Второй младшенький, со свернутой шеей, будто прилег вздремнуть, да в духоте разметался. Оказывается, брезентовые штаны он подвязывал обрывком бельевой веревки. Тоненькая черная струйка змейкой выползала из уголка рта и затекала под воротник фуфайки. Даже с такой дистанции Герасим чуял идущий от трупа приторный бомжевый запах.
- Кто свободен от крайностей? - стараясь говорить рассудительно, тем не менее стал лихорадочно лапать стол рукой в поисках ритуального ножа слепой. Вторую руку с вывихнутыми пальцами он бесславно прижимал к груди. Теперь слепой, потому что ранее он воистину видел, и глазами ему служили братья. Как видел - и Самантабхарда не смог бы объяснить. - Только исполнение мудрости и просветление препятствуют крайностям. Оставь мне жизнь, и я… - кожа на лице слепца стала чифирного оттенка.
Герасим чуть не засмеялся, все произошло слишком быстро, и нервное напряжение только-только начало отпускать мышцы. Герасим Варламович чуть не засмеялся злым надтреснутым мстительным смехом:
- Нет, последний брат Жах. Если у тебя нет глаз, ты не умеешь плакать. Если ты не умеешь плакать, как я узнаю, что ты не врешь?
Легко поймав безглазого за липкие, сбившиеся в грязные сосульки волосы, Черный Колдун с натугой ударил врага лбом об стол, чтоб лишить сознания. Потом расколол рядом водочную бутылку так, что льдинки стекла и водочные брызги запрыгали по газетным строчкам, и перерезал розочкой последнему Жаху сонную артерию, не забыв прошептать подлинное имя оттризненного, дабы тот после не ожил.
И, брезгливо вытирая ладонь о пальто, словно пальцем задавил клопа, прошипел вместо прощания:
- Старые кости некрополь не портят, а все остальное от Диявола. Аминь! - и посмотрел, не подмигнет ли вытатуированный демон. Тот не подмигнул.
- Уважаемые пассажиры, - завибрировал сквозь стены далеким комариным писком знакомый всем пассажирам метрополитена женский голос, - Метрополитен является источником повышенной опасности и требует серьезной ответственности. Только в октябре травмы различной степени сложности получили двадцать пять пассажиров. Убедительная просьба не ставить ноги близко к подвижным частям балюстрады, не совать пальцы под поручни…
ФРАГМЕНТ 16 ГЕКСАГРАММА ШИ ХО "СТИСНУТЫЕ ЗУБЫ" ВЫРВЕШЬ МЯСО, ПРИСОХШЕЕ К КОСТИ
Среда. День поминовения православных воинов, на поле брани убиенных. День постный. Восход Солнца - 7.50, закат - 16.34. Для Дев день связан с не всегда успешной концентрацией усилий на собственных целях. Рыбам рекомендуется серьезно изменить прежние планы с учетом прошлых ошибок. Несчастливое число дня - 43. В этот день если, не благославясь, пойдешь, наступая на следы человека, шагающего впереди, то отнимешь у этого человека часть силы. Утром, до рассвета, чтобы ворон не успел выкупать своих птенцов, следует положить под угол скатерти горсть соли, тогда всякое колдовство, посредством иорданской воды направленное против вас, станет бессильно.
Ветер пригнал с Балтики беременные первым снегом тучи цвета беспородных голубей. Снежная крупа барабанила в окна, стены, двери, спину. Снежная крупа засевала лобовые стекла автомобилей, забивалась в трещины асфальта, колола незащищенные лица и руки.
- И вот еще что, - попридержал Максим Максимыч за локоть Светлану, сунул свободную руку себе под утлый плащик и вручил спутнице замусоленный обмятый по углам почтовый конверт.
За ближайшей лимонной витриной лимонная продавщица отмеривала лимонную пальтовую ткань. Из выхода метро "Лиговский проспект" поток сопревшего воздуха выметал лепестки роз - там держали оборону торговки цветами. Темнело на глазах. Налетевший порыв ветра чуть не отнял бумажный прямоугольник. Девушка остановилась в бирюзовом конусе фонаря, повертела невскрытый конверт в руках, уворачиваясь от ветра, еле разобрала каракули адреса. Письмо было отправлено никак не ей, да и адрес отправителя ясности не привносил: "Астрахань, ул. Менделеева 155/93…"
Глядя под ноги, наверное, чтоб не вступить в нашпигованную снежной кашей рвущуюся из берегов лужу, расстреливаемый снежной крупой Максимыч процедил:
- Откроете, если совсем уж худо будет, - обогнул Свету и пошел вперед, придерживая синей от холода рукой жалкую кепку, - Да! - вдруг остановился он и дополнил инструкцию через плечо. - От Герасима берегите конверт! Не дай Бог, увидит!..
* * *
…Стас, облокотившись на стойку, ждал, когда дородный кочан капусты окажется изрублен в лапшу, и мадам за стойкой повернется к залу передом, а к плите задом. Не разглядывать же подвешенную на стене чашу дервиша из кокосового ореха, выдаваемую здесь за деталь интерьера Шао-Линя - и, от нечего делать, антиквар подслушивал треп за ближайшим столиком:
- … Помнишь Ваську и Морозова с параллельного, вместе всюду шарились? Так вот, оказались гомики. Их в "Шестьдесят девять" видели целующимися взасос, - сообщил кавалер спутнице.
- Ну и как, свадьба будет? - очень серьезно поинтересовалась спутница. Клиенты с русским гражданством были в этом на четыре столика заведении большой редкостью. Вроде розовых пресноводных дельфинов в коллекциях океанариумов. Русские не находили кайфа в том, что блюда готовятся прилюдно.
- Ой, Стасик! Здравствуй, дорогой, - наконец попал антиквар в фокус искусственно удлиненных карандашом лучистых глаз. Колобкообразное лицо мадам покрывал надежный слой белил с румянами. Голову как бы насквозь протыкала огромная покрытая сусальным золотом вязальная спица. Узри этот прикид настоящие китайцы, устроили бы Культурную Революцию дирекции отеля.
- Здравствуйте… - Стас чуть не назвал клиентку "тетушка Фейхуа", но вовремя поправился, - …Раиса Федоровна. Я вам принес то, что вы заказывали, - Стас галантно сымитировал поцелуй в пахнущую баклажанами и укропом лоснящуюся ладошку.
- Ой, не знаю, не знаю, Стасик! - не заботясь об ушах прочих посетителей, громогласно запричитала тетушка Фейхуа. - Представляешь, елки-блин, меня сегодня вынудили готовить мясо! - и без меры вытряхнула соли на плавящуюся по плоскости бесконечной сковороды капусту.
Если бы не молочно-голубая керамика Сарай-берке и тканые картины по шелку в технике "кэсы", напоминающие аппликации из гербария, это заведение выглядело бы менее претенциозно и фальшиво. Если бы господу Богу было угодно, чтобы Стерлигов выбрал другую профессию, он бы сперва свел Стаса не с другими клиентами, а с тетушкой Фейхуа. Борясь с реальной угрозой утонуть в обсуждении кулинарных воззрений, антиквар повторил:
- Я принес ваш камень. В "Откровениях" Иоанна Богослова…
- Нет, Стасик, блин-компот, ты не осознал. Меня - коренного вегетарианца - заставили делать УТКУ ПО ПЕКИНСКИ! - тетушка Фейхуа схватилась за нож, в полуобороте досыпала тархуна и с усилием, словно занималась резьбой по дереву, стала перемешивать ножом шкворчащее блюдо. - А я еще, такая дура, хотела экстрасенса позвать, чтобы он пищу положительной энергией заряжал постоянным клиентам! - мадам плеснула на сковороду оливкового масла с видом, будто подливает цикуту Генриху Наваррскому по приказу королевы Валуа. Мадам Фейхуа обладала характером ненормативным и ненормированным, как рабочий день.
Стас придумал красивую фразу: "Однажды в этот китайский ресторанчик зашел инспектор санэпидемстанции, и никто не видел, как он вышел. А котлеты неделю имели странный привкус". Но не произнес вслух.
- У тебя есть в жизни мечта? - спросила русскоязычная спутница кавалера за ближайшим столиком.
- Да. Я мечтаю дать бутылкой шампанского по голове вышибале из бара "Наследие", - поедая, как улитка, гарнирные виноградные листья с блюда, открылся кавалер.
- А Тома Васильевна у себя? - применил Стас запрещенный прием.
- Ты кому камень приволок: мне или ей? - собралась обидеться Раиса Федоровна.
- И вам принес, и ей принес, - дипломатично ответил продавец.
- Ну-ка покажи ее фрикадельку! - сдвинула жирно прорисованные брови дама за стойкой. По заштукатуренным щекам пошли трещины, и спица в голове против правды изогнулась обоими концами вверх, как антенны у инопланетянина. Из-за бедра мадам поплыл дух пересоленной горелой капусты с тархуном.
- То, что я Томе Васильевне принес, вам по Зодиаку не фурычит. Водолеям полагается носить королевский сапфир глубокого синего цвета. А для Томы Васильевны я припас желтый берилл.
- Ты показывай-показывай, блин-малина, я сама взрослая решать! - протянутая рука зашевелила пальчиками, как опрокинувшийся на спину паучок лапками.
Стас, не страдающий арахнофилией, вздохнул и полез в карман. Но тут в зал целенаправленным веским шагом, наклонив двухметровое тело вперед и задевая столики полами распахнутого тяжелого пальто, внедрился Герасим Варламович. Черный смокинг и белоснежная отливающая синевой сорочка в сочетании с лопатообразной бородой произвела фурор среди ужинающих иностранцев. Полыхнула бесцеремонная фотовспышка. Варикозная старуха, лопоча по-норвежски, затормошила соседа, увлекшегося салатом из побегов бамбука, дескать, посмотри на "настоящего русского"!
Правая рука, как неживая, продолжала болтаться вместе с рукавом, когда Передерий остановился. Палец левой руки согнулся крючком и поманил антиквара:
- Станислав! - еще громче, чем до этого Раиса Федоровна, бабахнул Герасим Варламович. - Давай на выход. Началось!
Если бы в свое время господь Бог настоял, чтобы Стерлигов избрал другую профессию, у Стаса сейчас наблюдалось бы гораздо более прекрасное настроение. Кое-кто из посетителей даже привстал с места. Тетушка Фейхуа вцепилась в прилавок, словно его из-под нее собирались реквизировать. Новенькие, вставленные в стоматологической фирме "Меди" фарфоровые зубки хищно клацнули. Но шоу продолжения не получило, потому что Стас покорно исчез с двухметровым бородачом.
- А еще в смокинге! - только и воскликнула тетушка Фейхуа…
* * *
…Зоенька достала из сумочки зеркальце и пудреницу, и тут звонкой трелью залился телефон. Зоенька недовольно поморщилась, словно порвала колготки, без спешки обратно убрала в сумочку пудреницу и зеркальце, и уж потом подняла трубку:
- Алло, агентство по подбору персонала…
- Петя, Павел или Илья по коридору не шатаются!? - зло ожила трубка знакомым, как стихи из букваря, голосом Максимыча.
- Никого нет! - зачем-то вскочила Зоенька со стула и нечаянно задела вазу с цветами. Ловя вазу, задела незакрытую на молнию сумочку. Сумочка шлепнулась на пол, и из нее выехало треснувшее пополам зеркальце. Лучше бы Зоенька колготки порвала.
- Вешайся! - зло приказала трубка голосом Максимыча.
- Что случилось?! - Зоенька в страхе приложила свободную руку к пышной груди, как кающаяся Магдалина. Ее невидящий взгляд заскользил по пупыристым еврообоям, через зарамленную шпаргалку "Как заполнять резюме" и стенд с перечнем вакансий к потолку.
- В смысле трубку вешай! - приказал телефон и перешел на короткие тревожные гудки.
Вернувший телефонную трубку сонно медитирующему вахтеру Максимыч с ненавистью посмотрел на ждущие его ступени лестничных пролетов, закусил губу и ринулся вперед, туда, где на секретных площадях лоботрясничали его орлы.
В дежурке был выключен свет. По телеку "ОРТ" давало копполовского "Дракулу Брема Стокера", и пропустить такое удовольствие исаявцы не могли себе позволить.
- Добро пожаловать в мой дом. Входите по доброй воле и поделитесь радостью души, - обнадеживающе предложил Дракула с экрана. Паша и Илья прыснули, зажимая кулаками носы, чтобы не заржать во всю мочь. Петя не понял юмора.
Исаявцы сидели за тесно сдвинутыми столами. Огрызок яблока морщился в черепе-пепельнице. Пузатая реторта остывала на дюралевом лабораторном столе. Из отгороженного черной портьерой угла серьезно воняло фотохимией. А над головами на протянутой от книжного стеллажа к видеоархиву проволоке сохли фотографии. Может быть для остальных это была Черная Месса на подпольной мандрагоре в Сертолово, с точки же зрения Пети фотограф нащелкал обыкновенную порнуху, и разглядывать фотографии при сотоварищах Петя стеснялся.
Глянец фотографий пускал по дежурке лунных зайчиков - блики копполовских стараний. Когда горящая свеча вместо воска плавилась экранизированной кровью, когда у Дракулы на ладонях обнаружилась рыжая шерсть, старшие исаявцы еще кое-как держались. Но когда Дракула важно произнес:
- Вы извините меня за то, что не разделяю с вами трапезу. Я уже отужинал и совсем не пью, - Илья согнулся на стуле, мелко-мелко тряся пепельными патлами, а Паша запрокинул голову и залился неудержимым гортанным гоготом. И прервался, только расслышав подозрительный шумок из коридора.
Одним мановением руки нажались необходимые кнопки на дистанционнике, и вместо черно-красного, как горящая бумага, неба Пенсильвании по телеку объявились мутные размытые, будто снимали под водой, кадры видео. В правом нижнем углу экрана замельтешили электронные цифры, уточняющие время и дату оперативной съемки. А центр экрана заполонила фигура корчащегося лежа человека.
Сначала показалось, что человек умирает (Обеспокоивший Хомяка звук шагов приближался по коридору). Потом, несмотря на отвратительное качество изображения и нетвердую руку оператора, стало ясно, что неизвестный на экране усыпать не собирается. Стало ясно, что он превращается в мотылька. Ороговевшая кожа полопалась и отваливалась пластами. Из под нее показалось новое членящееся на сегменты тело со свернутым хоботком.
И тут распахнувшаяся дверь ослепила зрителей люминисцентным огнем. Тяжело сопящий в ноздри Максимыч из-под козырька позорной кепки пронзительно уставился на экран, на расправляющего влажные крылья человечка-насекомого, окинул свое воинство лихим, почти безумным взором. И заорал, как смертельно раненый:
- По полной боевой выкладке! Через две минуты в машине! Армагеддон!!! - и от этого вопля чуть не сработал подвешенный на стене у входа огнетушитель.
Как Петя ни спешил, он оказался последним, выметающимся из дежурки. И последним, заскочившим в комнату напротив дежурки, где в опечатанных выкрашенных в болотный цвет ящиках хранилось оружие. Все смешалось в голове Петра: читанный намедни новый неканонический перевод Библии, слышанные давеча фонограммы христианских молитв и вызубренные правила голосовой вибрации раскрытия чакр. Сердце отбивало бешеный ритм: "…Армагеддон, Армагеддон, Армагеддон..!"
Петя рванул шоколадно-сургучную печать с персонального ящика. Она будто проскользнула сквозь пальцы, будто не печать, а чудо-змея с коралловыми рогами. Он вспомнил, что необходимо прошептать пароль. Пропищал его фальцетом, ведь подлое горло перехватил неожиданный и постыдный спазм. "…Армагеддон, Армагеддон, Армагеддон..!". Но тем не менее на второй попытке все у стажера получилось. И, шмякнув тянущий на две зарплаты пиджак об пол, стажер нырнул в невесомый, но громоздкий и неудобный бронеэзотерический жилет.
"…Армагеддон, Армагеддон, Армагеддон..!". И опять Петя оказался последним, потому что Паша уже кормил вороненую обойму уставного "макарова" серебряными тупорылыми патронами, а Илья ширял в вену противоглазоотводящую сыворотку. Эх, один раз живем в этом воплощении! Любить - так валькирию, водворять - так Царство Небесное на Земле! "…Армагеддон!!!..".
Петя наспех облизал пересохшие губы, ввернулся в подцепленный с пола пиджак и сунул под ремень родной "макаров", где в нарушение устава обойма уже была запрессована боевыми патронами - маленькая салажья хитрость. А Паша уже навешивал на шею один за другим амулеты. Зуб росомахи от лихорадки-стрекозы, оспы-жабы и кори-ежика. Кроличью лапку, чтобы за спиной от молнии нечисть не спряталась. Куриного бога против мыши, съевшей с пасхального стола и превратившейся в летучую. Бусы из жемчуга вперемешку с гремучей медной монетой, чтобы мавка лесная не заставила целоваться через сплетенный из вербы венок. "Все остальное от Диавола! А Илья, перепоясавшись ниткой, сученной в обратную сторону, и ниткой из савана мертвеца, распихивал по карманам мешочки и черепаховые коробочки с духоверным зельем: одолень-цвет, чинь-чинь-травку, сор из муравьиной кучи, который сильнее можжевельника.
И хотя Пете по статусу еще подобное оружие не полагалось, и его боекомплект насчитывал вдвое меньше единиц снаряжения, стажер последним застегнул на шее бронеошейник, он последним водрузил на нос зеркальные очки, он последним пришпилил на грудь антисглазовый жетон. Он последним выскочил из оружейки, зажав в потном кулаке одноразовый шприц - уколется по пути.
А в коридоре уже маячила бежевая спина торопящегося Максимыча:
- Это федеральная операция! - орал Максимыч в черный пенал рации. - Повторяю, это федеральная операция! Мой допуск - "Отче наш"! Общий пароль "Фиеста"! На внутренние сигналы охраны приказываю не реагировать. Движение патрульных машин в радиусе полкилометра приказываю отменить!.. - и на плече Максимыча гарцевала чужая, отчлененная по запястье, но живая, черная, будто вывалявшаяся в золе, рука…