*
Когда на остановке в салон троллейбуса вошёл молодой человек лет двадцати четырёх с сиамским котом на руках, то ни водитель, ни пассажиры даже подумать не могли, что этот день, этот рейс, и, наконец, этот молодой человек с котом впишут немеркнущие строки в книгу их унылой, заполненной будничными проблемами и повседневными хлопотами, жизни.
Впрочем, я и сам не подозревал об этом. Просто вошёл в переднюю дверь (для пассажиров с детьми, инвалидов и граждан преклонного возраста), как пассажир с котом, и сел на свободное место рядом с другим пассажиром с котом, точнее, как потом выяснилось, с кошкой - прелестной беленькой кошечкой. Я выбрал это место не без умысла, в надежде, что Леопольду захочется поболтать с соплеменником, и его не потянет говорить по-человечески.
На протяжении первых двух остановок, так оно и было: Леопольд и беленькая кошечка ласково мурлыкали - наверное, разговаривали, - и тёрлись мордочками. Словом, идиллия.
Идиллия, однако, длилась недолго. Вскоре кот подтянулся к моему лицу, положил передние лапы мне на плечо и прошипел в ухо:
- Купи у этого типа киску - сейчас же! Иначе я заговорю. Громко заговорю. Клянусь.
Я немного отодвинул от себя кота и посмотрел ему в глаза. Взгляд его был полон решимости; я понял, что в случае отказа он не замедлит исполнить свою угрозу. Покорившись судьбе, я повернулся к "этому типу", который оказался невысоким тощим субъектом лет сорока.
- Извините, уважаемый, - робко начал я. - Не могли бы вы… ну, это… продать свою кошку?
Тощий смерил меня хмурым взглядом своих блекло-серых водянистых глаз.
- Не продаётся, - прохрипел он.
Я сокрушенно вздохнул: не умею разговаривать с людьми. Некоммуникабельный я.
Леопольд выразительно мяукнул. Это было последнее предупреждение, и я, с неожиданной наглостью обречённого, вновь обратился к соседу:
- Ещё раз извиняюсь, уважаемый, но всё в этом мире продаётся и покупается, - (боюсь, это глубокомысленное замечание прозвучало в моих устах недостаточно цинично), - даже человеческая жизнь. А коты - тем более.
Тощий уже с некоторым интересом посмотрел на меня. В его глазах зажглись алчные огоньки.
- Эта кошка редкой породы, - и он заломил такую цену, что у меня челюсть отвисла.
А Леопольд в праведном гневе напрочь позабыл о своём обете молчания.
- Ты что, мужик, белены объелся? - громко проговорил он. - Или ты принимаешь нас за идиотов? Думаешь, мы не знаем, откуда у тебя эта кошка? Ошибаешься - знаем! Ты выменял её у алкаша за бутылку сивухи. Владислав, компенсируй ему затраты на пол-литра с учётом НДС и добавь сверху комиссионные за потерю времени и возможный моральный ущерб… ну, скажем, тридцать процентов, - и пусть он катится ко всем чертям.
Тощий окаменел. Лицо его удлинилось, смертельно побледнело, выпученные глаза налились кровью и чуть не вылезли из орбит.
Все разговоры в салоне в одночасье прекратились и повисла напряжённая тишина; слышно было только размеренное гудение двигателя. Водитель тряс головой, как пьяный сатир, и не очень уверенно держал руль, из-за чего троллейбус бросало из стороны в сторону, как яхту при лёгком бризе.
- К твоему сведению, тот алкоголик не имел на киску никаких прав, - после короткой паузы продолжал кот. - Она принадлежала одной старенькой бабушке, после смерти которой он присвоил её без ведома и согласия законных наследников. Короче говоря, умыкнул. Стащил, стибрил… - Леопольд вздыбил шерсть на загривке и злобно зашипел. - Отпусти киску, слышишь!
Тощий резко вскочил. Кошка вырвалась из его рук, прыгнула мне на колени и устроилась рядом с Леопольдом.
- Бросьте свои фокусы! - взвизгнул тощий, невесть почему обращаясь ко мне.
Я сделал вид, что не слышу его. Уже давно взял себе за правило: если не знаешь, что делать, лучше не делай ничего. Так как мне в голову не приходило ни единой разумной мысли, я решил отмалчиваться до конца. А Леопольд сухо промолвил:
- Теперь ступай, мужик. Не скажу, что знакомство с тобой доставило мне удовольствие.
- Бросьте свои фокусы! - повторил тощий ещё на октаву выше; он уже не визжал, а пищал.
В этот момент троллейбус подошел к очередной остановке. Двери открылись.
- Убирайся прочь! - рявкнул кот тощему.
Тот бросился к ближайшему выходу, пулей вылетел из троллейбуса и стремглав понёсся куда глаза глядят.
Водитель, казалось, только этого и ждал. Едва тощий выбежал, он нервно щёлкнул тумблерами, все двери закрылись, и троллейбус поехал дальше. В салоне по-прежнему царила напряжённая тишина.
Поскольку соседнее сидение освободилось, коты устроились на нём и, ласково мурлыча, тёрлись мордочками.
- Любовь с первого взгляда, - объяснил Леопольд. - Весна.
Я кивнул:
- Прекрасно вас понимаю, друзья… Однако же, Леопольд, она не твоей породы.
- Как раз моей, - возразил кот. - Я понял это сразу, как только увидел её. Давно не встречал соплеменников.
- Вот как? - удивился я. - Но ведь она не сиамка.
- Я тоже не сиамец. Просто очень похож.
- Тогда какой же ты породы?
- Не знаю… То есть, не помню человеческого названия. Мэтр мне говорил, но я забыл. Моя порода не имеет к сиамской никакого отношения.
- Понятно, - сказал я. - Твоя подруга тоже умеет разговаривать?
- По-человечески нет.
"Слава Богу!" - подумал я и облегчённо вздохнул.
На следующей остановке троллейбус опустел почти на две трети. В салоне осталось человек пятнадцать - самых любознательных и не слишком нервных. Они постепенно разговорились. Ясное дело, речь шла о Леопольде. Большинство придерживалось мнения, что это чревовещание; их оппоненты настаивали на том, что все пассажиры троллейбуса стали жертвами массового гипноза. Только один мальчик лет пяти робко предположил, что кот на самом деле разговаривает, - и тотчас получил подзатыльник от своего отца. "Не говори глупостей!" - сказал тот.
Леопольд недолго терпел эти оскорбительные разговоры. Для лучшего обзора он вскарабкался на моё плечо, положил мне на голову передние лапы и с этой импровизированной трибуны провозгласил:
- И не гипноз, и не чревовещание! Почему бы вам не взять пример с этого умного ребёнка и не допустить, что я действительно разговариваю? Сам по себе, а?
Ответом ему была гробовая тишина.
- Да ну вас! Думайте, что хотите, - презрительно сказал Леопольд, вернулся на прежнее место и полностью переключил своё внимание на кошку-блондинку.
- Кстати, - спросил я. - Как зовут твою подружку?
Кот немного подумал, затем ответил:
- Пусть будет Лаура. Своего прежнего человеческого имени она произнести не может - не умеет, к сожалению, разговаривать по-вашему. Хотя, скажу тебе, очень интеллигентная киска.
- Лаура - красивое имя, - одобрительно сказал я. - У тебя очень хороший вкус, дружок.
Троллейбус подъехал к следующей остановке. Как только двери открылись, потенциальных пассажиров встретил многоголосый хор наших попутчиков:
- Осторожно! Говорящий кот!
Все, кто был на остановке, отпрянули и больше не проявили желания разделить наше общество. Они, наверное, решили, что это спецрейс для пациентов психиатрической больницы, которые выехали на групповую экскурсию по городу. То же самое, с незначительными вариациями, происходило и на других остановках. Теперь уже не оставался в стороне и водитель - каждый раз он включал громкоговоритель и дважды повторял:
- Внимание! К сведению новоприбывших. В салоне говорящий кот. Будьте осторожны. Внимание!…
И те немногочисленные новички, которые не испугались предупреждения: "Осторожно! Говорящий кот!", немедленно ретировались. Они здраво рассуждали, что путешествовать в обществе свихнувшихся пассажиров - ещё куда ни шло; но если и водитель не в своём уме, то это уже чересчур.
Вскоре к нам приблизилось двое отчаянных смельчаков, которые заговорили с Леопольдом, пытаясь вывести его (а точнее, меня) на чистую воду. Я не вмешивался - чёрт с ними! - единственное, чего я хотел, так это побыстрее вернуться домой. Мне стало дурно при мысли о том, насколько ограниченно мировоззрение у большинства людей, насколько убога их фантазия, какое инертное и косное их мышление. Они скорее сойдут с ума, чем поверят, что обычный кот… ну, не совсем обычный, какой-то редкой породы, но всё же кот - и вдруг разговаривает не хуже человека. И даже лучше некоторых людей…
Вскоре мы подъехали к Московской площади. Водитель притормозил, пропуская транспорт, идущий по проспекту Науки, затравленно оглянулся на нас, взял микрофон и с робкой надеждой напомнил:
- Следующая остановка "Центральный автовокзал".
К огромной радости водителя, я поднялся и взял на руки обоих котов.
- Пошли, Леопольд, - сказал я. - Выходим.
Кот посмотрел в окно.
- По-моему, мы ещё не приехали.
- Разумеется, нет, - ответил я. - Нам ещё делать пересадку. На Русановку троллейбусы не ходят.
- Почему не ходят? - возмутился Леопольд. - Какого чёрта мы должны делать пересадку?! Мы сели, заплатили за проезд… Нет, так не пойдёт! Я буду жаловаться в суд!
Услышав слово "суд", водитель почему-то испугался, снова включил громкоговоритель и решительно объявил:
- Вагон следует на Русановку.
- Желательно без остановок, - сказал кот.
- Без остановок, - добавил водитель в микрофон. - По техническим причинам все остановки отменяются.
В салоне прозвучали отдельные несмелые протесты. Леопольд смерил пассажиров пронзительным взглядом и с угрожающими нотками в голосе осведомился:
- Кто здесь недоволен этим мудрым решением?
Недовольные почли за благо умолкнуть.
- Так-то лучше, - произнёс кот. - А ты, Владислав, садись. Ещё, чего доброго, споткнёшься и нас уронишь.
Покорившись судьбе, я сел.
- Поехали, шеф! - хозяйским тоном распорядился Леопольд. - Прокатимся с ветерком. Ну-ка, прибавьте газу!
И водитель прибавил! Неожиданно троллейбус рванул с места и понесся вперёд с сумасшедшей скоростью.
- Эй! - крикнул я. - Осторожнее!
- Не боись! Я самый надёжный пилот в мире, - произнёс водитель в микрофон, однако его тон вызвал у меня, как, впрочем, и у остальных присутствующих, глубокие сомнения относительно нашей безопасности.
Но все мои страхи оказались напрасными. Водитель проявил себя настоящим виртуозом, в его лице отечественное кино потеряло бесстрашного каскадёра, а спорт - талантливого автогонщика, который мог бы достойно представлять нашу страну в самых престижных соревнованиях от ралли "Париж - Дакар" до гонок "Формулы-1".
По оценкам очевидцев, скорость троллейбуса на прямых участках дороги достигала 250 км/ч, а почти все повороты (в том числе и тогда, когда обгонял другие машины) он делал на двух колёсах.
К счастью, никто из пассажиров не пострадал. Те из них, кто согласился дать показания, в один голос утверждали, что какая-то невидимая сила надёжно удерживала их на сидениях. Природу этой силы выяснить не удалось - она исчезла сразу же после того, как троллейбус остановился на пересечении Русановской Набережной с бульваром Гоголя.
Водитель открыл двери и взялся за микрофон.
- Русановка, конечная, - замогильным голосом объявил он. - Вагон дальше не идёт.
Очумевшие пассажиры высыпали на тротуар и задрали вверх головы. С котами на руках, я вышел вслед за водителем через переднюю дверь.
Водитель бросил пугливый взгляд поверх крыши троллейбуса, его лицо тотчас исказила гримаса отчаяния, и он громко застонал. Ни о каком контакте с электросетью, конечно, речи быть не могло - троллейбусная линия закончилась ещё на правом берегу. Но мало того - штанги были аккуратно вложены в скобы.
- Вот чёрт! - выругался я.
Водитель опустился на тротуар и горько зарыдал.
- Бедные детки, - сквозь слёзы промолвил он.
- Чьи? - машинально спросил я.
- Мои. Дети сумасшедшего отца.
Тут отозвался Леопольд:
- Право, шеф, я не понимаю, что вас так…
Но тот не захотел выслушивать его слов отрады.
- Не сыпь мне соль на рану, чудовище! - взмолился он. - И так жизнь дерьмовая. - Закрыв лицо руками, водитель опять затрясся в рыданиях.
Я почувствовал на себе хмурые взгляды одичавших пассажиров.
- Это всё его кот, - сказал один субъект неопределённого возраста. - Из-за него троллейбус свихнулся.
- Троллейбусы не сходят с ума, - рассудительно возразил кто-то из толпы любопытных прохожих.
- Вы не знаете этого кота, - отрезал тип. - Он кого угодно с ума сведёт.
- Владислав, - тихо произнёс Леопольд. - Мне это не нравится.
- Мне тоже, котик. Здесь начинает пахнуть жаренным.
- Значит, сматываемся?
- Гм… Хорошая мысль, - согласился я. - Сматываемся.
И мы смотались - я, Леопольд и Лаура. Пассажиры что-то невнятно выкрикивали нам вслед, но гнаться за нами не осмелились.
Уже в лифте кот спросил:
- А что такого странного нашли эти типы в троллейбусе?
Я попробовал популярно втолковать ему, как работает троллейбус, но мои слова не произвели на него ни малейшего впечатления.
- Если по правде, Владислав, - сказал он, - то все твои аргументы за уши притянуты. Разве не мог троллейбус загодя хорошенько подкрепиться… то бишь, запастись энергией? Неужели и тебя удивляет, что он ехал без питания?
- Сначала удивляло, - ответил я. - А теперь уже нет. По сравнению с тобой, это просто мелочи. - Я говорил совершенно искренне. - Энергия? Ха! Что мы знаем о ней? Ничегошеньки…
Вернувшись домой, я накормил Леопольда и его подругу, после чего категорически заявил, что сыт болтливыми котами по горло и хотел бы немного побыть в одиночестве. Леопольд с пониманием отнесся к моему желанию и вместе с Лаурой отправился гулять на крышу.
Чуть позже я сделал открытие, которое значительно улучшило моё настроение - ни с того, ни с сего заработал мой телефон. Очевидно, какая-то шестерёнка в бюрократической машине телефонной компании дала сбой, кто-то не там поставил галочку, и в результате с меня были сняты штрафные санкции за неоплату счетов.
Итак, я снова получил доступ к Интернет. Дел у меня накопилось много, и я до самого вечера работал с компьютером. Когда коты, вдоволь нагулявшись, вернулись в квартиру, я велел им сидеть в кухне и не высовываться. Чувствуя свою вину за утреннее приключение с троллейбусом, Леопольд вёл себя смирно и права не качал. А ближе к вечеру я уже перестал сердиться на него, и мы с ним приятно провели время, болтая о всякой всячине. Леопольд оказался очень интересным собеседником.
В тот день Инна так и не пришла. Оказалось, что девушки из её группы не солгали мне. Они действительно не знали, как с ней связаться.
Спать я лёг около часа ночи. Засыпая, предвкушал завтрашнюю встречу с Инной и всё пытался представить её лицо. Я очень надеялся, что кот не ошибся, когда описывал её, как блондинку с голубыми глазами. Не подумайте, что у меня в этом плане какой-то пунктик, я нисколько не комплексую по поводу цвета глаз и волос, но тем не менее я давно мечтал встретить на своём жизненном пути хорошенькую голубоглазую блондинку…
К сожалению, сны неподвластны человеческой воле, и ночью мне приснилась не встреча с Инной, а пресс-конференция Леопольда для мировых информационных агентств. Это был худший сон в моей жизни. События на этой бредовой пресс-конференции имели тенденцию развиваться от плохого к ещё худшему и достигли апогея абсурда, когда по просьбе корреспондента "CNN" Леопольд принялся излагать свои соображения по поводу ближневосточного урегулирования, по очереди становясь на позиции то арабских, то израильских котов. Этого кошмара я выдержать не смог и проснулся, обливаясь холодным потом. Меня била нервная дрожь.
Было начало пятого. Я в сердцах выругался и выкурил две сигареты кряду. Правда, меня утешало, что пресс-конференция Леопольда была всего лишь жутким сном. По сравнению с ней, троллейбусная эпопея казалась приятной увеселительной прогулкой. Успокоенный этой мыслью я снова заснул и благополучно проспал до десяти утра без всяких сновидений.
Глава 2
Знамение судьбы
Вопреки нашим с Леопольдом надеждам, Инна не появилась ни в первой половине дня, ни в обед. Мы уже истомились от ожидания, кот шатался туда-сюда по квартире, всё посматривал на часы (по положению стрелок он мог определять время) и недовольно, встревоженно, даже обиженно мурлыкал, упрекая свою хозяйку за такое, по его мнению, пренебрежение с её стороны. Я убеждал его, что Инна, возможно, не виновата, ведь всё зависело от того, когда вернётся её подруга Наташа; но Леопольд не желал меня слушать и продолжал ныть.
А я поначалу честно пытался сосредоточиться на работе, но был так рассеян, что раз за разом допускал грубейшие и глупейшие ошибки. В конце концов я махнул на всё рукой - как говорится, работа не волк, в лес не убежит, - выключил компьютер, лёг на диван и принялся перечитывать новозаветное Откровение. В целом, я индифферентно относился к Евангелиям от Марка, Павла и Матфея, а также к Деяниям и Посланиям; зато меня очаровывала сложная, запутанная и проникнутая мистицизмом символика отца христианского богословия, апостола Иоанна.
- Знаешь, трудно представить, что это по Божьей воле будут твориться такие безобразия, - сказал я Леопольду. - Но, если допустить что Бог и Дьявол - разные проявления одной и той же вселенской сущности, то…
Однако кот был не в том настроении, чтобы интеллигентно дискутировать со мной на теологические темы. Из уважения к читателю - как к человеку и христианину, - я не стану цитировать его ответ.
В отличие от нас двоих, кошечка Лаура была само воплощение спокойствия. Почти всё это время она лежала на мягком ковре, свернувшись калачиком, и безмятежно дремала.
Только в четверть шестого раздался звонок в дверь. Я закрыл книгу и встал.
- Наконец-то!
- Ну же, открывай! - поторопил меня Леопольд. - Это она, точно она.
Я улыбнулся, с заговорщическим видом подмигнул коту и пошел открывать дверь.
…Прежде чем она произнесла хоть слово, прежде чем Леопольд с радостным мяуканьем вскочил ей на руки, мне стало ясно, что я погиб - окончательно и без надежды на спасение. Другими словами, я полюбил её с первого взгляда. Полюбил её всю - её ласковые васильковые глаза, длинные вьющиеся волосы цвета спелой пшеницы, алые губы, чуточку курносый нос, изящные пальцы, сжимавшие перекинутый через плечо ремешок её сумочки, даже каждую веснушку на её милом лице я полюбил. А когда я наклонился, чтобы подать ей комнатные тапочки, то от близости её стройных ног, обтянутых тонким шёлком колготок, совсем обалдел…
Думаю, на свете найдётся немало женщин, которые объективно красивее Инны, но вряд ли сыщется такая, что была бы прекрасней её. Инна красива самой очаровательной, самой привлекательной красотой в мире - красотой жизни, красотой живой женщины, жены, будущей матери. Я никогда не понимал красоты даже самых великих произведений искусства - они способны лишь захватить дух, потрясти воображение, вызвать, наконец, слёзы восторга и вздохи восхищения, - но действительно красивой может быть только жизнь…