6
– Встань и подойди поближе к доктору, пусть посмотрит в твои бесстыжие глаза!
Мамаша с формами перевернутой трапеции привела свое чадо.
Чадо – девочка лет 10, маленькая ростом, с косичками, но по-модному подстриженной челкой, смотрела вверх, наблюдая за поединком мухи, попавшей в паутину, и пауком. Сидя на стуле, болтала ногами, недостающими до пола, что – то напевала себе под нос.
– Я кому сказала: быстро встала и подошла к доктору.
Никакой реакции.
Я поднялся со своего места и примирительно сказал: – Не будем торопить события. Ребенок должен освоиться в новой обстановке. Привыкнуть к новым людям. К тому же девочка…
– Яна!
– Думаю, захочет поделиться своими переживаниями с врачом.
Яна, была полностью поглощена созерцанием баталической сцены двух насекомых. Не обращала внимания ни на меня, ни на распинающуюся в доводах мамашу. Иногда смотрела на мать, кивала ей головой и шевелила ушами.
– Этот ребенок КУРИТ! Врет мне на каждом шагу! Спуталась с компанией таких же, как она непутевых девчонок. Пропускают уроки. Прячутся за туалетом, думают, никто не знает чем они там занимаются. Чеснок едят, чтобы запаха сигарет не было слышно. Подойдешь поближе к ней – вонь похуже, чем от ханыги. Грубит мне на каждом шагу!
Я подошел к Яне. Она набрала воздух и разом выдохнула в мою сторону.
– Ха!
– Вот видите! И выходки бандитские приобрела! Уж что мы с мужем ни делали: и беседовали с ней не раз и ремнем лупили по голой заднице и к гадалке водили – все бестолку!
– Бе бе бестолку! – перекривила мать Яна.
– Прекрати, я сказала!
– Доктор, сделайте с ней что – то. Я вас умоляю.
Да, действительно, мамаша права: есть и запах и поведение. Что можно сделать в этой ситуации. Девчонка уже вышла из детского возраста, мои игрушки в шкафу ей не помогут. Как мычит коровка и поет петушок, она знает. Тлетворное влияние "запада", так сказали бы в ситуации с этим ребенком при СССР. Телевизор, компьютер, назойливая реклама на каждом шагу, продвинутые дети в школе.
– Послушай Яна, нехорошо не слушаться родителей. Они любят тебя, хотят чтобы ты выросла здоровой девочкой. Высокой, с румяными щечками, длинными волосами, белыми ровными зубками.
– Когда я выросту я и так буду высокой, с длинными ногами. У меня будут белые зубы, волосы до талии, большая грудь – как у Семенович. Мы с бой-френдом сядем в БМВ и укатим куда-нибудь на побережье. А там на берегу моря будем пить виски и курить мальборо, а моя мамка будет сидеть дома с папкой и трескать вареники на кухне! Жиропузы!
Да, тяжелый случай. Моральная акселератка. Обычные приемы и доводы не пройдут. Нужна шоковая терапия.
– Привет Игорек! – это сестра – хозяйка Лора, заглянула ко мне. Сколько раз просил ее стучаться или хотя бы заглядывать в кабинет. Если у меня прием – не заходить.
– Привет! – про себя подумал: очень к стати.
– Огонька не найдется!
Лора – разведенка лет тридцати. В непонятных джинсах и несвежем халате. Полное отсутствие внешности. Низкого роста, короткие кавалерийские ноги, плоская как доска с длинными желтыми зубами, демонстрируемыми частой лошадиной улыбкой, редкими белыми волосами, завитыми под барашек и громким хриплым голосом.
Но человек с большим самомнением. Взяла себе в голову, что она мне нравится.
– Ой! пепел упал на пол. Я сейчас замету Игорешка.
– Не надо! У меня прием. Ты разве не видишь! И сколько раз просил – не кури в моем кабинете!
– Ой! Ой! Ой! Какие мы нежные! Прием? Вот эта красивая девочка? И что она натворила? Маму не слушается?
С этими словами Лора подошла к Яне, на ходу закурив еще одну сигарету.
– Бе…бе…, – заблеяла Яна.
– Что это с ней? Она не может разговаривать?
– Ты овца, – изрекла Яна, – обкуренная.
– Игорешка! Что за тон ты допускаешь?
– И ты Яночка будешь точно такой! Как эта тетя. Твои зубки из белых превратятся в желтые, вырастут и станут длинными как у лошадки. Рост прекратится. Ноги будут толстыми и короткими. Грудь засохнет. Волосы вылезут и ты станешь лысой. А твой бой-френд повезет на БМВ твою подругу, которая не курит.
– Ты издеваешься да Семенов. Я к тебе как человеку. С этими словами Лора выбежала из кабинета.
Яна сначала побелела, а потом заревела: – Не хочу короткие ноги и желтые зубы! Я больше не буду курить! Меня тошнит от тетиной сигареты! Мама, пошли домой!
– Спасибо, доктор! Большое спасибо! Вы спасли ребенка! Вы такой хороший и отзывчивый.
– Это моя работа. Приходите с Яной еще, – я посмотрел на притихшую девочку, – и не раз – я буду ее нюхать и тетю Лору показывать! Приходите, приходите обязательно!
– Мама, не нужно больше!
– Яночка, хорошо что ты поняла доктора, он плохого не посоветует. Пошли детка.
А ведь как хорошо получилось, подумал я, и мне возможно не придется вдыхать Лорину гадость и девочка ушла излеченной. Можно сказать изменил карму двух человек на лучшие – ребенка и взрослой. А если у обоих будут дети, которые вырастут в животах своих мам без табачного дыма, то многие кармы!
7
– Ранняя осень. Всего лишь сентябрь. Листья только начали опадать. Птицы не спешат с отлетом. Кружат в небе отдельными стайками или о чем – то переговариваются между собой в кустах. Ветер поменял направление. Подуло с юга. Вероятно, скоро снова потеплеет. Дожди прекратятся. Выглянет солнышко. Воздух прогреется до плюс 20, а то и больше. Будет чистое небо, без свинцовых туч. По вечерам можно долго не включать свет. Любоваться закатом с балкона пятого этажа. Наблюдать за подготовкой к ночлегу стаи воробьев на близлежащих деревьях. Утром на желтых листочках алмазным блеском, в лучах солнца, начнут переливаться тяжелые капли росы, как дорогие бриллианты в золотых оправах под лучом света, в руках ювелира.
Может с детьми еще раз выберемся на природу в лес. Шашлыки пожарим. В волейбол поиграем. Будем сидеть до самой темноты. Вдыхать тяжелый вечерний воздух с запахами погасшего костра, свежевспаханной земли, влажной коры дубов. Слушать голос леса с ночными криками совы, таинственными шорохами вокруг. Рассказывать интересные истории. Увидим первую звездочку, загадаем желание. Потом пойдем наугад в темноте. Осторожно, держа наших детей за руки. Увидим впереди себя свет, в окне ближайшего к лесу дома, и двинемся на него. Все вместе, всей семьей. Дойдем до него и повернем к нашему дому.
Жаль, что в этом году уже не придется искупаться в нашем озере. Вода стала холодной. Днем тепло, нагревается, а за ночь остывает. И остывает быстрее, чем нагревается. Все – таки осень.
От этих мыслей меня прервал стук в дверь: зашла санитарочка приписанная к отделу кадров.
– Игорю Валентиновичу, – на чистом украинском языке обратилась она ко мне, – вас запрошуе до себе Антонина Гергиивна.
– Передайте ей, что я уже бегу. Лечу сиюмитно.
Достала меня эта Антонина Гергиивна. Молодая, с высшим образованием. Родившаяся в украинской семье на Винничине, всю свою молодость проведшая среди однолеток, говорящих на украинском языке, ходившая в украинскую школу, но так и не "спрямогшаяся" выучить родной язык до "путя".
– Лечу, лечу, сей момент!
– Дякую!
Санитарочка демонстративно оставила открытой мою дверь. Гордо подняв голову, зашагала обратно в кабинет своей босицы.
– Опять не может составить предложение, – злился я, – позвонила б что ли? Ах, да – не позвонит! С неделю назад окончательно достала меня звонками. У меня как раз на приеме целая семья была.
– Я складаю заявку на канцтовари для керивника ликарни, тож як мени правильно написати: мини потрибни пятьсот аркушив бумаги и десять школьних карандашов.
Трубка телефона была не плотно прижата к уху, девочка стоящая рядом со мной – дочь пациентов, наверно отличница, не выдержала и сказала: – Тетя! Правильно будет не мини, а мени! И не школьных карандашов, а учнивських оливцив!
– Слышите тетя? Ребенок истину глаголет и пятьсот листов – это 1 пачка офисной бумаги. И мене, то есть вам, так и нужно писать, с учетом замечания девочки.
– Зайдить де мене, проверещала Антонина Жоровна, и с треском бросила трубку на телефонный аппарат. За Жоровну отдельная история. Однажды так обратился к ней, и една успел уклониться от грядущего удара кулаком в глаз. Все – таки военный бывший – реакция пока отличная. Теперь держу с ней дистанцию. В прямом смысле слова. Ближе чем на полтора метра не подхожу: руки у Антонины короткие – пол метра, плюс дальше чем на метр с места не прыгнет. Полтора метра самый раз. Но, однако темперамент какой!
Обдумав предложение кадрицы, я решил не спешить. Заварил себе чашечку кофе. Мелькнула мысль о вреде глюкозы. Правильно! Организм знает какие мысли полезны в данный момент человеку. Отложил приготовленный сахар. Подошел к окну, за которым разворачивалось интересное действие: худая тетка и мальчик лет двенадцати пытались поднять по ступенькам пьяного мужика с побитой мордой. Именно мордой, не лицом, а набрякшей с мешками под глазами мордой! Наверно упал по пьяне и что – то себе повредил. У мужика всколоченные волосы, красная рожа, разбитый нос.
– Папа, папа, ну давай! Еще пару ступенек. Ну пожалуйста, – плакал мальчик. Мальчика стало жалко.
Папа сопел, пыхтел, но ноги переставлял. Сын, стоя сверху, тянул отца за руку, жена, в силу своей немощности, уперлась головой и руками в задницу мужа, толкала вперед. Выйти помочь? Взялся за дверную ручку, но передумал. Не мой профиль. Я чисто по болезням души. К тому же семья считай преодолела лестницу и штурм входной двери не составит для нее труда.
Пора идти, а то надумают сдать папу и мужа мне. Для вывода из транса. Да – да, и поскорее.
Нужно что – то взять котенку. Мой подарок отделу кадров. Еще до ухудшения отношений. Собственно сейчас это уже и не котенок, а животный подросток. Мурок – так назвал его я. Вернее изначально это была Мурка. Маленькое грязное существо, с всколоченной шерстью, которое неизвестно каким образом проникло в коридор больницы с улицы. Понравилась дверь моего кабинета. С пол часа котик испытывал мои нервы, жалобно мяукая. Я не садист какой – внял просьбе животного, впустил его к себе. Накормил, налил в блюдечко молочка и даже приютил на ночь. О чем на утро пожалел: котик везде пометил свою территорию. То бишь мой кабинет по периметру. И даже застолбил вход в кабинет в виде большой кучи какашек. Немного поразмыслив, я решил сделать подарок женщинам. Они любят животных. Вот только куда его определить? В отделение не отнесешь, там чистота и борьба с микробами. На пищеблок тоже, глядишь еще сварят в счет экономии мясопродуктов. В бухгалтерию что – ли? Днем будет жрать недоеденные пирожки, а ночью мышей, портящих документацию. Всем польза! Но нет, не пойдет. Слишком большой кагал. За большим количеством людей никто не оценит моего широкого щедрого жеста. Отнесу ка я его в отдел кадров. Там ему место в самый раз. Людей работающих в больнице запомнит, в двух языках начнет разбираться – русском и украинском, ну и будет моим союзником на враждебной мне территории.
Я как мог почистил котенка, расчесал забытой кем – то расческой, определил пол животного путем почти удавшегося переворачивания его на спину – вроде кошечка. Назвал ее Муркой, поместил в коробку от электрического чайника и торжественно доставил Мурку в кадры.
– Дуже дякую Игорю Валентининовичу! А як його звуть?
– Не його, а ии – Мурка.
– Дякую! Я так люблю саме кошочок. Котив ненавиджу! Мурка: будеш ловити мишей у мене?
С того момента прошло не так уж много времени, месяца три – четыре, как я застал во дворе Мурку, пристроившуюся сверху на другой кошке. Я был в шоке. Первая мысль – кошка РОЗОВАЯ, вторая, более трезвая: я ошибся с полом. И это ж надо – половой разврат! Секс старой с молодым! Не дав свершиться грязному акту, я подхватив Мурку, то бишь Мурка, за загривок. Стащил с партнерши. Перевернул вверх лапами: точно кот! Вот беда! Кадрица подумает, что я и тут поиздевался над ней! Но это же неправда! Я всегда уважал начальство! Придумывал всякие изящные словесные обороты для тяжелой и рутинной кадровской работы, которые в последствии удачно ложились в текст Антонины Георгиевны. Участвовал в самодеятельности, где Антонина Георгиевна была вторым человеком после шефа и даже первым по женской линии. Направлял многих своих пациентов в отдел кадров для возможного трудоустройства в больнице. Словом делал все возможное для благотворной работы отдела, и вины моей в сложившейся половой ситуации нет.
Поскольку к своей кличке Мурка кот уже привык, ничего не оставалось делать, как слегка подкорректировать его имя – Мурок. С Мурком в руках пришел в кадры.
– Антонина Георгиевна! Вы уж простите меня! Ваша Мурка переродилась в Мурка. Бывает такое в природе. Необъяснимая генная мутация. Вероятно летающие атомы различных лекарств, витающие в коридорах больницы и, к моему прискорбию, в вашем кабинете, видоизменили цепочку ДНК бедного существа, перевев его в другую половую форму. Это редчайший случай, но так, увы, бывает! Любите Мурка как и Мурку! И вам воздастся!
– Звильню! Геть с кабинету!
Но Мурка не прогнала. Прикипела душа.
8
– Доктор, нет моих сил! Я вся изревелась. Пыталась следовать вашим советам. Отметала от себя нехорошие мысли. Отвлекала себя разными занятиями по дому. Убиралась, стирала, еду готовила. Старалась отвлечь себя телевизором. Но больше нет сил находиться в неведении. С мужем происходит непонятное. Он уже сутками отсутствует дома! Пропадает! Исчезает! Я вам уже говорила. Понимаете: он смеется на мной! Говорит что я сумасшедшая! Но мы знаем что это не так!
Я с досадой смотрел на Марию Захаровну, опять пришедшую ко мне на прием. И вроде все на прошлом приеме обговорили. Она согласилась с моими доводами. Воспряла духом. Поникшие плечи расправились. Что – то вроде улыбки появилось на лице. Ушла, полностью удовлетворенная визитом. А вот оказывается и нет.
– Я не сумасшедшая, а он просто издевается надо мной. И это добрый, отзывчивый человек! Помогал мне во всем, советовался. Наверно уже в прошлом! Да он сам ненормальный! Стал скупать на базаре всякую старую одежду. Мало того что всякого хламья полно на чердаке. Наряжается в нее и крутится возле зеркала. Спрашивает как на нем сидят старые потрепанные джинсы. На ком – на нем – старом пердуне! Плохо сидят! Слишком плотно. А он смеется: – так и нужно Маша!
Заставляет распускать их внизу и заново подрубливать, так чтоб волочились по земле. Пройдется в них по комнате – ну форменный придурок с приветом!
Понимаете, он всегда был у меня со странностями. Еще по молодости все люди, как люди: кто на рыбалку ходил, кто на охоту, кто на худой конец просто с друзьями встречался за стаканом вина. Нет, не отрицаю, муж тоже с друзьями встречался. И не за одним стаканом. Но это так, вроде отдыха у него было. Разрядка. А вот настоящие его увлечения меня поражали. По молодости увлекался иностранщиной. Ну там музыкой, дисками, фотографией, шмотками с лейблами. Прошло, слава богу! А теперь еще хуже – потусторонним, верит в магию, волшебство, перемещения во времени. Говорит мне, что все мы роботы! Чокнулся!
И ведь гад не кается! Еще по молодости его задерживало КГБ. Подробностей я не знаю, я тогда лежала на сохранении, но помню, рассказывал, что еле выпутался из той истории. Я и забыла про нее, как на днях он принес в дом джинсы "Вранглер". Ну джинсы и джинсы, всякое барахло он в дом тянет. Думала в секонхенде взял на базаре. Но после того как он попросил их немного укоротить я увидала на них пришитую тесемочку – черную ленточку с еле – заметными продольными полосками. На свету полосок не видно, а в темноте они слегка светятся, как будто покрыты фосфором.
– Ну что?
– Как что – такой тесьмы ни у кого в городе небыло. Я по молодости немного шила и однажды мне по большому блату из какой – то африканской страны привез моток ее один мой знакомый.
Тогда, в восьмидесятом, когда подшивала ею мужу джинсы, шутила над ним: – Ну ты теперь у меня чистый американец с африканской примесью!
– Джинсы я бросила, ничего укорачивать не стала. Меня внезапно охватил страх, наверно я точно сошла с ума – это были те самые джинсы! Я их узнала. И по тесемке, и по оригинальному зипперу, и неровной строчке на левой штанине.
– Тогда он их всего один раз одел. Была суббота, ранняя осень. Он с друзьями решил пойти в ресторан. Вернулся поздно. Не пьяный, но какой – то не в себе, весь возбужденный. И в обыкновенных брюках!
– Спрашиваю: – Где джинсы? – а но мне в ответ: – Закопал. И вот опять они, спустя столько лет!
– А вы спросили откуда они у него?
– Спросила, спросила. Говорит что откопал! Издевается! А у меня давление скачет. Сто семьдесят на сто. Вот схватит инсульт, кому тогда он нужен будет! Даже попросила его: возьми меня хоть раз с собой. Туда, куда ты уходишь. А он: ты зависнешь при переходе.
– Каком переходе, и где зависну? Улыбается. Точно чокнулся!
– Да, не позавидуешь вам. Не знаю что с вами делать. Очень интересная ситуация. Говорите увлекается НЛО.
– Да, да, и НЛО и потусторонним.
Да, интересно. Еще один пенсионер, на которого повлиял прогресс. Хотя все в этом мире возможно.
– Мария Захаровна, а вам не приходило в голову что все это правда?
– Что правда?
– Ну НЛО, пришельцы на земле. Серые большеглазые человечки. А вдруг ваш муж установил с ними контакт?
– Доктор! Вы что, тоже ненормальный!
– Нет – нет! Ни в коем случае. Это чисто мое предположение. И только. Дорога к истине, так сказать. Ход врачебной мысли. Поиск выхода из лабиринта.
Я встал из – за стола, подошел к окну. Задумался. А ведь если так разобраться: действительно все в этом материальном мире возможно. Кто сотворил людей, тот мог сотворить и других таких же существ. И возможно они дальше продвинулись в своем развитии. И даже прилетели на землю. А ее муж контактер. В этой ситуации нужно как – то утешить женщину, но одновременно дать ей понять что ее муж не совсем сумасшедший. И даже совсем не сумасшедший. И то что он говорит, вполне может иметь место.
– Доктор вы меня слышите?
– Конечно! Конечно! Мария Захаровна! Давайте сделаем так: вы ничего больше мужу не говорите, не приставайте к нему расспросами, не ругайте его, вот мой мобильный телефон, как только он начнет собираться в очередное свое путешествие, вы сразу звоните мне. Я быстро соберусь и прослежу за ним. Место куда он ходит я знаю – церковь. Может быть поговорю с вашим мужем. А вы не расстраивайтесь. Все будет в порядке! Все прояснится. Сейчас идите домой. Пусть все в вашей жизни будет как и прежде. Не обращайте внимания на странности мужа. И ко мне на прием больше не приходите. Муж может заподозрить что – то неладное. Хорошо если он исправится, а если на время затаится? Как мы с вами тогда установим истину?
Идите домой и сразу звоните! Мы все решим. Вы только не волнуйтесь!