Мокрист прищурился. Занавеска на окне кареты шелохнулась. Потом открылась дверца. Перед ним забрезжила Надежда, величайшее из сокровищ.
- Нет, постойте, на самом деле это не было мое последнее слово, - поспешно сказал он, - э… Дайте подумать…
Из кареты вышел худощавый, похожий на клерка человек.
- Э… в общем, сейчас неплохую речь скажу… э…
Ага, теперь в происходящем появился смысл! Витинари просто хотел испугать его, вот что. Очень в его стиле, судя по тому, что Мокрист раньше слышал об этом человеке. Ну а теперь дело идет к помилованию!
- Я… э… я…
Там, внизу, клерк с трудом продирался сквозь плотную толпу.
- Не могли бы вы немного поторопиться, мистер Блестер? - сказал палач, - хорошенького понемножку, э?
- Я хочу сделать все как следует, - раздраженно сказал Мокрист, наблюдая, как клерк пытается обойти огромного тролля.
- Да, но всему же есть предел, сэр, - поторопил его палач, слегка обеспокоенный нарушением установленного этикета, - иначе вы могли бы говорить, э, целые дни напролет! Коротко и ясно, сэр, вот в чем стиль.
- Верно, верно, - сказал Блестер, - э… о, посмотрите, вы видите вон того человека? Вон он, машет вам?
Палач взглянул на клерка, который уже пробрался в первые ряды толпы.
- У меня сообщение от лорда Витинари! - прокричал клерк.
- Да! - воскликнул Мокрист.
- Он говорит, пора приступать к делу, уже давным-давно рассвело! - крикнул клерк.
- Ох, - сказал Мокрист, пожирая взглядом черную карету. У проклятого Витинари чувство юмора ничуть не лучше, чем у охранников в тюрьме.
- Давайте же, мистер Блестер, вы же не хотите, чтобы у меня были неприятности? - сказал палач, похлопав его по плечу, - всего пара слов, и все мы отправимся дальше по жизни. Исключая присутствующих, разумеется.
Ну что же, вот и настал тот самый миг. Мокрист испытал даже какое-то странное облегчение. Не нужно больше опасаться худшего, потому что худшее уже случилось и скоро все будет кончено. Охранник был прав. Все что нужно сделать в этой жизни - это вытащить ананас, сказал себе Мокрист. Он большой, колючий и шишковатый, но зато под ним могут оказаться персики. Эта теория прекрасно подходила для жизни, но сейчас казалась абсолютно бесполезной.
- В таком случае, - сказал Мокрист фон Губвиг, - я вручаю свою душу любому богу, который сможет найти ее.
- Мило, - прокомментировал палач и дернул за рычаг.
Альберт Блестер умер.
Впоследствии все согласились с тем, что он произнес отличное последнее слово.
- А, мистер Губвиг, - сказал отдаленный голос, приближаясь, - вижу, вы проснулись. И все еще живы, пока что.
Была в последнем замечании какая-то интонация, которая подсказала Мокристу, что длительность этого "пока" полностью зависит от говорящего.
Мокрист открыл глаза. Он сидел в удобном кресле. За столом напротив, слегка поджав губы и соединив перед лицом пальцы рук, сидел Хэвлок, лорд Витинари, человек, под чьим откровенно-деспотическим управлением Анк-Морпорк стал городом, в котором всем почему-то хотелось жить.
Древний животный инстинкт подсказал Мокристу, что другие люди стоят позади его удобного кресла, и что ему сразу же станет крайне неудобно, если он попытается сделать резкое движение. Но даже они не вызывали в нем такого ужаса, как этот внимательно глядящий на него худощавый человек со смешной маленькой бородкой и руками пианиста, одетый в черную мантию.
- Хотите узнать кое-что об ангелах, мистер Губвиг? - приветливо спросил Патриций, - я знаю о них два интересных факта.
Мокрист промычал что-то неразборчивое. Путей побега перед собой он не видел, а о том, чтобы обернуться, не могло быть и речи. Шея болела ужасно.
- Ах, да. Вас же повесили, - сказал Витинари, - висельное дело - точная наука. Мистер Трупер - мастер высокого класса. Толщина веревки и то, как она скользит, там ли завязать узел или здесь, связь между весом и расстоянием… о, я уверен, он мог бы целую книгу об этом написать. Вы были на волосок от смерти, как я понимаю. Только эксперт мог бы заметить, что вас повесили не до конца, а единственным экспертом в непосредственной близости был наш друг мистер Трупер. Нет, Альберт Блестер мертв, мистер Губвиг. Триста человек готовы поклясться, что видели, как он умер.
Витинари наклонился вперед.
- И, соответственно, я хочу сейчас поговорить с вами об ангелах.
Мокрист снова что-то промычал.
- Первый интересный факт об ангелах, мистер Мокрист, состоит в том, что иногда, очень редко, в какой-то момент жизни, когда человек по глупости так запутал ее, что иного выхода, кроме смерти, не остается, к нему приходит, или даже я сказал бы является ангел и предлагает ему вернуться к тому моменту, когда все пошло наперекосяк, и сделать все снова, на этот раз правильно. Мистер Мокрист, я был бы счастлив, если бы вы думали обо мне как об… ангеле.
Мокрист уставился на него. Он же чувствовал рывок веревки и хватку петли на горле! Он же видел, как накатила тьма! Он умер!
- Я предлагаю вам работу, мистер Губвиг. Альберт Блестер похоронен, но у мистера Губвига есть будущее. Очень короткое, конечно, если он будет вести себя глупо. Я предлагаю вам работу, мистер Губвиг. Работу, за зарплату. Я понимаю, что эта концепция вам мало знакома.
"Только как разновидность ада", - подумал Мокрист.
- Это работа Главного Почтмейстера Анк-Морпоркского Почтамта.
Мокрист продолжал тупо смотреть на него.
- Хочу только добавить, мистер Губвиг, что позади вас есть дверь. Если вы в любой момент нашего собеседования почувствуете желание уйти, вам достаточно просто шагнуть сквозь эту дверь, и вы больше никогда не услышите обо мне.
Мокрист мысленно поместил эти слова в раздел "очень подозрительно".
- Продолжаю: работа, мистер Губвиг, предполагает обновление и поддержку функционирования городской почтовой службы, подготовку международных отправлений, поддержание в порядке имущества Почты и так далее и тому подобное…
- А если вы воткнете мне в зад метлу, я еще и пол смогу подметать, - вдруг раздался голос. Мокрист понял, что это был его голос. У него в голове царил кавардак. Обнаружить, что загробная жизнь вот такая, стало для него настоящим шоком.
Лорд Витинари очень, очень внимательно посмотрел на него.
- Ну, если вы так настаиваете, - сказал он и повернулся к стоящему поблизости клерку, - Барабантт, вы не знаете, есть ли у нашего уборщика чулан с метлами на этом этаже?
- О, да, милорд, - ответил клерк, - могу ли я…
- Это была шутка! - взорвался Мокрист.
- Ах, извините, я не понял, - сказал Витинари, снова поворачиваясь к Мокристу, - пожалуйста, предупредите меня, если вы почувствуете потребность еще раз пошутить, хорошо?
- Послушайте, - сказал Мокрист, - я не знаю, что здесь происходит, но про доставку почты я не знаю вообще ничего!
- Мистер Мокрист, этим утром у вас не было вообще никакого опыта относительно пребывания в мертвом состоянии, но, если бы не мое вмешательство, то вы бы и с этим чрезвычайно успешно справились, - резко заметил лорд Витинари, - это прекрасная иллюстрация простой истины: не попробуешь - не узнаешь.
- Но когда вы приговорили меня…
Витинари приподнял бледную руку.
- А? - переспросил он.
Мозг Мокриста, который наконец-то осознал, что ему пора включиться в дело, взял контроль на себя:
- Э… когда вы… приговорили… Альберта Блестера…
- Неплохо. Продолжайте.
- …вы сказали, что он был прирожденным преступником, мошенником по призванию, отчаянным лжецом, извращенным криминальным гением и абсолютно не заслуживающим доверия типом!
- Вы принимаете мое предложение, мистер Губвиг? - резко спросил Витинари.
Мокрист взглянул на него.
- Извините, - сказал он, поднимаясь на ноги, - я просто хочу проверить кое-что.
Позади его кресла стояли два одетых в черное человека. Это не был какой-то особенный стильный черный цвет, скорее, это был практичный черный цвет, такую одежду одевают люди, которые не хотят чтобы на ней были заметны мелкие брызги и пятна. Они производили впечатление обычных клерков, но только до тех пор, пока не заглянешь им в глаза.
Они разошлись в стороны, когда Мокрист направился к двери, которая находилась именно там, где было обещано. Он очень осторожно открыл ее. За дверью ничего не было, в том числе пола. Как человек, который хочет досконально изучить все возможности, он вынул из кармана то что осталось от ложки и уронил вниз. Прошло немало времени, прежде чем он услышал звук падения.
Затем он вернулся и сел в свое кресло.
- Возможность свободы? - спросил он.
- Именно, - ответил лорд Витинари, - всегда есть выбор.
- Вы имеете в виду… что я могу выбрать верную смерть?
- Тем не менее, это выбор, - сказал Витинари, - или назовите это альтернативой. Видите ли, я верю в свободу, мистер Губвиг. Не многие люди на это способны, хотя и утверждают обратное. И ни одно практическое определение свободы не обойдется без свободы принимать последствия своих действий. Несомненно, это именно та свобода, на которой базируются все остальные свободы. Ну а теперь… вы беретесь за эту работу? Никто вас не узнает, я уверен. Кажется, вас никто и никогда не узнавал.
Мокрист пожал плечами.
- Ох, ну хорошо. Конечно, я согласен, как прирожденный преступник, отчаянный лжец, мошенник и абсолютно не заслуживающий доверия извращенный гений.
- Превосходно! Добро пожаловать на государственную службу! - сказал Витинари, протягивая ему руку, - я всегда гордился своей способностью нанимать именно тех людей, каких нужно. Ваш оклад составляет двадцать долларов в неделю, и, насколько я знаю, Почтмейстеру положена небольшая квартирка в здании Почтамта. Где-то там и ваша форменная шляпа. Мне понадобятся регулярные отчеты. Удачного дня.
Он опустил взгляд в свои бумаги. Потом снова поднял его.
- Вы все еще здесь, Главный Почтмейстер?
- Вот так вот просто? - спросил потрясенный Мокрист, - минуту назад меня повесили, а в следующую минуту вы уже берете меня на службу?
- Хм, посмотрим… да, думаю так и есть. Хотя, нет. Конечно же. Барабантт, выдайте мистеру Губвигу его ключи.
Клерк шагнул вперед и вручил Мокристу целую связку ключей на огромном ржавом кольце, а затем протянул ему ведомость.
- Распишитесь здесь, пожалуйста, Главный Почтмейстер, - сказал он.
"Постой минутку, - подумал Мокрист, - ведь это всего лишь один город. У него есть ворота. Он полностью окружен самыми разными направлениями для бегства. Так какая разница, что я тут понапишу?"
- Конечно, - сказал он вслух и нацарапал в ведомости свое имя.
- Ваше настоящее имя, если не трудно, - сказал лорд Витинари, не поднимая взгляда от своих бумаг, - какое имя он написал, Барабантт?
Клерк склонил голову, вглядываясь.
- Гм… Этель Змея, ваша светлость, насколько я могу разглядеть.
- Сконцентрируйтесь, мистер Губвиг, - не отрываясь от своей работы, устало сказал Витинари.
Мокрист расписался снова. В конце концов, какие это может иметь далеко идущие последствия? Хотя идти придется действительно далеко, особенно если ему не удастся найти лошадь.
- Ну вот, осталось только урегулировать вопрос с вашим надзирающим офицером, - сказал лорд Витинари, все еще погруженный в свои бумаги.
- Надзирающим офицером?
- Да. Я же не совсем идиот, мистер Губвиг. Он встретит вас перед Почтамтом через десять минут. Удачного дня.
Когда Мокрист ушел, Барабантт вежливо кашлянул и спросил:
- Вы думаете, он придет на эту встречу, милорд?
- Всегда нужно учитывать психологию субъекта, - сказал Витинари, не отрываясь от редактирования официального доклада, - я это делаю постоянно, а вы, Барабантт, к сожалению, нет. Вот почему он унес вашу ручку.
Всегда двигайся быстро. Потому что никогда не знаешь, что преследует тебя по пятам.
Десять минут спустя Мокрист фон Губвиг был уже далеко за городом. Он купил лошадь, что его немного раздражало, но скорость была сейчас важнее всего, времени у него хватило только на то чтобы забежать в один из своих тайников, схватить припрятанный там на крайний случай пояс с деньгами и купить старую клячу в "Купи-коробочке", что в платных конюшнях Хобсона. По крайней мере, покупка имела перед кражей то преимущество, что раздраженный горожанин не побежит жаловаться в Стражу.
Никто не задержал его. Никто не обратил на него внимания; собственно, так было всегда. Городские ворота, разумеется, были широко распахнуты. Перед ним раскинулись равнины, открывающие массу возможностей. А уж превращать ничто в кое-что к своей выгоде он был великий мастер. Например, в первом же попавшемся на пути маленьком городке он поколдовал над своей старой клячей с помощью кое-каких ингредиентов и приемов, после чего ее цена повысилась в два раза, по крайней мере, на ближайшие двадцать минут, если раньше не пойдет дождь. Двадцать минут было как раз достаточно, чтобы продать ее и купить лошадь получше за цену немного меньше ее реальной стоимости. Он повторит этот трюк в следующем городке и в ближайшие три, максимум четыре дня у него будет действительно стоящий конь.
Но все это был мелкий побочный бизнес, просто чтобы не терять сноровку. У него было три кольца с почти настоящими брильянтами, зашитых в подкладку его куртки; одно с совсем настоящим в секретном кармашке на рукаве; и почти совсем золотой доллар, хитро запрятанный в воротник. Для него это были рабочие инструменты, как пила и молоток для плотника. Весьма примитивные инструменты, надо признать, но с ними он был снова в деле.
Есть поговорка: "Нельзя обмануть честного человека", ее чаще всего повторяют люди, которые имеют неплохой доход, обманывая честных людей. В любом случае, Мокрист никогда не делал этого преднамеренно. Обманутый честный человек имеет тенденцию бежать с жалобами в местную Стражу, которую в наши дни стало совсем непросто подкупить. Обманывать нечестных людей гораздо безопаснее и в некотором роде представляет больше спортивного интереса. И, конечно же, играет свою роль то, что их очень много вокруг. Почти не приходится выбирать.
Через полчаса после прибытия в городок Хэпли, из которого большой город выглядел всего лишь как столб дыма на горизонте, он уже сидел около местной гостиницы, очень грустный, с брильянтовым кольцом ценой не меньше ста долларов в руках и острой необходимостью как можно скорее попасть домой в Колению, где его бедная престарелая матушка помирала от Мошкробов. Одиннадцатью минутами позже он уже терпеливо стоял около ювелирной лавки, внутри которой ювелир объяснял добросердечному горожанину, что колечко, которое приезжий готов продать за двадцать долларов на самом деле стоит семьдесят пять (даже ювелирам надо на что-то жить). А через тридцать пять минут после этого он уже скакал прочь на хорошей лошади с пятью долларами в кармане, оставив позади злорадствующего добросердечного горожанина, который, несмотря на то что он был достаточно сообразителен, чтобы внимательно следить за руками Мокриста, скоро должен был отправиться к ювелиру и попытаться продать ему за семьдесят пять долларов блестящее бронзовое колечко со стекляшкой, которое стоило максимум пятьдесят центов чьих-либо денег.
Этот благословенный мир практически свободен от честных людей, за то он чудесно полон людьми, которые верят, что могут отличить честного человека от мошенника.
Он похлопал себя по карману куртки. Конечно, тюремщики утащили его карту, видимо в тот момент, когда он был очень занят, изображая труп. Это была хорошая карта и нет сомнений, что, изучая ее, мистер Уилкинсон с приятелями приобретут массу познаний в криптографии, географии и обманной картографии. Хотя они, конечно же, так и не смогут определить с ее помощью местонахождение эквивалента 150 000 анк-морпоркских долларов в различных валютах, потому что эта карта была полной и абсолютной выдумкой. Тем не менее, Мокрист внутренне наслаждался приятным теплым чувством, при мысли, что они, благодаря ему, на некоторое время станут обладателями величайшего сокровища, каковое есть Надежда.
По мнению Мокриста, человек, который не в состоянии просто запомнить, где он спрятал клад, вполне заслуживает того чтобы лишиться его. Хотя ему самому следовало пока держаться от клада подальше, лучше подумать о том, что впереди…
Мокрист даже не побеспокоился узнать название следующего городка. В нем была гостиница, и этого достаточно. Он снял номер с видом на заброшенную аллею, проверил, легко ли открывается окно, плотно поужинал и рано отправился спать.
"В целом, неплохо", - подумал он. Еще утром он был на настоящем эшафоте с настоящей петлей вокруг своей настоящей шеи, а вечером он уже снова в деле. Все что оставалось сейчас предпринять, так это снова отрастить бороду и держать подальше от Анк-Морпорка ближайшие шесть месяцев. А может, и трех будет достаточно.
У Мокриста был талант. Кроме того он приобрел множество полезных навыков, которые стали практически его второй натурой. Он научился быть обаятельным, но что-то в его генетике делало его незаметным. Его талант позволял ему оставаться практически невидимкой даже перед лицом целой толпы. Люди всегда затруднялись описать его внешность. Он был… он был "примерно". Ему было примерно двадцать лет, или примерно тридцать. В рапортах Стражи по всему континенту он был описан, о! как человек ростом примерно шесть футов два дюйма или пять футов девять дюймов, с волосами всех оттенков от шатена до блондина, а все его лицо представляло собой полное отсутствие особых примет. Он был примерно… средний. Что люди запоминали - так это всякие декоративные штучки, вроде очков или усов, у него всегда был с собой изрядный запас и того, и другого. Кроме того, они запоминали имена и манеры. Их у него были сотни.
А, и еще: они запоминали, что были гораздо богаче до встречи с ним.