Вторжение демонов в Светлые Земли удалось сдержать. Но цена оказалась слишком высокой - все до единого рыцари ордена Сидония Воздаятеля отдали свои жизни на алтаре жесточайшей битвы, а часть материка навсегда осталась измененной Бездной. Где-то за стеной Святой Преграды, в самом центре искаженных злом Потерянных земель, находится обитель Нерушимых Врат - потерянная цитадель павших в неравном бою рыцарей. Знала ли юная заклинательница демонов, что ей и ее друзьям из гильдии авантюристов предстоит поход по ту сторону стены, да еще и в компании фанатичных монахов ордена Гирита Защитника, прозванных Бездушными? Нет. Никто не знал о том, что уготовила судьба. Каждый из героев преследует свои цели, но лишь объединив усилия они смогут сохранить души от Зла, обитающего за стеной…
Игорь Конычев
Бремя Бездушных
Метка
Одинокая, ветхая избушка почти сливалась с лесом. Заросшая мхом, она низко пригибалась к земле, словно под тяжестью своих лет и, казалось, что ей может навредить даже легкий порыв ветра. Бревна давно потемнели от сырости и покрылись плесенью, среди которой белыми пятнами росли склизкие грибы.
Крыша сильно просела и виною тому, от части, послужил ствол сломанного много лет назад дуба, перебивший стропила и разделивший верхнюю часть избушки на две части, немного покосив короткую трубу, толстыми ветвями.
Растекшееся неподалеку болото медленно наступало на ветхую постройку, будто стремясь заключить ее в свои холодные, вязкие объятия. Из бурой тины, в двадцати шагах от неровного берега, торчали трухлявые доски. Вольготно расположившиеся на них лягушки протяжно квакали и, наверное, только они знали, сколько домов насчитывала заброшенная деревня, теперь погребенная под мутными водами.
Захлопали черные крылья, и большой ворон опустился на край затонувшей крыши, распугав своих зеленых соседок. С недовольным кваканьем, лягушки скрылись в воде, оставив после себя лишь следы из мерно колышущихся зеленых рясок.
Не обращающая на болотную растительность никакого внимания, ворон моргнул черными бусинками глаз и принялся деловито чистить блестящие перья, недоверчиво косясь на лесную опушку. Там, из-за редких деревьев выглядывали низкие холмики, между которыми неторопливо расхаживала фигура в черных одеждах.
Низкие тучи, медленно плывшие по ночному небу над болотом, начали ронять холодные капли дождя, побеспокоившие птицу и та, взмахнув крыльями, поднялась в воздух. Всего несколько ударов сердца понадобилось ворону, чтобы пролететь над единственной, пока не пожранной болотом избушкой, и опуститься на плечо мужчине, мерно шагающему между невысоких холмиков - всего, что осталось от местного кладбища.
Корни деревьев побеспокоили некоторые могильники, другие, давно были разорены дикими животными и лишь одна могила, по неизвестным причинам осталась не тронутой. Остановившись рядом с невысоким холмиком, мужчина в черных одеждах довольно улыбнулся.
На вид незнакомцу было не больше трех десятков зим и его узкое, с тонкими чертами лицо можно было бы назвать красивым, если бы не жуткая улыбка и всегда остающиеся бесстрастными, бесцветные глаза: холодные и цепкие, они не выражали никаких эмоций. Зачесанные назад волосы цветом сливались с перьями птицы, сидевшей на плече незнакомца, и резко контрастировали с бледной кожей мужчины.
Стоило первым каплям дождя, просочившимся сквозь кроны деревьев, коснуться поросшей травой земли, как человек набросил на голову глубокий темный капюшон. Ворон, побеспокоенный резким движением, громко каркнул и слетел с плеча мужчины. Устроившись на одной из низких ветвей, птица продолжила наблюдать за происходящим.
Гнетущую тишину разорвал раскат грома и, спустя несколько мгновений, затянутое тучами небо распороли сверкающие паутинки молний. Дождь, словно только и ждавший сигнала, незамедлительно перешел в ливень.
Не обращая внимания на капризы природы, мужчина слегка приподнял свой витой посох, выполненный из черного дерева и обтянутый множеством растрепавшихся и посеревших от времени лент, чьи незакрепленные концы беспокойно затрепетали под порывами усилившегося ветра.
- Долгого же мне пришлось искать, - голос мужчины оказался тихим, спокойным и, отчего-то, пугающим. Леденящий душу тон и полное безразличие говорившего, лишь усиливали этот эффект. - Надеюсь, в этот раз я не ошибся.
Концом своего причудливого посоха мужчина начал чертить на земле странные символы, на распев, произнося слова на каком-то шипящем наречии.
Густая трава в тех местах, где ее касалось черное дерево, сразу же меняла свой цвет, увядая прямо на глазах. Дождь лил, не переставая но, не смотря на град крупных капель, рисунок на древнем могильнике все ярче разгорался зеленоватым пламенем, чьи блики, неуместные в своей радости, весело плясали на лице человека в черном.
Речь мужчины становилась все тише и тише, пока ее полностью не заглушил шум ливня. Когда же бледные губы замерли в безмолвии, человек вонзил посох точно в центр испещренного символами круга, охватывающего всю могилу.
Ярко зеленое пламя всколыхнулось к темному небу и сразу же низкий, утробный стон донесся откуда-то снизу. Земля под ногами мужчины поднялась, словно что-то пыталось выбраться на поверхность.
- Даже фигура Вечного покоя тебя не берет? - Быстро отойдя на пару шагов назад, незнакомец рывком сорвал с головы капюшон, и в его бесцветных глазах промелькнуло неожиданное любопытство. - Неужели я все же смог отыскать тебя? - спросил он, казалось бы, обращаясь к кому-то невидимому.
Словно в ответ на вопрос, земля дернулась, еще раз и еще, словно где-то под ней забилось огромное сердце. Каждый удар был мощнее предыдущего и вскоре небольшие трещины разрослись до довольно глубоких разломов, из которых непрерывно доносился многоголосый стон, полный чего-то древнего и мрачного.
Забеспокоившийся ворон захлопал черными крыльями, поднимаясь со своего места. Однако птица не стала далеко улетать и лишь перебралась повыше, устроившись на самой верхушке крепкого дерева.
Ворон пронзительно каркнул, но раскат грома заглушил этот звук. Сразу же сверкающая молния ударила в дерево неподалеку от того, на котором сидела птица и обугленный ствол, дымясь, развалился на части. Не успели потемневшие щепки коснуться земли, как та, содрогнувшись, словно в приступе конвульсивной боли разверзлась, и огромная рука появилась на поверхности.
Кое-где мертвенно бледная кожа отсутствовала, обнажая серую плоть, за которой желтели кости. Пальцы, словно в судорогах, быстро сжимались и разжимались. Они пытались поймать что-то невидимое взору, что-то постоянно ускользающее из-под них.
Так продолжалось всего несколько мгновений, пока рука, едва коснувшись края разлома, судорожно не вцепилась в него, вытягивая остальное тело. Стало заметно, что кожа ровным срезом заканчивалась на кисти и дальше виднелись лишь кости руки лишенные плоти. Обломанные ногти все глубже впивались в землю. В свете вспышки молний, на безымянном пальце руки сверкнуло серебром широкое кольцо, выполненное в форме змеи, кусающей себя за хвост.
- Невозможно… - мужчина в черном проворно отскочил назад, и вырвавшаяся из объятий земли вторая рука, полностью лишенная кожи и плоти, упала на землю в том месте, где он только что находился. - Столько силы!.. Это точно оно!
Костяные пальцы, каждый размером с взрослого человека, терзали влажную почву, оставляя на ней глубокие борозды. Казалось, что время вокруг остановилось и даже капли дождя, разбивающиеся об огромный, пожелтевший череп, поднимающийся из разлома, разлетались поразительно медленно.
Во впадинах глаз зарождалось зеленоватое пламя, разгоравшееся все сильнее и сильнее. Могильники, беспорядочно разбросанные по округе, разрывались, и вылетающие из них обломки костей, объятые тусклым свечением, устремлялись в разлом, откуда неспешно поднимался огромный скелет.
- Наконец-то! - Тонкие губы незнакомца растянулись в торжествующей улыбке, однако его глаза, по-прежнему, оставались холодными и даже, немного, печальными. - Я нашел тебя.
Мужчина неспешно отступил на несколько шагов, наблюдая за творящейся прямо на его глазах магией. Древнее волшебство было столь темным, что человеческое естество трепетало перед ним. Но мужчина в черных одеждах не был обычным человеком.
Раскинув руки в стороны, незнакомец выпусти свой посох, однако тот не спешил падать на мокрую покрывшуюся трещинами землю. Ветер яростно затрепал ленты, охватывающие черное дерево.
Посох медленно развернулся в воздухе и теперь, словно указывал на поднимающийся из недр земли скелет своим навершием, чем-то напоминающим человеческий череп, чьи челюсти разверзлись в немом крике нестерпимой и сводящей с ума боли.
Между тем, незнакомец бережно вытащил из своей сумки сверток черной, бархатной ткани. Он принялся осторожно раскрывать его, шепотом произнося слова на все том же шипящем языке. Когда бархат, подхваченный завывающим ветром, беззвучно коснулся пожухлой травы, в руках мужчины оказался потрескавшийся человеческий череп, вполне реальный, в отличие от того, что венчал его посох.
Не обращая внимания на огромный скелет, почти полностью выбравшийся на поверхность и теперь угрожающе возвышающийся над ним, незнакомец продолжал произносить заклинание на языке, непонятном большинству живых. Забытое, теперь уже мертвое наречие каждым звуком отравляло пространство вокруг, наполняя его вначале легким запахом тлена, постепенно переходящим в смрад разложения.
Когда в бесцветных глазах незнакомца заплясали зловещие зеленоватые искры, он пальцами правой руки коснулся конца своего посоха, левой продолжая сжимать череп, трещины на котором расширялись все сильнее. Губы человека безостановочно двигались, но ветер, словно обезумев, вырывал произносимые шепотом слова, стремясь унести их как можно дальше и не позволить никому из живых услышать только что сказанное.
Но в этих лесах уже не было живых, по крайней мере, в полном смысле этого слова.
Губы незнакомца неожиданно замерли, и их коснулась едва заметная, довольная ухмылка. В тот же миг череп в его руке раскололся, прямо на глазах распадаясь в прах. Зеленая трава у ног мужчина в один миг обратилась в бурый перегной, когда он прошептал короткое слово, на все том же языке. То был язык Смерти, на котором в незапамятные времена общались жрецы позабытого бога загробного мира - Велеса Скорбящего.
И произнесенное слово было:
- Тлен.
Обвитый лентами посох изогнулся, словно живое существо и вздрогнул. Потрепанные полосы ткани, прижимающиеся к черному дереву, замерли, в едином порыве устремившись к навершию - черепу, содрогающемуся, будто в предсмертных конвульсиях.
Разверзнув деревянные челюсти еще шире, венчающий посох череп выплюнул луч ярко зеленого света. Он ударил в правую глазницу огромного скелета, как раз собиравшегося схватить незнакомца, что потревожил его вечный покой.
Голова пробужденного темной магией чудовища дернулась, и задняя стенка его черепа с треском разлетелась, позволяя зеленому лучу позабытой магии разрезать небеса и, ярко вспыхнув, пропасть средь их тьмы.
Огромный скелет пошатнулся, но не упал.
Пальцы на огромной левой руке сжались в кулак, словно кузнечный молот, устремившийся к незнакомцу.
Не двинувшись с места, мужчина в темных одеждах перехватил свой посох, ткнув им, словно копьем, в грозящую раздавить его конечность скелета. Сравнявшийся ростом с лишившимися листьев деревьями, скелет замер, не в силах до конца опустить кулак, наткнувшийся на столь хрупкую, на первый взгляд, преграду.
Впившись невидящем взглядом уцелевшей глазницы в стоящего на месте мужчину, порождение древней магии заскрипело редкими, обломанными зубами. Низкий утробный стон раскатился по окраинам. Всем своим немалым весом существо подалось вперед, но все оказалось тщетно. Почти скрытый под рукой скелета мужчина не двигался. Лишь его одежда, да ленты на посохе неистово трепетали на ветру.
- Тлен! - Вновь произнес человек, на все том же языке, и новый луч пробил костяной кулак насквозь.
Разбросав обломки в разные стороны, заклинание врезалось в ребра скелета и те, с противным сухим хрустом сломались, опадая рваными клочьями пепла, сразу же прибиваемыми к земле тяжелыми каплями ливня. Подобный стволу дуба позвоночник треснул, не выдержав удара зеленого луча и огромное, созданное из множества костей тело, накренилось, тяжело опершись на уцелевшую руку.
Изуродованная костяная ладонь взметнулась вверх и резко упала вниз, но незнакомец больше не пытался задержать ее. Быстро отскочив в сторону, он избежал удара, от которого сотряслась земля.
В четыре широких прыжка оказавшись рядом с обтянутой кожей рукой скелета, мужчина запрыгнул на большой палец, в обхвате превосходивший все его тело, и взмахнул посохом. Прошептав очередное заклинание, незнакомец ловко провел черным деревом по тому месту, где серая кожа обрывалась ровным срезом, и огромное тело скелета затряслось, когда его кость начала дымиться.
Изуродованная рука костяной громадины обрушилась на мужчину сверху, но тот вновь успел уклониться. Послышался противный треск, заглушаемый жутким ревом боли и досады. Скелет великан затрясся в судорогах, сжимая левой рукой обломок правой, не выдержавшей его собственного удара, предназначавшегося дерзкому человеку.
Взявшись за посох обеими руками, мужчина в черных одеждах прикрыл глаза и быстро зашевелил бледными губами:
- Пей мою кровь.
Ленты на черном дереве, подобно змеям, плотно обвили руки мужчины, и посох мелко задрожал. Тьма быстро стянулась к ногам незнакомца. Неровной волной мрак пробежала по телу и перетек по рукам в посох. Закрутившись вокруг черного дерева по спирали, тени достигли навершия. Собравшись в единый комок, они сорвались с него столпом непроницаемого мрака, бьющего из глазниц венчающего посох черепа.
Заклинание, настолько древнее и темное, что даже немногие из некромантов отважились бы произнести его, врезалось в голову гигантского скелета, растекшись по нему грязной кляксой. Вязкая жидкость встрепенулась, неуловимым движением забравшись в пустую глазницу, и скелет замер на месте. Его кости стремительно темнели и бесшумно падали на землю. Едва коснувшись размытой дождем почвы, они рассыпаясь прахом. Всего за несколько ударов сердца от порождения темной магии осталась лишь горстка пыли, почти смытая дождем в разлом, из которого оно и появилось.
Мужчина устало опустил посох, ленты которого теперь безвольно трепетали на ветру вдоль черного древка.
Звуки леса робко возвращались к заброшенной деревне: с болот начало доноситься нестройное кваканье, противно вмешивающееся в шелест листьев и шум дождя. Сварливо закаркал ворон, покосившись блестящими бусинками глаз на неподвижно стоящего человека.
Сбросив с себя мимолетное оцепенение, вызванное концентрацией на темном волшебстве и, закатав широкий рукав, незнакомец поморщился, разглядывая кровавые следы на руках в тех местах, где их касались ленты. Кожа по краям широких ран воспалилась и теперь пульсировала болью, на которую незнакомец, впрочем, не обращал никакого внимания. Такова была плата. Тяжело опираясь на посох мужчина, прихрамывая, приблизился к лежащей на земле руке - единственному, что осталось от его недавнего противника.
Потерянная скелетом конечность уменьшилась в размерах и теперь сравнялась с человеческой. Мужчина, невзирая на непрекращающийся дождь и грязь, устало опустился на землю рядом со своим трофеем. Он довольно продолжительное время разглядывал бледную, обтянутую серой кожей кисть, уделяя особое внимание кольцу.
Наконец, решившись, незнакомец коснулся пальцами холодной плоти и поднял обмякшую руку. Отложив посох в сторону, он попытался стянуть с опухшего пальца сверкающее кольцо. Несмотря на проведенное под землей время, украшение выглядело так, словно недавно покинуло мастерскую ювелира. Сначала мужчина тянул несильно, но кисть мертвеца упорно не желала расставаться с украшением, буквально сросшись с ним.
Тогда незнакомец достал из-за пояса узкий, слегка изогнутый кинжал с ониксовым лезвием и костяной рукоятью. Он примерился было отрезать палец с кольцом, но, еще немного поразмыслив, убрал причудливое оружие обратно.
Мужчина чувствовал сокрытую в кольце силу и понимал, что такие вещи нельзя сравнивать с бессмысленными побрякушками, которыми многие привыкли украшать себя. Еще раз, придирчиво осмотрев отрубленную конечность, незнакомец улыбнулся своим мыслям. Как он и предполагал - пропитанное магией кольцо к руке привязывало мощное заклятье, и снять его мог лишь владелец.
Но подобное развитие событий не устраивало того, кто недавно одержал верх над столь мощным порождением темной магии, как костяной голем. Сейчас кольцо на руке мертвеца не более чем декоративное украшение. Что бы с ним не делали, оно не явит свою силу никому, кроме своего владельца.
Однако древний артефакт не являлся единственной интересной вещью на жутковатом трофее. Серую кожу на ладони украшал символ, вид которого заставил незнакомца довольно улыбнуться; треугольник, вписанный в ровный, охваченный темным пламенем круг, делился на четыре части, в каждой из которых застыло немигающее око. Вдоль сторон вписанной в круг фигуры тянулись надписи на древнем языке, давно позабытом, но от этого лишь более опасном.
- Интересно… - незнакомец, положив трофей перед собой, один за другим стянул три перстня со своей правой руки. Аккуратно положив их рядом, он снова вытащил кинжал.
Пока губы мужчины беззвучно двигались, он все крепче смыкал левую ладонь на холодной костяной рукояти. Закончив читать заклинание, он коснулся отточенным лезвием правой ладони. Ни один мускул не дрогнул на бесстрастном лице, когда густая алая кровь закапала на траву.
Ни ветер, ни ливень не тревожили кровь, быстрым ручейком растекающуюся вокруг мужчины и формирующую на траве точно такой же рисунок, как на отсеченной руке.
Едва круг, охватывающий треугольник замкнулся, как ониксовое лезвие резко опустилось, и кисть мужчины упала на траву, рядом с отсеченной серой конечностью. Пригвоздив свою еще теплую ладонь к земле кинжалом, мужчина, поднял серую руку с кольцом-змеей и плотно прижал к своему кровоточащему обрубку. При этом лицо его сохраняло спокойное выражение, а взгляд был отстраненным, безжизненным.
Побледневшие губы вновь пришли в движение, произнося слова давно не звучавшие под небом этого мира. Мрак ониксового лезвия клочьями тумана, плавно растекся по пригвожденной к земле руке, полностью скрыв ее и растворив в себе, после чего вернулся обратно.
Торжествующая улыбка тронула тонике губы незнакомца, когда прямо на его глазах, приставленная к обрубку руки кисть начала обрастать недостающей плотью и менять свой серый цвет на более естественный.
Стоило мужчине закончить творить заклинание, как он резко сжал пальцы на правой руке в кулак, ощутив, как новая конечность полностью подчиняется ему. В тот же миг кольцо-змея ожило - пасть змея разжалась, выпуская кончик его же хвоста. Серебряное существо несколько раз скользнуло вокруг пальца, замерев на том же месте и вновь сомкнув клыки, будто ничего и не произошло.