Как и Стрет, этот гиритец носил щит, за которым, пожалуй, могла полностью скрыться Кисара, даже если бы привстала на цыпочки. На поясе Лертаса покачивалась тяжелая булава, навершие которой напоминало солнечный диск, с короткими и острыми шипами лучей.
Все гиритцы обладали светлыми голубыми глазами и их взгляды были одинаково бесстрастны и пусты. Это одновременно пугало и завораживало.
- А это, наши новые спутники, которые по воле Гирита помогут нам в нашей миссии. - Пастырь выжидающе посмотрел на Кисару и та, немного смутившись, вышла вперед.
- Кисара, - коротко представилась девушка, склонив голову, - Кисара Шаэли, демонолог.
- Миаджи! Демон! - Раздался насмешливый голос из-за спины Кисары и гиритцы не ринулись в бой только благодаря предостерегающему жесту Алектиса.
- Она под контролем демонолога, братья, и не причинит никому вреда, без воли хозяйки. - Спокойно произнес пастырь, с укоризной глядя на ярко одетую девочку, сейчас занятую озорным подмигиванием воинам-храмовникам.
Развернувшийся было Стрет, неохотно вернул наполовину вытащенный меч в ножны. Закаленная сталь недовольно зашипела, разделяя недовольство хозяина.
- Миаджи! - резко одернула демоницу Кисара. - Не стоит играть с огнем!
- Скука… - печально вздохнула девочка, заведя руки за спину.
Встав на одну ногу, Миаджи неожиданно повернулась кругом, словно демонстрируя окружающим свое ярко желтое платье, с безумной фиолетовой отделкой и, щелкнув каблучками оранжевых туфелек, склонила головку в вежливом поклоне, спрятав нахальное личико за крупными кудрями.
Фалкон презрительно хмыкнул, как бы невзначай качнув молотом и Миаджи, с притворным страхом юркнула обратно за спину хозяйки.
- Надеюсь, от нее будет толк, и мы не впустую позволим порождению Скверны ступить на священные земли Ариарда. - Холодно произнес Гирион, обращаясь к Кисаре.
Похоже, то, что с ними отправится не только демонолог, нисколько не удивило храмовников. В конце концов, род занятий Кисары предполагал наличие у нее собственного фамильяра.
Не зная, что ответить, девушка взглянула на Миаджи, как раз вовремя, чтобы цыкнуть на девочку, собиравшуюся показать надменному гиритцу свой острый язычок.
- Не переживай за нас, бездушный. - Таллаг гордо подбоченился, оценивающе глядя на возвышавшихся над ним храмовников. - Мы сделаем то, что должны, если вы, разумеется, скажете, в чем заключается задание.
- Узнаешь все, когда придет время, - пробасил Фалкон. - Кстати, я как-то не услышал твоего имени.
- Таллаг Буревестник. - Зверолюд расправил широкие плечи, ловя себя на мысли, что это тщетно - как бы он не выпячивал грудь и не напрягал отнюдь не маленькие мышцы, рядом с храмовниками Таллаг явно проигрывал в габаритах, и сильно проигрывал.
- А вы? - Ветеран кивнул в сторону молчавших темных эльфов.
- Калеос и Исель. - Ответила эльфийка.
- Дом? - Гирион вскинул бровь, желая узнать имя одного из двух десятков домов, к которым относятся все темные эльфы.
- Наш дом Крылья Удачи, господин, - с легкой улыбкой ответил Калеос, обращаясь уважительно к рыцарю, носившему высокий титул защитника.
Храмовник повернулся к Алектису, видимо удовлетворенный подобным ответом, и спросил:
- Мы ждем еще кого-нибудь, пастырь? - Гиритец окинул взглядом зевак, собравшихся вокруг него и его братьев.
Пятерка храмовников при оружии и в полном доспехе, да еще и в сопровождении пастыря мгновенно притягивала к себе внимание множества проходящих по площади людей. Разумеется, сами гиритцы к подобному вниманию привыкли, но судя по недовольному лицу Фалкона, наиболее эмоционального из своих собратьев, совсем не радовались множеству любопытных взглядов.
- Мы можем отправляться.
Похоже, Алектис был уверен, что все беспрекословно следуют за ним и прислушиваются к его словам. Сейчас он, так же, как и в зале гильдии, пошел первым, даже не озаботившись тем, чтобы оглянуться.
Кисара заметила, как двинувшийся следом за пастырем Гирион, встретился взглядом с Фалконом и указал тому на Миаджи. Старый гиритец кивнул, показывая, что понял приказ и, в два широких шага оказавшись рядом с девочкой, неприятно улыбнулся ей:
- Волей брата-защитника я буду присматривать за тобой, мелкое богомерзкое отродье. Поэтому предупрежу сразу - только дай мне повод, и я с превеликой радостью размозжу твой маленький череп о камни мостовой.
- Ой, как страшно, - состроив скучающую мину, произнесла Миаджи. Она даже прикрыла рот ладошкой и зажмурилась, сделав вид, что зевает.
- Я не пугаю тебя, демон. - Холодно бросил Фалкон, погладив рукоять своего оружия. - Я предупреждаю.
- Мы это учтем, - Кисара ухватила за плечи собиравшуюся что-то сказать Миаджи и оттеснила ее в сторону, встав между ней и старым рыцарем.
Седой Храмовник внимательно посмотрел южанке в глаза, после чего закинул на плечо тяжелый молот и вежливым жестом показал, что пропускает девушек вперед.
- Благодарю, - пробормотала Кисара и потянула недовольную Миаджи за руку.
Обернувшись, девушка увидела, как рядом с Фалконом пошел Лертас, далее следовали Таллаг и темные эльфы. Ринон и Стрет замыкали шествие.
Пастырь, как и все те, кто служил гласом Гирита, а не его щитом, отличался от боевых монахов обычным телосложением, но гораздо большей духовной силой, способной защитить не только его самого, но и тех, кто следует за ним. Сейчас Алектис о чем-то тихо переговаривающийся с немногословным Гирионом, свернул на одну из улиц, расходящихся в стороны от площади. Он уверенно шел вперед и прекрасно ориентировался во Фририарде, безошибочно находя путь в пестрой толпе, поспешно расступающейся перед ним и его братьями по ордену.
Храмовники широко шагали вперед, лязгая броней и не обращая ни на кого внимания, словно находились одни во всем городе. Только Фалкон, время от времени, бросал на Миаджи подозрительные взгляды, да покрепче сжимал рукоять молота, весившего явно не меньше взрослого человека. Однако огромный храмовник легко нес грозное оружие, никак не показывая признаков неудобства или усталости.
Неутомимые гиритцы шагали широко и Кисаре вместе с Миаджи пришлось ускорить темп, чтобы поспевать за спутниками. Озорная демоница, чье поведение и логика в силу происхождения, никак не вписывались в человеческое понимание, весело скакала вприпрыжку рядом со своей хозяйкой, цокая каблучками по булыжникам мостовой и каждый раз весело улыбаясь Фалкону, когда тот в очередной раз обращал на нее свой недобрый взор.
Не следовало быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что храмовник не доверяет демону. Будь на то воля старого ветерана, он бы прямо сейчас обрушил свое оружие на, с виду безобидную, хотя и странную девочку, оставив от нее лишь кровавое пятно на потрескавшейся мостовой.
Но Фалкон всегда уважал дисциплину, поэтому, как и все воины-храмовники, безропотно подчинялся приказам пастыря. Тот факт, что присутствие Миаджи в Светлых землях было полностью согласовано с Советом магов, представляющим интересы королевств и то, что они сейчас находятся во Фририарде, мало заботило Фалкона. Как и все храмовники, он ненавидел демонов и сейчас прилагал значительные усилия, чтобы держаться спокойно. Губы гиритца едва заметно шевелились, когда он в очередной раз читал молитву покаяния, помогающую ему сдерживать праведный гнев.
Миаджи прекрасно понимала чувства шагающего прямо за ее спиной воина, и даже слышала слова его молитвы, от которых демонице становилось не по себе. Будь она демоном без хозяина, уже потеряла бы голову от святых слов, один звук которых мог причинить ей боль, но сила Кисары защищала Миаджи от пагубного для нее влияния.
Присягнув на верность светлым богам, Кисара получила их благословение, которое распространялось и на ее магию. Демон, находящийся в связи с демонологом не только наделял своего владельца мощью, но и получал часть силы своего господина, призвавшего его из глубин Бездны и знающего его истинное имя.
Именно магия Кисары защищала Миаджи, позволяя ей безболезненно ступать по освященной земле, не испытывая при этом жажду крови и разрушения присущую всем демонам. Воля южанки была настолько сильной, что подавляла демоническую сущность Миаджи, однако даже она оказалась бессильной против несносного характера существа, выглядящего сейчас как юная девушка.
Миаджи доставляло удовольствие создавать смертным проблемы и, по возможности, отравлять их жизнь, ведь, несмотря на силу своей хозяйки и свой облик, она оставалась тем, кем была - демоном.
Девочку интересовала лишь ее госпожа, с которой их связывал кровный договор и сила истинного имени. Остальные смертные рассматривались Миаджи как игрушки, которые можно ломать и делать с ними все, что пожелаешь, если, конечно, позволит покровитель.
Однако демоница понимала, что даже сила Кисары не защитит ее от шестерых гиритцев, поэтому держалась в рамках приличий, лишь изредка поддразнивая шагающего сзади храмовника лукавым подмигиванием. Кисару одолевали неприятные чувства. Она ощущала нарастающее с каждым мигом беспокойство, причиной которого являлся не только запас терпения храмовника ветерана, по отношению к дразнящей его демонице, но и цель их миссии.
Обитель Нерушимых Врат была давно потеряна для Светлых земель, точно так же, как и территории за Святой стеной. Там обитали ужасные создания, питающиеся лишь кровью и страхом, ненавидящие все и вся и жаждущие чужой смерти. Еретики, демоны и другие порождения Бездны, одолеваемые жаждой убийств, оскверненные руины, безумие и смерть, вот все, что располагалось за Стеной.
Говорили, что где-то среди объятых безумством земель раскрылись сразу несколько врат в глубины Бездны. Насколько знала Кисара, не одна экспедиция, пытавшаяся вернуть обитель Нерушимых Врат, навсегда сгинула в Потерянных землях. Никто не вернулся живым, а ведь там были и храмовники, и их пастыри, не говоря уже о сотнях солдат, магов и жрецов.
На что мог рассчитывать столь небольшой отряд там, где не смогла пройти армия демоноборцев?
Надежду в сердце девушки вселяло то, что Гвинет дала одобрение на эту работу, а значит, глава гильдии знала что-то, что пока было не ведомо южанке.
В недавнем разговоре с Кисарой, Гвинет упоминала, что уже встречалась с пастырем бездушных и говорила с ним о предстоящей вылазке. Однако глава гильдии умолчала о том, что заставило ее поверить в успех подобного мероприятия.
Гвинет Ясноокая всегда славилась осторожностью и предусмотрительностью. Она никогда не посылала своих подопечных на верную смерть, и доказательство этого сейчас лежало у Кисары в кармане - крохотный теплый камень, с высеченной на нем руной, означавшей простое и родное для каждого слово - дом. Такие камешки были у всех, кто отправился с храмовниками и они могли в любой момент вернуть того, кто ими воспользуется в зал гильдии. Стоили рунные камни целое состояние, и далеко не каждый мог их себе позволить. Но Гвинет лично вручила их каждому, кто отправился с Кисарой.
- Сколько же мастер взяла с гиритцев? - прошептала Кисара.
Гадая, сколько же золотых монет лежало в бархатном мешке, девушка задумалась. По виду мешка и по тому, как напрягся гиритец, опустивший его на стол, там звякало никак не меньше пяти сотен, а это уже баснословная плата за заказ, особенно если учитывать что это, по словам Алектиса, только половина.
Камень возврата стоил пять десятков золотых, на эти деньги можно купить скромный двухэтажный домик, на окраине Фририарда. Исходя из этого, можно было судить, что Гвинет получила гораздо больше, чем две сотни золотых. Это означало лишь одно - по возвращении во Фририард, Кисара и ее спутники станут значительно богаче.
Южанка никогда не была жадной до денег, но и никогда не нуждалась в них. Денег, что она зарабатывала на заданиях, вполне хватало на жизнь, поэтому мысль о прибыли быстро покинула сознание девушки, уступив место более важной, на ее взгляд проблеме - смогут ли они вернуться, чтобы получить эту плату?
Пальцы Кисары вновь коснулись теплой и немного шершавой поверхности камня возврата, и она немного успокоилась: даже если они не смогут выполнить задание, по крайней мере, быстрое возвращение домой обеспечено.
Невольно девушка представила, что было бы, если бы подобные камни нашлись и у сидонитов. Возможно, тогда они смогли бы спастись. Девушка покачала головой - судя по древним писаниям, воины Сидония Воздаятеля были слишком горды, чтобы бежать с поля битвы. К тому же Совет магов создал камни возврата всего несколько сотен лет назад, после веков неудачных попыток и провалов, которые часто приводили к жертвам. Мысль о цели их миссии вновь заполнила разум девушки и заставила ее сердце биться быстрее - подумать только, у нее будет шанс побывать в Обители Нерушимых Врат! Возможно, она даже сможет увидеть место, где пал Алард Дарий!
Богатое воображение Кисары живо нарисовало ей героическую и, в то же время, печальную картину - останки рыцаря в выцветшей, алой броне, окруженного сотнями или даже тысячами сраженных врагов.
Неприятный горький комок подступил к горлу южанки и она, глубоко вздохнув, неожиданно споткнулась о камень, едва не упав, но чья-то сильная рука вовремя удержала ее за плечо.
Обернувшись, Кисара увидела озадаченного Таллага, уже выпустившего ее плечо и теперь внимательно глазеющего по сторонам. Благодарно кивнув шагающему теперь рядом с ней другу, девушка подумала, о чем тот сейчас размышляет. На немного диком лице зверолюда читалась печать тяжелых мыслей, казавшаяся немного неуместной из-за неряшливого вида Таллага. Обычно разум незадачливого зверолюда занимали всего четыре вещи - выпивка, еда, веселье и сон, когда он устанет от первых трех. Но сейчас Таллаг выглядел весьма серьезным, таким Кисара совсем не привыкла видеть друга.
Может он, наконец, повзрослел и тоже размышляет о важности и опасности нашей миссии? - подумала девушка.
- Жрать охота, - вдруг произнес Таллаг, разом разрушив сомнения Кисары и девушка, вздохнув, горько улыбнулась.
- У тебя Бездна, вместо брюха? - сразу же включилась в разговор Миаджи, которой уже надоело доставать Фалкона, переставшего обращать на нее внимание. - Ты же, наверняка, что-то лопал перед тем, как выйти!
- Тебя забыл спросить, мелочь, - Таллаг отмахнулся от демоницы и, пошарив в своей сумке, выудил оттуда небольшой окорок, сразу же впившись в него острыми зубами.
- Этот проглот стрескает весь наш запас еще до того, как мы покинем город! - Страдальчески закатила глаза Миаджи. - Господин рыцарь, - обратилась она к Фалкону. - Мне кажется среди нас еретик! В Бездне его бездонного брюха зародилось нечто ужасное, что способно поглотить все на свете! - С наигранной мольбой пожаловалась демоница.
- Девочка, - ветеран даже не взглянул на Миаджи. - Как тебя там, Кисара, - добавил он, когда южанка не обернулась, посчитав, что гиритец обращается к демонице. - Затки рот своей питомице, пока я не вбил ей туда латную перчатку!
- Разве храмовник не должен быть более учтив и добр, если… - Миаджи вынуждена была прервать свою нравоучительную речь - Кисара, видимо восприняв совет гиритца буквально, вырвала у Таллага из рук только надкушенный им окорок и заткнула им ротик девочки.
- Эй! - Негодующе возмутился зверолюд, жалобно глядя на отобранное лакомство. - Это же мое!
- Куплю тебе десяток, когда вернемся, - раздраженно бросила Кисара и Таллаг, пожав плечами, достал из сумки полоску вяленого мяса, очень похожую на свою предшественницу, поглощенную зверолюдом до того, как он взялся за утерянный ныне окорок.
- Только не забудь, - с набитым ртом сказал он южанке, принявшись меланхолично пережевывать пищу.
Кисара кивнула, на мгновение, подумав, что лучше бы ей сидеть дома. Повернувшись к обиженной до глубины ее черной души Миаджи, южанка погрозила ей пальцем, на что демоница состроила самые что ни на есть честные глазки и часто захлопала пушистыми ресницами - ни дать ни взять нашкодивший ребенок, искренне непонимающий, отчего на него сердятся взрослые.
Между тем отряд вышел на широкую кишащую народом улицу. Разноцветные веселые палатки торговцев яркими пятнами сверкали со всех сторон, казавшись даже насыщеннее чем есть, под теплыми лучами солнца.
Бодрые выкрики торговцев, без устали нахваливающих свой товар, даже в многоголосом гуле толпы звучали громко и уверенно. По краям улицы тянулись ровные ряды аккуратных, почти одинаковых домиков, глядящих на голубое небо витражными окнами и нежащиеся под солнцем теплой черепицей крыш, украшенных разноцветными флажками.
В торговом квартале, примыкающем к одним из четырех врат Пути, расположенных во Фририарде, почти все постройки были двухэтажными и принадлежали семьям торговцев. Те жили на втором этаже, а первый подстраивали под нужды лавки, коих здесь было огромное количество.
Цирюльники и аптекари, алхимики и предсказатели, пекари и кондитеры, швеи и портные, кузнецы и ювелиры - чего здесь только не было. Лавки начинались неподалеку от восточных ворот огромного города Фририард и размещались на двух улицах, доходя до просторного порта. Мирный город, заключавший в себе целое королевство, являлся настоящим островом спокойствия в сравнении с суровым Ариардом, поэтому появление гиритцев сразу же стало занимательным событием.
Каждый житель Фририарда, едва заметив странную процессию, считал своим священным долгом перед богами застыть на месте и, разинув рот, беззастенчиво таращиться на храмовников.
- Как дикари, честное слово! - удивительно быстро расправившаяся с окороком Миаджи, швырнула обглоданной костью в сторону зевак, попав точно в лоб какому-то грузному мужчине, и сразу же звонко рассмеялась, страшно довольная результатом.
Оскорбленный горожанин лишь стиснул кулаки - весь город знал, кто такая Кисара из Крыльев Удачи и что за девочка всегда ходит рядом с ней. Разумеется, мужчина высказал бы все свое недовольство заклинательнице или мастеру ее гильдии, не окажись рядом с девушкой Таллага, славившегося своим вспыльчивым характером, тяжелой рукой и крайне скудным запасом терпения.
О темных эльфах, внушавших многим суверенный страх, мужчина вовсе предпочел не думать, стараясь даже не смотреть в их сторону, тем более что все его внимание привлекали гиганты в черной броне.
Неожиданно один из гиритцев, с седой бородой и волосами повернулся и встретился с жителем Фририарда взглядом. Разом позабыв обо всем на свете, мужчина согнулся в глубоком поклоне, уставившись на валявшуюся под ногами косточку, совсем недавно ударившуюся в его покатый лоб. Когда же он осмелился выпрямиться, то увидел лишь белые плащи шедших последними храмовников и черный символ Гирита Защитника, вышитый на них.
На подходе к круглой испещренной магическими символами искривления пространства платформе врат Пути, разделенной на две половины, скопилась небольшая очередь: те, кто хотел покинуть Фририард стояли справа, а прибывающие в город выходили с левой половины.
Каждый, кто хотел покинуть город или же, наоборот, прибыть в него посредством магического портала, делали это под внимательными взглядами стражников и двух мужчин в одежде магов, с вышитыми на ней символами срединных кругов.