- Цыпленочек! - Няня обернулась и расплылась в улыбке, после которой мне всегда хотелось упасть к ней в объятия и спрятаться на объемистой груди от всех невзгод. - И как королевская служба?
Я решила не посвящать няню в то, что на собрании случилась драка, зачем лишний раз волновать старушку, и сказала, стараясь подавить волнение:
- Завтра нас будут распределять в межрасовые группы для лучшего сплочения народов королевства. - Брови няни удивленно приподнялись, но она ничего не сказала. - Интересно, кто попадется мне?
- Главное, чтобы у них был хороший характер. - Няня ласково погладила меня по щеке. - Не беспокойся заранее, цыпленочек, все равно ты ничего не изменишь. Только спать будешь хуже.
Завтра наступило быстрее, чем я думала. Вот я только-только заснула под привычное бормотание молитвы, в которой няня просила всех известных богов позаботиться об ее цыпленочке, а уже она будит меня нежными прикосновениями к плечу, а из кухоньки доносится запах свежеиспеченных булочек с корицей.
- У тебя все будет хорошо, - сказала няня на прощание. - Я в этом уверена. Я сегодня молилась всю ночь. И даже Эйвиллиниели, и Велунду, и Пахану тоже молилась, чтобы они присмотрели за жеребьевкой и в твою группу кто зря не попался.
- Няня… - сказала я строго, в который раз сожалея, что няня всегда присутствовала на моих уроках, внимательно слушая наемных преподавателей. Иногда мне казалось, что она знает куда больше, чем я. - Не утруждай богов других рас заботами обо мне. Ты думаешь, им мало заботы со своими подопечными?
Няня поджала губы.
- Ну не знаю, - сказала она тоном "конечно, конечно, куда там старой глупой няне до понимания мировых процессов", - тролли своего Пахана поминают только в выражениях, которые приличным людям и знать-то стыдно, не то что произносить. Думаю, Пахану будет приятно, если кто-то к нему обратится по-хорошему.
- Ты уверена, что он понимает литературную речь? - усомнилась я.
Глаза няни блеснули. Она поняла, что в этом споре победила.
- Он мог понять интонацию, - сказала он тоном знатока, к которому боги каждый день заходят на чашечку чая.
Когда я пришла на следующий день в Зал Собраний, то обнаружила, что народа там было вполовину меньше, чем вчера.
- Испугались, придурки, что их с остроухими спать заставят, - презрительно сказал тролль Драниш, который, расталкивая окружающих, сел рядом со мной и кивнул в сторону пустых лавок. - А мы не боимся, правда, подружка?
- Подружка? - изумилась я.
- Мы теперь будем вместе! - Он хлопнул меня по плечу так, что я пригнулась и ойкнула. - А че, ты против?
Я же говорила няне, что не нужно молиться Пахану!
- Группы ведь еще не сформированы, - с надеждой сказала я.
- И че? - удивился тролль. - Я же хочу быть с тобой вместе. Кто против?
- Почему, - спросила я расстроенно, - ты хочешь быть со мной?
- Я же тебе понравился, - гордо сказал тролль.
- Понравился? - Я пыталась понять, какое мое действие навело его на эти мысли, но тщетно.
- Бона как ты на меня вчера смотрела! Ну когда я тебе по морде дать хотел. Я и не дал поэтому. Потому что любовь! - Тролль поднял вверх толстый указательный палец, похожий на сардельку.
Я прижала ладони ко рту, борясь одновременно со смехом и ужасом.
- Я тебя теперь никому не отдам! - грозно заявил Драниш. - Кто хочет ударить эту вот? Ну кто?
Окружающие нервно заерзали и отодвинулись от нас подальше.
- Я хочу. - С другого конца скамьи поднялся тролль. Он был крупнее Драниша, и его физиономия была украшена большим количеством шрамов.
- Только через меня! - набычился Драниш, сжимая кулаки.
Мне хотелось раствориться в воздухе, взлететь к Пресветлым Богам или даже провалиться сквозь землю, - соседство дрыхлей и чахов сейчас казалось мне предпочтительнее, чем два злобных тролля.
- Ну тебя, Драниш, связываться тоже, - миролюбиво сказал большой тролль. - Я же не знал, что она твоя.
- Моя-а, - любовно пропел Драниш. - Косточки тоненькие, как у курочки, так бы и сломал. И сама такая, как веточка… Хрусть - и нету. Но не буду! Потому что любовь.
Он снова значительно поднял толстый палец. Окружающие посмотрели на меня с нескрываемым состраданием.
- Я буду молиться за тебя, - еле слышно сказал эльф, сидевший на соседней лавке.
- Правильно, - одобрил услышавший тролль, прижимая меня к своему боку. - Молитвы, они никому не помешают.
- Отпусти, пожалуйста, - строго сказала я. - Так на людях вести себя нельзя. Ты испортишь мне репутацию.
- Ну ладно, че уж там, - почему-то смутился Драниш, но отпустил. - Как тебя зовут?
- Мила Котовенко, - сказала я, с тоской понимая, что от тролля уже не отделаешься.
Тролль кивнул, поднялся со скамьи и оглядел соседей. Все быстро отвернулись и сделали вид, что заняты. Драниш одобрительно осклабился и утопал, безжалостно наступая на ноги тех, кто не успел вовремя убраться с его дороги.
Я сидела на скамейке в одиночестве, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимый вид.
На сцену вышел какой-то старый воин с протезом вместо ноги, развернул длинный список и принялся выкрикивать фамилии и номера групп. Я терпеливо ждала, глядя, как будущие королевские гласы расходятся по своим группам.
В конце концов зал почти опустел. А своей фамилии я так и не дождалась.
- Простите, - окликнула я ветерана. - Про меня, кажется, забыли. Моя фамилия…
- Нет, не забыли. - На сцену вышел давешний капитан, обладатель хрипловатого голоса. - Вы все поступаете в мое распоряжение. Садитесь поближе.
Он уселся на край сцены и свесил длинные ноги в потертых кожаных штанах и высоких шнурованных сапогах. Сегодня он снял повязку с головы, и длинные волосы, выгоревшие до непонятного цвета, но темные у корней, опускались до середины груди, заплетенные в тугую толстую косу, перехваченную шнурком. В зале появился Драниш и приветственно помахал мне рукой. А потом уселся перед капитаном и уставился на него с выражением немого обожания на лице.
Ничего не поделаешь, значит, мне не избежать общения с благородным, как бы мне этого ни хотелось. Я направилась к первому ряду, на котором сидели два худых парня - коротко стриженный и длинноволосый. Я села, повернулась к соседу, чтобы поздороваться, и изумленно застыла. Острые уши с удлиненными мочками. Большие миндалевидные глаза. Длинный тонкий нос на овальном лице - кажется, это был эльф. Но черные волосы, отливавшие синевой, заплетенные в десятки косичек и украшенные выбеленными человеческими косточками? Бусы из засушенных пальцев? Угрюмое выражение лица? Черная одежда? До этого момента я считала, что черноволосых эльфов не существует в природе. Да и стиль одежды у них определенно другой, и волосы никогда не заплетены целиком, струясь по спине шелковистым водопадом даже во время битвы. Странный парень. Я с трудом подавила желание отодвинуться от него подальше - решила, что это будет невежливо.
Капитан негромко хлопнул ладонями по сцене и сказал:
- Начнем. Меня зовут капитан Ярослав Волк, я буду руководителем этой группы королевских посланников.
Я чуть не застонала в голос. Из всех благородных, которые будут руководить группами, мне повезло попасть к самому холодному, надменному и жестокому типу. Все, что я когда-либо слышала о Волках, и конкретно об Ярославе, было окрашено исключительно в негативные тона.
В нашем королевстве существует строгая система образования фамилий. Только чистокровные отпрыски благородных Домов носят фамилии, состоящие из одного существительного и двухсоставные имена. К фамилиям аристократов рангом поменьше или незаконнорожденным потомкам членов благородных Домов приставляется часть -ов. Как бы нам всем было проще, если бы Ярослав был Волковым!
Фамилии мещан, заслуженных воинов и известных ремесленников оканчивались на -овенко, и я со своей фамилией уже знала, на что рассчитывать. На холодные и безразличные приказы. Хоть бы среди нас был кто-то из черни с фамилией, например, Котовский! Насколько бы мне было легче!
Я обернулась, услышав за спиной громкое сопение, и увидела вчерашнего знакомца, гнома Персиваля. Он грустно посмотрел на меня, ерзая по скамье туда-сюда, и умоляюще сложил руки. Я отвернулась.
- Представьтесь, пожалуйста. - Капитан посмотрел на меня холодным взглядом серебристо-серых глаз.
- Это моя крошка, - встрял Драниш, - Мила Котовенко. А я - Драниш Рых, кто меня не знает, а?
- Тихо, Драниш. - Ничего не выражающий взгляд капитана перешел на эльфа.
- Даезаэль Тахлаэльбрар, Лепесток Хортензэль, - представился тот голосом, выражающим мировую скорбь.
- Эльф? - уточнил Ярослав, слегка склонив голову набок.
- Да, увы. - Кажется, Даезаэль чуть не плакал.
- Ясно, - сказал капитан и перевел взгляд дальше.
- Я Тиса Волковенко. - Из-за эльфа выскочила девица, на которую я сначала не обратила внимания, посчитав ее парнем.
И было отчего. Коротко, ежиком стриженные волосы. Мускулистая фигура, обряженная в мужскую одежду, высокие грубые сапоги на шнуровке. В ней не было ничего женского. Даже грудь не выделялась, а бедра были по-мальчишечьи узкими. На лице девушки белело несколько тонких шрамов.
- О, - сказал эльф, оценивающе глядя на Тису. - Ты кто такое?
- Я воин! - Ее грубоватый сорванный голос разносился по залу. - И я служу капитану Волку уже много лет!
- Садись, - мягко сказал Ярослав.
- Такая любовь - унылая скука, - негромко сказал эльф с приятным, мягким акцентом. - Но в моей группе аж две парочки. Развлечемся.
- Капитан и эта - не пара! - возмутился тролль, бросая на Тису злобный взгляд. Воительница не осталась в долгу. Если бы они оба были магами, воздух бы затрещал от искр. - И что за грязные намеки ты делаешь, а, длинноухий?
- Какие намеки? - удивился эльф. - Я просто предположил, что нам будет вместе интересно путешествовать. А уж что подумала твоя маленькая голова, мне неизвестно.
- Ща у тебя она маленькой станет, - пригрозил Драниш и сунул под нос эльфу кулачище. Тот брезгливо сморщил нос.
- Прекратить, - негромко сказал капитан. - А вы?
- Я - Персиваль фон Клоц. - Голос гнома дрожал.
- Хорошо, - сказал капитан. - Итак, у нас получается вот такая группа. Два воина - Драниш и Тиса, два мага - Мила и Даезаэль и ремесленник Персиваль.
- А вы? - спросил гном.
- Всего понемногу, - усмехнулся капитан. - Я буду руководить вашей группой, в нашем секторе на мне будут лежать обязанности собирать налоги, общаться с губернаторами и бургомистрами, осуществлять правосудие. А вы будете делать все, что я скажу.
Он спрыгнул со сцены и стремительным шагом пошел к выходу. Тиса и Драниш побежали за ним.
- Не заставляйте себя ждать, - обернулся капитан. - Я этого не люблю.
- Все еще гаже, чем я думал, - сообщил мне эльф. - А капитан у нормальных людей должен вызывать зубную боль.
- Ты же эльф, - не утерпела я. - Ты же должен восхищаться миром и его красотой!
- А я не восхищаюсь, у меня затяжная депрессия, - отрезал эльф. - И поэтому любящие родственники направили меня на эту глупую службу. Они подумали, что это мне поможет. Помогло - я уже сейчас вижу, что мир еще хуже, чем я думал.
Он погладил высушенные пальцы на груди и тяжело вздохнул.
- Мила, - робко сказал Персиваль, - не злись на меня. Меня мама знаешь как отругала за то, что я тебя в руки Дранишу толкнул! Я не хотел. Я тогда просто испугался.
- Если мама отругала, - я не смогла сдержать улыбку, - тогда я тебя прощаю.
- Да, я понял ужас своего проступка, - торжественно сказал Персиваль. - Я больше не буду.
Мы стояли на улице и рассматривали огромный крытый фургон.
- Это, - сказал капитан Волк, хлопнув по боку фургона, - наш дом на ближайшие полгода. Сектор нам назначили южный-3, и это значит…
- Подождите, - вмешался Персиваль. - Вы что, хотите сказать, что мы будем жить в этом фургоне все вместе?
- Да, - промурлыкала Тиса, - мы будем жить там вместе.
И она с обожанием посмотрела на невозмутимого капитана. А тролль с ухмылочкой посмотрел на меня.
- И что ж я маленьким не сдох? - совсем не по-эльфийски сказал Даезаэль.
- Да, - промолвил капитан. - Мы будем жить и путешествовать в этом фургоне до тех пор, пока не объедем весь сектор, который нам назначили. И я очень советую вам не ругаться зазря. В конце концов, мы с вами будем проводить вместе все время ближайшие полгода, поэтому очень важно, чтобы между нами сохранялся мир и взаимопонимание.
- Какие слова, - хмыкнул эльф. - Трогательные и пафосные. Я сейчас расплачусь просто.
Волк невозмутимо подождал, пока целитель закончит свою тираду, и продолжил:
- Вы должны понять, что дорога будет опасной. И я не исключаю того факта, что не все вернутся домой, хоть я и приложу все силы, чтобы защитить вас. А сейчас, после всего услышанного, у вас последний шанс отказаться от службы королевским гласом.
- Мама меня убьет, если я откажусь, - пробормотал гном.
- Какая разница, где смотреть на этот гадкий мир, - пожал плечами эльф. - С вами в компании он будет еще хуже, и это интересно.
- Капитан, мы не бросим тебя! - в один голос прокричали тролль и стриженая девица.
- Я буду работать, - сказала я.
Мне нужны были деньги, ведь королевским посланникам жалованье выплачивали за три месяца вперед. Это жалованье заодно могло послужить компенсацией тем семьям, родные которых могли погибнуть на службе.
Остававшейся в городе няне надо было на что-то жить. Я не могла позволить, чтобы старушка испытывала в чем-то нужду.
К тому же… мне нужно было занятие, которое бы занимало меня с утра до ночи, чтобы не иметь возможности предаваться тяжелом мыслям.
Так я стала королевским гласом.
2
Любовь - это как будто у тебя внезапно вырастает хвост. Сначала тебе неудобно и ты не знаешь, куда его деть, а потом привыкаешь, и уже непонятно, как ты до этого вообще жил без хвоста.
Драниш Рых объясняет тонкости любви Ярославу Волку
Через два дня ранним утром мы с няней и двумя соседскими парнишками, нанятыми за мелкую монетку, тащили тюки и сумки к главной городской площади. В десять королевские посланники должны были разъезжаться по своим секторам. Проводить нас собрался, кажется, весь город. Множество новых, блестящих лакированными боками, огромных фургонов выстроились на площади в стройные ряды. Возле каждого суетились королевские посланники и их провожающие, сквозь гомон иногда пробивались громкие приказы капитанов и рыдания некоторых провожающих и уезжающих.
- Как мы здесь найдем твой фургон? - растерянно спросила няня.
- Не знаю. - Я растерялась не меньше.
- Эй, котя-котя! - Этот зычный бас ни с чем не перепутаешь! Я покрутила головой, разыскивая тролля, и увидела Драниша, который приплясывал на фургоне и махал мне рукой. Несмотря на холодное утро топляка, второго весеннего месяца, он был без рубашки, и первые лучи солнца играли на его мощных мускулах и густой черной поросли на широкой груди.
- Это тролль? - ахнула няня.
- Да, - ответила я. У меня не хватило духу рассказать старушке о том, с кем я буду вынуждена делить фургон, и об отношении тролля ко мне. - Давай попрощаемся здесь. Не стоит тебе идти в толпу.
Няня кивнула. Все, что можно было, мы уже сказали друг другу за последние два дня, во время упаковки вещей. Я знала, что она будет меня ждать в маленькой квартирке под крышей, каждый день готовая сварить любимую мной рисовую кашу с сушеными яблоками и испечь плюшки. Как сказать няне, сколько она для меня значит и как ценно для меня, что в этом мире есть кто-то, кто будет верен мне до конца?
Я долго смотрела няне в глаза, не зная, как выразить словами все то, что сейчас чувствовала. Почему именно при расставании так остры все чувства, даже те, которым уже много-много лет? Потому что ты понимаешь, что можешь никогда больше не увидеть самого родного для тебя человека? Невысказанные слова жгли мне горло.
- Няня… спасибо тебе, что была со мной все это время…
Старушка прижала ладонь к моему рту, заставляя замолчать, поцеловала меня в лоб и переплела свои пальцы в защитном жесте.
- Пусть все Пресветлые Боги берегут тебя, цыпленочек, - прошептала она. По морщинистым щекам потекли слезы. - Не говори больше ничего, я все знаю и без твоих слов.
- Только не молись больше Пахану, - грубовато предупредила я, справляясь с эмоциями, чмокнула няню в щеку, и мы с носильщиками принялись пробиваться к нашему фургону.
- Привет, котя моя! Подавай вещи сюда! - весело крикнул тролль, протягивая с крыши фургона руку. Она была обезображена страшными шрамами. - Упакую, пока есть куда! А то, я вижу, гномья матушка там на себе столько тащит, что еще два фургона понадобятся.
Соседские пареньки подали троллю мои сумки, небольшие свертки с вещами первой необходимости я оставила внизу. На крыше фургона было несколько крепких и вместительных деревянных ларей, образующих букву "П" по краям крыши. Обойдя повозку, я остановилась возле ее передка, чтобы поздороваться.
Капитан просматривал какие-то бумаги, пестревшие разноцветными печатями, Тиса меня проигнорировала, а вот Даезаэль сказал:
- Какое мрачное сегодня утро!
- Наверное, - согласилась я. - У тебя много вещей?
- Философу, который осознает мир в его истинном свете, вещи не нужны, - мрачно-торжественно сообщил эльф.
- У него пять сумок, - наябедничал сверху тролль. - Капитан, гномья мать на подходе.
- Понял, - буркнул Ярослав, сложил бумаги в кожаную папку и легко спрыгнул с козлов на землю.
- Капитан Волк! - Толстенная гномиха приближалась к нашему фургону неотвратимо, как темная ночь после пасмурного вечера. - Я препоручаю вашим заботливым рукам моего единственного, моего ненаглядного сыночка. Я уверена, что вы сможете позаботиться о нем как следует.
- Польщен, - сказал капитан вежливо. - Почему у тебя столько вещей, Персиваль? Я же специально выдавал список и запрещал брать больше.
- Я и не брал, - смутился гном. - Это все мама.
- Ясно. Ровно в десять мы выезжаем. Если вы к этому моменту не разберетесь с вещами, Персиваль поедет без них.
- Ка-а-апитан! - капризно протянула гномиха. - Но мой сыночек не может ехать с тем минимальным списком, который вы ему дали! Он замерзнет! Простудится! Не сможет заснуть, если не будет спать на трех своих любимых подушечках! А вы сказали брать с собой только одну подушку. Это невозможно, капитан!
Вокруг нас уже собралась публика, которая с интересом наблюдала за представлением.
- Что, Ярик, как всегда, берешь себе самых трудных? - крикнул кто-то с крыши соседнего фургона.
Капитан Волк в ответ пожал плечами.
- Я все сказал, сударыня, - холодно сообщил он гномихе.
- Мама! - Персиваль дернул мамашу за юбку. - Не позорь меня!
- Я не позорю тебя, я забочусь о своем мальчике! - возмутилась сударыня фон Клоц.
Вокруг засмеялись.
- Мама, - простонал молодой гном, заливаясь краской стыда, - уйди. Ты все портишь!
- Ты неправ, - неожиданно для себя самой вмешалась я. - Мать заботится о тебе. Цени это.