Я вспыхнула как маков цвет.
В общем, через неделю он отвел меня к алтарю, и мы принесли брачные клятвы любить, холить и хранить верность до самой смерти. Любила ли я его? Тогда, казалось, да.
Марко обет сдержал - до самой смерти он был мне верен. Его убили в пустяковой стычке через месяц после нашей свадьбы.
* * *
- Так, что-то ты, как я погляжу, много разговариваешь, пора в жабу превращать. - Гансик вздрогнул. - Вернее, в головастика, лягушачьего детеныша. Одевайся и марш относить мазь фрау Елизе.
Я вышла из комнатки, поставила горшочек с мазью на прилавок, рядом положила обещанный пфенниг.
- И скажи ей, чтобы поставила на ночь мазь под кровать, а когда ляжет спать, пускай прочтет молитву Ночному Ангелу. - громко сказала я. - А как проснется, может уже и мазаться. Понял?
- А зачем молитву, Клархен? - Ганс высунул голову из-за двери.
- Мази настоятся надо. - усмехнулась я. - Но не говорить же ей, что я незнамо чем занималась, вместо того, чтоб ее заказ выполнять. Вот пускай и думает, что тут мазь с наговорами да ворожбой, коза такая. Ведьма я, или кто? Надо поддержать репутацию.
Мальчик прыснул в кулачок и исчез.
- Обманывать нехорошо. - язвительно заметил он.
- Кого это я обманываю? - деланно удивилась я. - Я ж не утверждаю, что от этого толк будет. Правда, вреда тоже никакого. Чистое искусство торговли.
- Ну да, конечно. - сказал Гансик, появляясь в зале и ехидно улыбаясь.
- Ох, что о моей лавке клиенты подумают, с таким рассыльным… - вздохнула я, достала гребень и быстренько расчесала мальчишку. - Все, бери мазь, денежку, и дуй давай. Если кто будет меня искать - ушла в лес за цветком папоротника.
- Ух-ты! - Ганс аж подпрыгнул. - А как найдешь - покажешь? А клад искать с собой возьмешь?
- Ох же шалапут… - я возвела очи горе. - Папоротник не цветет, а мне нужен дубовый мох. Давай, двигай уже мазь относить.
Гансик схватил мазь, монетку и стрелой вылетел на улицу. Быстро собралась и я, вышла из лавки, тщательно ее заперла, да и пошагала добывать травки и коренья.
Само собой, дура б я была гольная, если бы только и набрала, что нужное количества мха. Бергенау сделал мне такой заказ, что почти все мои запасы переходили в его загребущие ручки. Заплатил, конечно, хорошо, да только лишних денег не бывает, а кто я, без своих трав? На ворожбу у меня лицензии нет, да и ворожея из меня такая, что практически никакая. Опять же, где в Кирхенбурге достаточное количество клиентов на ворожею найти? А мази, притирания, ароматные настойки - товар вечный, неизменным спросом пользующийся.
Провозилась я в лесу до самого вечера, набрала здоровущий мешок трав, корешков и прочих, в моем деле необходимых, ингредиентов, и только когда солнце скрылось за верхушками деревьев, хлопнула себя по лбу и обругала последними словами. Налегке, возможно (хотя и не факт), я бы успела добраться к городским воротам до их закрытия, а вот с мешком - и думать нечего.
Оставалось у меня, по большому счету, два варианта: пойти ночевать на охотничью заимку, старую, но вполне прочную хибару посреди леса, или же в небольшую харчевню у Северных ворот, где находили приют опоздавшие, как и я, раззявы. Оба варианта имели как свои плюсы, так и свои минусы, были от того места, где я находилась, равноудалены, но, несколько минут подумав, я решила все же идти в харчевню. В конце концов, горячая пища, даже если за нее придется платить, имеет свои преимущества. А на заимке не-то есть хоть крупа какая, не-то нету - Вышний знает.
Взвалив на спину мешок, я двинулась к цели, долго и нудно в мыслях рассказывая себе самой о вреде излишне увлеченности, опасностях, подстерегающих в ночном лесу одиноких девиц, а также методах профилактики раннего ухудшения памяти. Костерила себя последними словами, проще говоря. Еще бы, если учесть, что предстояло обойти добрых полгорода…
Вообще-то вечером в лесу хорошо, особенно летом. Комарья пока почти нет, солнце уже не припекает, свежий воздух, птички щебечут еще - лепота. Вот через часок, когда солнце уже сядет, а месяц еще не взойдет, станет поганенько. Не видно ни зги, ветки со всех сторон цепляться за платье начнут, да пытаться глаза выколоть, но к тому времени я надеялась выйти на торный тракт, который не потеряешь даже пасмурной ночью, когда с небес не падает ни единого лучика света.
Так оно и вышло. Едва небо из темно-лазоревого превратилось в иссиня-черное и на нем проклюнулись первые звезды, лес расступился и я вышла на широкую дорогу, укатанную множеством колес до твердокаменного состояния. Еще полчаса спустя я перешагнула порог харчевни, с многообещающим названием "Доброй ночи".
Хозяин, пожилой герр Калеб Монс, меня, разумеется, знал. В маленьких городках всегда все друг друга знают, и Кирхенбург тут отнюдь не исключение, а самое что ни на есть правило.
Не стану утверждать, что мое появление Монса осчастливило, но и расстраиваться ему было не с руки. Это в больших городах содержатель харчевни или трактира перед воротами зашибает деньгу недуром и может себе позволить выставить непонравившегося посетителя на улицу, а у нас не так уж и много бывает тех, кто может нагрянуть на ночь глядя, так что жизнь в "Доброй ночи" едва теплится и любой постоялец ему в радость.
Сегодня, впрочем, у него заночевало аж пятеро ландскнехтов - по разбойным мордам видать, что именно они, тут и на оружие с доспехами смотреть не надо, - весело проводившие время за пивом и костями. На меня они, вроде бы, внимания не обратили, однако ж я б не я была, если не ощупали они меня своими взглядами, пускай и исподволь. Жизнь в отряде наемников, это хорошая школа, знаете ли.
- Ох, фрёкен Клархен, - Монс поспешил мне на встречу и принял мешок, - что ж вы так поздно? Не иначе как за травками ходили, да припозднились? А я вот вам сейчас глинтвейнчику сделаю.
- За травами, уважаемый. - громче, чем это было нужно, произнесла я. - Куда же ведьме без трав?
Калеб был отнюдь не дурак, не первый год содержал харчевню, так что объяснять ему, с чего я начала называть себя ведьмой было не нужно. Ландскнехты сделали вид, что ничего не слыхали, но на миг замерли и, переглянувшись, продолжили игру. Подергайтесь, шакалы. Это простую селянку вы, может быть, и затащили бы, невзирая на хозяина, в ближайшие кусты, а с ведьмой тягаться у вас кишка тонка.
Я присела в уголке, прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Получилось плохо - пятеро здоровых наемников в некотором подпитии, да еще рядом с одиноко беззащитной девушкой, это вам не фунт изюму. Это напрягает.
Монс принес глинтвейн, перекусить, и присел напротив.
- Вы их не бойтесь, фрёкен Клархен. - тихонько проговорил он. - Они священника сопровождают. Кушайте, да ложитесь спать - жена уже подготавливает вам комнату.
- Первый раз слышу, чтобы общество священника смягчило ландскнехта. - усмехнулась я. - Что, важная птица?
- Вышний его знает. - пожал плечами Калеб. - Одет как простой чернец, но сопровождает его храмовник. Он над этими вот, вроде бы как старший.
- Чего только не бывает. - пожала плечами я. - Сколько я вам должна, герр Монс? Кошеля у меня с собой нет…
- Бросьте, милая фрёкен, - отмахнулся тот, - какие уж с вас деньги? Вы мне тогда от радикулита такую мазь сделали, что это я ваш должник по гроб жизни. Или, - Калеб усмехнулся, - покуда снова не прихватит.
- Не прихватит. - ответила я. - Если снова не станете такие тяжести таскать. Так не только спину, чрево сорвать можно.
Он, вообще-то, мужчина еще не старый, ого-го еще мужчина, если честно, хотя и не мальчик давно. Один из первых силачей города, подковы гнет руками, бычка кулаком зашибить может запросто, да вот спина с годами стала сдавать. О прошлом годе, на праздник, попер он на спор телегу, груженную камнями. Выиграл-то немало, да только после того встать не мог - сорвал спину. Позвонки я ему вправила аккуратно (орал и матерился он так, что даже я покраснела), дала мазь, велела втирать и полежать несколько дней. Помогло.
На улице послышался негромкий стук копыт.
- К вам, похоже, еще клиент. - улыбнулась я Монсу. - Удачная ночь?
- А как же. - вздохнул он. - Только комнат-то нету больше. Разве что один из этих к себе принять согласится, да только какой дурак рискнет с ландскнехтом ночевать?
Дверь отворилась, и на пороге появился… Лопни мои глаза, Анхель Бергенау, собственной персоной!!! И где это нашего новоявленного медикуса носило? По каким таким алхимическим делам?
Монс поспешил ему навстречу, тот что-то негромко ему сказал, поморщился, глянув в сторону ландскнехтов, и удивленно округлив глаза при виде моей скромно персоны, направился к занятому мной столику.
- Фрёкен Клархен? - он слегка поклонился. - Глазам не верю. Что вы делаете здесь, да еще так поздно?
- Конкретно сейчас, ем. - вздохнула я. - Вообще-то в лесу припозднилась. Немалый вы мне сделали заказ.
- О, так это по моей вине… - казалось, Анхель искренне огорчился. - Как я могу вам компенсировать эту досадную неприятность? Если завтра мы поужинаем вместе, это искупит мою вину? Кстати, можно присесть с вами?
Ох, змей, ой, искуситель… Не зря я глазками стреляла и вздыхала так несчастненько.
- Присаживайтесь. - я пожала плечами. - Хоть с умным человеком перед сном пообщаюсь.
- Меня уже записали в умные люди? - легкая улыбка скользнула по его губам. - Приятно слышать.
Бергенау скинул плащ-пенулу на лавку и остался в сером пурпуане. На поясе у Анхеля обнаружился скармасакс.
- Ни разу не встречала глупого медикуса. - ответила я.
- Вот город… - усмехнулся Бергенау и сел напротив меня. - Только приехал, а про меня уже каждая собака знает.
- Вам не стоит об этом беспокоиться. - кого это он имел в виду под "собакой"?
- И, конечно же, сразу донесли вам.
- Иначе и быть не может.
- Эй, ик… Девчонка, брось этого козла, идем к нам! - донесся со стороны ландскнехтов пьяный голос.
Ну все, началось… Чтобы день, начавшийся с расстройства, не закончился неприятностями - со мной такого не бывает.
Анхель же на "козла" и глазом не повел. Не сделал вид, что не слышит, не изобразил хорошую мину при плохо игре, а именно что плевать ему было абсолютно, кто там и что про него сказал. Опасная привычка - люди, подобные ландскнехтам имеют склонность принимать неконфликтность за слабость.
- Да-да, - вздохнул Бергенау, - и все же очень славно, что вы уже собрали все. Ведь все, я прав?
- Абсолютно, герр Бергенау.
- Прошу вас, - он вскинул руки, ладонями вперед, как будто отгораживаясь от меня, - просто Анхель.
- Слышь, овца. - два ландскнехта появились рядом с нашим столиком. - ты чё, оглохла? Иди к нам, тебе сказано.
Монс, у себя за стойкой, тяжело вздохнул и извлек здоровенную дубину, Бергенау же, чуть откинувшись назад, поглядел на ландскнехтов так, будто рядом с ним объявилось говорящее дерево.
- Чё ломаешься? - один из наемников протянул ко мне руку.
Дальше события развивались быстро. Перехватив ландскнехта за запястье я, поднимаясь со стула, вывернула ему руку и приложила локтем в основание черепа - спасибо тебе Басмиони за науку.
Одновременно с этим медикус, взлетев со стула, как камень из пращи, припечатал второго кнехта ладонью в солнечное сплетение, отчего тот отлетел, как от удара тараном, грохнулся шагах в пяти от Бергенау и застыл. Остальные трое наемников рванулись в нашем направлении, однако Анхель и сам стоять на месте не собирался - стукнутый им ландскнехт еще был в воздухе, а он уже несся к его товарищам.
Под удар первого он просто поднырнул, впечатался плечом ему в живот, пропустил руку между ног, и, не прекращая движения вперед, выпрямился. Ландскнехт оказался у него на плече. Легкое движение руки, и он растянулся на полу за спиной медикуса.
Второго наемника Анхель встретил пинком ноги в грудь, прогнулся, сделал сальто назад, и тем уклонился от третьего, вылетевшего прямо на пудовый кулак Монса.
Пару секунд все было тихо, но потом второй и третий ландскнехты поднялись с пола и схватились за оружие.
- Прекратить! - вроде бы и не слишком громко произнес появившийся на лестнице мужчина, но наемники замерли на местах, как статуи.
В облике этого человека явно проглядывалась привычка повелевать. В простой, лишенной украшений камизе, без меча и каких-либо регалий, если не считать массивного перстня-печатки на левой руке, он даже для неопытного человека, казалось, кричал всем своим обликом о том, что с ним пререкаться не стоит. Жесткое, словно вырубленное из куска гранита, лицо со светлой бородкой, обрамленное светлыми, почти белыми волосами, стальные глаза, широкие плечи, поджарый мускулистый торс, слегка кривоватые ноги всадника - мужчина-мечта, короче говоря. Не иначе, как тот самый храмовник, про которого упоминал Монс.
- Почему я из-за ваших выходок должен подниматься посреди ночи? - проговорил он неторопливо спускаясь по лестнице. - Возможно, мне нечего делать? Или я сегодня проехал меньше вашего?
- Сэр Готфри, эти люди затеяли с нами драку. - один из ландскнехтов склонился в поклоне.
- Вот как? - рыцарь подошел к наемнику, поглядел на нас, на него, и отвесил ему изрядную оплеуху. - Не сметь мне лгать.
Голос холодный, спокойный, лишенный каких-либо эмоций.
- Бродяга, трактирщик и девчонка напали на пятерых умелых и хорошо вооруженных наемников… И ты считаешь, что я в это поверю?
Интересно… Это как же надо было их запугать, чтобы ландскнехт (!) стерпел удар, пускай даже и от благородного. Крут ты, сэр Готфри.
- Растащите эту падаль по комнатам, и спать. - жестко произнес храмовник, и, не утруждая себя контролем за исполнением приказа, повернулся ко мне и Бергенау. - Теперь вы. Кто использовал в драке заклинание?
- Буллой Папы Бенедикта Второго странствующим медикусам разрешено изучение и использование заклинаний раздела "стальные ладони" без покупки лицензии на магические деяния. - мрачно ответил Анхель.
- Той же буллой любое применение заклятий против священнослужителей, а равно их слуг и лиц их сопровождающих, приравнивается к бунту против Церкви. Согласно постановления Капитула, незнание того, что заклинание применяется против священнослужителя, его слуг, а равно против лиц его сопровождающих, не является смягчающим фактором. - спокойно парировал рыцарь. - Что скажешь умник?
- Наемник слугой не является, это прямо указано в "Богемском зерцале". - Бергенау помрачнел еще сильнее. - Если они сопровождали священнослужителя, то почему я его не видел во время начала драки? Твои люди были не при исполнении своих обязанностей.
Секунду помедлив, сэр Готфри слегка кивнул.
- Ты прав, медикус, у меня нет к тебе претензий, но все же советую не злоупотреблять своим правом на волшбу. - глянув на лежащего у моих ног ландскнехта, рыцарь задумчиво потер подбородок. - Этого ты уложила, красавица?
- Порядочная девушка должна уметь позаботиться о себе, сэр. - я напустила на себя застенчивый вид.
Сэр Готфри кивнул, не мое, мол, дело, развернулся, и ушел к себе.
- Это где же порядочных девушек учат приемам борьбы италийских кондотьеров? - усмехнулся Бергенау, садясь на стул.
- А где им учат медикусов, "просто Анхель"? - нахально ответила я на вопрос вопросом. - В университете?
- Ага. - он разулыбался и тряхнул головой, подтверждая свои слова. - Факультативно. Так что, договорились? Завтра с меня хороший ужин в "Пятой подкове".
- Ну… - я изобразила на лице внутреннюю борьбу. - Хорошо. Как раз все травки разложу и подготовлю.
…тот ее и танцует
Ходят тут всякие, в белом плаще с алым подбоем…
А потом у девушек месячные пропадают!
Дмитрий Орленко, инженер-программист ПривЖД
Сняв мешок с плеча, я некоторое время рассматривала новый колокольчик, появившийся над входом в лавку за время моего отсутствия. Неплохой, прямо скажем, колокольчик, да и закреплен, по всему, на совесть. Это кто ж так порадел за меня, а?
За спиной раздалось негромкое покашливание.
- Простите за самоуправство, фрёкен Клархен, но я заметил, что у вас со входа исчез колокольчик, и позволил себе его заменить.
Так и есть, Асмунд Виртел, отец Гансика. Кто бы еще догадался?
- Спасибо, герр Виртел. - я обернулась к плотнику и одарила его улыбкой. - Право же, не стоило так утруждаться. Сколько я вам должна?
- Нисколько. Какие уж тут труды? Это я вас должен благодарить за своего огольца, за спину, да за рубаху.
- А вот как раз это совершенно не нужно. Мне это ничего не стоило ровным счетом.
- Все же Вышний послал мне добрую соседку. - крякнул Асмунд и поспешил откланяться.
Надо будет не забыть надрать Гансику уши, сводне эдакому…
Кстати про уши. Вечернее свидание никто не отменял, так что надо быстренько разложить все собранное, развесить травы на просушку, и подготовить заказ Анхеля. Все же до жути интересно, что он такое собирается со всем этим барахл… гм… товаром делать? Вчера так и не признался - все отшучивался. Зачем ездил за город, тоже не сказал. Конечно, все может быть вполне прозаично, например тетка в деревне, или еще что подобное, только зуб даю - ездил он за какими-то ингредиентами для своих опытов, про которые мне знать не положено. По крайней мере, он считает, что не положено. Ну-ну…
Меня всегда интересовало, в кого мужчины такие дураки? Ведь рожают их вполне нормальные женщины, воспитывают тоже, и, все одно, вечно они нагоняют на себя многозначительность, выдумывают какие-то свои "мужские дела", которые женщине-де не понять… Ну конечно, где ж нам понять, как это можно целыми днями сидеть в таверне, и под пиво с колбасками нести всякую чушь, в обществе себе подобных идиотов. Нет, под пиво, оно может и сойдет, пьяный и не такое выдержать может, но куда в них его столько влезает - ума не приложу.
Вот от этой "мужественности" и многозначительности большинство мужских проблем и происходит. Как просто ведь сказать, "дорогая, мне надо от тебя то-то и то-то"… Счазззз! Мужику надо зайти издалека, чтобы потом, в случае неудачи задуманного, заявить, что, мол, "это была твоя идея" и "Я же говорил, что ты всегда несешь ерунду". В случае успеха, конечно, лавры должен пожинать мужчина.
И ведь, что самое смешное, они верят, что мы на эту немудрящую уловку покупаемся! Верят искренне, истово, а потому "все бабы - дуры". Умники, тоже мне. Если смолчать, и сделать вид, что все действительно так, как считает мужчина, дабы он не впал в долговременную хандру и меланхолию, это глупость, то извините. Наиболее умные женщины даже заначки своих мужчин почти никогда не трогают. Почти - чтоб не расслаблялся. И что мы получаем взамен? "Моя-то, дура, на самом видном месте не заметила". Все заметила, все нашла, и даже заранее знает, куда ты еще можешь спрятать деньги или бутыль, просто здравомыслия хватило оставить тебе в жизни последнюю радость - иллюзию твоей независимости.
Звякнул входной колокольчик.
- Кла-а-архен?
Явился, горе мое луковое. Ладно, пускай его уши пока поживут - колокольчик и впрямь нужен.
- Я в подсобке, - крикнула я, не отрываясь от сортировки трав и корешков, - иди сюда, Гансик, скоро тебе представится возможность заработать три пфеннига.
- А почему три? Всегда был один.
- Нести много. Ба-а-атюшки… Что случилось? На какой горе сегодня волки сдохли?