- Первые межзвёздные полёты… - задумчиво продолжал Эрг Ноор. - Небольшие корабли, не обладавшие ни скоростью, ни мощными защитными устройствами. Да и жили наши предки вдвое меньше нас - вот когда было истинное величие человека!
Низа упрямо вскинула голову, как обычно, когда высказывала своё несогласие.
- Потом, когда найдут иные способы побеждать пространство, а не ломиться напрямик сквозь него, скажут про вас - вот герои, завоевавшие космос такими первобытными средствами!
Начальник экспедиции весело улыбнулся и протянул руку к девушке.
- И про вас, Низа!
Та вспыхнула.
- Я горжусь тем, что здесь, вместе с вами! И готова отдать всё, чтобы снова и снова побывать в космосе.
- Да, я знаю, - задумчиво сказал Эрг Ноор. - Но не все так думают!..
Девушка женским чутьём поняла мысли начальника. В его каюте есть два стереопортрета в чудесном фиолетово-золотистом цвете. На обоих - она, красавица Веда Конг, историк древнего мира, с прозрачным взглядом голубых, как земное небо, глаз под крылатым взмахом длинных бровей. Загорелая, ослепительно улыбающаяся, поднявшая руки к пепельным волосам. И хохочущая на медной корабельной пушке - памятнике незапамятной древности.
Эрг Ноор, утратив стремительность, медленно сел напротив астронавигатора.
- Если бы вы знали, Низа, как грубо судьба погубила мою мечту там, на Зирде! - вдруг глухо сказал он и осторожно положил пальцы на рукоятку пуска анамезонных двигателей, как будто собираясь предельно ускорить стремительный бег звездолёта. - Если бы Зирда не погибла и мы могли получить горючее, - продолжал он в ответ на немой вопрос собеседницы, - я повёл бы экспедицию дальше. Так было условлено с Советом. Зирда сообщила бы на Землю, что требовалось, а "Тантра" ушла бы с теми, кто захотел… Оставшихся взял бы "Альграб", который после дежурства здесь был бы вызван к Зирде.
- Но кто бы остался на Зирде? - возмущённо воскликнула девушка. - Разве Пур Хисс? Но он большой учёный, неужели и его не повлекло бы знание?
- А вы, Низа?
- Я? Конечно!
- Но… куда? - вдруг твёрдо спросил Эрг Ноор, пристально глядя на девушку.
- Куда угодно, хоть… - Она показала на чёрную бездну между двумя рукавами звёздной спирали галактики, возвратив Ноору такой же пристальный взгляд и слегка приоткрыв губы.
- О, не так далеко! Вы знаете, Низа, милый астронавигатор, что около восьмидесяти пяти лет назад была тридцать четвёртая звёздная экспедиция, прозванная "Ступенчатой". Три звездолёта, снабжая друг друга горючим, отдалялись всё дальше от Земли в направлении созвездия Лиры. Те два, что не несли экипажа исследователей, отдали анамезон и возвратились обратно. Так восходили на высочайшие горы спортсмены-альпинисты. Наконец третий, "Парус"…
- Тот, не вернувшийся!.. - взволнованно шепнула Низа.
- Да. "Парус" не вернулся. Но он дошёл до цели и погиб на обратном пути, успев послать сообщение. Целью была большая планетарная система голубой звезды Веги, или Альфы Лиры. Сколько человеческих глаз в бесчисленных поколениях любовались этой яркой синей звездой северного неба! Вега отстоит на восемь парсек, или на тридцать один год пути по независимому времени, и люди ещё не отдалялись от нашего Солнца на такие расстояния. Как бы то ни было, "Парус" достиг цели… Причина его гибели неизвестна - метеорит или крупная неисправность. Возможно, что он сейчас ещё несётся в пространстве и герои, которых мы считаем мёртвыми, ещё живут…
- Как ужасно!
- Такова судьба каждого звездолёта, который не может идти с субсветовой скоростью. Между ним и родной планетой сразу встают тысячелетия пути.
- Что сообщил "Парус"? - быстро спросила девушка.
- Очень немногое. Сообщение прерывалось и потом совсем замолкло. Я помню его дословно: "Я Парус, я Парус, иду от Веги двадцать шесть лет… достаточно… буду ждать… четыре планеты Веги… ничего нет прекраснее… какое счастье!.."
- Но они звали на помощь, где-то хотели ждать!
- Конечно, на помощь, иначе звездолёт не стал бы расходовать чудовищную энергию на посылку сообщения. Что же было делать - больше ни слова от "Паруса" не поступило.
- Двадцать шесть независимых лет обратного пути. До Солнца осталось около пяти лет… Корабль был где-то в нашем районе или ещё ближе к Земле.
- Вряд ли… Разве в том случае, если превысил нормальную скорость и шёл близко к квантовому пределу. Но это очень опасно!
Эрг Ноор коротко пояснил расчётные основания разрушительного скачка в состоянии материи по приближении к скорости света, но заметил, что девушка слушает невнимательно.
- Я поняла вас! - воскликнула она, едва начальник экспедиции закончил свои объяснения. - Я поняла бы сразу, но гибель звездолёта мне заслонила смысл… Это всегда так ужасно, и с этим невозможно примириться!
- Теперь до вас дошло основное в сообщении, - хмуро сказал Эрг Ноор. - Они открыли какие-то особенно прекрасные миры. И я давно уже мечтаю повторить путь "Паруса" - с новыми усовершенствованиями это теперь возможно и с одним кораблём. С юности я живу мечтой о Веге - синем солнце с прекрасными планетами!
- Увидеть такие миры… - прерывающимся голосом произнесла Низа.
- Но чтобы вернуться, надо шестьдесят земных, или сорок независимых, лет… Тогда это… полжизни.
- Да, большие достижения требуют больших жертв. Но для меня это даже не жертва. Моя жизнь на Земле была лишь короткими перерывами звёздных путей. Ведь я родился на звездолёте!
- Как это могло случиться? - поразилась девушка.
- Тридцать пятая звёздная состояла из четырёх кораблей. На одном из них моя мать была астрономом. Я родился на полпути к двойной звезде МН19026 + 7АЛ и тем самым дважды нарушил законы. Дважды потому, что рос и воспитывался у родителей на звездолёте, а не в школе. Что было делать! Когда экспедиция вернулась на Землю, мне было уже восемнадцать лет. В подвиги Геркулеса - совершеннолетия - мне засчитали то, что я обучился искусству вести звездолёт и стал астронавигатором.
- Но я всё-таки не понимаю… - начала Низа.
- Мою мать? Станете старше - поймёте! Тогда сыворотка АТ - Анти-Тья - ещё не могла долго сохраняться. Врачи не знали этого… Как бы то ни было, меня приносили сюда, в такой же пост управления, и я таращил свои полубессмысленные глазёнки на экраны, следя за качающимися в них звёздами. Мы летели в направлении Теты Волка, где оказалась близкая к Солнцу двойная звезда. Два карлика - синий и оранжевый, скрытые тёмным облаком. Первым сознательным впечатлением было небо безжизненной планеты, которое я наблюдал из-под стеклянного купола временной станции. На планетах двойных звёзд обычно не бывает жизни из-за неправильности их орбит. Экспедиция совершила высадку и в течение семи месяцев вела горные исследования. - Там, насколько помню, оказалось чудовищное богатство платины, осмия и иридия. Невероятно тяжёлые кубики иридия стали моими игрушками. И это небо, первое моё небо, чёрное, с чистыми огоньками немигающих звёзд и двумя солнцами невообразимой красоты - ярко-оранжевым и густо-синим. Помню, что иногда потоки их лучей перекрещивались, и тогда на нашу планету лился такой могучий и весёлый зелёный свет, что я кричал и пел от восторга!.. - Эрг Ноор закончил: - Довольно, я увлёкся воспоминаниями, а вам давно пора отдыхать.
- Продолжайте, я никогда не слышала ничего интереснее, - взмолилась Низа, но начальник оказался непреклонен.
Он принёс пульсирующий гипнотизатор, и от повелительных ли глаз или от снотворного прибора девушка уснула так крепко, что очнулась накануне поворота на шестой круг. Уже по холодному лицу начальника Низа поняла, что "Альграб" так и не появился.
- Вы проснулись в нужное время! - объявил он, едва Низа вернулась, приведя себя в порядок после электрического и волнового купания. - Включайте музыку и свет пробуждения. Всем!
Низа быстро нажала ряд кнопок, и во всех каютах звездолёта, где спали члены экспедиции, стали перемежаться вспышки света и раздалась особая, постепенно усиливающаяся музыка низких вибрирующих аккордов. Началось постепенное, осторожное пробуждение заторможенной нервной системы и возвращение её к нормальной деятельности. Спустя пять часов в центральном посту управления звездолёта собрались все окончательно пришедшие в себя участники экспедиции, подкреплённые едой и нервными стимуляторами.
Известие о гибели вспомогательного звездолёта каждый принял по-разному. Как и ожидал Эрг Ноор, экспедиция оказалась на высоте положения. Ни слова отчаяния, ни взгляда испуга. Пур Хисс, проявивший себя не слишком храбрым на Зирде, не дрогнув встретил сообщение. Молодая Лума Ласви - врач экспедиции - только чуть побледнела и украдкой облизнула пересохшие губы.
- Вспомним о погибших товарищах! - сказал начальник, включая экран проектора, на котором появился "Альграб", снятый перед отлётом "Тантры".
Все встали. Медленно сменялись на экране фотографии то серьёзных, то улыбающихся людей - семи человек экипажа "Альграба". Эрг Ноор называл каждого по имени, и путешественники отдавали прощальное приветствие погибшему. Таков был обычай астролётчиков. Звездолёты, отправлявшиеся совместно, всегда имели комплекты фотографий всех людей экспедиции. Исчезнувшие корабли могли долго скитаться в космическом пространстве, и их экипажи ещё долго могли оставаться в живых. Это не имело значения - корабль никогда не возвращался. Разыскать его, подать помощь не было никакой реальной возможности. Конструкция машин кораблей достигла уже такого совершенства, что мелкие поломки почти никогда не случались или легко подвергались исправлению. Серьёзная авария машин ещё ни разу не была ликвидирована в космосе. Иногда корабли успевали, как "Парус", подать последнее сообщение. Но большая часть сообщений не достигала цели: точно ориентировать их было невероятно трудно. Передачи Великого Кольца за тысячелетия разведали точные направления и могли, кроме того, варьировать их, передавая с планеты на планету. Звездолёты обычно находились в неизученных областях, где направления передачи могли быть лишь случайно угаданы.
Среди астролётчиков господствовало убеждение, что в космосе существуют, кроме всего, какие-то нейтральные поля, или нуль-области, в которых все излучения и сообщения тонут, как камни в воде. Но астрофизики до сих пор считали ноль-поля досужей выдумкой склонных к чудовищным фантазиям путешественников космоса.
После печального обряда и совещания, не занявшего много времени, Эрг Ноор включил анамезонные двигатели. Через двое суток они замолчали, и звездолёт стал приближаться к родной планете на двадцать один миллиард километров в сутки. До Солнца осталось приблизительно шесть земных (независимых) лет пути. В центральном посту и библиотеке-лаборатории закипела работа: вычислялся и прокладывался новый курс.
Надо было пролететь все шесть лет, расходуя анамезон только на исправление курса корабля. Иными словами, следовало вести звездолёт, тщательно сберегая ускорение. Всех тревожила неисследованная область 344 + 2У между Солнцем и "Тантрой", обойти которую никак не удавалось: по сторонам её до Солнца встречались зоны свободных метеоритов, кроме того, при повороте корабль лишался ускорения.
Спустя два месяца вычисленная линия полёта была готова. "Тантра" стала описывать пологую кривую равного напряжения.
Великолепный корабль был в полной исправности, скорость полёта держалась в вычисленных пределах. Теперь только время - около четырёх зависимых лет полёта - лежало между звездолётом и родиной.
Эрг Ноор и Низа, отдежурившие свой срок и усталые, погрузились в долгий сон. Вместе с ними ушли во временное небытие два астронома, геолог, биолог, врач и четыре инженера.
В дежурство вступила следующая очередь - опытный астронавигатор Пел Лин, проделывавший свою вторую экспедицию, астроном Ингрид Дитра и добровольно присоединившийся к ним электронный инженер Кэй Бэр. Ингрид, с разрешения Пела Лина, часто удалялась в библиотеку рядом с постом управления. Вместе с Кэй Бэром, своим давним другом, она писала монументальную симфонию "Гибель планеты", вдохновлённая трагической Зирдой. Пел Лин, устав от музыки приборов и созерцания чёрных провалов космоса, усаживал за пульт Ингрид, а сам с увлечением принимался за расшифровку таинственных надписей, доставленных с загадочно покинутой обитателями планеты в системе ближайших звёзд Центавра. Он верил в успех своего невозможного предприятия.
Ещё два раза сменялись дежурные, звездолёт приблизился к Земле почти на десять тысяч миллиардов километров, а анамезонные моторы включались всего на несколько часов.
Подходило к концу дежурство группы Пела Лина, четвёртого с тех пор, как "Тантра" ушла с места несостоявшейся встречи с "Альграбом".
Астроном Ингрид Дитра, закончив вычисления, повернулась к Пелу Лину, меланхолически следившему за непрерывным трепетанием красных стрелок измерителей напряжения гравитации на голубых градуированных дужках. Обычное замедление психических реакций, которого не избегали самые крепкие люди, сказывалось во второй половине дежурства. Звездолёт месяцы и годы шёл под автоматическим управлением по заданному курсу. Если внезапно случалось какое-нибудь из ряда вон выходящее происшествие, непосильное для суждения управляющего звездолётом автомата, то обычно оно вело к гибели корабля, ибо не спасало и вмешательство людей. Человеческий мозг, как бы хорошо тренирован он ни был, не мог реагировать с потребной скоростью.
- По-моему, мы давно углубились в неизученный район 344 + 2У. Начальник хотел дежурить здесь сам, - обратилась Ингрид к астронавигатору.
Пел Лин взглянул на счётчик дней.
- Два дня ещё, и нам всё равно сменяться. Пока не предвидится ничего, что стоило бы внимания. Доведём дежурство до конца?
Ингрид согласно кивнула. Из кормовых помещений вышел Кэй Бэр и занял своё обычное кресло около стойки механизмов равновесия. Пел Лин зевнул и поднялся.
- Я посплю несколько часов, - обратился он к Ингрид.
Та послушно перешла от своего стола вперёд к пульту управления.
"Тантра" шла, не раскачиваясь, в абсолютной пустоте. Ни одного, даже далёкого, метеорита не обнаруживалось сверхчувствительными приборами Волла Хода. Курс звездолёта лежал сейчас немного в сторону от Солнца - примерно на полтора года полёта. Экраны переднего обзора чернели поразительной пустотой - казалось, звездолёт направлялся в самое сердце тьмы. Только из боковых телескопов по-прежнему вонзались в экраны иглы света бесчисленных звёзд.
Странное тревожное ощущение пробежало по нервам астронома. Ингрид вернулась к своим машинам и телескопам, снова и снова проверяя их показания и картируя неизвестный район. Всё было спокойно, а между тем Ингрид не могла оторвать глаз от зловещей тьмы перед носом корабля. Кэй Бэр заметил её беспокойство и долго прислушивался и приглядывался к приборам.
- Не нахожу ничего, - наконец заметил он. - Что тебе показалось?
- Сама не знаю, тревожит эта необычная тьма впереди. Мне кажется, что наш корабль идёт прямиком в тёмную туманность.
- Тёмное облако должно быть здесь, - подтвердил Кэй Бэр, - но мы только "чиркнем" по его краю. Так и вычислено! Напряжение поля тяготения возрастает равномерно и слабо. На пути через этот район мы обязательно должны приблизиться к какому-то гравитационному центру. Не всё ли равно - тёмному или светящему?
- Всё это так, - более спокойно сказала Ингрид.
- Тогда о чём ты тревожишься? Мы идём по заданному курсу даже быстрее намеченного. Если ничего не изменится, то мы дойдём до Тритона даже с нашей нехваткой горючего.
Ингрид почувствовала, как радость загорается в ней при одной мысли о Тритоне, спутнике Нептуна, и станции звездолётов, построенной на нём на внешней окраине Солнечной системы. Попасть на Тритон значило вернуться домой…
- Я думал, мы с тобой займёмся музыкой, но Лин ушёл отдыхать. Он будет спать часов шесть-семь, а я пока подумаю один над оркестровкой финала второй части - знаешь, где у нас никак не удаётся интегральное вступление угрозы. Вот это… - Кэй пропел несколько нот.
- Ди-и, ди-и, да-ра-ра, - внезапно откликнулись, казалось, сами стены поста управления.
Ингрид вздрогнула и оглянулась, но через мгновение сообразила. Напряжение поля тяготения возросло, и приборы откликнулись изменением мелодии аппарата искусственной гравитации.
- Забавное совпадение! - слегка виновато рассмеялась она.
- Пришло усиление гравитации, как и нужно для тёмного облака. Теперь ты можешь быть совершенно спокойна, и пусть себе Лин спит.
С этими словами Кэй Бэр вышел из поста управления. В ярко освещённой библиотеке он уселся за маленький электронный скрипкорояль и весь ушёл в работу. Вероятно, прошло несколько часов, когда герметическая дверь библиотеки распахнулась и появилась Ингрид.
- Кэй, милый, разбуди Лина.
- Что случилось?
- Напряжение поля тяготения нарастает больше, чем должно быть по расчётам.
- А впереди?
- По-прежнему тьма! - Ингрид скрылась.
Кэй Бэр разбудил астронавигатора. Тот вскочил и ринулся в центральный пост к приборам.
- Ничего угрожающего нет. Только откуда здесь такое поле тяготения? Для тёмного облака оно слишком мощно, а звезды здесь нет… - Лин подумал и нажал кнопку пробуждения каюты начальника экспедиции, ещё подумал и включил каюту Низы Крит.
- Если ничего не произойдёт, тогда они попросту сменят нас, - пояснил он встревоженной Ингрид.
- А если произойдёт? Эрг Ноор сможет прийти к нормали только через пять часов. Что делать?
- Ждать, - спокойно ответил астронавигатор. - Что может случиться за пять часов здесь, так далеко от всех звёздных систем?..
Тональность звучания приборов непрерывно понижалась, без отсчётов говоря об изменении обстановки полёта. Напряжённое ожидание потянулось медленно. Два часа прошли, точно целая смена. Пел Лин внешне оставался спокоен, но волнение Ингрид уже захватило Кэй Бэра. Он часто оглядывался на дверь рубки управления, ожидая, как всегда, стремительного появления Эрга Ноора, хотя и знал, что пробуждение от долговременного сна идёт медленно.
Продолжительный звонок заставил всех вздрогнуть.
Ингрид уцепилась за Кэй Бэра.
- "Тантра" в опасности! Напряжение поля стало в два раза выше расчётного!