***
Снова прихватил морозец, и черные "бегинсы" хорошо скользили по льду. В наушниках-клипсах ревели зашкаливающие электрогитары "Muse". Я разбегался, бросал обе подошвы на тротуар как на сноубрд и катился несколько метров, балансируя руками и объезжая редких прохожих. Разбегался снова - и опять катился. Холодок забирался под кожанку и был таким бодрящим, что тело просило хоть разок броситься на тротуар, сгруппировавшись, перекувырнуться, перекатиться плечом по этому ледку, засыпанному тонким снежком, чтобы в следующую секунду вскочить и бежать дальше. Но вокруг шли медленные серьезные прохожие, и я стеснялся.
Так и добежал до почтамта. Здесь никого не было, лишь на крыльце топталась древняя серенькая старушка, пытаясь опустить письмо в синий почтовый контейнер. Ее рука в замызганной варежке дрожала, и уголок письма никак не мог нащупать щель. Письмо она сложила военным треугольником - я и не знал, что до сих пор почта принимает такие. Наконец конверт вошел в щель, звонко лязгнула железная заслонка, и треугольный конверт ухнул на дно ящика - судя по звуку, он сегодня было в ящике первым. Старушка тяжело вздохнула, скрипнула снежком под подошвами, а может пукнула, и вразвалочку заковыляла со ступенек вниз, подволакивая короткие ноги в седых валенках.
В пронизывающих аккордах "Muse" я провожал ее взглядом, пока на крыльцо передо мной не запрыгнул толстенький румяный паренек примерно моего возраста, ну, двадцать - максимум. Одет он был в пуховик, а в руке держал массивный кожух фотоаппарата. Вместо шапки на белобрысой голове сидели массивные наушники, из которых вовсю гремел "Rammstein". Я уважал эту группу за жесть и бьющий нерв, но слушать не мог, потому что хорошо знал немецкий и понимал, куда именно и насколько нелепо этот нерв крепится. Зато я не знал английского, а поэтому обожал "Muse". Оглядевшись, толстяк заметил меня, и лицо его расползлось в улыбке.
- Терминатор2000? - Он сдвинул на затылок левый наушник и уверенно протянул руку.
- Фокус! - Я приветливо пожал пухлую ладошку и хлопнул его по плечу. - Ну, здорово, боец! Вот ты, значит, какой.
- Ага! - кивнул Фокус. - Тебе тоже Бригадир звонил? Клевая идея, собраться всей неубиваемой бригадой!
- Неубиваемая, факт, - подтвердил я. - Они все сынки перед нами. Кстати, слушай, а что за поселок в квадрате R118? Меня там грохнули сегодня.
- Меня там вчера грохнули, - кивнул Фокус. - А Берту позавчера.
- Кстати, Бригадир сказал, что Берта придет тоже! Прикинь? Интересно посмотреть на нее.
- Интересно, - кивнул Фокус. - Только готовься, что это будет не она.
- А кто?!
- Он.
- Да ладно тебе! - обиделся я. - С чего ты взял?
- А с того. Сильный боец и беспощадный. Девки так не воюют.
- Ты че, много видел, как девки воюют?
- Не знаю. Но не так.
- А чего сильный боец станет девкой подписываться? Это девка и есть. Только некрасивая - клянусь "Fire Mission".
- C чего ты взял, что некрасивая?
- А красивые девки никогда такую фотку красивую журнальную не ставят на юзерпик. Чтоб все придурки начали клеится? К красивой девке и так по жизни все клеятся. У нас на курсе есть одна девка красивая, у нее в блоге знаешь что за фотка? У нее там дерево. Прикинь! Просто дуб красивый сфоткан и никого больше. Кто в курсе - тот в курсе. А остальным незачем. А у Берты, мало того, что лицо из журнала, так там еще шея голая и кусок сиськи виден! А так в интернете только уродины делают, чтоб кто-нибудь купился. Я однажды чуть не купился.
- Да какая сиська, дурак что ли? - возмутился Фокус. - Это плечо в кофте!
- Расскажи мне, ага! А то я сисек не видел.
- Значит, не видел.
- Сам ты не видел!!!
- Я специально под увеличением изучал по пикселям - это плечо, дятел. Клянусь "Fire Mission"!
Я почесал в затылке.
- Ну, не знаю. Посмотрю дома под увеличением, что там у нее.
- У него, - усмехнулся Фокус.
- У нее!
- Спорим? - Фокус выкинул ладошку.
- Спорим! - Я принял вызов.
- На десять жизней и пять аптечек?
- На десять жизней и пять аптечек! Кто разобьет?
- Я разобью, - раздался голос, и снизу вдруг взметнулся тупой носок ботинка, больно разбивая наши сцепленные руки.
Перед нами стояла девушка странной и дикой красоты. Лицо у нее было в точности таким, как на той крохотной фотке в инфе игрока. И это был не кадр из какого-то фильма и не снимок из модного журнала - действительно ее настоящее лицо: огромные печальные глаза, острый и тонкий нос с горбинкой, надменно взлетевшие брови и копна черных волос до плеч - тонких, пушистых и запутанных, словно их взбили воздушным миксером. Не смотря на морозец, одета она была в черную кожанку, из-под которой выглядывала пышная грудь, туго обтянутая майкой камуфляжной расцветки. Из черных полуперчаток хищно торчали голые пальчики - тонкие и красивые, с такими длиннющими, выкрашенными черным лаком ногтями, что становилось ясно, почему она носит именно полуперчатки. Пальцы одной руки сжимали длинную сигарету, пальцы другой - жестянку с двенадцатиградусным тоником. Стройные ноги обтягивали черные кожаные штаны, туго закатанные под коленками, оставляя чуть-чуть для полоски розового тела, которая сразу скрывалась в шнуровке высоких ботинок - таких же мужских "бегинсов", как у меня. На вид ей было лет семнадцать, не больше.
- Обалдеть, какая красивая… - выговорил Фокус.
- Пойди подрочи, мальчик! - Берта с вызовом уставилась ему в глаза, и Фокус отвел взгляд.
- Да лан те, че ты ругаешься? - примирительно сказал я, все еще потирая отбитую ладонь.
- Нефиг про меня гадости говорить.
- Извини пожалуйста, - пробурчал Фокус.
- Сцуки. Товарищи боевые. - Берта отвернулась. Впрочем, без особой ненависти. - Два года каждый день вместе воевали, друг другу спины прикрывали. Жизнями делились, аптечки дарили.
- Прости пожалуйста, - пробубнил я. - Мы ж не со зла.
- Ладно, забыли. - Берта глотнула из своей жестянки и протянула мне. - Угощайтесь. Ты Терминатор2000?
- Я. А это - Фокус.
- Догадалась. А где Бригадир?
- Сами ждем.
Словно в ответ за спиной призывно загудела машина. Мы резко обернулись и увидели черную "Волгу" с синим стаканом мигалки на крыше. Распахнулась передняя дверца, оттуда выглянул мужик лет двадцати трех и кратко махнул рукой, приглашая нас внутрь.
Я залез на переднее сидение, Фокус и Берта назад.
- Дверь плотнее! - сказал Тимур. - Поехали…
Мы долго тащились по центральным улицам. Тимур сосредоточенно крутил баранку, изредка бросая косые взгляды в зеркала. Двигались только глаза - голову он держал прямо, не поворачивая ни на миллиметр. Глаза у него были серые и пронзительные. Красивое волевое лицо слегка портил давний шрам - словно со щеки содрали широкий лоскут кожи, а затем положили обратно, но чуть криво, внатяжку, отчего правый глаз казался слегка прищуренным.
- Бригадир, как ты узнал мой номер? - спросил я чтобы нарушить затянувшуюся паузу.
- Подумай, Петька.
- А как узнал мое имя?
- Еще подумай. Мне в бригаде не нужны идиоты. Как я мог узнать твой номер?
Я задумался, глядя, как за окошком проплывают кварталы Старого города.
- Ты мог узнать мой емейл - он на сайте "Fire Mission" открыт в инфе игрока. Но моего имени-то там нет.
Тимур усмехнулся.
- А ты не продавал видеокарту несколько лет назад?
- Но при чем тут… опс. - Я поставил локоть на окошко и подпер щеку кулаком. Окошко тряслось на булыжной мостовой, кулак подпрыгивал и тыкал в щеку. - Ну да, когда-то я бросал объявление на форуме барахолки, там указал имя, емейл и, кажется, телефон… неужели оно до сих пор в интернете висит? Ты на него случайно наткнулся? Или специально искал меня в поисковиках?
- Ты хороший боец, но плохой разведчик. - Тимур прищурился.
- Да у меня и нет секретов… - обиделся я. - Подумаешь тайна, телефон домашний…
Некоторое время мы ехали молча, затем Тимур заговорил. Говорил он, обращаясь ко всем, и ни к кому отдельно. И хоть говорил он вещи пафосные, но голос его звучал вполне по-домашнему.
- Братья! - говорил Тимур. - Каждый вечер мы брали в руки оружие и выходили на битву с врагом. Мы в совершенстве овладели приемами боя и тактикой. Наша бригада по праву считается сильнейшей в русском секторе. Нашу бригаду уважают даже в Европе и Америке. Так?
- Так, - ответил Фокус за моим ухом.
- За два года я научил вас всему, что знал и умел сам. Так?
- Спасибо, - ответил я.
- Настало время познакомиться. Мое имя - Тимур Тяжевский. Я внук генерала Тяжевского, того самого, что брал когда-то Берлин, хотя его имени вы не найдете в справочниках. Теперь я познакомлю вас друг с другом, если вы не успели. Рядом со мной Петька Русаков под ником Терминатор2000. Учится на втором курсе физмата. Окончил немецкую спецшколу. В армии не служил.
- Откуда ты знаешь? Тоже в интернете нашел? - удивился я, но Тимур продолжал.
- За моей спиной Пашка Микуленко под ником Фокус. В этом году заканчивает полиграфический техникум, работает мастером фотостудии, дома играет на бас-гитаре. В армии не служил.
- Сильная разведка… - хмыкнул Фокус.
- И, наконец, Анка Каплан под ником Берта. Учится на первом курсе исторического, но собирается его бросить и поступать в художественный. Хорошо рисует, любит мультики "Аниме".
- В армии не служила, - язвительно произнесла Анка. - Это все?
- Для начала хватит, - сказал Тимур, - Приехали.
Он плавно затормозил перед глухими воротами с облупившимися красными звездами на створках. Я не помню, бывал ли раньше на этой улице с разбитым асфальтом, высокими заборами, обмотанными колючей проволокой, и облупленными учреждениями непонятной принадлежности. Кажется, это была Хлебозаводская. Или Силикатная. Короче, Промзона у черты города. Из-под ворот выскочила, захлебываясь в лае, рослая дворняга - такая же вылинявшая и потертая, как строения этой улицы. Зажжужжал сервомотор, и створки ворот со скрипом разъехались.
- Здравь желаю, Тимур Иваныч! - махнул из будки вахтер в солдатской куртке.
Тимур кивнул, не поворачивая головы, проехал вглубь, немного попетлял вокруг плоских ангаров и мусорных баков, доверху набитых сизыми пружинами металлической стружки, и выехал к развалинам фундамента. Здесь явно начали строить здание, но, похоже, давно прекратили - торчала лишь бетонная площадка в клочьях истлевшей опалубки и ржавые прутья арматуры, устремленные в небо нескладными пучками.
Тимур деловито распахнул дверцу. Мы тоже вышли. Хлопнув дверцей, Тимур направился к фундаменту и начал спускаться в проем, явно ведущий в подвал. Мы переглянулись с Анкой и Пашкой. Военная зона на задворках города, заброшенная стройплощадка, безжизненные ангары… Но Анка упрямо мотнула головой и пошла за Тимуром. Мы спустились по бетонной лестнице и оказались под землей.
Больше всего это место напоминало штабной бункер времен второй мировой. Сумрачный вход с трубами по стенам, непонятные подсобные дверцы, обитые жестью и вход в небольшую комнату, отделанную вагонкой - казалось, будто мы попали внутрь гигантского ящика для снарядов. Низкий потолок, под его центральной рельсой - яркая лампа в железном наморднике. Старый диван. А у стены на широком столе - компьютер с громадным монитором, рядом - военный электропульт с тумблерами, рядом - высокий черный цилиндр, и все это опутано проводами. Интересно, какой в этом компьютере процессор?
- Рассаживайтесь, - кивнул Тимур в сторону дивана.
Мы сели на диван, а Тимур напротив - на стул у монитора, положив ногу на ногу и сцепив пальцы на колене. Еще в машине я заметил, что на правой руке двух пальцев не хватает, но сейчас казалось, что так и должно быть у человека, сидящего в этом бункере. Тимур щелкнул по клавиатуре, и на мониторе расцвела картинка.
Портрет этот трудно было не узнать: самоуверенный подбородок, одутловатые щечки, высокий лоб, жидкие волосы, зачесанные назад, узко посаженные глазки, маленькие и злые, и конечно же печально знаменитые "баварские" усы чистой расы, висящие буквой "п" вокруг тонко сжатых губ.
Тимур глядел на портрет долгим взглядом, словно и не он его вызвал только что из компьютерного небытия. Мы молчали. Наконец он повернулся и посмотрел глаза в Фокусу, затем Анке, а затем мне.
- Мы знаем этого человека, - произнес Тимур.
- Мы знаем имена всех крупных фашистских палачей. - Я пожал плечами.
- Это не человек, - зло поправила Анка.
- Что мы про него знаем? - продолжал Тимур.
Я пожал плечами:
- Про Отто? Смеешься что ли?
- И все-таки? - перебил Тимур. - Произнеси, кто это.
- Анфюрер НСДАП Отто Карл Зольдер. Фашистский преступник. Один из разжигателей Второй Мировой. Садист и палач.
- Садист и палач, - Тимур щелкнул по клавише.
Картинка на экране сменилась. В бункере вдруг стало очень холодно, я глубже запахнул кожанку. Тимур долго смотрел на меня, ожидая, что я продолжу. Но я смотрел в пол. И Тимур продолжил сам:
- Карл Отто Зольдер родился и вырос в баварском городке Кройцнах. Окончил колледж в Нюренберге и получил диплом хирурга. Вступил в нацистскую партию и ушел в политику. Он не только подписывал бумаги об уничтожении миллионов, но и сам любил работу палача. Говорил, что ставит научные эксперименты, на самом деле ему доставляли удовольствие пытки. В подвалах гестапо у него был личный кабинет, где он приводил в исполнение собственные приговоры. Он вырезал глаза осужденным, отрывал пальцы, выламывал ребра и лил кислоту на открытое сердце, наблюдая как жертва корчится в судорогах… Людей он делил на две категории: годный человеческий материал и материал, подлежащий уничтожению. С теми, кого он не считал людьми, он мог делать все. На этом снимке анфюрер самолично выдирает кишки у двенадцатилетней девочки - дочери лидера сопротивления, взятой в заложники. Это вы и так знаете. Но ты, Петька, подними пожалуйста взгляд и посмотри на этот кадр. Ты никогда и нигде не увидишь снимков такого качества - в то время еще не было такой техники.
- Не хочу смотреть, - сказал я сквозь стиснутые зубы. - Он давно сдох.
- Дожил до восьмидесяти трех, - возразил Тимур, повернув запястье и глянув на свои большие командирские часы. - Жил на собственной вилле в Латинской Америке. Ел папайю и устриц, запивал чилийским вином, читал журналы, смотрел телевизор. И умер своей смертью от инсульта - в собственной постели, в окружении семьи и охраны. С улыбкой на губах умер, как рассказывали.
- Хорошо, братцы, а к чему все это? - спросил я. - Фашистских подонков мы в "Fire Mission" мочим. Сегодня ж мы собрались познакомиться? На крайняк, обсудить тактику? А такая мразь недостойна, чтоб мы ее обсуждали, правильно?
Тимур задумчиво молчал и смотрел теперь только на меня.
- Скажи, Петька, ты бы смог его убить? - Он сменил кадр, и на экране снова появился молодой Карл Отто, митингующий с трибуны.
- Нет, - ответил я.
- Нет… - Тимур задумчиво цыкнул зубом. - А почему?
- Потому что когда он умер, я еще не родился.
- А если тебе дадут возможность попасть в ту эпоху и убить его?
- Кого? Анфюрера? Карла Отто Зольдера? Фашиста-садиста? Убийцу миллионов? С удовольствием. И кто же мне даст сделать такой подарок человечеству?
Тимур перевел вопросительный взгляд на Анку.
- Маразматический вопрос, - сообщила Анка. - Разорву как щенок прокладку.
Тимур перевел взгляд на Пашку.
- Бригадир, - сказал Пашка, - ты уж объясни непонятливым, к чему все это? Новая версия "Fire Mission" вышла?
- Я спрашиваю: ты бы убил его, если тебе дадут в руки такую возможность?
- Странный вопрос.
- Да или нет?
- Да. Кого тогда убивать, если не таких анфюреров? Несмываемый позор рода человеческого.
- Спасибо, друзья. - Тимур встал, положил трехпалую ладонь на макушку черного цилиндра и снова искоса глянул на часы. - Я рад сообщить, что такая возможность у нас есть. Она появится примерно через полчаса. В следующий раз - примерно через полтора года, точная дата будет известна лишь за сутки. Вы меня простите, что я не смогу объяснить подробностей - мне пришлось бы рассказать много такого, чего вам не надо знать для вашей же безопасности.
Тимур снова обвел нас взглядом. Мы молчали - "Fire Mission" приучает к военной дисциплине, когда Бригадир объясняет задачу. Тимур продолжил:
- Через полчаса прямо из бункера мы попадем в точку бывшей реальности - Германию начала тридцатых годов. Наша цель - Карл Отто. Миссия точно рассчитана и спланирована - я потратил на это два года. Сколько бы не длились все части миссии - час, два, сутки - когда мы ее выполним, вернемся в бункер в тот же миг, когда ушли.
Мы переглянулись с Пашкой. Тимур продолжал:
- Я не предлагаю поверить мне на слово и не предлагаю задавать вопросы - у нас слишком мало времени даже на инструктаж и снаряжение. - Тимур указал трехпалой рукой на Пашкин пуховик. - Кстати, оставишь пуховик, там будет жарко. Главное: я не обещаю, что наша миссия что-то изменит в реальном мире потому что не знаю, насколько реальны миры, куда мы отправимся. Но подчеркиваю: эта миссия - не игровая. Я спланировал и продумал ее во всех подробностях, но если вы сломаете ногу - вы ее сломаете на самом деле. Ясно? Я собрал бригаду лучших бойцов русского сектора, но эта миссия добровольная. Мы не получим за это ничего. Даже благодарности человечества - об этом никто никогда не узнает. Понятно? Нам представилась такая возможность, и мы это делаем потому, что наше дело правое. Кто не готов идти - тот останется здесь. Сейчас я принесу снаряжение, а вы подумайте над моими словами.
- Лично я ни разу не держал в руках настоящего оружия, - пробормотал Пашка.
Я тоже хотел это сказать, но стеснялся.
- Брось, - Тимур поморщился и взмахнул трехпалой рукой. - Я покажу, как им пользоваться, там нет ничего сложного. Я знал людей, которые годами держали в руках автомат, а в реальном бою он у них падал из рук. И знал людей, которые брали ствол впервые в жизни и били точно в цель. Я полтора года наблюдал, как кто из вас проходит "Fire Mission". У нас были разные ситуации. Вы трое - умелые бойцы, не трусы, и никогда не предадите. А вместе мы - слаженная бригада.
Пашка польщенно шевельнул мохнатыми бровями.
- А вот фотоаппарат придется оставить здесь, - вдруг сказал Тимур.
- Это еще почему? - вскинулся Пашка. - Я без фотика никуда!
- Нет, - жестко сказал Тимур. - Извини, брат. Нет. Потом поймешь.
Он вышел и тихо прикрыл дверь.
Я посмотрел на Анку. Она глядела в пространство, поджав губы, и по лицу было неясно, о чем она думает. Тогда я уставился на пульт. Железо как железо - старый военный прибор серийного выпуска, пульт кондовых ручек и тумблеров, круглый экран с насечкой, напоминающей прицел винтовки. А вот громоздкий цилиндр - штука странная.
Пашка тем временем проворно встал и присел у компа на корточки, словно боясь трогать стул Бригадира. Нажал кнопку, и на экране снова появился тот самый отвратительный снимок.
- Кончай смаковать, - сказала Анка. - Убери.
- Действительно, убери, - поддержал я, - чего ты, в самом деле?