30 июня, когда самурай и возглавляемый им дозор в очередной раз попали в поле зрения дипломатического экипажа, "Гросстрактор" резко развернулся и произвёл в сторону патруля выстрел боевым снарядом, уничтожив попутно ряд хозяйственных строений на чётной стороне 1-й Магистральной улицы.
Самурай Цюрюпа Исидор остался в живых только потому, что автор этих строк цинично и собственноручно его спас, вмешавшись тем самым в естественный ход событий. Автор осознаёт, что поступил неприлично, но он слишком многим обязан самураю и не мог позволить ему умереть в таких идиотских обстоятельствах. Ревнители естественного хода событий могут утешиться тем, что все остальные патрульные погибли на месте. И ещё куча народу поблизости. Само собой, данные о погибших и пострадавших были немедленно засекречены.
Выписавшись через месяц из госпиталя, самурай узнал, что в неодолимом стремлении сохранить мир и не поддаться на провокации хулистанский "Гросстрактор" попытался с боем прорваться из города в сторону Лобни, однако был сожжён подмосковными партизанами ещё до того, как Кантемировская танковая дивизия получила приказ любой ценой замять неприятный дипломатический конфликт. Из горящего танка был извлечён санитарами хорошо прожаренный труп дипломата в тяжелой кавалерийской кирассе, высокой чалме и вермахтовском противогазе первого размера. Никаких следов водителя и стрелка в танке не обнаружилось.
По слухам, в ответ на выдержанную в жестких выражениях ноту протеста Хулистан получил заверения в неизменном стремлении правительства и народа России к миру и согласию, однако, к счастью для Цюрюпы Исидора, категорическое требование о его экстрадиции было по формальным причнам отклонено. Оказалось, что именно 30 июня у самурая истёк срок московской регистрации, а потому его юридический статус в момент совершения провокационных действий был неочевиден. Оправдания были сочтены неубедительными и Хулистан разорвал с Россией дипломатические отношения.
Ну, и танк сгоревший пропал, да. Растащили на металлолом. Никакого понимания исторической культуры у людей...
О полезности обоснованно детерминированного выбора
Однажды самурай Цюрюпа Исидор поехал в командировку в Северную Столицу. Господин Мосокава отправил его с поручением - передать славному ярлу Хротгару Солёное Весло шкатулку с китайским табаком. Табак господин Мосокава проспорил викингу по какому-то пустячному поводу во время каникул на Канарах и всё никак не находил случая проигрыш передать, из-за чего даже немного похудел. А тут вдруг ярл прибыл с визитом в Питер и случай, таким образом, нашёлся как бы сам собой.
Самурай Цюрюпа Исидор видел начало визита Хротгара по телевизору.
Драккары подошли со стороны Кронштадта к морскому вокзалу и, не швартуясь, принялись форсить по акватории. Викинги спускали и поднимали радужные паруса, показывали волну из вёсел и, воинственно крича, стреляли в сторону павильонов Ленэкспо горящими стрелами. Спешно на Морвокзал прибыл губернатор и отправился на флагманский драккар приветствовать гостей. Губернатора сначала не хотели пускать, но потом сказали, что пустят, если она пробежит вдоль борта от кормы до носа по вёслам. К счастью, губернатор оказалась женщиной не из робких, даром что в брюках, и на предложенную пробежку решилась, однако уже на третьем весле оступилась и ухнула в воду. Тут же выяснилось, что её страховал вертолёт: уже через секунду губернатор вознеслась над вёслами на каком-то малозаметном подвесе и попыталась завершить начатое. Однако викинги принялись свистеть, обидно кричать "Халтура!" и "Жульё!" и шевелить вёслами; губернатор оскорбилась и улетела, величаво болтаясь под вертолётом.
Потом была ещё неприятность с таможенным катером, с которого какой-то чиновник попытался раздать викингам миграционные карточки, умоляя заполнить их и вернуть. Предупредительного удара веслом оказалось недостаточно, в результате катер оказался сильно повреждён.
Драккары вошли в Неву и бросили якоря у Дворцовой набережной. Славный ярл Хротгар Солёное Весло со своей дружиной высадился на берег, промаршировал по Невскому и занял для своих нужд дом на канале Грибоедова с видом на Казанский собор, заявив, что недельки на две он тут с ребятами задержится.
Туда-то и был отправлен господином Мосокава самурай Цюрюпа Исидор со шкатулкою.
Приехав в Северную Столицу ранним утром, самурай немедленно отправился к дому ярла. Он свернул с Невского на набережную канала Грибоедова и сразу же заметил, что из-под дворовой арки интересующего его дома выносят мусорный бак, за края котрого свешиваются чьи-то руки и ноги. Бак подняли лебёдкой в мусоровоз и увезли.
- Что тут было?
- Герои, мать их, - пояснил местный житель в кепке и сплюнул. - Жизни человеку не дают - только он заселился, как попёрли один за другим.
- Понятно, - неуверенно сказал Цюрюпа Исидор.
Для неуверенности, признаемся, у него были все основания, ибо понятно ему было далеко не всё.
У дверей нужного ему парадного стражи не было, но висела потрёпанная жестяная надпись "Прошу звонить" и два новеньких звонка. Рядом с верхним было написано "Я умный, я принёс ярлу подарок", рядом с нижним - "Я дурак, я пришёл вызвать ярла на поединок". Других звонков предусмотрено не было, поэтому Цюрюпа Исидор решительно постучал в дверь кулаком.
Дверь приоткрылась и из щели на самурая вылезло бородатое мурло в деревянном шлеме.
- Ты чё, неграмотный? - спросило мурло. - Кнопель жми.
- Я Цюрюпа Исидор, самурай клана Мосокава, - представлся самурай, не уделяя мурлу больше внимания, чем оно заслуживало. - Я прибыл к славному ярлу не для поединка или подношения, а с поручением от моего господина.
- Ты, это, кнопель жми, не выделывайся, - сказало мурло. - Все жмут, на то и повешено.
Самурай коротко поклонился, провёл усиро гери в створку двери и вошёл в образовавшийся проём. Мурло, спасённое шлемом, на который пришелся удар отскочившей двери, отдыхало под лестницей. Самурай двинулся на второй этаж, ориентируясь по звукам пиршества.
Как оказалось, ориентир он выбрал неправильно - пировала дружина, ярла же в пиршественной зале не было. Хротгар Солёное Весло обнаружился в тихой комнате со звукоизоляцией этажом выше. Ярл возлежал на шкуре мамонта и сосредоточенно читал "Код да Винчи".
Услышав, как открывается дверь, он поднял бровь, удивлённо и грозно, а вслед за бровью поднял заряженный теми же патронами взгляд.
Самурай представился.
- Почему без звонка, - не то спросил, не то пригрозил ярл. - Как смог.
- Я не нашел причины пользоваться каким-либо из двух звонков, славный ярл, - пояснил самурай. - Я прибыл к вам не с подношением и не для поединка, я всего лишь должен передать то, что уже принадлежит вам по праву. Охранник пытался меня остановить, но ему не хватило для этого воспитанности.
- О как, - сказал ярл. - Ну, хоть кто-то из нормальных местных до меня дошел, слава Одину. А то всё какие-то полудурки... Ну, что у тебя?
Самурай напомнил Хротгару о выигранном пари и передал шкатулку, присовокупив к ней извинения господина Мосокавы за задержку. Хротгар шкатулке обрадовался, но не особенно. Казалось, ему не даёт покоя какая-то мысль.
Тут разговор их прервал звуковой сигнал и над входной дверью в покои ярла замигало красное табло с надписью "Вызов".
- Ну вот, - огорчённо сказал ярл. - Уже третий за сегодня, а если со вчерашними считать - восьмой будет. И знаешь, - он выволок из-под шкуры мамонта очень простой, но идеально уравновешенный топор, - не понимаю я этого. Сначала вызывают, а потом все как один говорят, что драться не будут... Приходится настаивать... Пойдёшь в спортзал? Тогда вот сапоги надень, там с прошлого раза, поди, и убрать-то не успели.
Самурай и правда не слишком был доволен, что оставил гэта внизу - полы в доме были каменные и не по сезону холодные. Пока он надевал меховые сапоги да подтягивал кольцевые ремни, Хротгар успел подняться в спортзал, на ходу машинально пробуя заточку топора.
В спортзале, который, вопреки опасениям ярла, выглядел более-менее прибранным, они дождались вызвавшего. Его доставило очухавшееся невоспитанное мурло, которое плохо себя чувствовало и, отрапортовав о доставке, сразу отбыло к месту несения службы.
Вызвавший был одет отнюдь не для боя - костюм-тройка, галстук, хорошие туфли и идеальный пробор. При нём не было не только доспехов, но и оружия - только кейс.
- Чем биться будешь, - печально поинтересовался Хротгар Солёное Весло. - Чемоданом?
- Биться? - удивился костюм
- Ты ж меня вызвал, - сказал ярл. - А биться не хочешь.
- Я вас не для того вызвал, чтобы биться, - сказал костюм.
Ярл размял руку с топором.
- Стало быть, и ты подарок принёс.
- Нет, я...
- Кнопку жал?
- Жал.
- Бейся. Бери меч, или что хочешь - ярл взмахом руки показал на расставленный вдоль стены арсенал.
- Да вы что! Я хотел только предложить...
- Издеваться вздумал? - судя по тому, что вопросительные интонации становились всё чётче, Хротгар явно терял над собой контроль.
- Нет, но у нас...
- Бейся!
- ...рекламная акция!...
Топор жахнул, разрубая воздух.
- Слабак, - сказал Хротгар. - Но довёл. Упорный.
- Я думаю, - сказал самурай сумрачно, - что эти поединки...
- Меч не взял, к Одину не попадёт, - сказал ярл горько. - Пацифист, что ли... Другие-то хоть меч брали...
- ...произошли из-за того, что приходящим к вам предложены на выбор лишь два варианта - вызов и подарок.
- Всё так или иначе сводится к одному или другому, - усмехнулся Хротгар Солёное Весло. - Детерминированность выбора в таких случаях - это важно, по-моему. И, кстати, я ведь их честно предупреждаю: если вызываешь - дурак, с подарком - умный. Вот объясни теперь - почему так много дураков.
- Это мне непонятно, - признался самурай. - А приходил ли кто-нибудь с подарком?
- Ни разу, - горько пожаловался ярл. - Ни разу такого не было. Повсюду так и валят с подарками, а тут...
Тут самурая осенила та самая идея, которая, вне всякого сомнения, уже давно пришла в голову каждому читателю нашей истории.
Дождавшись, когда рекламного агента, потерявшего сознание при взмахе ярлова топора, спустят с лестницы, Цюрюпа Исидор попросил Хротгара самому понажимать на кнопки звонков и убедиться в том, что местный жилконторский электрик перепутал провода: нажатие на кнопку "Я принёс ярлу подарок" и на кнопку "Я пришел вызвать ярла" одинаково приводило к сигналу вызова на поединок.
Послали за электриком.
- Детерминированность, - сказал самурай Цюрюпа Исидор, - это хорошо. Просто здорово. Если у вас логическая машина отлажена.
- Вот ведь, - сказал Хротгар Солёное Весло, удивлённо и хитро играя бровями. - Вот ведь...
Может, он и действительно удивился, кто знает.
Дожидаться прибытия электрика самурай не стал.
О доступности необходимого
Однажды самурай Цюрюпа Исидор решил, что пора уж ему всерьёз заняться своим оружием.
Он открыл "Жёлтые страницы", но, к своему разочарованию, судя по объявлениям, во всей Москве не оказалось ни одной фирмы, которая бы занималась тем, что ему было нужно. Он начал обзванивать знакомых, но ни один из них не смог подсказать ему ничего полезного - по всем адресам, куда его направляли, на вопрос "Шлифуете ли вы мечи?" ему сразу же отвечали "Да", лишая самурая всяческой надежды.
Лишь во сне или во время медитации, лишь за границей реальности, там, где кончается власть столичной регистрации, безымянный мастер удивленно и иронично поднимал бровь в ответ на его вопрос и отвечал: "Конечно, нет. Мы не занимается орудиями убийства. Мы шлифуем души самураев..."
Так и не найдя искомого, самурай Цюрюпа Исидор пришёл в итоге к мысли, что шлифовать свою душу нужно самому.
Вот как бывает: иные обретают ответ в уединении и многолетних раздумьях, а Цюрюпа Исидор получил его всего лишь не найдя нужного объявления в телефонном справочнике.
Вот и верь после этого, что прогресс убивает духовность.
О достойной всяческого сожаления неизбежности экстремизма
Однажды самурай Цюрюпа Исидор вышел со своим домашним Буддой во двор погулять. Будда любил в солнечную погоду посидеть на скамеечке, подышать свежим воздухом. На журнальном столике, и то сказать, куда скучнее. Хотя, конечно, ничто так не способствует сосредоточению, как отсутствие событий вокруг. С другой стороны - мухи?..
В общем, самурай и гипсовый Будда сидели на скамеечке и умиротворённо дышали свежим воздухом, когда из подъезда, щурясь яркому свету сквозь треснувшее стекло очков, вышел кабинетный филолог Итурупов, заметно помятый и какой-то особенно пыльный. Они поздоровались, филолог присел рядом с Буддой на скамеечку и они принялись дышать свежим воздухом уже втроём.
Вскоре, однако, самурай и Будда заметили, что филолог Итурупов дышит свежим воздухом как-то очень уж неровно. Он периодически то начинал сопеть и ёрзать, то на некоторое время успокаивался; то вскакивал внезапно на ноги, то падал на скамеечку, будто разом обессилев. Не прошло и пяти часов, как его неспокойное состояние стало настолько очевидным, что не замечать его было просто бестактно.
Более того, самураю показалось (а Будда точно это знал), что Итурупов просто мечтает, чтобы его состояние хоть кто-нибудь заметил.
- Ну, расскажите уже, - сказал гостеприимно Цюрюпа Исидор.
И кабинетный филолог Итурупов рассказал самураю (и Будде) Страшную Историю Жизни Без Дивана.
Дело в том, что старый диван в полукомнатной квартире филолога (она состояла только из кухни, половина которой была оформлена этим самым диваном до статуса жилой комнаты) неделю назад пришёл в полнейшую негодность. Состояние его было столь плачевно, что на нём невозможно было не то что спать или сидеть, но и приближаться к нему стало опасно из-за коварных нападений ржавых пружин сквозь истончившуюся обивку. Временно филолог сумел усмирить агрессивность мебели, придавив её матрацем, но диван грозил вот-вот развалиться совсем. Покупка нового дивана, таким образом, приобрела характер (Будда поморщился) совершеннейшей неизбежности.
Филолог сделал трудный бюджетный выбор, решил не платить два месяца за квартиру и поехал выбирать диван в магазин знаменитой сети гипермаркетов "Ай-Кью", где как раз очень кстати проводилась рекламная акция под лозунгом "Диван придёт к вам сам!" и каждому покупателю дивана обещали доставить покупку бесплатно аж в пределах Кольцевой. В службе доставки Итурупова заверили, что диван привезут сегодня же, и филолог тут же поехал домой - готовить место.
Дома он сразился с диваном и убил его, почти не покалечившись при этом (от бесчестного удара пружиной в глаз Итурупова спасли очки). Труп мебели был со всеми предосторожностями расчленён, извлечён из квартиры по частям и без почестей и салюта похоронен на свалке. Туда же отправился изодранный пружинами и потерявший волю к жизни матрац.
(Будда хотел было заметить по этому поводу, что никакое хорошее дело не должно начинаться с похорон, но решил не пока не встревать.)
В тот день диван Итурупову не привезли. Он позвонил в "Ай-Кью" и робко спросил - когда? Завтра, сказали ему. Завтра непременно. Никуда не уходите, ждите доставку.
Итурупов тут же побежал на свалку, но матрац, видимо, ушёл бомжевать.
Спал филолог на полу.
На следующий день он честно ждал доставки дивана, по телефону отпросившись по такому случаю с работы.
Вечером диван ещё не привезли.
Он позвонил в "Ай-Кью" и деликатно потребовал свой диван. Диван уже готов к отправке, сказали ему. Завтра ждите. Завтра.
Он снова отпросился с работы.
Во вторник диван не привезли, так как возникли трудности с поставщиками.
В среду - потому что оказалась повреждена упаковка и товар нужно было заменить.
В четверг с утра начальство устроило Итурупову телефонный разнос за трёхдневный прогул. Филолог, плача, лишь вечером дозвонился до "Ай-Кью" и потребовал привезти диван немедленно во исполнение договора. Диспетчер отказалась разговаривать с ним в подобном тоне и твёрдо пообещала доставку в субботу. Итурупов собрал волю в кулак и улёгся на пол, напрасно пытаясь уснуть до самого утра.
Утром он пошёл на работу, а вечером обнаружил на двери записку: привозили диван, но, не застав хозяина дома, увезли обратно.
Суббота прошла в напрасных ожиданиях. Диспетчер решительно отказалась от предложения обсудить санкции за несвоевременную доставку покупки и назвала обездоленного филолога сутягой.
В воскресенье филолог Итурупов вышел во двор, потому что находиться в бездиванной квартире больше не мог. Ночевать он тоже собирался во дворе. Жизнь покинутого диваном интеллигента выглядела совершенно бессмысленной.
И надежды на то, что диван в полукомнатной квартире появится до вечера, не было никакой.
Самурай переглянулся с Буддой, попросил у кабинетного филолога накладную на диван, коротко взглянул на неё и набрал номер на мобильнике.
- "Ай-Кью" шестьдесят два, здравствуйте, - сказала трубка.
- Накладная ТНХ-1138-зю, - сказал самурай. - Жду доставку через полчаса. Иначе мне придётся познакомиться с вами лично.
- Я не буду разговаривать с вами в таком тоне! - рявкнула трубка диетическим голосом. - И что это за угрозы? Вы что, экстремист?
Будда безмятежно улыбался.
- Да, - коротко сказал самурай и отключился.
Диван и группа быстрого реагирования выехали на адрес кабинетного филолога одновременно.
Диван успел раньше.
О разнице между свободой выбора и выбором свободы
Однажды в выходной день самурай Цюрюпа Исидор, желая на время прогулки отстраниться от внешнего и сосредоточиться на внутреннем, купил простенькие наушники для плеера, установил их в ушах как положено и двинулся по Садовому кольцу от Большой Сухаревской площади к Садовой-Спасской.
Действительно, поначалу внешние звуки благодаря наушникам отстранились и перестали мешать подлинному сосредоточению. Однако затем в наушниках появились новые звуки, явно посторонние.
Сначала в левом ухе кто-то чихнул. Чих был такой выразительный и искренний, что сразу стало понятно - чихнувший никого не боялся этим чихом смутить. Так чихают люди с чистой совестью, находящиеся наедине сами с собой в закрытом помещении, не избавленном предварительно от пыли. Самурай оглянулся по сторонам, но ни слева, ни даже справа не обнаружилось ни одного прохожего, который был бы похож на прозвучавший чих.
- Будь здоров и не кашляй, - слегка насмешливо сказал правый наушник негромким, но звучным баритоном.
- Спасибо, - ответил левый.
Самурай остановился и принялся оглядываться. Вокруг него по Садовой-Спасской гуляли мамы с детьми, молодёжь с молодёжью, пенсионеры с газетами и собаки со всякой дрянью; ни один из тех, кто находился поблизости, не мог общаться со спутником своим таким голосом.
- Чего это твой остановился? - спросил баритон в правом наушнике.
- Да чёрт его разберёт, - с досадой ответил тенор в левом. - Гулял-гулял - и вдруг застрял. Наверное, придумал что.
- Интересно, что.
- Какую-нибудь гадость, - предположил тенор.
- Оглядывается...