Скорпиус вздохнул и решил не спорить. Спорить, когда нет четкого знания целей, он не умел. Проскользнув в спальню, Альбус подошел к своей кровати. Никого из однокурсников не было. Они сидели в гостиной вместе со старшими и слушали, как Угхарт призывает всех к послушанию и обрушивает проклятья на головы пропавших, ведь баллы с факультета точно будут сняты. Выдвинув большую коробку из-под сладостей, что притащил с собой еще из дома, он уютно устроил в ней дракона, снова оставив ему свой свитер в качество подстилки. После чего задвинул коробку обратно подальше к стене, удостоверившись, что согревшийся питомец уснул. - Пойдем, - коротко сказал он и снова накинул на них мантию-невидимку. Выйдя из подземелий, ребята снова вернулись к главному входу, и Альбус, стянув невесомую материю, сказал: - Теперь все. Можно и идти. Ощущая накатывающие приступы ярости, Малфой молча двинулся за ним. В коридоре их сразу же заметил Джеймс. - Ал! – вскрикнул он, абсолютно проигнорировав Скорпиуса. - Куда ты делся? – в голосе брата было столько обиды, что Альбус даже устыдился. Совсем немного. - Я... мне… короче… Про папу что-нибудь известно? – спросил Альбус, переводя тему. Джеймс опустил глаза и покачал головой. Ничего, кроме обеденного выпуска "Пророка" не было. Да и откуда взяться новостям, если весь Хогвартс занят поисками пропавших слизеринцев? - Джим, ты извини, мы пойдем, ладно? – протараторил Альбус, обходя Джеймса, вплотную прислонившись к стене. - Ты почему такой грязный? – подозрительно спросил брат. - Ты что, дрался? С ним? – короткий презрительный кивок в сторону Скорпиуса показал, что Малфоя Джеймс все-таки заметил. - Нет, – ответил Альбус, - упал. - Ага, – сказал Джеймс, - ну, ладно, пока, - и умчался вверх по лестнице. Когда Скорпиус и Альбус, абсолютно вымотанные событиями сегодняшнего дня, вошли в гостиную своего факультета, то встретились с толпой гневных слизеринцев, сверкающие глаза которых говорили о том, что нарушителям спокойствия не поздоровится. - Э… привет? – в наступившей мрачной тишине проговорил Поттер. Чем закончилась бы данная сцена, Альбусу узнать не удалось ввиду того, что за спиной Скорпиуса показался Джеймс и с видимым удовольствием проговорил: - Студентов Слизерина Поттера и Малфоя вызывает директор Макгонагалл в свой кабинет. Немедленно, - добавил он, довольно осклабившись. - Брысь! – прошипел Скорпиус. - А не то я тебя внутрь затащу, - усмехнулся он, заметив, как нездорово побледнел гриффиндорец, видимо, представив себя в компании разъяренных слизеринцев. - Господа, - важно проговорил Малфой, - я думаю, мы разрешим все наши разногласия очень скоро. А сейчас нам пора. Пошли, Поттер, - прошептал он, дернув окаменевшего Альбуса за рукав. В директорском кабинете было холодно. Из распахнутого нараспашку окна залетали редкие снежинки. В кресле в нарочито небрежной позе застыл отец Скорпиуса. Директор восседала а столом и молча смотрела на вошедших слизеринцев, думая, как же похож Альбус на Поттера-старшего. Не только внешне, хотя сходство просто поразительное, а способностью постоянно попадать в истории. Вот только у Гарри Поттера рядом всегда были верные друзья, а у Альбуса только Скорпиус Малфой, в преданности которого Макгонагалл сильно сомневалась, хоть и корила себя в предвзятости. Уж слишком живые воспоминания оставил после себя Драко Малфой в этой школе. - Я вас оставлю, - хмыкнул Малфой-старший, даже не взглянув на сына, но зато окинув прожигающим взглядом Альбуса. Альбус зябко повел плечами никак не отреагировав. Без свитера было холодно.
- Молодые люди, - скрипуче произнесла профессор, - потрудитесь объяснить, где вы пропадали. Альбус молча изучал пол директорского кабинета, и Скорпиус понял, что говорить придется ему, если он не хочет, чтобы их сейчас же выкинули отсюда, оштрафовав факультет на сотню-другую баллов.
- Госпожа директор, - вежливо начал он, - дело в том, что Альбус в расстроенных чувствах покинул территорию Хогвартса, а я вызвался помочь ему преодолеть всю моральную тяжесть, свалившуюся на эти хрупкие плечи.
- Что? – губы Макгонагалл непроизвольно задергались, она еле сдерживала улыбку. - В любом случае, мальчики, вы нарушили сразу несколько школьных правил, и мне придется вас наказать.
- Да, профессор, - подал голос Поттер-младший, вычерчивая рисунок носком ботинка на цветном мраморе пола.
- Мистер Малфой, вас ждет отец. Он хочет с вами поговорить. А вы, мистер Поттер, свободны в силу сложившихся обстоятельств. Пока свободны. Взыскание будет назначено завтра же. А пока пятьдесят баллов со Слизерина. Всего доброго.
- Как пятьдесят? – побледневшими губами прошептал Поттер. - Не надо... – прибавил он тихо, представляя, что сейчас творится в гостиной Слизерина, где все студенты наблюдают, как из их чаши исчезают с таким трудом набранные изумруды.
- Это не вам решать, мистер Поттер, - строго сказала профессор Макгонагалл. - Я понимаю, что сейчас это жестоко. Но у меня нет выбора. Если все студенты начнут сбегать, куда и когда им вздумается, то случится что-нибудь непоправимое. Я уверена только в защите Хогвартса, а значит, должна пресечь все попытки его покинуть.
- До свидания, профессор, - проговорил Скорпиус вроде бы вежливо. Но Макгонагалл слишком хорошо знала фирменную усмешку Малфоев и вздрогнула, увидев ее на губах Малфоя-младшего. Точь-в-точь Драко в детстве. Нет.. все-таки зря шляпа распределила Поттера на Слизерин… Зря…
В коридоре, из тени навстречу мальчикам вышел Малфой –старший.
- Отец… - невольно попятился Скорпиус. - Добрый день, мистер Малфой, - Поттер говорил спокойно, но все-таки нервничал. Из-за Скорпиуса.
Мистер Малфой внимательно осмотрел обоих слизеринцев с головы до ног, и жестом приказал следовать за собой. Скорпиус пошел послушно, смотря себе под ноги, а Альбус в нерешительности остановился. Как понимать мистера Малфоя – ему тоже идти или это касается только Скорпиуса?
- Мистер Поттер, - прервал его размышления язвительный голос, - вас это тоже касается. Внутри маленького Поттера все взбунтовалось, его личное нечто снова вырвалось на свободу:
- И с чего бы я должен за вами идти? Вы мне не отец!
- Не отец, - согласился Малфой, изучая злые слезинки, ползущие по щекам Альбуса. - Но отец твой сейчас валяется при смерти, а ты, – он скривил губы, - снова вовлек моего сына в неприятности.
"Знал бы ты, папа, в какие…" - подумал про себя Скорпиус, недоверчиво косясь на Альбуса, словно не понимая, как можно перечить, когда на тебя пристально смотрят эти холодные серые глаза, которые, кажется, все знают о твоей душе и твоих страхах. И тут Альбус осознал, что его отец действительно при смерти. Что он сам здесь, а папа – там. Стало очень плохо. Слезы катились и катились по щекам. Он прислонился к каменной стене и закрыл глаза.
- Скорпиус, - властно произнес Малфой-старший и пошел в одном ему известном направлении. Скорпиус последовал за ним. Отец вышел на улицу под снег, во внутренний двор замка.
- Я волновался за тебя, - сказал он тихо.
- Знаю, - прошептал Скорпиус. Снежинки кружились медленно и оседали невесомыми пушинками на светлых волосах Малфоев. Скорпиус молчал. Молчал и Драко, погрузившийся в свои мысли. - Зачем ты ушел из Хогвартса? – вопрос прозвучал глухо, словно Драко знал ответ, но считал нужным спросить. Скорпиус молчал. - За ним, да? Ты поперся за мелким Поттером, так? – в голосе отца была горечь, едкая и язвительная словно кислота. Она прожигала насквозь, и Скорпиус поднял глаза, удивившись тону отца. - Так, - ответил он твердо, - я пошел за Поттером. - Но почему?.. – прошептал Малфой-старший. - Почему, Скорпиус? - Он – мой друг, – просто ответил тот. - Дружбы нет, Скорпи, – Драко облокотился на перила небольшой террасы, которую стремительно засыпал снег. - Есть, - выдохнул маленький Малфой, - это ты так думаешь. Ты приучил меня к одиночеству. А я... Я не хочу быть один! - Придется, - сухо ответил Малфой-старший, - придется. У сына Пожирателя не может быть друзей, - проинформировал он, смотря в небо. - И пусть Поттер еще не понимает этого. Поймет. Потом. И тебе будет больнее. - Отец… - начал он, и вдруг замолчал. Подошел, обнял его за ссутуленные плечи. Уткнулся носом куда-то в спину, ниже лопаток. - Пап, ты прости меня, ладно? Я не буду больше сбегать, – сквозь черную мантию голос звучал глухо. - Не будешь… - Драко повернулся, неловко опустив руки, он не знал, как реагировать на такие проявления нежности. Просто не знал. Их разговоры отец-сын всегда были строгими, выдержанными. Он думал, что подготовил своего сына к жизни в Хогвартсе, подготовил его к плевкам в спину за его, Драко, прошлое. Оказалось, он не подготовил его к самому главному. К недоразумению по фамилии Поттер. А если Поттер появляется в жизни Малфоя – то это сродни стихийному бедствию. Это Драко Малфой знал по собственному опыту.
Глава 4
- Драко, ну же… Смотри внимательно… Голос тетки, Беллатрисы Лейстрандж, змеей скользит прямо в сердце. Она безумна. Она абсолютно и бесповоротно безумна. Мне же дико холодно и страшно. В этом проклятом месте, которое я уже не могу назвать домом, всегда промозгло, всегда холодно. Склеп. Такой же ледяной и мрачный. Когда менор перестал быть для меня домом? Я точно знаю. Когда Лорд появился здесь. Когда за ним, шипя, вползла огромная змея. Я стал ненавидеть этот дом, когда сидел за столом среди Пожирателей и смотрел на своего бывшего профессора по маггловедению. И пусть я ненавидел этот предмет, и пусть я всегда был уверен в правильности суждений моего отца о грязнокровках. Все равно. Я возненавидел свой дом, где отныне поселилась сама смерть. Страшно. Я никогда не отличался ни смелостью, ни храбростью. А теперь вся моя жизнь – сплошной страх. И когда я увидел эти зеленые глаза на уродливом, распухшем лице, то испытал почти первобытный ужас. Никто и никогда не узнает о том, что я начал верить в победу Золотого мальчика. Я хотел, чтобы все закончилось. Чтобы эта тварь исчезла из моего дома. А теперь моя надежда сидела передо мной, и вы еще спрашиваете, узнаю ли я его? Разве можно не узнать эти глаза? Я слишком хорошо изучил их за эти шесть лет. Слишком. Они чистого, прозрачно-зеленого цвета, темней по краям, а если вглядываться подольше, то легко можно рассмотреть золотые крапинки у самого зрачка, мелкие, словно песчинки, именно они виновники такого наивного и солнечного выражения глаз Поттера. В этом я уверен. Я смотрю на него, как удав на кролика. Отец кладет мне руку на плечо и шепчет что-то о том, что Лорд нам все простит... О, да я провинился, отец. Я не смог стать убийцей. Я – твоя жалкая тень. Твоя неудавшаяся копия, Люциус Малфой. Он забрал наш дом, нашу честь и право на свободу, заклеймил, будто своих овец, а я теперь должен отдать ему право смотреть в эти глаза? Я слишком боюсь. Прости. - Что у него с лицом? – это все, что я способен из себя выдавить, лихорадочно соображая, что же делать. Предать этот взгляд… нет, не смогу, и не просите. - Да, что у него с лицом? – истерично смеется Лейстрандж, и мне становится физически плохо. Тошнота подкатывает к самому горлу. - Нет. Не уверен, - говорю я, рассматривая уродское лицо, в котором легко угадать знакомые черты. Они что, все слепые что ли… - Смотри, Драко, - обманчиво ласково произносит Беллатриса, - смотри, а там? Это же грязнокровка Грейнджер и ее рыжий дружок? Ну, конечно, это грязнокровка с нищебродом. На них и чар-то никаких нет. Это они, а это чучело под моими ногами – Поттер. - Не уверен, - сдавленно говорю я, думая только о том, что меня вот-вот стошнит от страха. Если я еще раз пронаблюдаю чье-нибудь убийство, то стану не лучше дементора. Кажется, Беллатриса готова взвыть от разочарования. Она-то думала, что преподнесет Повелителю Поттера и продемонстрирует свои нежные чувства к этому змееподобному. Как же противно… Меня все-таки выворачивает в углу гостиной, и, подняв голову, я понимаю, что пленников увели. Осталась только Грейнджер. Ну, конечно, Беллатриса не упустит шанс помучить грязнокровку. - Круцио! – хохочет она, и Грейнджер выворачивает наизнанку, она кричит дико и надрывно. Крик эхом прокатывается по поместью. И я корчусь в своем углу, вспоминая, как невыносимая боль выкручивала мои суставы. Наверное, в тот день я сошел с ума. Меня сломали. Поломанная кукла, которая никому уже не нужна. Еще крик. Замираю, скрючившись на полу. Интересно, а Поттер слышит, как вопит его подружка? Тебе больно за нее, Поттер? Больно?! Ты знаешь, что такое смерть, но ты понятия не имеешь, что значит боль… А я вот знаю. Но я один. У меня есть только твои глаза. Но и это у меня собираются забрать. Я помню, Поттер... я все помню. Больничное крыло, легкое невесомое касание теплых пальцев... Я не был один тогда. Но ты умрешь, а я вернусь в свою ледяную скорлупу, чтобы выживать в невыносимом одиночестве… нет… не хочу… может, меня сейчас убьет какое-нибудь шальное заклятие? Ну, пожалуйста, это же так просто. Слышу шум. Поттер и рыжий. Выбрались все-таки. Ну, кто бы сомневался. Злобное ликование заполняет душу. Теперь можно бороться. Выползаю из угла на трясущихся ногах. Беллатриса держит под прицелом Грейнджер. А я смотрю тебе прямо в глаза. Хочу запомнить. Отец хочет дотронуться до метки. Уродство.… Но не успевает. На нашей люстре, красивой, что когда-то дарила свет и причудливые, сказочные тени на стенах гостиной, раскачивается наш, то есть уже не наш, конечно... домовик Добби. Дальше все как в тумане. Люстра падает, С Поттера сползают остатки магии, мощным экспеллиармусом он выбивает палочки из рук Беллатрисы отца, меня. Машинально подбираю, может, хоть теперь этот идиот, наконец, исчезнет отсюда живым? Но грязнокровка услужливо напоминает, и Поттер послушно вырывает все три из моих рук. Теперь его заклятья, многократно усиленные, позволяют прикрыть их отход. Беги, Поттер. Беги. А я запомню этот безумный взгляд в свою сторону. В нем не было ненависти. Только боль. Отражение моей собственной боли. Отражение одиночества. Никогда не думал, что мы так с тобой похожи, Поттер…