Задание, в общем-то, не было таким уж мудреным и напоминало ловлю на живца, причем роль живца отводилась, разумеется, Барсу. Полезная информация, которую рыцарь смог вычленить из речи Магистра, сводилась к следующему: уже довольно длительное время Орден испытывает целенаправленное давление со стороны неизвестных сил, концентрирующихся преимущественно в Арсании. Давление не столь сильно, чтобы счесть его откровенной конфронтацией, но весьма планомерно и изрядно подрывает позиции Ордена. Королевский Дом Арсании свою принадлежность к каким-либо репрессиям всячески отрицает и в официальной обстановке проявляет неизменную доброжелательность. Однако согласно агентурным сведениям, готовится крупная провокация, направленная на Рыцарей - или отдельного Рыцаря Пламени - и центром этого события по некоторым данным станет Умбра.
Орден же намерен подставить Умбре Барса. Лин наговорил рыцарю кучу комплиментов, пытаясь объяснить, почему выбор пал именно на него; однако Барс считал иначе - ему просто ``повезло'' оказаться под рукой в нужное время да еще и влезть со своей инициативой. Основной заботой Ордена являлось то, чтобы жертвой провокации не стал Рыцарь, не знакомый с ситуацией и потому способный наворотить дел. Задачей же Барса было не делать ничего: на провокацию не поддаваться, никаких силовых действий не предпринимать и вообще разыгрывать из себя невинного ягненка. Предполагалось, что подобная тактика заставит противника Ордена раскрыть свои карты. Разумеется, при этом Лин давал рыцарю широчайшие гарантии безопасности.
- Наши люди ни на мгновение не выпустят вас из поля зрения. - Говорил Магистр. - Любые направленные против вас действия незамедлительно станут известны Ордену. Разработана широчайшая система ответных мер и шагов, так что вы можете не волноваться - вашей жизни и здоровью ничто не угрожает. Признаю, в какой-то момент вам может показаться, что мы излишне медлим. Не беспокойтесь. Помните о том, что основной задачей всей комбинации является обнаружение центральной движущей силы противодействия Ордену. В то же время пусть у вас не вызывает сомнений: в каждый момент вы надежно прикрыты и защищены.
- В Замке меня предупредили, что задание опасное.- не выдержав потока словесной патоки, заявил Барс Магистру.
- Что вы, что вы! - Замахал руками Лин и вылил на Барса очередной поток уверений.
Барс поморщился. Он задыхался в этой атмосфере, он ни на грош не доверял Лину, а на протяжении всего разговора не мог избавиться от чувства, что вывозился в грязи. Предстоящая работа рыцарю не нравилась, в многословных объяснениях Магистра он сходу видел несколько серьезных ``прострелов'` и понимал, что всей правды ему не говорят, но дело было даже не в этом; пуще всего Барса раздражало неистребимое лицемерие Лина. Рыцарь привык к другому: иди и сделай - обычно говорили ему, и при этом подразумевалось: не можешь сделать - умри. Это было честно, и Барс считал разумным такой подход. От этого же дела за милю воняло тухлятиной. И при этом Лин, знающий, что рыцарь связан Клятвой, не нашел в себе достаточно сил, чтобы проявить хотя бы толику уважения, не замазывая реальную необходимость цветистым водопадом лживых заверений. Барс с нетерпением ожидал момента, когда сможет наконец откланяться.
Такой момент вскоре настал. Барс узнал о том, что Представительство Ордена Пламени традиционно получает официальные приглашения от Королевского Дома на наиболее значимые праздники и приемы - для главы миссии и одного-двух Рыцарей Пламени. На протяжении длительного времени это было не более, чем обязательным актом вежливости, поскольку до сих пор Рыцари балы не посещали. Тем не менее, Лин ненавязчиво предложил Барсу воспользоваться подобным приглашением уже завтра - в качестве первого шага. Взяв приглашение, получив сумму на расходы и уточнив парочку мелких деталей, Барс поспешил удалиться. Расставаясь, рыцарь и Магистр испытывали чувства, можно сказать, противоположные: Лин проведенной беседой был весьма доволен - ему удалось сказать все, что нужно, в мягкой форме, не вызвав конфронтации и не обострив отношения, и на радостях он даже начал испытывать к Барсу нечто вроде симпатии. Рыцарь же никак не мог избавиться от ощущения брезгливости.
Оказавшись на улице, Барс помотрел на окна представительства. На третьем этаже поспешно шевельнулась тяжелая зеленоватая портьера.
- Ну и пес с вами, - со злостью сказал рыцарь. - Сам разберусь.
Поразмыслив, Барс решил остановиться в гостинице ``Щит Геррита'' - одной из самых дорогих в Умбре. Нужно было заявить о себе, и Барс сделал это, громко представившись управляющему как Рыцарь Пламени. Тот подобострастно кивнул - с тонкой, почти незаметной полуулыбкой, но Барсу показалось почему-то, что ему не поверили. Эта мелочь неизвестно отчего вдруг привела рыцаря в хорошее расположение духа. Тягостное чувство, оставшееся после беседы с Лином, постепенно выветривалось; в конце концов, бой есть бой, какие бы формы он не принимал - решил для себя Барс. Мерзкие же люди встречаются везде - почему бы Ордену быть исключением? Придя к такому выводу, повеселевший рыцарь отправился на Торговую улицу - выбирать одежду к завтрашнему приему.
Лавок и магазинов в Умбре было не счесть - они встречались чуть не на каждом шагу, но Торговая улица среди всех прочих стояла особняком. Почти в любой точке королевства и даже за его пределами товары, помеченные крошечным золотым трилистником - единым знаком Торговой улицы - неизменно вызывали прилив уважения к их владельцу. Находились даже умельцы, искусно подделывавшие этот товарный знак и зарабатывавшие на этом неплохие деньги. Правда, означенное занятие было и весьма опасным - влиятельнейшая гильдия торговцев знаменитой улицы посягательство на свои права воспринимала как личное оскорбление. Здесь продавалось все только самое лучшее: одежда и ткани, оружие и предметы декора, ювелирные изделия и всевозможные безделушки и многое, многое другое. Цены, разумеется, были соответствующими.
Имидж Рыцаря Пламени, по мнению Барса, требовал одежды роскошной, но не вычурной. Вспомнив помпезные, но эффектные мундиры охранников, рыцарь решил созорничать и купил все в черных и золотых тонах: короткий приталеный камзол черного бархата с золотым позументом, шелковую рубаху, изящно отделанную по краю свободного воротника золотой же нитью, элегантные бриджи и шелковые чулки и даже черные туфли с позолоченными пряжками. Из большого, в рост человека зеркала на Барса глядел совершенно незнакомый мужчина - богатый аристократ, возможно, придворный, неожиданно молодой и эффектный. Не хватало нескольких деталей, и Барс приобрел облегченную, с красиво украшенным эфесом шпагу на тонкой перевязи (выбирал по эфесу, пользоваться ею рыцарь не собирался), нагрудную золотую цепь, шляпу и черный плащ. На деньги, потраченные на весь этот прикид, можно было купить небольшое поместье где-нибудь в провинции.
Еще Барс договорился об аренде экипажа с кучером - Шторма он решил оставить в какой-нибудь небольшой конюшне на окраине, чтобы в случае чего без проблем забрать. Там же, под охраной жеребца, следовало, вероятно, припрятать и черный меч. Расставаться с оружием Барсу не хотелось очень, но, помаявшись немного, он все же счел это необходимым. Еще рыцарь приготовил комплект дорожной одежды - обычной, кожаной, - седельные сумки со всем необходимым, отсчитал часть денег. Поразмыслил, не оставить ли при себе хотя бы один из кинжалов. Вздохнув, отложил их вместе с мечом. И отправился в трактир, решив приятно провести вечерок - возможно, последний перед началом неприятностей.
Вечерок удался на славу. На деньги Барса гудело пол-трактира, служанки вертелись вьюном, сновали туда-сюда, и с каждым проходом вырезы их платьев почему-то оказывались расшнурованы все ниже и ниже. Откуда-то взялись музыканты - две виолы и флейта - и певица, глубиной выреза значительно перещеголявшая служанок. Впрочем, голос у нее тоже был.
Каким образом Барс оказался в номере вместе с этой самой певицей, он помнил смутно. Зато хорошо запомнил ее звонкий заливистый смех - в ответ на его уверения в том, что он - Рыцарь Пламени. Некоторое время Барс еще пытался что-то ей втолковать, потом осознал идиотизм ситуации, расхохотался сам. ``Ты такой смешной,'' - шепнула ему девушка. ``Ты тоже,'' - ответил рыцарь. ``И симпатичный,'' - продолжила она. ``Угу,'' - сказал Барс. ``Ты дашь мне золотую монетку?'' - спросила певица.
Она оказалась мягкой и ласковой, и совсем не такой шебутной, как изображала в трактире, и могла быть очень нежной, если он ее об этом просил. Горсть золотых монеток, наощупь отсыпанных Барсом, казались такой мелочью по сравнению с той толикой теплоты, что подарила она ему этой ночью. Ушла она уже на рассвете, тихонько скрипнув дверью, а перед этим почему-то поцеловала Барса в лоб. Рыцарь не пошевелился, только мягко улыбнулся во сне. А наутро, обнаружив пропажу кошелька с остатком денег, Барс рассмеялся - весело, без малейшего оттенка горечи. В этот день у него было великолепное настроение.
- 3 -
В неделе гуляний и торжеств кульминационным днем должен был стать пятый - собственно, это и был день рождения Алины. На вечер назначили представление - тот самый спектакль, отточенный и отрепетированный принцессой до совершенства. Затем начинался большой бал, который планировалось продолжать всю ночь. Около полуночи все гости приглашались в сад - смотреть фейерверки, обещавшие стать незабываемым зрелищем. И опять танцы до утра, и знаменитые артисты и певцы, и музыка - попеременно играть должны были лучшие оркестры мира, и изобильнейшие столы, постоянно накрытые в одном из залов для всех желающих. А для эффектного завершения этой ночи Алина придумала мероприятие особое, казавшееся ей невероятно изысканным и романтичным - встречу рассвета.
По замыслу девушки, примерно за час до рассвета большие ворота дворца должны были открыться. По широкому бульвару, украшенному невообразимым количеством цветных фонариков, гости следовали на набережную, где высокий обрывистый берег над гладью реки был увенчан просторными террасами сквера - одного из самых красивых в городе. Сквер тоже обставлялся фонариками, но по мере того, как гости располагались на террасах, фонарики один за другим тушились - все до последнего. В бледном предрассветном полусумраке начинала петь одинокая скрипка - и скрипача, и музыку Алина подбирала сама, и очень придирчиво. Постепенно, одна за другой, вступали еще несколько скрипок и виол; тема ширилась, крещендо нарастало вместе с первыми лучами солнца и в момент, когда солнечный диск появлялся наконец над горизонтом, достигало максимума, венчая композицию мощным жизнеутверждающим фортиссимо, продожающим звучать в сердцах слушателей еще долго после того, как смолкала музыка.
После этого шедевра - а принцесса не без оснований считала свой замысел шедевром - последующие два вечера уже казались бледноватыми и были, собственно, разъездными, позволяя гостям слегка прийти в себя, достойно попрощаться, не нарушая правил вежливости, и церемонно откланяться, уезжая с ощущением продожающегося праздника и увозя с собой массу ярких впечатлений.
Весь день перед балом Алина отсыпалась, а в назначенное время была готова к приему гостей. К счастью, этикет не требовал встречать каждого гостя в отдельности - это было бы слишком утомительно - и принцесса просто порхала по залам, стараясь, чтобы каждому из пришедших досталась хотя бы брошенная вскользь улыбка. Для подарков была отведена отдельная комната, и, хотя вечер еще только начинался, столы и даже пол в ней были загромождены всевозможными коробочками, коробками и коробищами - каждая украшена так, что уже одну только упаковку можно счесть неплохим подношением. Алина знала, что в коробки непременно вложены, помимо самого сюрприза, свитки с витиеватыми поздравлениями, а также подробными указаниями, кто именно преподнес сей подарок. Принцесса предвкушала, что на разборку всего этого изобилия ей придется потратить всю следующую неделю; чтение же свитков она намеревалась поручить фрейлинам.
Состав гостей был непередаваемо разнообразен. Помимо арсанийского высшего света - лиц привычных, в большинстве своем знакомых - здесь присутствовали: посольство Таоса - группа людей, с ног до головы укутанных в невообразимых расцветок бурнусы, все как один с закрытыми кисеей лицами (даже не поймешь сразу, мужчина перед тобой или женщина), увешанные прямо поверх одеяния таким количеством драгоценностей, что просто рябило в глазах; посольство Суфии - эти одеты более привычно, только камзолы у мужчин длинные, почти до колен; посольство Зангара - бронзовокожие, одеты по арсанийской моде, но на головах - высокие чалмы; посольство Гании - голубоглазые, непривычно высокие (даже женщины), в мехах, несмотря на жару в зале; представители кланов Арракана, увешанные волчьими хвостами; члены аристократических Домов из самых разнообразных земель, провинциальные дворянские семьи и многие, многие другие.
Ставрадар Деим был, как всегда, на высоте. Вот уж кому пришлось потрудиться в последнее время на славу, но нынче он просто излучал свежесть - будто не было многих бессонных ночей накануне, будто не он сутками крутился по дворцу, утрясая многочисленные проблемы и неожиданно возникающие сложности. Алина все больше восхищалась этим человеком - несмотря на некую интригу, окружавшую его и к которой принцессе удалось слегка прикоснуться.
Подслушанный некогда разговор поначалу насторожил Алину, даже поселил в ее душе легкий оттенок недоверия к Деиму - но продержались эти чувства недолго. Почти всю свою недолгую жизнь принцесса, сама не сознавая этого, страдала от отсутствия рядом с ней человека, с которым можно было бы поделиться чем угодно - и пришедшей в голову глупостью, и переживаниями по поводу книги, и даже подростковыми страданиями, вызваны ли они недовольством своей внешностью, предполагаемой тиранией взрослых или неуверенностью в себе. Человека, которому можно сказать все, не рискуя быть поднятой на смех или нарваться на пренебрежительное фырканье. Отношения Алины с родителями никогда особой теплотой не отличались, воспитатели и наставники были слишком зациклены на своих функциях - наставлять и воспитывать, со сверстниками принцесса практически не общалась. И неожиданно для себя Алина вдруг нашла такого человека в Ставрадаре. Советник был не просто внимателен, что уже само по себе немало. Он оказался умеющим слушать, умеющим понимать самые неожиданные порывы, дикие даже для Алины, доискиваться до причин и главное - всегда готовым поддержать; он относился к идеям, важным для Алины, серьезно - и вот за это она готова была простить ему многое. Потому-то принцесса, выросшая в атмосфере двора и привыкшая ко всему непонятному относиться как к потенциальной угрозе, легко оправдала Деима в своих глазах и даже не предпринимала серьезных шагов, чтобы выяснить причины неожиданного влияния, которое имел советник на ее отца.
Именно Ставрадар сделал официальное мероприятие, задуманное матерью принцессы, настоящим праздником для Алины. Он приложил все усилия, чтобы избавить виновницу торжеств от избыточного официоза и сумел сделать это изящно и оригинально, не вызвав ничьего неудовольствия и не нарушив этикета. Ему удалось добиться реализации почти всех задумок Алины. Все пять дней празднеств он, похоже, не спал, провернув колоссальную работу по ликвидации неизбежных накладок. В результате все были довольны и счастливы - мечта устроителя любых мероприятий - но в первую очередь счастлива была принцесса, даже не ожидавшая, что празднование дня рождения может принести столько удовольствия.
Вот и сейчас советник переходил от одной группы гостей к другой, находя для каждого парочку любезных слов, умея за полминуты разговорить гостя и выяснить, чем он дышит, чем недоволен или, наоборот, удовлетворен - работа, которую, в общем-то, полагалось делать хозяйке вечера, но от которой Деим предусмотрительно избавил Алину, воспользовавшись как предлогом ее несовершеннолетием. Его положение королевского советника позволяло Ставрадару составить принцессе достойную подмену, никого при этом не обидев. Наконец Деим смог подойти и к Алине, незаметно промокая лоб кружевной салфеткой.
- Собрались почти все, - сообщил он. - Еще полчаса-час - и можно начинать представление.
- А мать и отец? - Спросила принцесса.
- Их величества выйдут, когда гости уже рассядутся. Но будут непременно, не сомневайся.
- Хорошо, - кивнула Алина. - Как вы полагаете, советник, не заменить ли пока оркестр?
- Не стоит - все равно в этой толчее его никто не слушает. Просто потерпи еще полчасика. Сегодня самый большой прием, ты заметила?
- Все правильно, - удовлетворенно согласилась Алина. - Так и должно быть. Лишь бы они притихли к началу спектакля.
- Об этом можешь не беспокоиться. - Улыбнулся Деим. - А знаешь, между прочим, у меня есть для тебя сегодня совершенно особый подарок.
Принцесса подняла брови, приняв вид высокомерно-снисходительный, но тут же не выдержала и расхохоталась.
- Какой? Ну, какой же?
- Не будь такой нетерпеливой.
- Советник!
- Может, после спектакля тебе сказать?
Алина топнула ногой.
- Прекратите дразниться! Что за особый подарок?
- Рыцарь Пламени.
- Что-о?
- Рыцарь Пламени. Здесь, на приеме. У тебя в гостях.
- Настоящий? - С замирающим сердцем выдохнула Алина.
- Подделок не держим, - изобразил обиду Ставрадар.
- Ох, Деим! Как вы думаете, он покажет мне что-нибудь этакое, магическое?
- Не знаю. Но полагаю, ты можешь попробовать его раскрутить.
- Немедленно покажите мне его. - Сразу становясь деловитой, заявила принцесса.
- Пошли в банкетный зал.
Длинные столы с угощением занимали почти все пространство банкетного зала. Здесь можно было перекусить на ходу или основательно загрузиться, присев за стол - как кому больше нравилось. На протяжении всего приема прислуга сновала туда-сюда, унося блюда с кушаньями остывшими или подсохшими и принося свежие, постоянно меняя приборы и обслуживая немногочисленных пока посетителей. Алина огляделась, но никого заслуживающего внимания не заметила.
- Где же он?
- Только что был здесь, - немного растерянно отозвался Ставрадар.
- Ну вот. Потеряли мой подарок.
- А вот и нет, - обрадованно заявил Деим. - Вон он, стоит у колонны. В черном, видишь?
- Вижу, - задумчиво сказала Алина. - Красивый. Только грустный какой-то. И еще я их представляла более... внушительными, что ли.
- Внушительными, - негромко повторил Ставрадар. И неожиданно подначил Алину:
- Угадай-ка, сколько ему лет?
- Тридцать. - Уверенно ответила принцесса. - Угадала?
- Вторая попытка?