Всю дорогу Алина усердно просчитывала варианты. Знаменитые бойцы, фавориты соревнований, представляли серьезную проблему, но таким мэтрам фехтования в крайнем случае не стыдно и проиграть. Еще несколько соперников из числа Королевских гвардейцев беспокойства у Алины не вызывали: двое самых сильных из них неожиданно сняли свои заявки, остальные же хоть и были хороши, но препятствием к победе Мора не являлись. Больше всего волновали Алину ``темные лошадки'': бойцы, о которых ничего не известно, и те, что пока не подали заявок, но сделают это в день начала турнира. Особенно - приехавшие из-за границ королевства, с непривычным оружием и подчас совершенно незнакомой техникой боя. Алина решила позаботиться, чтобы Мор не встречался с ``темными лошадками'' - хотя бы на первых этапах соревнования. И еще разведать все, что возможно. И на все это - сутки между прибытием в Дарс и началом турнира! Никогда еще дорога до Дарса не казалась принцессе такой длинной.
В Дарсе она сразу развила бурную деятельность. К счастью, в толчее и суматохе, связанной с размещением и обустройством двора, никому не было дела до юной принцессы, и Алина была предоставлена сама себе. Прямо в дорожной одежде она носилась по дворцу, находила нужных людей, заводила светские беседы, легко переводила разговор на турнир. Она охотно, разыгрывая легкое смущение, рассказывала всем желающим слушать, как взволнована тем, что ей предстоит играть роль ``дамы турнира'', как озабочена связанной с этим высокой ответственностью. После этого ее пристальное внимание к деталям устройства турнира воспринималось, как правило, благожелательно, а робко сделанные предложения вызывали отношение покровительственно-снисходительное (на что Алине было наплевать), зато некоторые из них одобрялись (что было важно). Сделав, что могла, во дворце, Алина отправилась в штаб турнира в Арену. Оказалось, как ни странно, что большинство вопросов гораздо проще решать на нижнем уровне: местные распорядители-дарсийцы, не будучи приближенными ко двору, к особам королевской крови относились трепетно и внимание юной принцессы ценили гораздо больше, чем какие-то малозначащие детали будущего турнира. Мысль, что принцесса может действовать по собственной инициативе, не одобренной старшими членами семьи, им, по-видимому, просто в голову не приходила. Самой значительной победой Алины на этом поприще было отстранение заявки одного из безусловных фаворитов. Алина помнила его по предыдущим турнирам - отвратительный, мрачный тип, и жестокий к тому же, он ей вовсе не нравился. Стоило всего лишь в непринужденной беседе невзначай выразить сомнение в его благородстве! Окрыленная успехом, Алина долго размышляла, не попробовать ли ей провернуть похожий фокус в отношении одной из иностранных делегаций, но все же не рискнула: тут потребовалось бы приплетать политику, а принцессе вовсе не хотелось ненароком начать какую-нибудь войну.
За этими хлопотами день пролетел незаметно, и уже наступили ранние осенние сумерки, когда Алина задумалась, как же она будет возвращаться во дворец. Днем этот вопрос ее не волновал совершенно: озабоченная предстоящими делами, она просто пролетела по многолюдным улицам, завернувшись в плащ, неотличимая от множества горожанок, гуляющих вдоль вереницы разнообразных лавок или спешащих по делам. Но теперь ей пришло в голову, что одно дело ходить по улицам при свете дня, и совсем другое - когда вот-вот станет совсем темно и улицы опустеют. Не то что бы она боялась - нет, такого предположения Алина даже допустить не могла - но городские улицы всегда были для принцессы неизведанной землей со своими таинственными правилами. Попасть сейчас в какую-нибудь идиотскую ситуацию - что могло бы быть глупее!
Алина поразмыслила, не обратиться ли с этой проблемой к кому-нибудь из распорядителей, но это могло вызвать ненужные вопросы и нанести урон ее тщательно создававшемуся образу. Принцесса уже приняла решение просто приказать одному из младших служащих доставить ее во дворец - если держать себя достаточно непринужденно, авось пронесет и никто этим сильно не заинтересуется - когда на первом этаже административного здания Арены увидела Клавдия, увлеченно беседующего с одним из распорядителей. Это было подарком судьбы: решался вопрос возвращения во дворец, но главное - это была великолепная возможность поделиться с Мором кучей кропотливо собранной информации. Надо было только дождаться, пока лейтенант останется один.
Алина уже теряла терпение, а разговор все продолжался; наконец собеседники раскланялись и лейтенант двинулся к выходу. К досаде Алины, распорядитель остался на месте. И он знал ее в лицо! И конечно, захочет проводить до экипажа. Лейтенант был уже в дверях. Алина закусила губу. Мысли заметались. А если завернуться в плащ? Узнает ли ее распорядитель? Или это вызовет подозрения, и ее схватят как воровку? Может ли быть в здании посторонняя женщина в плаще?
Мгновения уходили, лейтенант удалялся, а Алина никак не могла принять решения. И тут - когда уже было почти поздно - распорядитель повернулся наконец и направился вглубь по коридору, пройдя в двух шагах от прячущейся за колонной Алины. Не теряя времени, принцесса двинулась к дверям. Стражники отсалютовали ей, и она наконец-то оказалась на погруженной в темноту улице города. К ее ужасу, лейтенанта нигде видно не было. Какое-то мгновение Алина в растерянности стояла на крыльце. Она вдруг обнаружила, что готова даже вернуться обратно, пройти через все неприятности объяснений со служащими, лишь бы не оставаться наедине с этими молчащими темными улицами. Но вдали в квадратике тусклого, падающего из окна света мелькнул гвардейский эполет, мгновение слабости прошло, и Алина бросилась туда, на бегу поплотнее запахивая плащ.
Она мчалась по мощеной улице, громко стуча каблучками о брусчатку и уже запыхиваясь, когда в глубокой тени возле одного из домов что-то шевельнулось, зашипело, сгустком темноты выплеснулось прямо под ноги Алине. Сердце ёкнуло, проваливаясь в какую-то бездонную дыру; Алина шарахнулась, споткнулась о что-то мягкое, зашипевшее в ответ, почти теряя сознание от ужаса, вылетела на середину улицы, увидела впереди смутный силуэт человека и, забыв о всех своих прежних опасениях, с отчаянным визгом бросилась прямо к нему.
- Ваше высочество? Что Вы здесь делаете?
- Ох, Клавдий, - пробормотала Алина, тяжело дыша и почти не сознавая, что несет. - Какое счастье, что это вы.
- Вам кто-то угрожает? Как Вы здесь очутились? Да что вообще происходит, позвольте спросить?
- Ох, Клавдий, - повторила Алина и, слегка опомнившись, добавила:
- Лейтенант Мор.
Она немного отдышалась; страх куда-то уходил, оставляя по себе только смутные воспоминания.
- Ничего страшного, в общем-то, не произошло, - сказала она наконец. - Я чуть-чуть испугалась; там было что-то живое в темноте и выпрыгнуло мне прямо под ноги. Возможно, кошка. Не случись это столь неожиданно, я бы никогда себя так не повела. Все уже прошло, и вообще не стоит об этом говорить.
- Но, Ваше высочество. Что вообще Вы делаете на улице, да еще в темноте?
- У меня были дела. - Гордо заявила Алина, отстраняясь от Клавдия и выпрямляя плечи. - Я ведь буду Дамой турнира, вы разве не знаете? Я была в Арене.
- Одна? Без экипажа, без сопровождения?
Алина недовольно поморщилась.
- Так было надо. А вы, лейтенант Мор, лучше не вопросы задавайте, а слушайте. У меня много чего есть вам рассказать. И можете заодно проводить меня до дворца.
- Слушаюсь, Ваше высочество, - как-то не очень весело ответил лейтенант.
- Итак. В первом туре вы встречаетесь с Тобосом из Кеоры. Его оружие - прямой меч, и у него есть привычка...
Алина говорила и говорила, деловито выкладывая кропотливо, по крохам собранную информацию, и не сразу заметила, как нахмурился лейтенант. Поэтому, когда он вдруг резко остановился прямо посреди улицы, она прошла еще несколько шагов и только тогда обернулась, недоуменно спросила:
- Ну что же вы?
- А зачем вы мне все это говорите, Ваше высочество? - Каким-то нехорошим, непривычным голосом поинтересовался Мор.
Алина растерялась.
- Ну как же. Вам ведь нужно это знать, правда?
- Зачем?
- Затем. Что за глупость? Вы же хотите победить на турнире?
- Допустим. А вы?
- Что я?
- Вы очень хотите, чтобы я победил?
Алина смутилась, и потому ее голос прозвучал особенно звонко:
- Это нескромный вопрос, лейтенант. Но я отвечу: да, мне будет приятна победа Королевского гвардейца.
- Любого?
- Простите?
- Я спрашиваю, любого гвардейца? И если да, почему сняли свои заявки трое лучших бойцов Королевской гвардии?
- Откуда я знаю, - Алина фыркнула и отвернулась.
- А вот мне кажется, что я теперь знаю, - зло сказал лейтенант, и глаза его сощурились. - Что Вы делали в Арене, Ваше высочество? Продолжали расчищать мне дорогу?
- Как вы смеете!
- Я смею? Я себе места не нахожу, все гадаю, почему весь гарнизон при виде меня начинает хитро ухмыляться! Вы, надо полагать, считали это хорошей идеей - выставить меня на посмешище? Да я не знаю, как в казармы вернуться после этого! К кому Вы обращались? Говорили с капитаном, надо полагать? С кем еще? Хотя, какая разница! Расписание моих боев! Такой благоприятной сетки никому не выпадало, наверное, с основания турнира! И этот хихикающий чинуша в Арене! Ваших рук дело, а? Вы подсуетились?
- Вы... Вы наглец! Думайте, что говорите!
- Думать? О, я думаю. Я думаю, что вы заигрались, Ваше высочество. Решили от кукол перейти сразу к живым людям? И не пугайте меня - мне, похоже, в Королевском полку все равно не оставаться, так что я уж скажу вам все, что думаю, а вы поступайте, как знаете. Так вот, я думаю, что вы просто маленькая избалованная эгоистка, для которой чувства, гордость других людей ничего не значат. Вы хоть понимаете, что уничтожили меня, смешали с грязью? Что этот турнир! Я завтра же сниму заявку, первым делом, с утра. Но дальше? Сколько людей были свидетелями вашей безумной активности, Ваше высочество? Сколько еще в курсе? Смогу я хоть когда-нибудь чего-нибудь достичь - и не услышать этого мерзкого шепотка за спиной?
Алина из последних сил сдерживала слезы; она боялась, что если позволит прорваться наружу хоть слезинке, то взорвется водопадом рыданий. Нет, только не это, только не рыдать перед ним - лучше умереть.
- Как вы можете. - Проговорила она слабым голосом - слезы давили на язык, мешая выговаривать слова. - Это же все... ради вас.
- Ищите себе другие игрушки, Ваше высочество, - поклонился лейтенант.
Алина не помнила, как попала в тот вечер во дворец. Очевидно, ее все же привел Мор, но все, что было после ссоры, исчезло из ее памяти. Пришла в себя она уже в спальне и рыдала на кровати до утра.
Открытие и первые два дня турнира Алина пропустила, сказавшись больной. На третий день принцесса появилась в Королевской ложе и выглядела слегка бледной, но необычайно величественной. Все гости турнира были впечатлены вдохновенным достоинством и королевской статью юной принцессы.
На турнире победил таосийский боец, выступавший с двумя изогнутыми короткими саблями. Когда Алина вручала ему кубок, она мило улыбалась.
Глава V.
- 1 -
Антрацитово-черный валун, формой слегка напоминающий лежащего на боку медведя, ярко выделялся посреди занесенной снегом равнины. Снега намело много, коню по бабки, но на шероховатой поверхности камня не было ни снежинки.
- Почти приехали, - сказал Барс, спрыгивая с коня и похлопывая ладонью по бархатистому боку черного камня. - Отсюда до самогС Замка - миль шесть, не больше.
Камень в ответ на прикосновение рыцаря глухо зарокотал.
- Это еще что? - Слегка испуганно спросил барон.
- Это - Страж. - Барс улыбнулся. - Он меня узнал и приветствует - как умеет, конечно.
- Вот как? А как бы он нас приветствовал, если бы мы были одни?
- Да никак. Просто в Замке узнали бы, что едут чужие. Стражи - они мирные.
- Умгм. Магия, разумеется. - Сказал барон тоном человека, этой самой магией донельзя пресыщенного.
- Реликт древних времен.
- Господа, - покашливая, подал голос Ракис, - это все, безусловно, очень интересно, но может быть, продолжим путь?
- Как, Ференц? - изумился барон. - Ты не хочешь даже взглянуть на магический валун?
- Я охотно взгляну на этот магический валун, и на другие тоже, как только станет немножко потеплее. Ох, Карл! Да у меня сейчас руки-ноги поотваливаются! Этот камень, я надеюсь, никуда отсюда не денется!
- Вообще-то, они перемещаются, - задумчиво заметил Барс.
- Ох, Мать-покровительница всех студентов! Вы меня разыгрываете, Барс?
- Вовсе нет.
- А что это глазки у вас так хитро заблестели? Барс, если вы меня разыгрываете, немедленно признавайтесь. Имейте в виду, если сейчас я слезу с этой лошади, сегодня я на нее уже больше не сяду! Я после позавчерашней бури еще не оттаял!
- Тогда не будем рисковать, - согласился Барс, легко вскакивая в седло.
- Так вы меня надули? Нет, вы уж объясните мне, пожалуйста. Я не понял - так они все-таки двигаются или нет?
- Не волнуйтесь, бакалавр. Они никогда не уходят далеко.
Озадаченный бакалавр еще долго крутил головой и оглядывался.
Вот уже несколько дней путники двигались по равнине, примыкающей к Килленийским хребтам. На востоке горизонт щетинился островерхими льдисто-снежными пиками; к северу горы немного сглаживались, заворачивали навстречу путникам невысокие, изъеденные ветрами отроги. Где-то среди этих отрогов и находилась долина, с трех сторон обнесенная зубчатой стеной, заполненная мрачноватого вида постройками - очень древними, из темного, грубо тесаного камня и относительно новыми, в которых угадывались знакомые архитектурные стили; объединяла их несомненная функциональность. С четвертой стороны долину венчала невероятных размеров и совершенно немыслимой высоты монолитная Башня. Все это - от зубчатых стен до Башни - и было местом, которое Барс называл домом. Замок Ордена Пламени.
Путь, который рыцарь вместе с двумя спутниками проделал от места памятной встречи на Долгиновском тракте до Килленийских предгорий, нельзя было назвать легким, но Барс считал его благополучным - уже просто потому, что они все-таки добрались. Разумеется, дорога заняла чуть не в два раза больше времени, чем могла бы. Разумеется, спутники Барса умудрялись влипать - вместе и поочередно - во все те мелкие (и не очень) неприятности, которыми грозит дорога путникам, не приспособленным к длительным верховым переходам и ночевкам в лесу. Спектр проблем колебался от стертых бедер и застуженных поясниц до случая, когда Ракис ночью отошел от бивака помочиться и всерьез заблудился на обратном пути. Барс искренне радовался, что удалось отговорить барона брать с собой в путешествие лакея - все же одной проблемой меньше.
Когда на землю плотно лег снег, путников стали беспокоить волки - пока не очень наглые, они, тем не менее, пугали лошадей и действовали на нервы попутчикам Барса. Пришлось распределить дежурства и караулить всю ночь, поддерживая огонь. В свою очередь, это потребовало более ранних остановок - чтобы успеть собрать дрова и более поздних побудок - поскольку спутники Барса, откровенно не высыпаясь, днем сильно рисковали выпасть из седла. В конце концов Барс не выдержал и объявил, что будет дежурить сам, используя магию. Это подействовало, хотя и было - в том, что касалось магии - чистейшим враньем: Барс просто отвязывал на ночь Шторма и тихонько кимарил, вполуха прислушиваясь к ночным звукам. Этот вариант он предлагал и раньше, но доверить свою безопасность тренированному чутью опытного боевого коня попутчики Барса не соглашались; магии же почему-то доверять были готовы. Днем Барс временами ненадолго задремывал в седле. Потерять направление он не боялся: на этом расстоянии рыцарь уже чувствовал Башню.
Однако Барс признавал, что кроме ожидаемых неприятностей спутники принесли ему и нежданные удовольствия. Они оказались яркими и - каждый по-своему - интересными собеседниками. За преувеличенной въедливостью Ракиса скрывался острый ум, демонстрирующий порой совершенно неожиданные по смелости суждения. Кроме того, несмотря на постоянное ворчание и неиссякающий поток жалоб, ученый имел достаточно мужества, чтобы не быть обузой на переходах, а на привалах браться за любую тяжелую работу - как бы не был вымотан за день. Что же касается барона, Барс быстро пришел к выводу, что его снобизм - скорее привычная маска, над которой сам барон не прочь был порой посмеяться. Карл Альгейм находил некое изощренное удовольствие в том, чтобы казаться глупее, чем есть, и трусливее, чем есть, но эта странная блажь сочеталась в нем с честностью, прямодушием и редкой отзывчивостью. Кроме того, барон был просто феноменальным лентяем и обладал своеобразным чувством юмора.
С погодой путникам повезло: хотя снег и лег довольно рано, он не принес с собой тех обжигающих ветров и снежных бурь, которых опасался Барс. Удивленный нехарактерным для этой местности затишьем, рыцарь как-то заметил, что ``сумасбродам даже погода подыгрывает'`.
- Не погода, - важно поправил Барса барон. - Сумасбродам, как известно, подыгрывает сама судьба.
Потом помолчал и, поморщившись, добавил:
- Впрочем, в нашей местности почему-то принято говорить - дуракам. Но я никогда не считал это правильной трактовкой.
Серьезную бурю путешественникам довелось пережить только одну. Правда, к этому моменту они уже выехали из леса на открытую местность, и впечатлений им хватило надолго. Пик бури пришлось пережидать, уложив лошадей в снег и обмотав им головы мешками. Лежа за лошадиными крупами, путники обрастали снежным одеялом - пока Барс не решил, что ветер стих достаточно и двигаться дальше безопасней, чем продолжать лежать. Еще долго они ехали цепью, соединив уздечки одной веревкой; кони ученого и барона с мешками на мордах вслепую шли за Штормом. В этом приключении лошадь барона подстудила легкие. К счастью, до Замка оставались считанные дни пути.
Замок открылся взгляду, как всегда, неожиданно. Вот только что вокруг расстилалась привычная равнина, слегка взрезанная цепочками пологих холмов - и вдруг за холмами развернулась панорама долины, окруженной скалистыми пиками и увенчанной Башней.
- Ох, ничего ж себе, дух тебе в печенку! - Высказался барон.
- Не понимаю, - изумился Ракис. - Этакую громадину мы должны были видеть уже много дней. Или это какой-то оптический обман?
Барс только пожал плечами. Он был рад, что снова вернулся - несмотря ни на что.
Послушник, крутивший открывающий ворота барабан, посмотрел на Барса и его спутников с интересом, но первым с рыцарем не заговорил - как и было положено по этикету.
- Найди Барата, - сказал ему Барс. - Пусть посмотрит вон того гнедого, он кашляет. И теплую попону ему сразу же.
- Попали в бурю третьего дня? - Обрадовался возможности поговорить послушник.
- Именно.
- А мы уж думали, до весны больше никто не приедет.
- Тебя как звать?
- Кальвин.