- Мне. Не. Стыд-но. Мне. Не. Стыд-но, - раз за разом бормотал оборотень, словно заклинание произнося, - и твои жалкие фокусы меня не проймут. Ты понял?
Вымолвив последние две фразы, Фангор отложил наконец нож и вытер пот. А истерзанный труп, лежащий на алтаре, все так же смотрел на него - по-прежнему живыми глазами.
- Ладно, будь по-твоему, - проговорил он знакомым, скрипучим старческим голосом, - отстану. И Нарру настоящую верну… она, кстати, не таким отродьем как ты оказалась. Посообразительнее хотя бы. Только…
- Что еще? - спросил Фангор недовольно.
Рука, невесть как еще державшаяся на истерзанном теле, приподнялась над алтарем, погрозив оборотню пальцем.
- Только с настоящей Наррой все равно объясниться надо будет. Рано или поздно.
В следующий миг исчезли и рука, и алтарь с телом, ну и конечно же кровь, затопившая уже ползала. Даже нож Фангору неведомый дух дворца решил не оставлять. Сколь ни тверда была сталь, но и вместо нее мгновение спустя оборотень ощутил в руке пустоту.
* * *
А тем временем "настоящая" Нарра мчалась через темный коридор, подгоняемая страхом. Вполне естественным после встречи с ожившей мумией - и усиленным здешними недобрыми чарами.
Коридор вился и сужался, уводя беглянку вглубь дворца: в неизвестность, затопленную непроглядной темнотой. И лишь факел оставался последней ниточкой, связывающей Нарру с внешним миром, живым и светлым. Выпустить его из рук не заставил даже страх.
Коридор закончился, упершись в роскошную дверь: двустворчатую и позолоченную… а может и впрямь сработанную из чистого золота. От столь некогда богатого жилища ждать стоило и не такого.
Обойти дверь девушка не могла. И уж тем более не хотелось ей поворачивать назад. За спиной чернел коридор, за коридором остались страхи, терзавшие Нарру с первых ее шагов по дворцу. Зато позолоченная дверь страха не внушала. Ну разве что самую чуточку - и то неизвестностью, ожидавшей по другую ее сторону. Вот потому, переведя дух и немного подумав, незадачливая воровка все-таки решилась. И потянула за тяжелое металлическое кольцо, отодвигая одну из створок.
Та поддалась неожиданно легко.
Увиденное за дверью заставило Нарру обомлеть - если не сказать грубее и схоже по звучанию. После ожившей мумии даже ходячие скелеты не удивили бы ее настолько.
Взору беглянки предстал роскошно обставленный и ярко освещенный зал. После темноты других, давно заброшенных, помещений дворца он казался совершенно и до неуместности неожиданным. В то время как именно этот зал бросать никто, похоже, и не думал.
По мохнатым и шелковистым коврам причудливой расцветки переступали… гости - целая толпа нарядных людей. Время от времени некоторые из них подходили к длинным столам, заставленным напитками и блюдами с яствами. Там они слегка подкреплялись, чтобы вскоре вернуться к основному своему занятию: беседе, неспешной и непринужденной.
В углу зала, на небольшом помосте восседал невысокий юноша, потихоньку и ненавязчиво бренчавший, перебирая струны. Там же извивались в каком-то иноземном танце две смуглые девицы - украшений на которых находилось заметно больше, чем одежды.
Растрепанная, взмокшая от бега и обликом и без того не блещущая - в этом месте Нарра сама себе показалась чуждой и неуместной. Пуще чертополоха в саду Наместника… последнего, кстати, девушка заметила и здесь. Причем, оказался правитель Ак-Давэра вовсе не таким "жирным боровом", как его окрестили в народе. Просто коренастый и немолодой мужчина, изнеженный роскошной жизнью.
Свою лепту в порчу наместничьего облика вносили и украшения; "знаки отличия", один из которых Нарра и попыталась вынести из его покоев. А также белая хламида, слишком широкая и бесформенная. Из-за нее Наместник казался еще объемнее, чем был на самом деле.
А рядом с Наместником обнаружился не кто иной как Данар. Предводитель Ночных Крыс и наставник Нарры, живой и здоровый. Облаченный в лучшее из своих одеяний, он мирно беседовал с тем, чьи люди всего лишь несколько часов назад нагло вторглись во владения клана.
- А, вот и ты, егоза! - молвил Данар, увидев свою ученицу, робким кошачьим шагом переступавшую по залу, - да проходи, не бойся. Разговор к тебе есть.
- Так это она, - не спрашивая, а скорее уточняя, произнес Наместник - спесиво и с легкой небрежностью.
- Что здесь происходит? - вполголоса проговорила Нарра, совершенно сбитая с толку.
Однако призыву наставника все же вняла, немного ускорив шаг.
- Об этом-то мы и говорим, - слегка ворчливо отвечал Данар, - о том, что происходит… о поступке твоем. Самой-то не стыдно, а? Разве этому я тебя учил?
- Этому, - Нарра робко кивнула, - воровать…
- Во-ро-вать, - передразнил Данар с отвращением, - да, воровать… чтобы выжить! Чтобы принести пользу клану. А теперь скажи, Нарра, много ли пользы ты принесла Ночным Крысам, когда полезла в покои достопочтенного господина? А умерла бы с голоду, если бы не полезла? То-то же. Воровство ради воровства… или для глупого тщеславия нам ни к чему. Особенно неудачное…
- Надо знать, у кого можно красть, а у кого нельзя, - с выражением значительности заключил Наместник… чем внезапно вывел Нарру из себя.
- Так я знаю, - со злостью парировала она, из последних сил сохраняя спокойствие, - потому и полезла… именно к тому, к кому можно. И нужно.
Зал, как по команде, притих. Гости покосились на разъяренную девчонку будто на навозную кучу - как если б та вдруг выросла прямо на ковре. А Нарра продолжала, только больше входя в раж:
- Вы… все, - заговорила она, аж кожей ощущая недовольные взгляды десятков людей, - вы знаете, какие они - настоящие воры? Настоящие воры живут не в катакомбах… а во дворцах. И рядятся в шелка и золото. Не-е-ет… они не заморачиваются с взломом замков или срезанием кошелей. Ибо горожане сами несут им денежки.
И уж тем более настоящие воры не прячутся по подземельям. Чего им прятаться-то? Чего бояться? За ними ведь не гоняются стражи, им ведь не грозит виселица. О, я больше скажу: ни виселица и вообще ничего плохого им не грозит даже если по вине настоящих воров гибнуть честные горожане. Например, когда оказываются на пути их роскошных повозок… Зато если какой-нибудь дерзкий бедняк хотя бы запустит грязью вслед настоящим ворам - его непременно сгноят в темнице. Или на месте зарубят.
Уж не оттого ли и я сама стала сиротой?
Да, мне стыдно… за то что я потерпела неудачу. Умения не хватило… в противном случае Наместник и знать бы не знал, кто похозяйничал в его покоях. А клан, что вырастил меня, мог бы мной гордиться… вместо того чтоб страдать из-за моей неумелости. Но за саму вылазку в покои… к этому борову мне не стыдно. Ибо воровала я то, что украдено раньше.
На свою гневную отповедь Нарра ожидала многого. В том числе и стражи, ломящейся в зал, дабы заткнуть зарвавшейся воровке ее дерзкий рот. Навсегда. Уж с кем, а с вольнодумцами в Ак-Давэре поступали суровее даже, чем с обитателями Подземного Города. Одного из таковых - уличного поэта, неприличными и насмешливыми стишками поносившего знать, стражи обезглавили прямо на площади. На глазах толпы… и Нарры в том числе.
Однако отреагировал Наместник гораздо спокойнее, если не сказать - с благосклонностью.
- Так-так-так, - произнес он уже без прежней спеси, куда естественней и человечней, - не ожидал, что ты придешь к этому… так скоро. Да, девочка, ты права: обитатели дворцов гораздо хуже вас, воров и убийц. Хоть и украшают свою жизнь… аж из шкуры вон лезут.
- Чего? - не поняла Нарра, смутившись.
В следующий миг она заметила, что Наместник - единственный человек в зале, способный двигаться и разговаривать. В то время как и Данар, и остальные гости, и музыкант с танцовщицами застыли на месте. Сделавшись больше похожими на картинные образы, чем на живых людей.
- Хозяева этого дворца - не исключение, - продолжал Наместник, - они были богаты, знатны… даже приходились родне тогдашнему правителю Ак-Давэра. Хотя чем-чем, а родней правители редко бывают обделены. Много желающих находится…
Но слушай дальше. Не одно поколение здешние хозяева проводили жизнь в праздности, да в весельях. Ну и пресытились в конце концов… захотели от жизни чего-то новенького.
- А разве это плохо? - спросила Нарра, уже догадавшись, что беседует отнюдь не с Наместником.
- Когда как, - был ответ, - и для кого. Если бы эти высокородные мрази просто пошли искать приключений на свои задницы - была бы то их беда и ничья больше. Но вот кому-то из них пришло в голову, что нет большей радости, чем сделать игрушку… из живого человека.
- Рабство?
- Его отменили уже в те времена. Но никто не помешал и не запрещал взять с улицы бездомного нищего. И поселить во дворце - вроде как приютив. Только не как живое существо… тем более человека, а лишь в качестве игрушки. Редкой дорогой игрушки, способной испытывать боль, страдать, кричать.
- И что было потом? - спросила Нарра, - ну когда они его взяли.
- Да ничего хорошего, - ответил ее собеседник, - для него… то есть, можно сказать, для меня. Хотя то был все-таки человек, а не… В общем, над тем беднягой издевались все, кому не лень. Даже кое-кто из прислуги. Его подвешивали на стену… да еще голым, на всеобщее обозрение. И оставляли так не на один день, даже пить не давали. Его хлестали плетками… кидали камни и выливали на голову содержимое ночных горшков, приговаривая "дождик лей, веселей!". Еще была фраза: "ну что, поиграем?". С нее, собственно, издевательства обычно и начинались.
Ну а в те дни когда с хозяевами случался приступ неестественной доброты, от человека-игрушки требовались сущие мелочи. Например, бегать на четвереньках и лаять. Или передвигаться по дворцу не иначе как на коленях.
- А что сам человек-игрушка? - спросила Нарра, - почему он позволял все это? Почему ничего не сделал? Не сопротивлялся? Боялся что ли? Так по мне ведь лучше уж смерть…
- Да-да, смерть лучше, - вымолвил ее собеседник с иронией и усмешкой, - до тех пор, пока не грозит именно тебе, и именно здесь и сейчас. А человек… он делал то единственное, что мог сделать без страха. За свою единственную, как он привык считать, жизнь. День за днем, в ответ на каждую свою муку и унижение, он слал проклятия мучителям. Призывая к ним кары, небесные и преисподние, за все пороки.
- Глупо, - коротко молвила воровка.
Собеседник кивнул.
- Может быть, - согласился он с грустью, - ибо хозяева все жили и как сыр в масле катались. И уж во всяком случае, легко пережили свою игрушку. Собственно, протянул тот бедняга едва несколько лет. Зато перед смертью успел произнести проклятье громко, вслух. Прямо в лицо тем ублюдкам во время очередной их "игры". Хе-хе, а они-то даже не сразу сообразили, что он помер.
- И как? Помогло?
- Трудно сказать, - существо с внешностью Наместника развело руками, - да, уж то проклятие возымело действие, это правда. Хозяева дворца передохли за пару лет - кто от несчастного случая, кто от болезни. Неизлечимой, понятно… Та же судьба ждала наследников, дальних родичей. Они ж, радостные до колик, притащились сюда из какого-то городишки… ну и наслаждались наследством от силы год.
- Но…
- Но беда вся в том, что проклятье-то оказалось - обоюдным! Из-за него человек-игрушка стал… мной. Не то духом бесплотным, не то пес знает кем. И чем.
- И теперь ты пугаешь всех, кто заглядывает во дворец, - Нарра нахмурилась, - отыгрываешься на них. За свои мучения.
- А вот и нет, - мотнул головой двойник Наместника, - не отыгрываюсь. И не в запугивании дело. Я лишь пытаюсь снять проклятие. Покой обрести, тебе ясно? Освободить себя… и тебя заодно, с дружком твоим. Или еще не дошло? Пройдя на порог этого дворца, вы тоже стали частью проклятия. И останетесь здесь навеки. Или до тех пор…
- …пока проклятье не будет снято, - догадалась воровка, и собеседник в ответ кивнул, - и как это сделать?
- Я тоже думал об этом. И понял следующее: проклятье родилось оттого, что хозяева дворца безнаказанно творили зло. Безнаказанно… и упиваясь безответностью жертвы. Ведь настигни их возмездие при жизни человека-игрушки - и тому не пришлось бы просить об отмщении высшие силы. Да еще в последние мгновения перед смертью. Так что корень зла в безнаказанности.
- Ничего не скажешь, о-о-очень полезные сведения! - с сарказмом протянула Нарра, - ну знаем мы, что дело в безнаказанности хозяев - и толку? Теперь-то что поделаешь? Коли они мертвы давно…
- Огонь горит на сухих дровах, - с видом мудреца изрек ее собеседник, - рыба плавает лишь там, где есть вода. Это обязательное условие: достаточно нарушить его… смочить дрова или высушить реку - и пламя не загорится, а рыба передохнет. Так же и с проклятьем; есть условие, породившее его… то есть безнаказанность преступлений. И чтобы снять проклятье, нужно условие это - нарушить.
Ко мне, я тебе скажу, за века успели заглянуть многие. Воры и убийцы, скрывающиеся от властей. Искатели сокровищ. Неверные супруги, нашедшие дворец лучшим местом для тайных свиданий… для сокрытия своей похоти от посторонних глаз. И к каждому из них я так или иначе обращался с одним вопросом: стыдно ли им за содеянное. Признают ли они за собой вину - и главное, готовы ли понести заслуженную кару в земной своей жизни, вместо того чтобы маяться вечно среди этих руин.
- И что же?
- Да как видишь, - ответил двойник Наместника с заметной обидой, - кто-то просто не верил, пытался найти выход. Кости этих упрямцев до сих пор гниют по углам… Кто-то так вовсе целое представление передо мной разыгрывал. Столько слов красивых наговорил - лишь бы убедить меня, что виноваты все вокруг, а он-де чистенький. Что просто вынужден был так поступить. Или умничать принимался, себя обеляя. Что еще хуже.
С этими словами двойник Наместника подошел к "гостям", указывая на двоих из них: на нарядного господина средних лет с неподобающе небритым и обветренным лицом, и на его спутницу - черноволосую красотку лет на десять младше.
- Вот как эти - видишь? При жизни он был легендарным Динияном Расхитителем Гробниц, а она его напарницей-любовницей по имени Арла. Оба притащились сюда аж из далекой Амирии. Тамошний люд вообще-то охоч до чужого добра, так что ни тени раскаяния я от этих двоих не добился. Напротив, все ту песню старую затянули, что мертвым-де все равно, что сокровища нужны живым. Пришлось сделать этих искателей сокровищ… своими игрушками. Чем-то вроде кукол в представлении для вновь прибывших.
- Навечно, - уже зная ответ справилась Нарра.
По-человечески ей хотя бы этих двоих было жаль. Ведь несмотря на ремесло свое, позорное даже для воров, злодеями они не выглядели. Просто сильные и красивые люди, пожелавшие от жизни недозволительно много.
- Пока не уйдет проклятье, - молвил ее собеседник, - точнее, пока ты его не снимешь. Да-да, я сейчас обращаюсь именно к тебе. Скрывать и отрицать бесполезно: ходоков сюда я вижу насквозь. Ты пришла не без греха, дружок твой - тоже. Но он слишком упрям и уверен в своей правоте… так что кукла из него получится отменная. Но ты! Ты-то готова раскаяться и покинуть дворец? Чтобы понести заслуженную кару?
- А… Фангор? - робко осведомилась Нарра, хоть смутно, но уже понимая, каков будет ее выбор.
Как бы ни пугали воровку-неудачницу мечи стражей и суд Наместника, но еще меньше ей хотелось оставаться во дворце. В этом жутком месте между мирами мертвых и живых. Не желала девушка и подобной участи для товарища по несчастью. Того единственного на весь Ак-Давэр человека, что согласился прийти ей на помощь.
Ответ развеял остатки сомнений.
- Когда проклятье разрушится, удержать ни тебя, ни твоего дружка здесь будет нечему. Будто сама не знаешь. Так что я повторяю вопрос: согласна ли ты…
Чтобы сказать "да" много времени не потребовалось.
Хватило одного мига, чтобы зал опустел и погрузился в темноту, подобно другим помещениям дворца. А следом, распахивая створки двери с облупившейся позолотой, на порог буквально влетел Фангор. И прямо вцепился в Нарру, при виде спутника едва сдержавшую слезы.
В следующее мгновение стены дворца с грохотом задрожали, крошась и разламываясь. С потолка посыпались мелкие камушки; одна из колонн, подпиравших его, обвалилась. А через пролом, образовавшийся в одной из стен во дворец уже заглядывал дневной свет. Дневной! Без малейшего намека на ночь!
- Отсиделись, называется, - проворчал Фангор. Затея с бегством из Ак-Давэра в зверином обличье пошла прахом.
- Да ладно, - с совершенно неуместной казалось бы беззаботностью бросила Нарра, - хорошо хоть живы остались… Да пошевелись: надо выбираться отсюда. Пока все не рухнуло.
И первой устремилась к пролому, расширявшемуся на глазах.