(На следующий день и в первой же книге, которую взялся читать, я нашел подтверждение нашим догадкам. Устойчивость Основы обуславливала развитие на ней технологической цивилизации, а изменчивость Граней порождала цивилизацию ментально-магическую.)
С минуту мы оба молчали, потом я с некоторым сожалением сказал:
- Боюсь, о компьютерах нечего и мечтать.
Инна кивнула.
- И всё же, - сказала она. - Мне нравится этот мир.
- Мне тоже, - сказал я и крепче обнял жену. - Для нас это сущий рай. И вовсе не в шалаше, а в настоящем дворце. Вот если бы здесь ещё работали компьютеры… Ай, ладно! К дьяволу компьютеры!
С этими словами я приподнял подол её платья и запустил руку ей под юбки. Инна лукаво улыбнулась, словно давно ожидала этого.
- Ага! - сказал я удовлетворённо. - Ты всё-таки не надела трусики.
- Я же знала, что ты проверишь, - ответила она, склонив голову к моему плечу. - И не хотела разочаровывать тебя. Чего не сделаешь для любимого человека.
- Ты просто прелесть! - восторженно произнёс я и уложил Инну на траву. - Давай-ка испробуем это новое удобство.
- Прямо здесь? - немного растерялась она.
- Прямо здесь, - подтвердил я, закатив её юбки. - И прямо сейчас.
Инна сокрушённо вздохнула, но не стала протестовать, а по своему обыкновению расслабилась, полностью уступая мне инициативу. Естественно, я расценил это как знак согласия, а потому был несказанно удивлён, когда она резко оттолкнула меня, едва не попав коленом в одно моё чувствительное место, приняла сидячее положение и торопливо подтянула чулки.
- Что случилось, солнышко? - спросил я, озадаченно глядя на неё.
- Это плохая идея, - объяснила она, поднявшись и поправляя платье. - Здесь неподходящее место для таких игр. Мы у всех на виду.
- У кого "у всех"?
Инна кивнула в сторону леса:
- Хотя бы у тех двоих, что едут сюда.
Я посмотрел в указанном ею направлении, тотчас вскочил на ноги и нахлобучил на голову шляпу. Из леса к нам быстро приближалось два силуэта.
- Проклятье! - сказал я в сердцах. - Бродят тут всякие, не дают приласкать жену на природе… Интересно, кого это черти несут?
Черти несли двух лошадей без всадников. Когда они подбежали и остановились перед нами, я почему-то сразу определил, что один из них жеребец, а вторая - кобыла. Жеребец был серым в яблоках, кобыла - совершенно белой, с невероятно длинной и пышной гривой. На обоих была великолепная сбруя, причём седло на кобыле было дамским.
Впрочем, всё это я отметил в уме чисто машинально. Моё внимание сразу приковал к себе взгляд жеребца, по-человечески разумный и очень-очень знакомый.
- Какая прелесть! - умилённо произнесла Инна, робко протянула руку и погладила морду кобылы. - Хорошая, хорошая лошадка!
Жеребец громко фыркнул.
- Вы тоже хороши! - промолвил он с откровенным сарказмом в голосе. - Нечего сказать, знатные номера вы откалываете! Очень мило и остроумно с вашей стороны.
- Леопольд! - воскликнули мы с Инной. - Это ты?!
- Можете не сомневаться. А это, - он кивнул в сторону кобылы, - Лаура. Бедная киска! Нелегко было успокоить её, когда вы так неожиданно, без предупреждения, превратили нас в лошадей.
- Ты уж извини, котик, - сказал я. - Мы не хотели, честное слово. Для нас это такая же неожиданность… Как ты себя чувствуешь?
- А что я! Со мной всё хорошо. Для меня не впервой быть конём. Кроме того, я рад опять оказаться в родных краях.
- В родных краях, говоришь?
- Конечно. Здесь я родился и вырос. Здесь я жил, пока Мэтр не забрал меня. Это было зимой… Кстати, Мэтр сейчас дома?
- Нет, - ответил я, вытаращив от удивления глаза. - Он же умер!
- Умер? - переспросил Леопольд и тряхнул гривой. - Жаль, конечно. Но ничего не поделаешь - все люди смертны.
Я уже открыл было рот, чтобы напомнить ему его же собственный рассказ о смерти Мэтра, но Инна опередила меня:
- Скажи, Леопольд ("…А ты, Влад, помолчи, у меня возникло одно подозрение…"), как ты очутился в Киеве?
- А разве я не рассказывал? Странно… Мэтр забрал меня отсюда, мы попали в незнакомый город…
- Это был Киев?
- Да, потом я узнал, что он называется Киевом.
- А дальше?
Кот… прошу прощения, конь снова тряхнул гривой и фыркнул.
- Мэтр посмотрел мне в глаза - ну, и взгляд у него, скажу вам! - и произнёс: "Теперь ищи себе новых хозяев"… Ага! Вот оно что! Он, наверное, предчувствовал, что умрёт.
- Наверное, так и было, котик. Рассказывай дальше.
- Потом он исчез. Мне стало так страшно, что я совсем потерял голову… Господи! Тогда я чуть не умер от страха!… Ну, и побежал, куда глаза глядят, а когда пришел в себя… Так я же рассказывал тебе, Инна, точно рассказывал.
Она утвердительно кивнула:
- Да, котик. Теперь я вспомнила.
"Что всё это значит, черт меня возьми?!" - спросил я, совершенно сбитый с толку.
"Кажется, я понимаю что," - медленно ответила Инна.
"Ну!"
"Погоди немного. Дай собраться с мыслями…"
- Леопольд, - обратилась она к коту-коню. - Ты любил Мэтра?
Он удивлённо посмотрел на неё.
- Любил ли я Мэтра? Фрр… Мэтр был моим хозяином, и я уважал его. Но любить… Нет, это невозможно! Его никто не любил, и он никого не любил… Кстати, если Мэтр умер, кто теперь владеет Кэр-Магни?
- Мы, - ответил я.
- Вы? Так это же здорово! - Леопольд радостно заржал. - Садись на меня, Владислав. Поехали!
- Садиться? - растерялся я. - Мне? На тебя?
- Ну, да. А что тут такого?
Я с сожалением покачал головой:
- Боюсь, это невозможно, котик. Я совсем не умею ездить на лошадях.
- Не беда, научишься. Я тебя научу… Только чур, не пришпоривать!
- Садись, - сказала мне Инна. - Ничего с тобой не случится. Леопольд умный ко…нь.
- Ладно, уговорили, - сказал я со вздохом и подошел к Леопольду. - Попробую.
Ловкость, с какой я поставил ногу в стремя и тут же вскочил в седло, заставила меня усомниться, действительно ли я не умею ездить на лошадях. Мы с Леопольдом сделали несколько больших кругов, переходя с одного аллюра на другой.
- Влад! - восхищённо воскликнула Инна. - Где ты научился так хорошо держатся в седле?
- Наверное, там же, где выучил коруальский язык, - ответил я. - Садись на Лауру. Прокатимся вместе.
- Что?!
- Садись на Лауру, говорю. Если я умею, то ты умеешь и подавно. Разве нет?
- Ну… Скорее всего, да.
- Тогда к чему эти разговоры? Вперёд!
Инна с сомнением посмотрела на Лауру, потом себе под ноги.
- Но на мне такой роскошный наряд… к тому же я без трусиков.
- Ух ты! - отозвался Леопольд. - Как интересно!
Я хлопнул его по уху, чтобы он не вмешивался в разговор старших, и сказал жене:
- Это не имеет значения, дорогая. Ведь на Лауре дамское седло. Давай я подсажу тебя.
После секундных колебаний Инна покачала головой:
- Нет, спасибо. Сама попробую справиться. Если я не сумею без посторонней помощи сесть на лошадь, то мне лучше совсем на неё не садиться.
Впрочем, все её страхи были напрасными. Хотя длинный подол платья действительно мешал ей, она всё же сумела самостоятельно взобраться в седло и с первой же минуты держалась в нём твёрдо и уверенно. Инна оказалась ловкой наездницей и без труда укротила Лауру, которая, будучи "новоиспечённой" лошадью, поначалу раз за разом взбрыкивала с непривычки.
Ещё добрых полчаса мы носились по равнине наперегонки, смеясь и дурачась. Леопольд выкидывал такие кренделя, что просто удивительно, как я ни разу не упал. Лаура вела себя более смирно, не шалила, но бегала резво и была необычайно грациозной. Даже не верилось, что всего лишь несколько часов назад она была самой обыкновенной кошечкой.
В Кэр-Магни мы возвращались уставшие, но довольные. Прежде я и подумать не мог, что верховая езда - такое приятное и увлекательное занятие.
Когда мы миновали ворота усадьбы, Леопольд сказал:
- Надеюсь, теперь ты превратишь нас с Лаурой в котов?
- А как это делается?
- Разве ты не знаешь заговора?
- Какого?
- Который превращает лошадей в котов.
- Нет, не знаю.
- А Инна?
Мысленно я обратился к Инне и получил отрицательный ответ.
- Нет, котик. Инна тоже не знает.
Леопольд забеспокоился:
- Что же делать? Мне надоело быть конём. И Лауре надоело. Мы хотим снова стать котами. - В его голосе проступили плаксивые нотки. - Зачем же вы превратили нас в лошадей, если не знали возвратного заговора?
- Мы не знаем ни прямого, ни возвратного, - немного раздражённо ответил я; плаксивый тон Леопольда, вкупе с лошадиным акцентом, начинал действовать мне на нервы. - У нас получилось нечаянно.
- Всё равно вы виноваты, - не унимался он. - Я не хочу на всю жизнь оставаться конём. Я хочу превратиться в кота.
- Ну, и превращайся, чтоб тебя… Ой-й!
В ту же секунду конь подо мной исчез. На мгновение я повис в воздухе, а затем шлёпнулся на землю. Мой стон слился с пронзительным мяуканьем Леопольда.
- Отпусти хвост, придурок!
Кряхтя, я встал на ноги. Освободив свой хвост, Леопольд-кот отскочил на несколько шагов и уставился на меня укоризненным взглядом.
- А ещё говорил, что не знаешь!
- Но я действительно не знаю, - растерянно произнёс я.
Леопольд недоуменно промурлыкал.
- И правда, ты просто сказал "превращайся". Странно!
Тем временем Инна торопливо спешилась и подбежала ко мне.
- Ты не очень ушибся?
- Кажется, не очень… То есть, совсем не ушибся. - Я сделал несколько простейших гимнастических упражнений, ничего у меня не болело. - Нормально, Инна. Со мной всё в порядке.
- А Лаура? - отозвался Леопольд.
- Лаура? - переспросил я, не сразу сообразив, что от меня требуется. - Ага… попробую. - И приказал ей: - Стань кошкой!
Я бы, наверное, удивился, если бы после этого Лаура осталась лошадью. Но чуда не произошло - она покорно превратилась в кошку.
"Вот это да!" - удивился я. - "Ты заметила, Инна? Сёдла исчезли!"
"Да что ты говоришь?!" - На меня нахлынула тёплая волна её веселья; смеялась она добродушным, "розовым" смехом. - "Сёдла исчезли! Какое чудо! То, что коты превращаются в лошадей и наоборот, это тебя не удивляет, а вот исчезновение сёдел…" - Она не выдержала и рассмеялась вслух.
Я тоже захохотал:
- Право же!… На этих чёртовых Гранях теряешь ощущение реальности.
- Вернее, - сквозь смех уточнила Инна, - сглаживается граница между естественным и сверхъестественным.
К действительности нас вернуло радостное мяуканье Леопольда и не мнение радостный крик Шако, стремглав мчавшегося нам навстречу… Нет, ошибочка - навстречу Леопольду.
- Ты жив, Шако? - восклицал на бегу кот. - Ты не умер?
- Конечно, жив! - Мальчик подхватил его на руки. - А с тобой что было, где ты пропадал?
- Но Мэтр сказал мне, что ты умер. Получается, он соврал? А я так горевал по тебе.
- Да жив я, жив. Вот, убедись! - Шако подбросил кота над головой и ловко поймал его. - А ну, рассказывай, где ты был, бродяга такой!
- Всё, - тихо сказала Инна. - Это завершающий штрих к картине.
- К какой картине? - спросил я. - О чём ты толкуешь?
- О том, что случилось с Леопольдом. Прежде чем выпустить Леопольда на улицы Киева (только не спрашивай зачем - сама не знаю, что и думать), Мэтр заменил его память на фальшивую. Всё, что Леопольд рассказал нам о себе - от его жизни на мифической киевской квартире Мэтра до перестрелки в ресторане, - всё это выдумки, ничего подобного не было. По каким-то причинам (не спрашивай по каким, я понятия не имею) Мэтр считал целесообразным, чтобы будущие владельцы Кэр-Магни, которых должен был выбрать кот, до определённого времени не знали о существовании своего наследства - а именно до тех пор, пока не попадут сюда. Очевидно, в подсознание Леопольда была заложена соответствующая программа для осуществления нашей транспортировки. Теперь необходимость в фальшивых воспоминаниях отпала, и коту была возвращена настоящая память. Поэтому, кстати, я перебила тебя, когда ты собирался напомнить Леопольду его рассказ о смерти Мэтра. Скорее всего, он и дальше стоял бы на своём; но лучше не рисковать, взывая к его ложным воспоминаниям.
- Угу…
- И ещё одно. Порой меня озадачивало "радиотелевизионное" произношение Леопольда. Теперь и этому есть объяснение. Чтобы излишне не утруждать себя, Мэтр просто "записал" в память кота серию (и, наверное, довольно большую) теле- и радиопрограмм. Кроме знания языка, это давало ему минимум необходимой информации о мире, где он оказался.
- А о каком завершающем штрихе ты говорила?
- Необыкновенная привязанность, даже любовь, которую Леопольд якобы испытывал к Мэтру. На самом же деле он любил… и любит мальчика. - Инна бросила беглый взгляд на Шако, который увлечённо расспрашивал кота о его житье-бытье на чужбине. - Любовь, это чувство не только сознательное, но и подсознательное, и Мэтр, изменяя память Леопольда, должен был это учесть, чтобы избежать возникновению у кота внутреннего конфликта сознательных, фальшивых, воспоминаний и подсознательной, настоящей, памяти. Он убедил Леопольда, что Шако умер, а потом направил на себя его любовь и грусть о потере дорогого существа.
- То есть, заставил кота полюбить себя?
- Да нет же! - поморщилась Инна. - Неужели я так плохо объясняю? Леопольд всегда любил Шако и никогда не любил своего хозяина - а тот не рискнул трогать его чувства. Просто в фальшивых воспоминаниях кота образ Мэтра был изменён до такой степени, что стал, по сути, психоэмоциональным двойником Шако.
- Значит, Мэтр, о котором рассказывал нам Леопольд, был фактически не Мэтр, а будто бы загримированный под Мэтра Шако?
- Грубо говоря, да, - ответила Инна. - В частности поэтому нам обоим сразу понравился Шако. Мы знали его и раньше - через Леопольда.
- Ну что ж, - сказал я. - С котом мы разобрались. Но остаётся ещё масса невыясненных вопросов.
- И один из них, - добавила Инна, - звучит так: кому и зачем мы понадобились?
В ответ я беспомощно пожал плечами и тяжело вздохнул. Прошло совсем немного времени с той минуты, когда к нам заявились гости из спецслужб, но последствия их визита не заставили себя долго ждать. Наша жизнь круто и бесповоротно изменилась…
*
Весь следующий день, с утра до вечера, мы провели в библиотеке Кэр-Магни.
Это было просторное помещение, предназначенное как для хранения книг, так и для работы с ними. Вдоль трёх глухих стен библиотеки стояли высокие, почти до самого потолка, стеллажи, уставленные томами в тиснёных золотом кожаных переплётах. Подавляющее большинство книг составляли монографии, учебники и справочники по магическим наукам; на каждой из них стоял гриф "Одобрено Инквизицией". Нас уже нисколько не удивляло, что без труда понимаем латынь; после всех происшедших с нами чудес мы восприняли это, как должное.
Правда, поначалу нас несколько смущало непривычное сочетание современного полиграфического оформления книг с их средневековой латынью и такими многообещающими названиями, как, например, "Полный перечень свойств Соломоновой печати" (двухтомник), "Магофизиология василисков обыкновенных", "Демоны Максвелла, или 73 способа уменьшения энтропии замкнутых и квазизамкнутых систем" (справочник) и т. д. Некоторые книги, судя по названиям - явно философского и мировоззренческого содержания, скрепляли очень мощные чары, которые не позволяли нам их открыть. Мы были заинтригованы.
После нескольких часов блужданий по библиотеке мы, наконец, выбрали себе книги - Инна, как человек практичный, взяла учебник "Основы элементарной магии", а я, тяготеющий к глобальным проблемам, облюбовал монографию Мишеля дю Барри "Общая структура Мирового Кристалла".
Посему мы устроились в мягких креслах возле широких окон и вступили на тернистый путь познания волшебного (в прямом понимании этого слова) мира магии. Книга Мишеля дю Барри на редкость удачно соединяла в себе основательность серьёзной научной работы с оживлённой манерой изложения и читалась с неослабевающим интересом, как захватывающий приключенческий роман. Время от времени я делился с Инной полученной информацией; она же большей частью отмалчивалась, целиком поглощённая изучением "Основ магии".
Ну, что вам сказать о Мировом Кристалле - или, в дословном переводе с латыни, Мировом Многограннике?… В общих чертах, та примитивная аналогия с кристаллом, которую вы услышали из уст Шако, соответствует "приземлённому" уровню моего повествования, поэтому, не углубляясь в детали, я ограничусь лишь несколькими существенными уточнениями, рассчитанными на более придирчивого читателя.
1) Мировой Кристалл - это счётное (но бесконечное) множество замкнутых многообразий в Мировом Континууме (Бесконечной Вселенной), свойства которого, как указано в монографии, "ещё малоизучены и вряд ли будет изучены в обозримом будущем".
2) Некоторые пространственные характеристики Мирового Кристалла вызывают определённые ассоциации (и только ассоциации) со стереометрическим многогранником. Отсюда и термины - Грани, Рёбра, Основа.
3) Основа (малая вселенная, одна из планет которой - Земля) вполне оправдывает своё название. Она сплачивает Кристалл, и только благодаря ей он остаётся единым целым. Особый статус Основы обуславливает её инертность, стабильность и слабую изменчивость по сравнению с остальными Гранями.
4) Кристалл разделяет Бесконечную Вселенную на два замкнутых Континуума - Внутренний и Внешний, иначе - Нижний Мир и Вышний Мир… И хотя я был готов ко всему, следующее открытие потрясло меня до глубины души.
- Инна! - позвал я.
- Да?
- Оказывается, птолемеевский геоцентризм имел под собой довольно твёрдую почву.
- Ну?
- Вот посмотри: любой вектор, направленный из Внутреннего Континуума во Внешний пересекает Основу или какую-то Грань…
- Разумеется!
- Но это ещё не всё. Он непременно пересечёт её там, где в данный момент находится центр массы Земли или её аналога на Гранях.
- Так, так, так, - заинтересовалась Инна. - Этот вектор будто выходит из-под земли.
- То-то и оно. В словах Шако о том, что внутри Мирового Кристалла находится Преисподняя - подземное царство, похоже, есть зерно истины.
- Гм… Очень похоже…
На этом мы прервали обсуждение, и я продолжил знакомство с монографией. В завершение приведу ещё один факт, который, безусловно, заинтересует читателя.
5) Каждая Грань - изначально замкнутый мир. Существует, однако, способ пространственного сообщения прилегающих Граней (за исключением Основы) через области их соприкосновения (Рёбра) без нарушения целостности структуры Кристалла - трактовые пути. По уже проложенному тракту с Грани на Грань может пройти любой человек, вне зависимости от его способностей к магии. А те из людей, кому посчастливилось родиться с сильным колдовским даром, после соответствующего обучения могут обходиться и без трактовых путей - всего в книге было перечислено семнадцать способов перемещения материальных объектов между Гранями, самым простейшим из которых был так называемый "колодец"…