже дракон.
Наир вспомнила как он смотрел на нее, когда она проснулась. И как смотрел там, на рынке, согнав своими чарами наркотический угар. Ей стало холодно. Помедлив немного, что бы справиться с собой, она решительно свернула волосы в тугой узел кос и выбрала платье: оно было светло голубого цвета и оставляло открытыми лишь кисти рук. "Сколько же хозяек уже сменили вы?" подумалось девушке, когда она поправляла шпильки.