- Понимаешь… - Инна замялась, подбирая нужные слова. - Колдовство - это искусство. И ему учатся. Мы же только перенимаем у кота магию, но не учимся пользоваться ею, потому что он сам этого не умеет. Мне страшно…
- И мне страшно, - подхватил я, поняв, к чему клонит жена. - Хотя ума и рассудительности нам не занимать, я всё же не рискну на все сто процентов поручиться за нас.
- А тем более, за кота. Мы не знаем точно, на что он способен; но, судя по троллейбусной эпопее, способен на многое.
- Ещё бы! Он может такого натворить…
И тут, лёгок на помине, в спальню вбежал Леопольд. Он весь сиял от радости.
- Владислав! Баз заговорил. По-человечески.
(Объясню, что в выводке Леопольда и Лауры было три "девочки" и один "мальчик". Своего единственного сынишку наш кот назвал Базилио - а сокращённо, Баз.)
Мы с Инной переглянулись.
- И что он сказал?
- Назвал меня папой. Я вот наслушался болтовни полковника, потом пошёл к деткам и очень захотел, чтобы они заговорили. Баз откликнулся первым.
"Ну, вот!" - обречённо констатировал я и передал эту мысль Инне.
"Что же нам делать?" - спросила она.
"Немедленно искать ученика Мэтра."
- Почему вы молчите? - с подозрением спросил Леопольд. - Вас не радуют мои успехи?
- Напротив, - сказал я, - очень радуют.
- Что-то не похоже, - заметил как всегда наблюдательный кот. - На вас лица нет. Это из-за полковника с майором? Так я им…
- Нет-нет, - торопливо перебила его Инна. - Гости тут ни при чём. Просто нам нужно поговорить с тобой об одном человеке.
- О ком?
- Об ученике твоего бывшего хозяина.
Леопольд съёжился и жалобно посмотрел на нас.
- А может, не надо? Ты же знаешь, Инна…
- Да, котик, знаю. Но мы будем говорить не о Мэтре, а только о его ученике.
- О Ференце?
- Так его зовут?
- Да.
- Это венгерское имя, - заметил я.
- Он и есть мадьяр, - сказал кот.
- А какая у него фамилия? - спросила Инна.
- Не знаю. Мэтр называл его просто Ференцем.
- Что ты ещё о нём знаешь? Где он живёт? Кем и где работает?
Леопольд уселся на пол и энергично почесал задней лапой за ухом.
- Извини, Инна. Я больше ничего не знаю. Он просто приходил к Мэтру, они о чём-то разговаривали в кабинете, но я их не слышал. Наверное, он тоже учёный…
Вдруг Инна встрепенулась:
- Ну-ка, котик, представь его чётче!
- Густые каштановые волосы с проседью, массивный подбородок, серые глаза… - начал описывать Леопольд.
"Влад," - мысленно обратилась ко мне жена. - "Помоги."
"А именно?"
"Я пытаюсь заглянуть в сознание Леопольда. Сейчас он представляет этого Ференца, и я пытаюсь перехватить его образ."
"И тебе удаётся?"
"С трудом. Это очень непросто… Давай объединим наши усилия."
"С удовольствием. Но как?"
"Элементарно." (С этим ответом пришла картинка: два сердца сливаются воедино.)
Как и подавляющее большинство мужчин, я интерпретировал это самым радикальным образом и, вместе со своей интерпретацией, отослал Инне целый ряд удивлённых вопросительных знаков.
Ответ не заставил себя ждать:
"Сексуальный маньяк! Если не можешь обойтись без физического контакта, поцелуй меня."
"Хорошо, уговорила."
Наш диалог длился лишь несколько секунд - в этом и заключается одно из преимуществ мысленного общения. Леопольд ничего не заподозрил и послушно продолжал перечислять приметы ученика Мэтра:
- …густые брови, высокий лоб, нос с горбинкой, заострённый профиль… Ага! Ни усов, ни бороды у него нет, лицо всегда гладко выбрито, с высокими скулами. И вообще, он похож на мадьяра…
Инна сидела с закрытыми глазами. Сосредоточенное выражение её лица свидетельствовало о предельном напряжении. Я обнял её за талию и прижался губами к её губам.
"Наконец-то!…"
Мы и раньше были телепатами, правда, скрытыми - поэтому не отдавали себе отчёт, что в минуты любви наша близость была не только телесной и духовной, но также и ментальной. На короткое время мы становились как бы одним существом из двух личностей, и в такие мгновения все наши мысли, переживания и ощущения были нашим общим приобретением. Нам это казалось естественным. Это и впрямь было естественным - для нас.
Как только наши разумы соприкоснулись, я уже не нуждался в подсказках со стороны Инны, так как и сам знал, что делать. Это оказалось проще простого - подпитывать её своей внутренней энергией, чтобы она могла заглянуть в мысли Леопольда.
В конце концов ей это удалось…
Однако, вместо ожидаемого образа ученика Мэтра, в сознании кота мы увидели пустоту - безграничную, беспредельную, пугающую. Мы отпрянули, попытались вернуться назад, но какая-то неведомая сила перекрыла нам путь к отступлению и толкнула нас вперёд, в пустоту. В ту же секунду окружающий мир померк в наших глазах, и мы потеряли ощущение пространства и времени.
Мы словно провалились в бездну и с головокружительной скоростью полетели вниз -
сквозь сплошной мрак
(который резал в глаза)
и мёртвую тишину
(которая звенела в ушах).
Всё наше естество пронизывал ледяной холод небытия. Ни двинуться, ни откликнуться - вслух или мысленно - мы не могли и с умопомрачительной скоростью неслись в Неизвестность.
К счастью, вскоре мы лишились чувств…
Глава 3
Кэр-Магни
Когда я очнулся и открыл глаза, то в первый момент с удивлением подумал, что у кого-то хватило ума покрасить потолок в красный цвет. А если не ума, то дури уж точно.
Но затем я понял, что ошибся - надо мной был не потолок, а что-то вроде навеса, обтянутого красным шёлком. Я находился в просторной комнате, обставленной с большим вкусом и на старинный манер. Вне всяких сомнений, это была спальня. Я лежал навзничь на широкой кровати поверх мехового покрывала, моя голова покоилась на мягкой, набитой пухом подушке. А тот навес, который я сначала принял за потолок, оказался ни чем иным, как балдахином. Настоящим балдахином, чёрт побери!
На мне была чистая белая рубашка из какой-то похожей на батист ткани, короткие белые штаны, вернее, подштанники, а также длинные, почти до колен, красные носки. Мой наряд ни в коем случае не был предназначен для сна; мне явно не хватало фантазии, чтобы назвать то, во что я был одет, ночной пижамой.
То же самое можно было с уверенностью сказать и об Инне, которая лежала рядом со мной, только на другой подушке. Отороченная тонкими кружевами рубашка без рукавов, доходившая ей до колен, а выше талии плотно облегавшая её стан, была скорее нижней, чем ночной. Эту догадку подтверждали и чулки на её ногах - вряд ли здесь (хоть где бы мы сейчас ни находились) принято спать в чулках…
Я размышлял медленно, но в правильном направлении. Из отдельных частей мозаики в моей голове постепенно складывалась целостная картина.
Спальня. Кровать с балдахином. Ковры - явно старинные, но новенькие на вид. Окна - не прямоугольные, а закруглённые сверху, со ставнями. Тяжёлые шитые золотом шторы. Сводчатый потолок. Камин с чугунной решёткой, а над ним - чучело оленьей головы с ветвистыми рогами. На одном из рогов одиноко висел мужской халат тёмно-красного цвета. По моему представлению, именно в таких халатах английские аристократы времён Чарльза Диккенса сидели вечерами в удобных мягких креслах перед горящим камином и чинно дымили трубками. Между кроватью и широкой двустворчатой дверью стоял небольшой стол на причудливо изогнутых ножках, а справа и слева от него - два стула с мягкими спинками и сиденьями; на алом бархате спинок были вышиты золотом три небольшие короны.
И, наконец, это странное нижнее бельё на нас с Инной. Я попытался представить верхнюю одежду, которая бы органически вписывалась в эту обстановку…
- С ума сойти! - выругался я вслух. - Что за чертовщина?!
Инна повернулась ко мне лицом и распахнула глаза.
- Уже очухался?
- Кажется да, - неуверенно ответил я. - А ты?
- Не знаю. Вот лежу и думаю: что с нами происходит, куда мы попали?
- Уже есть идеи?
Инна вздохнула.
- Пока ясно одно: всё это не сон. Нас перенесло в какое-то другое место.
- И, если это не декорация, - я неопределённо взмахнул рукой, указывая на всю комнату, - то мы оказались в прошлом.
- Или в какой-то сказочной стране.
- В другом измерении?
- Возможно.
Я поднялся и сел в постели.
- Ну, и устроил нам Леопольд!
- Мы сами виноваты, - сказала Инна. - Нечего было лезть ему в голову. Ведь мы знали, что он обладает колдовской силой, но не контролирует её.
Я должен был признать, что она права.
- Конечно, виноваты. Вот и влипли в историю.
- Но почему такой мрачный тон? Почему "влипли"? - За притворной бодростью своих слов Инна пыталась скрыть растерянность. - С чего ты взял, что эта история непременно должна быть плохой? А может, как раз наоборот - мы попали в добрый, радостный мир.
- И интересно было бы исследовать его, - закончил я её мысль.
- Конечно. Я бы с удовольствием пожила здесь какое-то время. По крайней мере, эта комната производит на меня хорошее впечатление. А тебе она нравится?
- Ещё бы! - Я широко ухмыльнулся. - Особенно кровать. Я давно мечтал заняться с тобой любовью на таком широком ложе.
Инна улыбнулась мне в ответ:
- Иронизируешь, значит, не теряешь оптимизма.
- Насчёт любви на этой кровати я вовсе не иронизирую, - серьёзно ответил я. - Хотя и оптимизма не теряю.
Мы встали с кровати на покрытый коврами пол и тут же нашли две пары комнатных тапочек, будто бы специально предназначенных для наших ног.
- А может, и специально, - отозвалась Инна.
Я не стал возражать, потому что и сам не был уверен в обратном.
Шторы на обоих окнах спальни были раздвинуты, ставни открыты, и комнату щедро заливал дневной свет. Мы подошли к одному из окон и распахнули его настежь. В лицо нам подул свежий, наполненный ароматом цветов и трав ветер.
Я почти по пояс высунулся из окна и огляделся вокруг. Дом, где мы находились, стоял на холме с покатыми склонами. Судя по всему, он был двухэтажный, и наша комната располагалась на втором этаже. Широкий двор был обнесён невысокой крепостной стеной - скорее декоративной, нежели предназначенной для защиты от внешнего вторжения. Между домом и стеной раскинулся пышный цветник, а дальше, впереди и справа от нас, простиралась до самого горизонта бескрайняя равнина, сплошь поросшая буйными степными травами. Слева, шагах в ста от дома, начиналась лесостепь, которая, постепенно густея, незаметно переходила в лес.
Небо над нами было чистым, почти безоблачным, только вдали, над самым горизонтом зависла одинокая тучка.
- Самый обычный пейзаж, - спокойно произнесла Инна. - Ничего особенного, ничего неземного. И время года соответствующее - конец лета, начало осени. Если это другой мир, то он брат-близнец нашего. Можно подумать, что мы перенеслись на твой родной юг.
Я с сомнением хмыкнул.
- На юге нет таких лесов.
- Зато есть такие степи. Впрочем, я… - Вдруг Инна умолкла и быстро повернулась к двери.
"Поблизости кто-то есть," - сообщила она, перейдя на мысленную речь. - "Он направляется к нам."
"Это человек," - добавил я уверенно, хотя понятия не имел, откуда мне это известно. Просто чувствовал, что с другой стороны к двери подходит человек. И даже не один, а…
"Двое людей," - уточнила жена.
"Да, двое. Один из них ребёнок."
"Точнее, подросток… Ну и чудеса! Даже не верится, что ещё вчера мы не подозревали о наших способностях. Словно кто-то навёл на нас чары."
"Возможно, это был Леопольд."
"Но зачем ему понадобилось?"
"Спроси что-нибудь полегче. Пути котов неисповедимы."
"А пути нашего кота неисповедимы вдвойне." - С этими словами Инна отошла от окна. - "Они уже рядом… А я не одета!"
"Не беда," - ответил я. - "Твоя рубашка вполне сойдёт за домашнее платье." (Поскольку зеркала поблизости не было, я показал ей, как она выглядит со стороны.) "Думаю, довольно прилично."
"В самом деле," - согласилась жена. - "Просто я судила по тебе." - И она передала моё изображение.
"Вот чёрт!" - выругался я. - "Вид у меня и впрямь непрезентабельный. Чересчур домашний. Не помешало бы ещё что-нибудь надеть… Ага!"
В два прыжка я оказался возле камина и сорвал с оленьего рога халат.
"Рога в спальне!" - мысленно рассмеялась Инна. - "Очень символично!"
"На что ты намекаешь?"
Не знаю, была ли это её инициатива, или сработала моя буйная фантазия, но факт, что в этот же момент перед моим внутренним взором предстала очень непривлекательная картина: я собственной персоной с ветвистыми рогами на голове.
"Ну-ну, дорогуша, только попробуй!" (В правой руке меня-рогоносца появилась "кошка-семихвостка", и я угрожающе завертел ею в воздухе.)
"Тиран! Рабовладелец!" - возмутилась Инна.
"Никак нет, солнышко моё. Я всего лишь убеждённый сторонник моногамии."
"Ой ли?!" - промолвила она с насмешкой.
"В самом деле," - настаивал я. - "С тех пор как мы вместе, у меня даже мысли не возникало, что я могу изменить тебе."
"Охотно верю. Я же знаю, что тебе повезло - ты встретил меня…"
"Мою принцессу…"
"Конечно. А если бы не встретил? Если бы женился на другой?"
"Ну… не знаю. Честное слово, я просто не представляю, как бы я жил с другой женщиной. Это… это было бы ужасно."
Инна улыбнулась мне:
"Я тоже люблю тебя, Владик. Я так счастлива, что мы нашли друг друга в этом огромном мире."
Я нежно обнял жену и собирался поцеловать её, когда в дверь деликатно постучали. Я хотел крикнуть: "Минуточку", но Инна опередила меня.
- Whoel! - произнесла она вслух, а уже мысленно с удивлением добавила: "Ведь это же значит "подождите"!"
"В самом деле," - подтвердил я, торопливо надевая халат.
"Но откуда мы знаем?"
"Спроси у Леопольда. Знаем, и всё тут."
"Однако странно…" - Инна вздохнула. - "Да ну его к чёрту! В последнее время с нами происходит столько странностей, что просто не успеваешь замечать их, не говоря уже о том, чтобы задумываться над ними. Чем понапрасну ломать голову, давай лучше знакомиться со здешними жителями." - И вслух произнесла:
- Kommez, - что значило "входите".
Дверь отворилась, и в спальню вошла полная женщина средних лет, одетая как актриса, играющая роль служанки в историческом фильме о позднем средневековье. Однако держалась она совершенно непринуждённо, без малейшего намёка на игру. С первого взгляда было ясно, что это платье (может быть, не всегда такое новенькое и нарядное, как сейчас) её повседневная одежда, и что никакая она не актриса, играющая роль служанки, а самая что ни на есть настоящая служанка.
Сопровождавший её смазливый мальчишка лет четырнадцати был одет, как паж. В отличие от женщины, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Наверное, решил я, парень привык к более скромной одежде, а в этом праздничном наряде ему неуютно.
Женщина держала в руках поднос со столовым прибором на две персоны, несколькими продолговатыми блюдцами с разными закусками, а также покрытой пылью бутылкой.
- Рады приветствовать вас в Кэр-Магни, господа, - сказала служанка, низко кланяясь; мальчик молча последовал её примеру. - Покорнейше просим вас к столу.
Обращалась она к нам на каком-то причудливом языке, который гармонично объединял в себе германские, греко-романские и семитические элементы, морфологически оставаясь всё же германским. К своему удивлению я обнаружил, что прекрасно понимаю этот язык и, мало того, могу свободно говорить на нём. Я даже знал, что он называется коруальским, и уже был готов засыпать служанку градом вопросов, но Инна вовремя удержала меня:
"Погоди, не спеши. Это будет невежливо. Коль скоро нас приглашают к столу, то в первую очередь нужно поблагодарить… и принять приглашение - я очень голодна."
"Я тоже проголодался. Да ещё как!"
"То-то и оно. Сядем за стол, начнём есть и постепенно завяжем разговор. Будем расспрашивать, а не допрашивать."
Инна всегда была рассудительной девочкой и лучше меня знала, как надлежит вести себя с другими людьми. Поэтому я не стал спорить с ней и сразу принял её план действий, тем более что он был разумен.
- Благодарим вас, - любезно сказала Инна. - Мы охотно позавтракаем… Или пообедаем?
- Уже час пополудни, - ответила служанка, расставляя приборы. - Значит, это будет обед.
Мы ополоснули руки в серебряном тазике с тёплой водой, который принёс мальчишка-паж, и вытерли их белой полотняной салфеткой, переброшенной через его левую руку. Тем временем женщина расставила на столе блюда с закусками и откупорила бутылку, предварительно смахнув с неё пыль.
- Меня зовут Суальда, я служу в этом доме, - представилась она, когда мы устроились за столом. - А это мой внук Шако.
Мальчик снова поклонился, затем, по знаку своей бабки, поставил тазик на пол перед камином и, прежде чем мы успели что-либо ответить, вышел из комнаты.
- Очень мило, - произнесла Инна. - А можно узнать, кто оказывает нам столь радушное гостеприимство?
- Госпожа спрашивает, кто хозяин Кэр-Магни? - уточнила служанка, наполнив хрустальные бокалы рубиновой жидкостью из бутылки.
Я пригубил бокал - в нём было восхитительное красное вино многолетней выдержки. Заметив довольное выражение моего лица, Суальда прокомментировала:
- Урожая 1935-го года Божьего с королевских виноградников, что на острове святого Стефана Ленского… Так вы спрашивали, госпожа…
- Кому принадлежит этот дом, который вы назвали Кэр-Магни? "Magnus" переводится с латыни, как "великий"; "magni" родительный падеж от "magnus". Значит, Кэр-Магни - Дом Великого?
- Прошу прощения, госпожа, но я не знаю латыни, - ответила Суальда. - Вот, попробуйте этот салат, я приготовила его по собственному рецепту. И этот сыр - такой варят только в Толерси, а спросом он пользуется на всех Гранях, даже разбалованные вельможи из Вечного Города готовы платить за него большие деньги.
- И правда вкусный, - согласился я. - Однако вернёмся к Кэр-Магни. Судя по всему, его хозяин - великий человек?
- Конечно, мой господин, - подтвердила Суальда. - До недавних пор Кэр-Магни и все земли Ланс-Оэли были собственностью его величества верховного короля… - И, немного помедлив, она добавила: - Царство ему небесное.
- Он умер?
Суальда неопределённо пожала плечами.
"Она что-то скрывает," - констатировала Инна.
"Мне тоже так кажется."
"Верховный король! Вот это да! Очевидно, теперь Кэр-Магни принадлежит одному из принцев королевского дома."
"Но какого королевского дома?"
"Верховного, наверное."
"А что это такое?"
"Откуда я знаю…"
В этот момент в комнату вошел Шако с подносом, на котором стояла серебряная супница. Суальда поставила её на стол и сняла крышку - в воздухе запахло борщом.