Фулгрим повернулся к Аксиманду, и тот увидел, что преображение Фениксийца зашло гораздо дальше физической трансформации. В Фулгриме буйно расцвел тот нарциссизм, который, как всегда подозревал Маленький Гор, лежал в основе навязчивого стремления Детей Императора к совершенству. Ничто из сказанного им нельзя было принимать за чистую монету, и Аксиманд задумался, не доверие ли к Фулгриму привело Петрурабо к падению. Гор ведь наверняка не совершит подобной ошибки?
- Твое лицо, - произнес Фениксиец. - Что с ним случилось?
- Проявил беспечность рядом с клинком с Медузы.
Фулгрим протянул одну из верхних рук и взял Аксиманда за подбородок, повертев его голову из стороны в сторону. Прикосновение отталкивало и опьяняло.
- Лицо целиком срезало одним ударом, - сказал Фулгрим с завистливым восхищением. - Каково это было?
- Болезненно.
- Люций бы одобрил, - заметил Фулгрим. - Но тебе не следовало возвращать его на место. Только представь блаженство от боли каждый раз, когда надеваешь шлем. И нет ничего плохого в том, что ты стал бы меньше похож на моего брата.
Фениксиец двинулся дальше, и Аксиманд ощутил странную смесь облегчения и сожаления, что примарх более к нему не прикасается.
- Так ты говоришь с ними? - спросил Мортарион, изучая механизмы управления криоцилиндром. Техноадепт возле него повалился на колени, обделавшись и рыдая от ужаса.
Магистр Войны кивнул.
- Все, что знали эти люди, сохранено и перемешано с сотнями летописцев и итераторов, которые прибыли на этот мир после того, как Жиллиман вернул его в Империум.
- И что же они говорят?
Гор направился к мягко светящемся цилиндру, в котором навзничь лежало тело пожилого мужчины. Морниваль двинулся следом, и Аксиманд увидел, что оно завернуто в красно-золотое знамя с аквилой, а судя по чертам лица, человек происходил родом не с Двелла.
- Они пытаются ничего не говорить, - ухмыльнулся Гор. - Им не по вкусу, как изменилась Галактика. Они вопят и беснуются, стараясь не дать мне расслышать то, чего я хочу, однако они не в силах кричать постоянно.
Фулгрим обвил механизмы цилиндра змеиной нижней частью своего тела, приподнялся и уставился сквозь заиндевевшее стекло.
- Я знаю этого человека, - произнес он, и Аксиманд понял, что тоже узнал того, представив законсервированное лицо таким, каким оно было почти два столетия назад, когда его владелец высадился на борт "Мстительного духа".
- Артис Варфелл, - сказал Гор. - Его итерации в конце Единения внесли решающий вклад в умиротворение Солнечной системы. А его монографии о преимуществах, которые дает в долгосрочной перспективе внедрение в туземные культуры агентов-адвокатов перед прелюдией к согласию, стали обязательны к прочтению.
- Что он здесь делает? - спросил Мортарион.
- Варфелл входил в экспедиционные силы Тринадцатого, когда они добрались до этого мира, - произнес Гор. - Робаут очень хвалил его за бескровное воссоединение Двелла с Империумом. Однако вскоре после приведения к согласию сердце старика, наконец, начало отвергать омолаживающие процедуры, и он предпочел не продолжать их, а быть помещенным в Мавзолитику. Ему понравилась идея стать частью общей памяти целого мира.
- Это он тебе рассказал?
- В конце концов, - отозвался Гор. - Мертвые нелегко расстаются со своими тайнами, но я спрашивал без деликатности.
- И что же мертвецы этой планеты знают о богах и их роке? - требовательно спросил Фулгрим.
- Больше, чем мы с тобой, - сказал Гор.
- Что это значит?
Гор прошелся между рядами криоцилиндров, притрагиваясь к некоторым из них и на мгновение останавливаясь, чтобы взглянуть на их светящихся обитателей. На ходу он заговорил, как будто пересказывая нечто несущественное, однако Аксиманд видел, что за натренированной беззаботностью скрывается важная суть.
- Я прибыл на Двелл, так как недавно узнал, что в моей памяти есть несколько пробелов: пустот там, где должны быть безупречные воспоминания.
- Чего ты не мог вспомнить? - поинтересовался Фулгрим.
- Я даже не знаю, что это, если не глупый вопрос, - проворчал Мортарион, издав звук, который мог означать смешок.
Фулгрим рассерженно зашипел, но Повелитель Смерти не обратил внимания.
- Разумеется, десятки лет назад я читал хронику Великого крестового похода, касающуюся Двелла, - продолжил Гор, - но выбросил ее из головы до того, как произошло какое-либо противоречие. Однако когда я послал Семнадцатый на Калт, Робаут говорил о великой библиотеке, которую соорудил его верховный эпистолярий. Он утверждал, что это сокровищница знаний, соперничающая с Мавзолитикой Двелла и ее огромным хранилищем мертвых.
- Так ты явился на Двелл узнать, сможешь ли заполнить пустоты в памяти? - спросил Фулгрим.
- В некотором роде, - согласился Гор, возвращаясь туда, откуда начал круг около цилиндров. - Все мужчины и женщины, помещенные сюда за тысячелетия, стали частью общего сознания, мировой памяти, которая содержит все усвоенное каждым из индивидуумов от первой большой диаспоры до настоящего времени.
- Впечатляет, - признал Мортарион.
- Едва ли, - сказал Фулгрим. - Мы все обладаем эйдетической памятью. Что здесь такого ценного, чего я еще не знаю?
- Фулгрим, ты помнишь все свои битвы? - поинтересовался Гор.
- Конечно. Каждый взмах меча, каждый маневр, каждый выстрел. Каждое убийство.
- Названия отделений, имена воинов? Места, людей?
- Все, - настаивал Фулгрим.
- Ну, тогда расскажи мне про Молех, - сказал Гор. - Расскажи, что помнишь о том приведении к Согласию.
Фулгрим открыл рот, чтобы заговорить, но не последовало ни единого слова. У него сделалось лицо озадаченного новичка, который ищет ответ на риторический вопрос сержанта-инструктора.
- Не понимаю, - произнес Фениксиец. - Да, я помню Молех, его леса, высокие замки и рыцарей, но…
Он умолк, наведя Аксиманда на мысль о воине, страдающем от тяжелой травмы головы.
- Мы оба были там, ты и я, до того, как Третий Легион набрал численность для самостоятельных действий. И Лев? Погоди, Джагатай тоже там был?
Гор кивнул.
- Так сказано в хрониках, - сказал он. - Мы четверо с Императором отправились на Молех. Разумеется, он подчинился. Какая планета смогла бы сопротивляться силам Легионов, которых ведет Император?
- Несметная сила, - произнес Мортарион. - Ожидалось мощное сопротивление?
- Вовсе нет, - отозвался Гор. - Правители Молеха ревностно хранили записи и помнили Терру. Его обитатели выдержали Старую Ночь, и когда Император спустился на поверхность, их согласие было неизбежно.
- Мы провели там несколько месяцев, так? - спросил Фулгрим.
Аксиманд бросил взгляд на Абаддона и увидел на лице Первого капитана такое же выражение, которое чувствовал на своем собственном. Он также помнил Молех, однако, как и примархи, испытывал трудности с воссозданием точных деталей. Аксиманд почти наверняка бывал на поверхности планеты, но ему было сложно сформировать связную картину ее мира.
- Согласно горологам "Мстительного духа", мы пробыли там сто одиннадцать стандартных терранских дней, или же сто девять местных. После нашего отбытия там осталось почти сто полков Армии, три когорты Титаникус и гарнизонные отряды из двух Легионов.
- На планете, которая приняла Согласие? - переспросил Мортарион. - Неслыханная трата ресурсов. Какая нужда была Императору укреплять Молех такими силами?
Гор прищелкнул пальцами.
- Именно.
- Полагаю, у тебя есть ответ на этот вопрос, - заметил Фулгрим. - Иначе зачем бы звать нас сюда?
- У меня есть нечто вроде ответа, - произнес Гор, постукивая по криоцилиндру с Артисом Варфеллом. - Конкретно этот итератор специализировался на ранней истории Императора, войнах Единения, а также разнообразных мифах и легендах, окружавших Его вступление на трон Старой Земли. Воспоминания Двелла чисты, а многих из первых поселенцев привели сюда бушующие волны Старой Ночи. То, о чем они помнят, тянется очень далеко в прошлое, и Варфелл поглотил всё.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Фулгрим.
- Я имею в виду, что некоторые из старейших двелльцев прибыли с Молеха, и они помнят первое появление Императора на их планете.
- Первое? - переспросил Фулгрим.
Мортарион крепче стиснул Безмолвие.
- Он бывал там раньше? Когда?
- Если я правильно толкую грезы мертвых, то наш отец впервые ступил на Молех за много веков, или даже тысячелетий до войн Единения. Он прибыл на звездолете, который так и не вернулся на Землю. На звездолете, из которого, как я полагаю, сейчас состоит сердцевина Цитадели Рассвета.
- Цитадель Рассвета… Помню, - произнес Фулгрим. - Да, там в конце горной долины было отвратительное сооружение из снятых частей звездолета! Лев построил вокруг него один из своих мрачных замков, верно?
- Несомненно, построил, - ответил Гор. - Императору потребовался звездолет, чтобы добраться до Молеха, однако не потребовался, чтобы вернуться назад. Что бы Он там ни нашел, оно сделало Его богом, или настолько приблизило к этому, что нет никакой разницы.
- И ты думаешь, это что-то еще там? - с предвкушением поспешно спросил Фулгрим.
- А зачем еще оставлять на планете такую мощную оборону? - произнес Мортарион. - Это единственное объяснение.
Гор кивнул.
- Благодаря Артису Варфеллу я очень много узнал о первых годах Молеха, а также о том, что мы четверо там делали. Кое-что из этого я даже вспомнил.
- Император стер ваши воспоминания о Молехе? - на мгновение забывшись, спросил Абаддон.
- Эзекиль! - зашипел Аксиманд.
Возмущение Абаддона пересилило внешние приличия, всплеском гнева он пытался дать выход своей злости. За ним показались звезды, которые залили Тижун мерцающим светом. По городу метались лучи патрульных воздушных кораблей. Некоторые из них были близко, некоторые далеко, но ни один не приближался к каркасу купола.
- Нет, не стер, - сказал Гор, не придав значения порыву своего Первого капитана. - Столь радикальные меры быстро привели бы к разновидности когнитивного диссонанса, который привлек бы к себе внимание. Это в большей степени была… манипуляция, ослабление одних воспоминаний и усиление других, чтобы заслонить пробелы.
- Но изменить память трех полных Легионов, - выдохнул Фулгрим. - Необходимая для такого сила…
- Так, стало быть, на Молех? - спросил Мортарион.
- Да, братья, - произнес Гор, разводя руки. - Мы последуем по стопам бога и сами станем богами.
- Наши Легионы готовы, - сказал Фулгрим, на теле которого от лихорадочного предвкушения замерцали коронные разряды.
- Нет, брат, для этой войны мне нужен только Легион Мортариона, - ответил Гор.
- Тогда зачем вообще меня звать? - со злостью спросил Фулгрим. - Зачем оскорблять моих воинов, исключая их из твоих планов?
- Потому что мне нужен не твой Легион, а ты, - сказал Гор, метя в самое средоточие тщеславия Фулгрима. - Мой подобный Фениксу брат, ты нужен мне более, чем все.
Глазные фильтры Аксиманда потемнели, когда сквозь погнутые опоры купола метнулся луч прожектора. Закланялись и заизвивались резкие тени.
Все посмотрели вверх.
За куполом поднялся темный силуэт воздушного корабля, двигатели которого ревели нисходящей тягой. В воздух взметнулась метель битого стекла. Мерцающие отражения ослепляли, словно снег.
- Кто, черт побери, летает так близко? - произнес Абаддон, прикрывая глаза от слепящего света. Шум усилился, и на другой стороне купола возникли новые прожектора.
Еще два корабля.
"Огненные хищники". Убийцы орд, прославившиеся на Улланоре. Покрашенные в матово-черный цвет. Парящие вокруг купола. Символы на покатой броне гордо сияли после месяцев маскировки.
Серебряные перчатки на черном поле.
- Это Медузон! - закричал Аксиманд. - Шадрак-чтоб-его-Медузон!
Три курсовых пушки "Мститель" взревели в унисон. Мгновением позже к ним присоединились ревущие счетверенные орудия на бортовых турелях.
И Купол Возрождения исчез в адском покрове рыжего пламени.
Игра называлась хнефатафль, а перед Локеном оказался титан, которого он не ожидал увидеть снова, не говоря уж о том, чтобы иметь в противниках. Ему доводилось раньше встречаться с примархами и даже говорить с некоторыми из них, не выглядя дураком, но Волчий Король был совершенно иным. Первобытная мощь, заключенная в бессмертном теле. Ярость стихии, окружающая несокрушимые кости и плоть.
И все же, из всех встречавшихся ему полубогов Русс производил впечатление наиболее человечного.
Еще десять часов назад Локен пребывал в уютном лунном биокуполе на краю Моря Спокойствия. Вернувшись с задания на Калибане, он проводил большую часть времени в уходе за садом внутри купола, стремясь к недостижимому покою.
Йактон Круз передал вызов Малкадора, а также голый серо-стальной доспех, однако собрат по Странствующим Рыцарям не присоединился к нему на борту летящей на Терру "Грозовой птицы", сославшись на важные дела в другом месте. С тех пор, когда они вместе находились на борту "Мстительного духа", Вполуха заметно изменился, став печальнее, но мудрее. Локен не был уверен, хорошо это, или плохо.
"Грозовая птица" приземлилась возле горной виллы за пределами дворца, и юная девушка с глянцевито-угольной кожей, представившаяся Экатой, предложила ему перекусить. Он отказался, ощущая беспокойство от ее внешности, словно она напоминала кого-то из прежних знакомых. Она отвела его к скиммеру с черной броней, украшенной змееподобным драконом. Машина влетела в сердце Дворцовых Пределов, в тень одной из огромных орбитальных платформ, пришвартованных к склону горы, и приземлилась в пределах видимости от громадного купола Гегемона. Он поднялся в долину в одиночестве, остановившись лишь у моста Сигиллита, когда увидел две фигуры на берегу озера.
Малкадор присел на табурет сбоку от доски, и Локен озадаченно взглянул на него.
- Вы вызвали меня на Терру, чтобы поиграть?
- Нет, - отозвался Русс, - и все же играй.
- Хорошая игра подобна зеркалу, которое позволяет заглянуть внутрь себя, - произнес Малкадор. - И наблюдая, как человек играет, можно многое о нем узнать.
Локен посмотрел на доску с подвижными сегментами, вращающимися стержнями и уступающей по численности армией.
- Я не знаю, как играть, - сказал он.
- Это просто, - ответил Русс, двигая фигуру вперед и поворачивая прорезь. - Это как война. Быстро учишь правила, а потом нужно играть лучше остальных.
Локен кивнул и передвинул фигуру из центра вперед. У него была более крупная армия, но он не сомневался, что это даст мало преимуществ против того, кто, по его подозрениям, изобрел игру. Первые ходы, как он надеялся, он потратил на штурм всеми силами, провоцируя Волчьего Короля на реакцию. Тот даже не соизволил поглядеть на доску или сделать вид, будто хоть как-то обдумывает стратегию.
Через шесть ходов уже было ясно, что Локен проиграл, однако он стал лучше понимать суть игры. Через десять ходов его армия была разбита, а главная фигура уничтожена.
- Еще раз, - сказал Русс, и Малкадор заново расставил фигуры.
Они сыграли еще дважды, и оба раза Локен проиграл, но, как и все воины Легионес Астартес, он быстро учился. С каждым ходом он все лучше разбирался в игре, пока к середине третьей партии не почувствовал, что ухватил правила и их применение.
Последняя партия завершилась так же, как и три предшествующих: армия Локена была рассеяна и потерпела поражение. Он откинулся назад и ухмыльнулся.
- Еще раз, мой господин? - спросил он. - Я почти одолел вас, пока вы не изменили доску.
- Леман любит заканчивать игру, дерзко меняя ландшафт, - сказал Малкадор. - Но мне кажется, что мы достаточно поиграли, не так ли?
Русс перегнулся через доску.
- Ты недостаточно быстро учишься. Он недостаточно быстро учится.
Вторая фраза была адресована Малкадору.
- Он уже играет лучше, чем я, - заметил Сигиллит.
- Лучше, чем ты, играют даже балты, - отозвался Русс. - А у них мозгов, как у битых vatnkyr. Он не слушал, что я ему говорю. Не усвоил правила быстро и не сыграл лучше остальных.
- Тогда еще раз, - огрызнулся Локен. - Я вам покажу, насколько быстро учусь. Или боитесь, что я вас побью в вашей собственной игре?
Русс уставился на него из-под изогнутых бровей, и Локен увидел в его глазах смерть - ясную и очевидную информацию о своей участи. Он взбесил примарха, известного непредсказуемостью, и увидел, что его первое впечатление о Руссе, как о самом человечном из примархов, оказалось чрезвычайно неверным.
Теперь ему предстояло заплатить за эту ошибку.
И ему было все равно.
Русс кивнул, и его смертоносное настроение исчезло с широкой ухмылкой, от которой показались зубы, казавшиеся слишком крупными для его рта.
- Он паршиво играет, но он мне нравится, - произнес Волчий Король. - Возможно, ты был прав насчет него, Сигиллит. Все-таки у него крепкие корни. Он подойдет.
Локен ничего не ответил, гадая, что за проверку только что прошел и что о нем говорили до его прибытия.
- Подойду для чего? - спросил он.
- Подойдешь, чтобы найти для меня способ убить Гора, - ответил Волчий Король.
Гор в совершенстве знал возможности "Огненного хищника". Радиус действия, орудийные установки, темп стрельбы. Улланор продемонстрировал, насколько это страшный десантно-штурмовой корабль. Он стал ключевым для победы.
Я должен быть мертв.
Он вдохнул горячий сернистый дым. Фицелин, жженый металл, горящая плоть. Гор перекатился набок. Слух нарушен. Голову заполняло гнетущее оцепенение и приглушенное эхо. Скрежет пилы. Гулкие удары взрывов.
Магистру Войны не требовался дисплей визора, чтобы понять, насколько сильно ему досталось. Доспех был помят, но не пробит, однако кожу прожгло до кости, а скальп начисто выгорел. Предупреждающие температурные сигналы, нехватка кислорода, повреждение органов. Он заглушил все это усилием мысли.
Ясность. Требовалась ясность.
Шадрак Медузон!
Рефлексы взяли верх. Время и движения стали вязкими, словно желе, и Гор поднялся на ноги. Он покачнулся, от ударных волн кружилась голова. Насколько плохо должно было быть примарху, чтобы чувствовать головокружение?
Его окружало пламя. Купола Возрождения больше не было, его скосили дуги разрывных массореактивных болтов. От криоцилиндров остались раздробленные обломки. Тела с влажной кожей пахли, как походный паёк.
Гор увидел, что Ноктуа и Аксиманда придавило упавшим элементом конструкции. Пластины их брони прогнулись и раскололись, шлемы раздробило на части. Никаких следов Вдоводела и Эзекиля.
- Мортарион! - выкрикнул он. - Фулгрим!
Братья? Где были его братья?
В центре купола поднялась болезненно яркая фигура. Она была слишком яркой, от ее сияния желудок сводило тошнотой. Змееподобная, крылатая, многорукая.
Прекрасный, столь прекрасный. Даже из его ран сочилось нездоровое свечение. Он поднялся, будто феникс с белоснежной гривой, возносящийся из пепла бесконечного перерождения. Гор увидел, что жилы на шее Фулгрима натянулись, словно канаты, а черные глаза убийцы заполнил свет, который не был светом.