Но вот настал столетний рубеж, и страхи вернулись. Еще более пугающие, чем раньше. Она по-прежнему принимала любовь молодых мужчин, но ее все чаще мучили ночные кошмары. Снилось ей одно и то же: широкая постель, смятые простыни, жаркие прикосновения, затуманенное страстью лицо любовника… и вдруг гримаса отвращения и крик ужаса. Ее возлюбленный стремительно вскакивает с кровати, путаясь в простынях и призывая Господа Бога. Недоумевающая Беата тянет к нему руки, зовет вернуться к ней и слышит скрипучие бормотания древней старухи, видит корявые, покрытые пигментными пятнами кисти с узловатыми пальцами, а затем в ужасе поворачивается к зеркалу. На постели сидит омерзительная старая карга с редкими спутанными седыми волосами, а ее дряблое серое тело одето в кокетливый ярко-алый комплект белья. Бюстгальтер с объемными чашечками слишком велик для ее опавших грудей, а открытые трусики выглядят нелепо на ее высохшем, как у мумии, теле. Беата кричит, и зеркало отражает обведенный алой помадой рот, из которого, как карандаши из банки, выглядывают неровные гнилые зубы. Молодой любовник, поспешно натягивая брюки, завороженный ее уродством, не может отвести глаз. Беата рыдает и пытается прикрыться простыней, но дорогой шелк ветшает на глазах, превращаясь в невесомую паутинку. Трещит, рассыпаясь от времени, кровать, рушится потолок, погребая под собой беспомощную рыдающую старуху, пытавшуюся обмануть время, но получившую по заслугам. Любовное ложе становится могилой, и черви жадно набрасываются на ее еще живое тело…
Знакомство с возрастным психологом Владиславом стало для нее тогда спасением от мучительной депрессии, во время которой Беата не раз помышляла о самоубийстве. Влад исцелил ее душу, а потом незаметно поселился в ее сердце… Когда он оставил ее ради юной студентки, наивно верившей, что вампиры существуют только в кино, Беата не могла его осуждать. Девушка была прелестной и такой жизнерадостной, какой можно быть только в восемнадцать лет. Влад так и не решился признаться ей – Беата поняла сама. Своим женским чутьем и натренированной телепатией. Поняла и отпустила. Только с уходом Влада в ее душе опять поселилась гложущая тоска.
Ее перестали радовать еда и одежда. Она, всегда испытывавшая удовольствие от модных обновок, вяло согласилась с доводами своего нового любовника и изменила божественным туфелькам "Маноло Бланик" с кустарными подделками итальянцев. Странно, она даже не ощутила разницы. А ведь когда-то, примерив ради любопытства поддельные босоножки, она сочла их орудием пытки.
Странно, но именно сегодня, когда интуиция вопит о смертельной опасности, ей вдруг страстно захотелось жить. Ходить в театры, читать горы книг, опустошать магазины, учиться новым технологиям и наблюдать, куда катится этот безумный, безумный, безумный мир. Ведь это так интересно!
В последнее десятилетие благодаря Интернету исчезли расстояния, а мобильная связь лишила людей права на уединение. Телевидение нынче выносит на всеобщее рассмотрение то, что во времена ее юности считалось строго личным и интимным. Ее мама, должно быть, умерла бы со стыда, если бы увидела, как одеваются и ведут себя современные девушки, а отца бы хватил удар, посмотри он хотя бы одну серию "Дома-2". А что будет дальше – даже представить трудно!
Нет, ей определенно повезло с судьбой. Она была свидетельницей трех веков. Она хранила томик стихов с автографом Анны Ахматовой и читала новомодные романы Оксаны Робски. Помнила культ поэтов Серебряного века и пришедших им на смену хиппи, битлов, рокеров и металлистов. Имена футуристов и акмеистов, с которыми она когда-то веселилась в "Бродячей собаке", ничего не говорили ее новым знакомым. Она дружила с Эдит Пиаф, она преклонялась перед ее талантом, и как же ей было дико, когда нынешний поп-кумир Мерцалов сегодня спросил: "А кто это?"
Менялись идолы, ценности, мечты, и она менялась тоже, прожив за эти годы множество жизней. Ее долголетие – это бесценный подарок судьбы. Она просто устала и нуждается в отдыхе. Надо будет рвануть с Филиппом куда-нибудь к морю, под пальмы, развеяться, отвлечься, взбодриться…
Деликатный стук в дверь прервал ее воспоминания, и чувство опасности обострилось до предела. Напрягшись, как пантера перед прыжком, Беата подошла к двери и повернула ключ. Она ожидала увидеть бесстрастное лицо убийцы или маску киношного маньяка, а за дверью оказался старинный друг. Лицо Беаты прояснилось, и она отступила назад, предлагая войти.
– Хорошо, что ты здесь, – обрадовалась она. – Я как раз тебя вспоминала. Выпить хочешь?
– А есть повод?
– Найдем! – пообещала Беата, доставая из бара бутылку выдержанного мерло.
За вином она окончательно расслабилась, посмеялась над своими страхами, высказанными вслух, и поделилась своими планами насчет нового шоу. Нельзя же постоянно кормить публику одним и тем же!
В какой-то момент ей показалось, что в зеркале мелькнула какая-то тень. Беата в недоумении наклонилась через стол, вытянув шею, и почувствовала легкий укол в руку чуть пониже плеча. Повернула голову, в изумлении уставилась на иглу, вонзившуюся в кожу, и шприц в руках своего гостя. Отшатнулась и рухнула в кресло, понимая, что из него уже не поднимется.
– Но как… ты… почему… мы же…
– Ты меня разочаровала, Беата. Смертельно разочаровала.
Значит, не будет пальм, не будет морского ветра, обдувающего лицо, не будет нежных рук Филиппа, поправляющего на ней накидку… Беата бежала по темному тоннелю, в окнах которого вспыхивали картины ее долгой жизни и портреты ее знакомых. Ее волосы были темными и кучерявыми, как в юности, на ногах были пуанты, на теле – балетная пачка. Тоннель заканчивался занавесом, у которого стояли ее родители. Мама с папой улыбнулись, одновременно отдернули портьеры, и в глаза ей хлынул ослепительно белый свет.
Глава 7
ВАМПИР ПРЕДПОЧИТАЕТ МЕРЛО
Я считаю, о сюрпризах всегда надо предупреждать заранее и указывать точное время.
Софи Кинсела. Шопоголик и бэби
Если кто-то хочет откусить от меня кусок, скажи им, чтобы занимали очередь.
Лорел Гамильтон. Смертельный танец
– Жанночка! – бросилась ко мне бабуля Лиза. – Вот беда-то приключилась!
Я перевела ошалевший взгляд на три чемодана, выстроившиеся вдоль стены, и башню из шляпных картонок, стоявшую на коврике. Действительно, беда! Похоже, бабуля ко мне надолго…
– Соседи меня залили! – восклицала тем временем бабушка. – Василий с верхнего этажа задумал ремонт делать, нагнал целую орду таджиков, так они ему там все трубы разворотили, и у меня дома теперь всемирный потоп! Насилу успела шляпки спасти, и то половины не уберегла. – Бабушка горестно вздохнула.
– Так это все, что осталось? – Я кивнула на шляпные картонки в количестве восьми штук и поняла всю степень бабушкиного отчаяния.
Кто-то сходит с ума по туфлям, кто-то тоннами скупает сумочки, а у моей бабули была страсть к шляпкам. Несмотря на то что к своим семидесяти двум годам она сохранила густую шевелюру и ей нет необходимости скрывать поредевшую макушку, бабушка не выходит из дома без головного убора. Даже для прогулки с мусорным мешком до помойки бабуля тщательно подбирает шляпку, соответствующую настроению и костюму. За долгие годы шляп накопилось не меньше сотни, под них даже пришлось выделить кладовку. Бабушка с несвойственным для ее ровесниц расточительством со спокойной душой вынесла на помойку мои детские санки, школьный велосипед и еще гору вещиц, с которыми бы до смерти не рассталась ни одна из ее подруг. Все для того, чтобы освободить место под шляпные картонки. И я ею искренне горжусь: в своем преклонном возрасте (расценивать его таковым бабушка категорически отказывается, считая себя юной) бабуля остается настоящей женщиной. Кокетливой, ухоженной, модной и привлекательной. Поэтому гибель большей части ее шляпной коллекции – настоящий удар для бабушки.
– Какая трагедия, – сочувствующе кивнула я, открывая дверь и втаскивая в квартиру бабушкины пожитки.
– Да, честно говоря, я и рада, что так случилось! – ошарашила меня бабуля. – Давно пора было избавиться от этой рухляди. Зато теперь появился повод прогуляться по магазинам! На днях я видела совершенно чудную шляпку, расшитую стразами и пайетками, – с мечтательным видом припомнила она.
– Обязательно! Тем более у тебя скоро очередной семнадцатый день рождения, – подхватила я, внося пакеты со своими покупками и закрывая дверь.
– …а девушке в семнадцать лет какая шляпка не пристанет! – с лукавым видом процитировала бабуля свою любимую фразу. – С твоего позволения, я в душ, а потом ты мне покажешь свои обновки!
Я снабдила бабушку полотенцем, дождалась, пока в ванной зажурчит вода, и заметалась по квартире, пряча разбросанные по всему дому брошюры, поваренные книги вампира и правила охоты. Вроде бы ничего не забыла?
Я забрала из прихожей забытые вчера приглашение и клубную карту и взглянула на себя в зеркало. Да нет, я совсем не изменилась. Бабуля не должна ничего заподозрить. К счастью, кровавыми слезами я не плачу, в зеркале отражаюсь, на дневном свете, как свечка, не вспыхиваю, на людей не бросаюсь, так что с моей стороны опасность бабушке угрожать не должна. А привычки копаться в чужих вещах бабуля не имеет, так что можно не бояться, что она отыщет спрятанные брошюры. А если и найдет случайно, придумаю что-нибудь. Придется ей, конечно, соврать что-то насчет работы и нового образа жизни. Что бы такое придумать? Скажу, что устроилась модным обозревателем и освещаю светские тусовки! А в качестве доказательства принесу какую-нибудь желтую газету и скажу, что печатаюсь под псевдонимом. Хорошая идея!
Я спрятала клубную карту в сумку, порвала на мелкие кусочки приглашение на свою первую вампирскую вечеринку и потопала на кухню. Обрывки бумаги полетели в мусорное ведро, а я поставила на плиту чайник – надо же было чем-то угостить любимую бабулю, свалившуюся как снег на голову. Нечего было даже и думать о том, чтобы отправить ее к моим предкам – мама свекровь на дух не переносила. Других родственников, готовых приютить старушку с ее картонками, у нас нет. А уж такие фантастические версии, как гостиница или съемная квартира на время ремонта, отметались сразу. Бабуля у меня старой закалки, у нее в голове не укладывается, как можно платить за жилье чужим людям, когда в городе у тебя есть родственники – даже если это бывший муж троюродной тетки, что уж говорить о единственной и любимой внучке. Придется смириться с мыслью о том, что в ближайшую пару недель мне придется потесниться и быть предельно осторожной.
– Жанночка! – прощебетала бабушка, появляясь на кухне в красивом шелковом кимоно, ослепительная, как кинозвезда. – Наедаться на ночь не будем! Красивым девушкам нужно заботиться о фигуре!
Она с укоризной взглянула на гору пряников, которые я вывалила в вазочку, и решительно убрала их в шкаф.
– Надеюсь, у тебя есть йогурт? – Бабуля открыла холодильник и по пояс исчезла в нем. – Йогурта конечно же нет! – с огорчением констатировала она минутой позже. – Что ж, гранатовый сок тоже подойдет!
Гранатовый сок? Сто лет его не покупала! Не успела я удивиться, как бабушка уже вынырнула из холодильника с пузатой бутылочкой с темно-алым содержимым.
Я так и похолодела. Ну Глеб! Вот свинью подложил! Он все-таки умудрился тайком сунуть мне порцию крови, несмотря на все мои препирательства. Пока я поражалась коварству вампира, бабуля уже открутила крышечку и поднесла ее к губам.
– Бабушка, немедленно поставь это на место! – заорала я.
Бабуля вздрогнула и с подозрением уставилась на меня, а потом на содержимое бутыли.
– Зачем так кричать, Жанночка? Ты так разволновалась, как будто я за гранату схватилась, – укоризненно сказала она.
– Это тайский соус, – выпалила я, отбирая склянку. – На основе настойки жгучего перца. Он очень острый, тебе не понравится.
– Травишь желудок всякой гадостью, – неодобрительно пробурчала бабуля, – а в холодильнике мышь повесилась. Даже кефирчика нету!
– Я сейчас схожу, – пообещала я. – Ты пока подумай, что нам нужно.
– Лучше я с тобой! – с воодушевлением отозвалась бабушка.
– Да ты только из ванной, а на улице сыро. Не хватало еще простудиться!
– Ну ладно, – нехотя подчинилась бабушка. – Запоминай…
Через пятнадцать минут я уже бродила среди полок супермаркета, наполняя корзинку диетическим содержимым бабушкиного списка. Что ж, повезло хотя бы, что бабуля у меня не любительница пирожков, плюшек и котлет, девиз которой – раскормить внучку в упитанную свинку. А то пришлось бы разругаться вдрызг, отказавшись от ее выпечки и жаркого. Атак, вполне вероятно, удастся подсунуть бабуле несколько вампирских рецептов под видом диетических и избавиться от проблемы готовки.
Я расплатилась за продукты и быстро зашагала к дому, стараясь выбросить из головы мрачные мысли. Всю дорогу мне чудилось, что между лопаток меня сверлит чужой любопытный взгляд.
Две тени перегородили мне дорогу на полпути к дому. Еще две беззвучно возникли сзади, отрезая путь к бегству. Я нервно хихикнула: не успела стать вампиром, а уже охотники по мою душу нашлись. Фигуры приближались, в руках одной блеснуло лезвие стали… Или серебра? Стоп, мы так не договаривались! Могли бы начать со связки чеснока, бутылки святой воды, осиновых кольев и угроз: "Покайся, вампир!" Но нападающие не проронили ни слова, а только все больше сужали круг.
– Ребята, вам чего? – Я крепко сжала ручку пакета с йогуртами, намереваясь при первом удобном случае пустить его в дело.
– Какая цыпа! – ощерился один из нападающих.
И тут мне стало по-настоящему страшно. Можно еще как-то заговорить зубы охотникам на вампиров, но как вырваться от обычных хулиганов, вооруженных ножами? Попробовать взять на понт?
– Мальчики, вы что? – Я обворожительно улыбнулась, впервые в жизни пожалев, что мифы о вампирах оказались чепухой. Сейчас бы мне не повредили удлиненные клыки, способные повергнуть в бегство самых отъявленных рецидивистов, и сверхъестественная сила – с каким бы удовольствием я расшвыряла этих перцев по углам! А еще лучше было бы превратиться в туман или в летучую мышку.
– Пусти, – прошипела я, когда рука одного из парней схватила меня за плечо.
– А то что, киса? – насмешливо гоготнул он.
– А то покусаю! – пригрозила я.
– Пацаны, да она бешеная! – загоготал парень и еще сильнее вцепился мне в плечо.
– Я вампир! – в бессилии прошипела я, долбанув его по ноге пакетом.
Ну почему мне так не повезло с вампиризмом? Помимо потребности пить кровь, регенерации, увеличенной продолжительности жизни и нечеловеческой харизмы, на которую, похоже, и клюнули эти хмыри, никаких привилегий и преимуществ. И как мне теперь защищать мою вампирскую честь? Может, попробовать рвануть этого прыща зубами за глотку – вдруг свежая кровушка прибавит мне силы? Или хотя бы напугает остальных нападающих? При взгляде на шею, которую я собиралась прокусить, меня тут же передернуло: покрытая щетиной, с выпирающим кадыком – от одного ее вида уже тошнило, к тому же ноздри совершенно отчетливо учуяли запах немытого тела.
– А в авоське у тебя чего? Бутылки с кровью? – зашелся визгливым смехом другой нападавший, одним движением вырвав у меня сумку. По асфальту рассыпались коробочки с йогуртом и разноцветные упаковки творожка.
– Или ты вампирша-вегетарианка?
– Да чего ты с ней цацкаешься, Толян! – прогундосил молчавший до этого рыжий дылда в черной бейсболке. – Тоже мне вампирша! Не врала бы, уже давно бы нас по сторонам разметала, кровушкой закусила и отправилась в свой гроб ночевать.
– В это трудно поверить, но я предпочитаю мирное урегулирование проблемы, – процедила я. – Поэтому я даю вам последний шанс сохранить свои жалкие жизни.
– А что же ты брезгуешь нашей кровью? – усмехнулся главный.
– Да потому что смердит от вас, как от бомжатины! – не выдержала я.
– Вот сука! – Главарь приставил к моей шее лезвие. – И что, теперь ты такая же смелая?
Была не была. Зажмурившись, я подалась вперед, на лезвие. Кожу обожгло чем-то горячим.
– Вот больная! – оторопело воскликнул парень, убирая нож. – Пацаны, я ничего – она сама на нож напоролось.
Превозмогая дурноту, я откинула волосы и поднесла к губам запачканный кровью палец.
– Во чеканутая! – поразился другой хулиган, зачарованно глядя на меня.
Растерев кровь по губам, я медленно провела рукой по шее, стирая кровь. Очевидно, силу удара я рассчитала правильно. Порез был неглубоким и уже начинал затягиваться. Дылда потрясенно таращился на мою шею, потом тоненько взвизгнул и бросился улепетывать со всех ног.
– Кто-то еще не верит, что я вампир? – ласково улыбнулась я.
Остальных хулиганов как ветром сдуло. Я присела на корточки и собрала покупки в разорванный пакет. Надо быть осторожнее с моей харизмой и темными подворотнями!
Движение за спиной я уловила краем глаза.
– Кому еще неймется? – Я зло обернулась и замерла.
Надо мной возвышалась фигура в черном плаще и черной маске. В следующий миг я уже вскочила на ноги и отпрыгнула на пару шагов назад. Черт, вот тебе и сходила за кефирчиком. Что ж их всех разманьячило-то так?!
– Кто вы? – попыталась наладить контакт я.
Но фигура в отличие от хулиганов к разговорам расположена не была. Она просто беззвучно шагнула ко мне, в прорези рукава мелькнула белая тряпица, и к прохладе ночи примешался резкий химический запах.
Инопланетяне хотят забрать меня на опыты, предварительно усыпив, обмерла от догадки я.
– Я вам не подойду, – слабо пролепетала я, пятясь. – Я больна, смертельно больна. И детей рожать не могу!
Фигура продолжала неумолимо наступать. Может, она слышала, что я вампир, и в их коллекции как раз не хватает кровозависимого экземпляра?
– Я все наврала, – поспешно сказала я, прижимая к груди пакет с продуктами. – Я не вампир, и никаких сверхъестественных способностей у меня нет. Это все шутка.
Но фигуру это не остановило.
– Послушай, чего тебе от меня надо? – обозлилась я, продумывая пути к отступлению.
Броситься наутек в надежде, что этот извращенец запутается в своем плаще? Запустить в него упаковкой йогурта? Или… Рука нащупала горлышко бутылки с оливковым маслом и осторожно открутила крышку.
В следующий миг я отскочила назад, плеснув под ноги преследователю дорогого масла (какое расточительство! Этому ханурику и машинного было бы достаточно). Бросившийся было за мной преступник поскользнулся и рухнул на землю. Что-то жалобно тренькнуло, похоже, разбилось стекло мобильного или зеркальце, лежавшее в кармане. В воздухе что-то блеснуло, и к моим ногам упал вылетевший из руки нападавшего… шприц. Наркоман, значит, на дозу не хватает. Наверное, караулит поздних покупателей от самого супермаркета.
Не дожидаясь, пока пацан придет в себя, я припустила к дому. Придется сослаться на забывчивость, когда бабуля не найдет среди покупок бутылки с маслом. Не нервировать же старушку рассказом о своих злоключениях, у меня и корвалола-то в аптечке нет. Главное, что удалось спасти йогурты!
Дома меня ждал сюрприз.
– А у нас гость! – шепнула бабушка, отбирая у меня пакет с йогуртами.
На кухне, улыбаясь, как Чеширский Кот, сидел Глеб, уже успевший очаровать бабулю.