– Меня не касается?! – взвилась девица. Найрид краем глаза заметил, как трактирщик побледнел и вжал голову в плечи. Да и трактир как-то резко начал пустеть – даже зеваки, заинтересовавшиеся разговором музыканта с Розом, куда-то пропали. Кажется, завсегдатаи очень хорошо знали эту девушку, кем бы она ни была. – Меня не касается?! Да я его невеста! И если вы хоть пальцем еще раз тронете Роза, я…
– Фриви, успокойся! – жалобно протянул вышеупомянутый Роз из-за спины Найрида.
– Не собираюсь! – взвизгнула девица. – Если ты, Розви, позволяешь…
Частички странной загадки окончательно сложились в четкую картину.
– Фриви?.. – беспомощно выдохнул менестрель, вдруг как-то очень ясно осознавший, кто стоит напротив него.
Перед глазами как наяву встали давнишние события: жесткий взгляд Элеты, цепляющаяся за руку женщины девчонка, называющая ее мамой, детский смех: "Лозви!"…
Мужчина сглотнул комок, застрявший в горле, и посторонился, тихо проронив:
– Проходи, разговор будет. – А затем, переведя взгляд на потрясенного дворянина, повторил: – Давайте продолжим беседу завтра, лорд.
Едва из комнатки все вышли и затворилась дверь, как девушку словно подменили. Убедившись, что злобный менестрель не собирается ничего делать с "несчастным Розви", его невеста мгновенно успокоилась.
– А вы правда барон? – с любопытством спросила она, изучающе оглядывая Найрида.
– Нет, – мрачно буркнул музыкант, мучительно размышляя, что делать дальше. – Но для Роза – да.
Тонкая бровка взметнулась вверх.
– Почему? Как это можно одновременно быть и не быть бароном?
– Фриви, не начинай, – страдальчески протянул Роз, потирая покрасневшее ухо. Молодой орк сейчас был расстроен, как никогда.
– Да нет, все нормально, – отмахнулся менестрель. Для него эта бессмысленная болтовня была спасением, возможностью собраться с мыслями. – Барон табора сейчас Нелан, но за пределами клана я, будучи дальним родственником, могу выполнять его обязанности.
– А, так вы не дворянин, – огорченно протянула Фрина, наматывая на палец локон золотых волос.
– К сожалению, нет, – чуть насмешливо хмыкнул музыкант, по-прежнему не зная, о чем же говорить. Он стоял и просто любовался девушкой. Сейчас она, как никогда, походила на свою мать. Те же глаза, те же губы, те же повадки, что и у Элеты…
Однако, как ни крути, а разговор стоило начинать. Менестрель мотнул головой, с трудом припоминая, о чем же он собирался побеседовать… Вспомнил и, настроившись на воспитательный лад, тихо заговорил. Благо на этот раз следовало всего лишь поведать юноше о том, что его родные очень хотели бы узнать, где его носит.
* * *
В первый момент Леорис Орнэйт оробел. Он совершенно не ожидал, что такая прекрасная возможность получить информацию о мужчине, который так похож на него, столь внезапно ускользнет. Нет, конечно, со слов менестреля получалось, что он обо всем расскажет завтра, но кто знает, что там завтра произойдет? А вдруг еще какая Ночь Алого Платка приключится? Что будет завтра, известно лишь богам.
Юноша вздохнул, отведя злой взгляд от закрывшейся двери, и… вдруг столкнулся взором с разносчицей-орчанкой. Девушка, как раз собирающая со стола грязную посуду, посмотрела ему прямо в глаза… и, покраснев до кончиков волос, поспешно отвернулась.
Молодой дворянин не придал бы этому никакого значения, тем более что отец уже встал из-за стола и сейчас о чем-то разговаривал с трактирщиком, но внезапно он вспомнил, как разносчица назвала его, когда они только вошли в заведение, и решительно шагнул к девушке:
– Простите, вы… назвали меня Айзаном?
– Ну назвала, – равнодушно отозвалась девица, старательно не поднимая взгляда. Собрав посуду и водрузив загруженный поднос на соседний стол, она вытащила из кармана передника тряпку и принялась с особым усердием протирать освободившуюся столешницу. – Теперь вижу, что ошиблась.
– Простите, а… вы не знаете, где я могу его найти? Мне бы с ним поговорить…
– Некогда мне лясы точить! – взвилась орчанка, поспешно подхватывая загруженный поднос и стараясь не встречаться с дворянином взглядом. – У меня вон еще сколько тарелок грязных! Не вы же мне их вымоете, лорд!
Леорис беспомощно оглянулся на отца. Тот поглядывал на юношу чуть насмешливо… Молодой дворянин решительно выдохнул, словно собрался шагнуть в ледяную воду:
– А может, и я! – и, уверенно подхватив из рук девушки поднос, двинулся вслед за ней на кухню.
Граф Хитанский, остановившийся подле стойки, бросил на стойку тяжелую золотую монету и ткнул пальцем в приглянувшуюся бутылку. Трактирщик понятливо кивнул и, налив в более-менее чистый стакан белого вина, принялся отсчитывать сдачу.
– Не надо, – мотнул головой мужчина. – Это за ужин.
Орк удивленно хмыкнул и, даже не попытавшись поспорить, сгреб только что рассыпанную мелочь со стойки.
…Так и не дождавшись ни менестреля, ни сына, мужчина не придумал ничего лучше, кроме как договориться с трактирщиком о том, чтобы снять комнату на двоих человек. Он поднялся на второй этаж, намереваясь лечь спать. Похоже, Леорис попросту ушел в загул. Правда, учитывая характер юноши, граф Хитанский очень в этом сомневался. И не напрасно. Стоило ему только лечь на узкую кровать и закрыть глаза, как в дверь постучали.
– Кто? – недовольно поинтересовался мужчина. Он дико устал за день и вставать не собирался.
Из коридора послышался грустный вздох:
– Я.
Пришлось подняться и отпереть замок. За порогом стоял печальный Леорис.
– Проходи, – посторонился мужчина.
– Спасибо. – Юноша вошел в комнату, опустился на одну из кроватей и принялся стаскивать сапоги.
– Я уж думал, ты явишься под утро.
– Что вы, отец! И в мыслях не было!
– Да? И чем же ты занимался все это время?
Парень пожал плечами:
– Посуду мыл.
Граф Хитанский, совершенно не ожидавший такого ответа, захлебнулся воздухом и уже хотел обвинить сына во лжи, но Леорис поднял покрасневшие от ледяной воды руки, показывая отцу:
– Никогда не подозревал, что это так сложно.
– Боги… Какого идиота я воспитал… – только и смог выдохнуть мужчина.
* * *
Разговор с "господином Лингуром" закончился относительно быстро. То ли воспитуемый не слишком сильно спорил, то ли мысли воспитателя были заняты чем-то другим, но сама беседа вышла довольно краткой. Роз послушно покивал в ответ на нравоучительные сентенции о необходимости если не вернуться в табор, так хотя бы передать с оказией сообщение, что с ним все в порядке. Фрина, убедившись, что ее другу ничего страшного не грозит, присела на край стола, стоявшего в комнате, и сейчас, беспечно качая ногой, даже не прислушивалась к разговору.
Найрид и сам очень быстро понял, что беседа бесполезна. С одной стороны, он думал совсем не о том, как внушить Розу правильные мысли (голова музыканта была занята иным важным вопросом: имеет ли он право и сможет ли сказать Фрине, кто ее отец), а с другой – юный орк и сам не особо прислушивался к тому, что ему говорили. Когда он в трактире подошел к менестрелю, он явно не ожидал, что его начнут воспитывать. А потому сейчас Роз мечтал лишь о том, чтобы эта беседа побыстрее закончилась.
Примерно через час Роз и Фриви чинно вышли из небольшой каморки подле барной стойки.
– Будете что-нибудь заказывать? – меланхолично поинтересовался Киас.
Розу после хоть и небольшой, но все-таки головомойки страшно хотелось выпить. И желательно чего-нибудь, что способно гореть.
– Нет! – отрезала Фрина, выкладывая на стойку серебряную монету. – Нам уже пора. И так засиделись. – Воспитательную часть монолога Найрида она пропустила мимо ушей, но все равно сегодня дико устала.
Конечно, можно было оставить Роза здесь и отправиться домой самостоятельно, но… Жених он ей или кто?! Должен же он, в конце концов, оберегать ее от всяческих несчастий!
Другими словами, молодого орка вытащили из трактира раньше, чем он успел сказать хоть слово.
Парочка неспешно шла по улицам ночной столицы. Кое-где магические фонари перегорели, темные тени извивались и плясали на булыжниках мостовой, вытягиваясь и превращаясь в причудливые силуэты.
Огромная фигура вышагнула из темноты столь внезапно, что задумавшаяся о чем-то своем Фрина взвизгнула от неожиданности и шарахнулась в сторону, стараясь спрятаться за спину Роза. В руке орка блеснул меч…
Но незнакомец и не думал нападать. Он лишь отступил на шаг, попав в круг света магического фонаря, горевшего в вышине, и при этом чудом не сбив головой этот самый фонарь.
Впрочем, Роз бы не удивился, если бы это произошло. Мужчина был футов восемь – десять высотой, и кто-то из его предков явно был огром: слишком уж характерный, чуть сероватый у него цвет кожи. А если к этому добавить еще и не особо обезображенное интеллектом лицо, становилось вообще понятно, что огры промелькнули в семейном древе неизвестного всего несколько поколений назад.
А уж во что он был одет! Сапоги, брюки и рубашка неопределенного серо-зеленого тона – это ладно. Но вместо обычного колета или камзола на незнакомце была меховая безрукавка, доходившая до колен, а потому больше напоминавшая какой-то чудной плащ.
– Прошу прощения, если напугал вас, – пробасил мужчина, показывая пустые ладони.
– А мы не испугались! – высунулась из-за спины Роза Фрина. – Совсем-совсем не испугались!
Парень аккуратно задвинул невесту обратно и подтвердил:
– Не испугались, – но меч прятать в ножны не стал.
– Да я что, я не спорю, – задумчиво почесал голову гигант. – Я это самое, я спросить хотел… В город только перед закатом пришел, пока посмотрел, что да как здесь, все уже спать разошлись и спросить не у кого. А если у кого спросишь, те или убегают, или с ножиками кидаются. Странные какие-то граждане в столице живут.
Роз на миг представил реакцию какого-нибудь припозднившегося буржуа, возвращающегося далеко за полночь домой и встретившего такого вот великана, и усмехнулся.
– А что вы хотели спросить? – вновь выглянула Фриви и спряталась обратно.
– Я это самое, узнать хотел… Люди говорят, тут где-то менестрель гуляет, знаменитый, песни поет. Так я, это самое, его ищу.
– А что за менестрель? – Любопытству девушки не было предела, но выходить из-за безопасной спины Роза на открытое пространство она пока не собиралась.
– Этот, как его… – Незнакомец усиленно принялся копаться в кошельке, висевшем на поясе. Меховая безрукавка только мешала, но мужчина не сдавался. Наконец из глубин калиты была извлечена крошечная бумажка. Великан поднес ее к самому лицу и принялся осторожно читать, с трудом выговаривая буквы: – Н… А… На… Най… Найр… Найри… Найрид Ли…
– Лингур? – безнадежно поинтересовался Роз.
– Да! – Счастью гиганта не было предела. – А как вы догадались?
– А мы его зна… – радостно высунулась Фрина, но Роз, понимающий, что музыкант может не так уж стремиться увидеть кого бы то ни было в столице, поспешно зажал ей рот и кисло улыбнулся:
– Интуиция.
– Инту… Что? Это магия такая? – уточнил незнакомец, почесав затылок.
Орк решил не спорить:
– Вроде того.
– А она мне не поможет его найти?
В принципе юноша мог честно сказать, что тот, кто нужен гиганту, находится не так уж далеко, но какой-то странный червячок глодал его душу, а потому он решил пойти в обход:
– А зачем он вам?
Мужчина засмущался, опустил глаза, ковырнул носком сапога брусчатку… С его ростом и пропорциями это выглядело настолько комично, что Фриви не выдержала и прыснула в кулак, поспешно отвернувшись. К счастью, ее смех остался незамеченным. Великан поднял голову и тихо вздохнул:
– Маманю он мою бросил. Тридцать шесть лет назад.
* * *
Если бы вышеупомянутый господин Лингур знал, кто пришел по его голову, он бы сбежал на другой край материка. К сожалению (а может, к счастью), Роз с Фриной ушли довольно далеко от трактира, поэтому менестрель понятия не имел, что его кто-то разыскивает. После разговора с молодым орком бард даже не потрудился выйти из того странного кабинета, что был расположен неподалеку от стойки. Странного потому, что слишком уж аскетична была его обстановка: стол да несколько стульев. Но самое диковинное было то, что трактирщик даже не удосужился побелить стены, они так и серели темными пятнами камня.
Тихий, чуть слышный стук – даже не стук, а так, легкое поскребывание – вывел музыканта из размышлений. Найрид обернулся. Из-за двери высунулась голова Киаса:
– Прошу прощения, комната свободна?
– В смысле? – не понял музыкант.
Трактирщик закусил губу, подбирая подходящие слова:
– Ну… Тут… Как бы сказать… Я вообще не должен сюда никого впускать…
– Ты? В своем же трактире? – удивился мужчина.
Парень как-то странно скривился:
– Ну… Разные обстоятельства бывают, мастер Лингур… Как бы вам объяснить… Сейчас уже почти полночь…
– И?
– Ну… Сейчас может прийти хозяин комнаты… И он может быть… недоволен, что здесь занято… Но… раз вы уже закончили разговор… с той парочкой… Может, вы выйдете в общий зал?
Менестрель на миг задумался, но тут же решил, что выяснить, кто этот таинственный "хозяин комнаты", он сможет и за ее пределами, а потому не стал спорить с трактирщиком.
Общий зал, как всегда, был полон народу. Если среди завсегдатаев и ходила дурная слава о Фриви и ее взрывном характере, то сейчас, когда девчонка покинула трактир, все столики опять были заняты. Да что там столики! Даже на краю сцены сидел давешний мальчишка-лютнист и уплетал за обе щеки огромный кусок пирога.
Киас привычно шагнул к стойке, оглянулся на Найрида:
– Выпьете чего-нибудь, мастер Лингур?
Гитарист криво усмехнулся:
– Денег нет. Позволишь сыграть, может, позже что-нибудь и выпью. Если заработаю.
– Да пожалуйста, хоть сейчас, – равнодушно пожал плечами трактирщик. – Правда, ваши спутники, пока вас не было, заплатили столько, что в "Пьяном гноме" всем вам можно будет столоваться несколько дней.
Пословицу, гласящую, что бесплатная осина бывает только для вампиров, менестрель знал очень хорошо. С другой стороны, этим новым знакомцам, похоже, действительно просто надо было пообщаться с Айзаном, и вряд ли они задумали нечто ужасное…
В борьбе жажды и осторожности победила жажда. Музыкант уже открыл рот, дабы попросить у Киаса рюмочку чего-нибудь с целью промочить горло, как за стойку справа от Найрида присел новый посетитель – темный эльф-полукровка. На какую-то секунду менестрелю показалось, что все смотрят только на него, но… уже в следующее мгновение странное чувство пропало. Да и действительно, какое дело посетителям трактира до путешественника с гитарой? Он ведь не играет на ней, а просто сидит у стойки.
Эльф даже заказать ничего не успел – трактирщик тут же услужливо поставил перед клиентом кружку, наполненную до краев:
– Что-нибудь еще?
Полукровка мотнул головой:
– Нет, спасибо, Киас, я сегодня ненадолго.
– Что-то случилось?.. Выбрали что-нибудь? – Это был уже вопрос к менестрелю.
– Пива какого-нибудь, – решился мужчина.
Трактирщик, казалось, не услышал ответа Найрида: все его внимание было занято новым клиентом. Хотя нет, все-таки услышал – кружка пива появилась перед музыкантом как по волшебству.
– Да нет, все по-старому, – фыркнул новый клиент, неспешно отпивая из своей посудины. – Работы просто много. – Напившись, он поставил стакан на стойку.
Найрид разглядел на пальцах две тускло блеснувшие полоски колец и весьма удивился. Ну, одно, на безымянном пальце, ладно, это, скорее всего, обручальное. Но второе, на среднем, – явно перстень какой-то, судя по ширине.
Это ж надо додуматься – заходить в "Пьяного гнома" с золотом. Нет, конечно, совсем уж бандитской славы у трактира нет, но бард слышал, что порой сюда захаживали разные опасные личности. И эльфу, в его-то приличном костюме, следовало бы поостеречься. А впрочем… Какое дело до чужих забот? Со своими бы разобраться.
Музыкант тоже отхлебнул напитка и скривился. Может, дворяне, искавшие Айзана, и заплатили за несколько дней вперед, но пива трактирщик налил настолько помойного, что, не будь оно бесплатным, Киасу следовало бы набить морду.
– Бывает, – сочувственно протянул хозяин "Пьяного гнома".
– "Бывает", Киас, это когда в городе двадцать краж за ночь. А когда их сто двадцать, а в общак внесено всего лишь за пятьдесят, это не "бывает", это "надо гастролеров проверять". И что им дома не сидится?
Слово "общак" странным образом царапнуло слух, но менестрель не придал этому никакого значения.
– Денег нет? – флегматично предположил он.
В трактире повисла мертвая тишина. Казалось, муха пролетит – и это покажется громом небесным. Менестрель бросил косой взгляд по сторонам: похоже, сейчас все посетители смотрели только на него.
– А что я такого сказал? – осторожно уточнил Найрид, нащупывая под рукой гриф гитары. Почему-то у него возникло странное чувство, что его сейчас будут бить. Возможно даже ногами. Мелькнула и пропала паническая мысль: "Главное, чтобы инструмент не повредили".
Темный эльф равнодушно пожал плечами:
– Ничего, просто мысль интересная. – В трактир как-то сам собой вернулся гомон голосов. – Вы как-то с этим связаны? – В его словах прозвучала легкая насмешка.
– Я даже не знаю, о чем вы говорите, – фыркнул музыкант. – Просто высказал предположение.
– И довольно, кстати, весомое.
Найрид, убедившись, что интерес окружающих к нему пропал, только хмыкнул:
– Просто в голову пришло.
– В любом случае спасибо.
За что спасибо и чем эта глупая мысль могла кому-то помочь, менестрель не знал, однако возражать не стал:
– Да не за что… Киас, налей, пожалуйста, еще пива.
Орк щедро плеснул в кружку, шапка пены переползла через край, плюхнулась на стойку и осталась стоять мыльным сугробом. По помещению пополз сивушный запах. Менестрель скривился, но промолчал: о том, что пиво в "Гноме" разбавляется чем попало, он знал давно.
А вот его собеседник равнодушным не остался:
– Киас, что за дрянь ты налил?
– Но мастер Лингур попросил пива! – возмутился трактирщик. – А новый завоз у меня только через три дня!
– А сам ты не варишь, – язвительно согласился с ним полукровка.
– Что вы, дон Герад! Как можно! Это же запрещено новым Торговым уложением!
– Которое ты конечно же чтишь, – едко подтвердил темный эльф.
– Разумеется!
– Как же я мог забыть! А разве оно не запрещает разбавлять пиво гномьим первачом?
Молодой трактирщик обиделся:
– Не гномьим, а кентаврийским, – но кружку с пивом забрал прямо из-под носа у Найрида, поставил чистую и принялся рыться под прилавком, чем-то звякая и громыхая.
Эльф склонился к самой стойке и с интересом спросил:
– Кентаврийским? Это тем, который, по слухам, из навоза гонят?
– Вот у кентавров и узнайте, дон Герад! – окончательно оскорбился Киас, выглядывая из-за прилавка с новой, непочатой бутылкой. – А мне торговлю не портьте! – Открыв бутыль, он осторожно, чтобы было поменьше пены, нацедил Найриду полную кружку.