Вот здесь и совершил катастрофическую ошибку обычно мудрый и крайне осторожный в своих высказываниях и особенно обещаниях Мулкеба, почувствовав возможность набить себе цену в глазах короля.
- Ах, ваше просвещенное величество, вы же знаете, как сложно подчинить себе дракона. Они ведь малоизученные, сволочи. И среди них всякие попадаются. Вот так вызовешь, например, заклинанием ящера, а он свалится на голову, как ураган, и полкоролевства - тю-тю.
- Ну да, это ты можешь мне не рассказывать, - с пониманием молвил Оттобальт.
Маг подобрался поближе к королю и произнес заговорщическим голосом, тихо-тихо:
- У меня один случай был… точнее, не у меня, а у одного моего знакомого чародея. Вызвал он как-то дракона, тот прилетел, сбросил какую-то гадость и улетел. Все думали, что на этом чудеса закончены, да не тут-то было. - И горячо зашептал на ухо: - Оказалось, что тот дракон больно ядовитый был и бросил он на землю свой яд. Теперь в тех местах никто не живет и ничего не растет, - одним словом, земля там и поныне мертвая, вот так-то, ваше величество.
- Во, беда какая, - сочувственно покачал головой король. Затем строго глянул на мага: - Ты мне такого не сотвори в государстве, а то знаешь, чего я с тобой сделаю?
- Да как можно, ваше величество! Я о подобном и мечтать не смею. То есть думать не могу. Куда же мне деться от вас да от дракона? - возмутился Мулкеба.
- Смотри мне…
Стремясь отвлечь Оттобальта от опасной темы, маг произнес тоном базарного зазывалы:
- Я тут поразмыслил немного, и у меня появился план.
- Немного? Мне это нравится. Давай выкладывай поскорее, а то завтракать пора.
- Я вкратце, ваше величество. Сейчас вот только за картами сбегаю.
- Чего? Валяй как есть, без всяких карт, не то я передумаю и пойду обедать, то есть завтракать, вот.
- Хорошо, хорошо, - несколько растерялся маг. - Излагаю как есть, мы с вами и так хорошо знаем карту местности…
- Чего? - искренне изумился король. - Это ты врешь. Есть прутья, есть звезды, есть кубки, есть мечи и есть шут - джокер. А такой масти, как ты сказал, в картах нет. Местность какая-то…
- Карту Вольхолла - континента, на котором мы живем, - пояснил Мулкеба, которого подобная путаница давно уже не удивляла.
- А! Так бы и сказал сразу, а то тебя не понять.
- Так вот, мы с вами хорошо знаем, что в дружественном нам Тиморе сейчас нет правителя, потому там постоянные беспорядки и неурядицы. Коими и пользуются варвары-бруссы, прущие к нам напрямик от острова Швиц, так?
Оттобальт удивленно поднял правую бровь:
- Да? Кто бы мог подумать. А почему мне не доложили?
- Ну как же, мой повелитель, вот я докладываю, - не растерялся Мулкеба.
- Правильно, молодец.
- В недружественной нам Буресье беспорядков нет, там все, к сожалению, нормально, а также нет варваров-бруссов.
- Да, совершенно верно, - покивал Оттобальт.
- Так вот, какую пользу мы можем извлечь из того, что в обоих этих государствах все так по-разному обстоит?
- Да, спрашивается какую?
- По большому счету и Буресья, и Тимор нам жить не мешают, посему их можно отбросить в сторону, - бойко сформулировал маг.
- Да, на хрена они нам нужны, - согласился Оттобальт.
Маг сделал загадочное лицо:
- А можно и использовать их в кое-каких целях.
- Мулкеба, стратег, не томи, скажи, к чему клонишь, - есть хочется.
- Я предлагаю, в целях нашей безопасности, вызвать дракона в одно из этих государств по вашему выбору.
Некоторое время оба смотрели друг другу в глаза и молчали. Наконец король рявкнул:
- Какого лешего мой, - тут он упер палец в грудь Мулкебе, - то есть твой, дракон будет делать в чужом королевстве, когда он нужен тебе, то есть мне, здесь?
Мулкеба деликатно отвернул палец короля в сторону:
- Только так мы сможем узнать, не пострадав сами, насколько он опасен и чего от него можно ожидать, прежде чем задействуем его в своих планах.
- Мулкеба, ты гений, - сказал Оттобальт почему-то шепотом. - Излагай дальше.
- А что дальше? Дальше все проще простого. - Он подошел к столу и стал раскладывать игральные карты на манер пасьянса. - Здесь мы, здесь дракон, здесь варвары, здесь ваша тетя.
- Наша тетя, наша, Мулкеба, надо иметь смелость быть реалистом.
- Пусть будет наша, - покорно согласился маг. - Все равно она пока находится здесь. - И он постучал пальцем по пиковой даме. - При таком раскладе мы ее увидим не раньше следующего понедельника.
- Понедельник, - задумчиво сказал король. - Понедельник всегда день тяжелый.
- Будет, ваше величество, тяжелым, если к тому времени мы не разделаемся с бруссами и не приступим ко второй части нашего плана.
- Твоего плана, Мулкеба, твоего, - ввернул Оттобальт, не чуждый коварства в подобных случаях.
- Вы же меня знаете, ваше величество, что касается военных планов, я не жадный, всегда рад с вами…
- Да уж знаю, знаю, какой ты не жадный! - расхохотался король. - Поди, не было бы у меня такого войска, не стал бы ты со мной делиться.
- Напрасно вы меня обижаете, ваше величество, я ведь к вам со всей душой.
- Ладно, ладно, говори, какая у нас там вторая часть твоего плана.
- Как только мы расправимся с варварами, напустим дракона на тетю, - обиженно, а потому без энтузиазма сообщил маг.
Король посерьезнел:
- А если она его того, тогда что делать будем?
- Тогда скажем, что это был наш подарок к ее приезду, она ведь любит всякую экзотику.
- Подарок?! Тете?! Экзотика?! Ну ты насмешил, Мулкеба, насмешил. А если она твою экзотику пригреет на груди, приручит, что тогда делать будешь?
Мулкеба явно не был готов к такому повороту.
- Тогда… тогда я ликвидирую дракона.
- Как же ты его ли-кви-дируешь?!
- Ну, у меня много литературы по таким вопросам есть.
Оттобальт залился смехом:
- Ликвидирует! Литература у него есть! - И тут же грозно вопросил: - Да ты знаешь, что я с тобой сделаю, если твой план провалится?!
- Знаю, ваше величество, поэтому и предлагаю для начала вызвать дракона не к нам, а, например, в Буресью.
- Нет, в Буресью это далеко, - рассудительно заметил Оттобальт, - оттуда он до нас раньше следующей пятницы не доберется в лучшем случае. Не подходит. Хотя… - и он мечтательно зажмурился, - хотя я бы погромил, погромил тамошних богатеев.
- Это мы еще успеем сделать, ваше величество. Нам бы свои проблемы решить, прежде чем создавать их другим.
- Жалко Тимор, - взгрустнул король. - Но раз уж ты говоришь - там беспорядки, да еще этим варвары пользуются, я такого не потерплю. В смысле - тоже воспользуюсь. Вызывай туда дракона, да гляди мне, без фокусов, чтобы дракон был что надо, а не что попало! "В целях нашей безопасности", - передразнивал он Мулкебу. - А то "он сбросил и улетел", понимаешь мне, труженик небесный. Ты давай чего-нибудь толковое вызывай, с ногами побольше, чтобы по земле ходило… или ползало? Я там знаю, как они туда-сюда, эти твои… монстры перемещаются?
- Будет исполнено, ваше величество, - пробормотал маг, кланяясь.
Глава перед следующей
Иногда кажется, что дела богов и людей в руках у кого-то третьего…
С. Е. Лец
Выяснив у короля, что в качестве помощи войскам будет придан активный дракон в полном расцвете сил, Сереион несколько воспрял духом. В отличие от Оттобальта, домашние проблемы Хеннертов занимали его мало, ибо он полагал тетю злом наименьшим из возможных - чем-то вроде той чесотки, что начиналась у его оруженосца всякий раз, когда в радиусе ста шагов от него появлялась степенная курица. Чешешься от кур - не ешь яичницы, думал Сереион. Уберечься от известного нетрудно. А вот варвары его беспокоили сильно.
Опасность бруссов заключалась вовсе не в их непомерном количестве, хотя и казалось иногда, что они вылупляются в каком-нибудь муравейнике десятками тысяч и, сколько их ни убивай, меньше не станет. Беда была в другом: варвары-бруссы изобрели несколько веков тому назад блестящую стратегию нападения на крупные государства и не без успеха пользовались ею по сей день. Они никогда не наступали организованным войском - их несметные полчища вливались в страну незаметно, небольшими отрядами, просачиваясь сквозь леса и болота, скользя в степях, переваливая через горы по тайным, только им известным тропам. Сколько раз случалось, что правители собирали могучее войско и выступали в поход против захватчиков, а их и в помине не было. Только горели небольшие города да богатые села и исчезали с лица земли отдаленные деревеньки. Удавалось отыскать какой-нибудь захудалый отряд, так ведь это была не война. И толку от уничтожения таких отрядов было чуть. Впрочем, кто из нас не знает, как могут довести до неистовства укусы трех-четырех назойливых комаров под покровом ночной тьмы?
Единственная отрада, что варвары хоть и были хитры и изворотливы, но глупы до невозможности. Сереион надеялся на это и рассчитывал заманить их в ловушку. Если не покидать крепость и не мотаться за врагом по всей стране, а только приказать гражданам Упперталя покинуть те места, где возможно появление брусских племен, и спрятаться в укрепленных гарнизонах со всем своим добром и домашней скотиной, то варвары, лишенные добычи, могут и ринуться в атаку на столицу. Благо она располагается не так далеко от границы. Главное, ловко подкинуть им идейку, что в Дарте можно награбить столько, что даже скучно станет. Вынудить их к осаде - вот о чем мечтал Сереион. Только бы они подтянулись, только бы собрали огромную армию у стен столицы, а там он их разгромит в два счета. Дракон бы мог весьма пригодиться, чтобы согнать варваров в указанное место, не давая тем рассредоточиться по обыкновению.
Но тут возникал следующий вопрос: что потом делать с драконом? Как с ним расплачиваться и как от него избавляться в том случае, если он не ограничится варварами и не прекратит свои бесчинства? В том же, что дракон станет бесчинствовать, Сереион был твердо уверен. Всем известно, что драконы - скандалисты, буяны и дебоширы. И им нужен только повод, а если повода нет - то предлог. Но если нет и предлога, то уважающим себя дракон как-нибудь обойдется своими силами.
Начальник королевской гвардии недаром слыл интеллектуалом: на любой случай у него в запасе находилась поговорка или пословица. Вот и теперь: "На Мулкебу надейся, а сам не плошай", бормотал Сереион, седлая коня на конюшне. Он хорошо знал: когда не нужно, драконоборцами с солидным стажем кишмя кишит любая харчевня и их количество возрастает прямо пропорционально крепости подаваемых там напитков; а когда надо - ни одного самого захудалого охотника на драконов в пяти королевствах не сыщешь. Пока же выпишешь из дальнего зарубежья мало-мальски сносного специалиста, пока он прибудет, пока договоришься с ним о цене - глядишь, ящер скончается от старости, насвинячив перед тем, как только сможет. Так что меры нужно принимать загодя.
Доблестный воин торопился. Времени у него было немного, но если действовать решительно, то пока небольшие подразделения королевской гвардии будут конвоировать в столицу и ближайшие к ней крепости обозы с мирными жителями, пока гонцы оповестят командиров дальних гарнизонов о том, что им необходимо прибыть на северо-запад, к месту основного сражения, - он, Сереион, еще успеет отыскать средство для борьбы с драконом. Есть у него такая возможность.
Возможность звалась заковыристым именем Хухлязимус и обитала в самом центре Уганских болот, прозванных в народе Мумзячными, что в переводе с древнего языка можно истолковать как Болота Вечно Голодных Комаров. Эти неприветливые, крайне сырые и промозглые места, поросшие серой невразумительной растительностью, располагались не так уж и далеко от столицы, однако добираться до резиденции Хухлязимуса было делом долгим и трудным. Слабонервных заранее просят не беспокоиться.
Сметливые уппертальские комары, очевидно, тоже выставляли своих дозорных у границ собственных владений, ибо их нетерпеливое гудение раздалось аккурат в ту минуту, когда Сереион на испуганно всхрапывающем коне только-только приблизился к краю болота. Однако бывалый солдат склерозом еще не страдал и потому не забыл перед визитом обмазаться некой до невозможности пахучей и трудно смываемой дрянью с высокоученым названием "Сумпупный стимучин", которая валила комаров с крыльев и не давала им продыху. Разочарованные кровопийцы возмущенно зажужжали. "А вот же вам крупный кукиш!" - мстительно подумал Сереион.
Он уверенно зашагал по едва заметной дорожке, обозначенной крохотными мышиными и лягушачьими черепами. Волнующееся злое облако следовало за ним на почтительном расстоянии, хоть и не отказалось вовсе от намерения плотно подзакусить. Позади, за завесой тумана, постоянно нависавшего над болотом, слышалось пофыркивание его коня, стреноженного и отпущенного попастись. Впереди маячило нечто черное и искореженное. Определить на взгляд было невозможно, но в Уппертале поговаривали, что это скелет болотного духа, убитого Хухлязимусом в страшном и жестоком бою. Сереион же наверняка знал, что это - неудавшаяся абстрактная скульптура. Что такое "абстрактная скульптура" вообще и "удачная абстрактная скульптура" в частности - он понятия не имел, да и не желал иметь, и потому верил на слово самому Хухлязимусу, что последняя должна выглядеть почти так же - только еще более искривленно, изломанно и жутко.
Он шел часа три и успел проголодаться, соскучиться и посчитать королевскую службу делом нудным и очень скользким (во всех смыслах), пока наконец не выбрался на твердую почву. Когда под ногами перестало мерзко чвакать и хлюпать, туман перед глазами рассеялся, открыв взору очаровательную полянку, а воздух заблагоухал ворчестерским соусом к свинине и, соответственно, самой свининой, Сереион понял, что достиг своей цели, и ускорил шаги.
Хухлязимус обнаружился довольно быстро. Он сидел в глубоком плетеном кресле, плавно раскачивающемся на дугообразных деревянных полозьях, перед столом, уставленным всевозможной снедью, и предавался страшной хандре. Хандра выражалась в том, что половина молочного поросенка - запеченного в нульпяльском сыре, с шафранным яблочком во рту и головой, фаршированной галантином и япидрямзиками, поросенка, покрытого ароматной хрустящей корочкой, с ворохом нарезанных ломтиками жареных овощей, обложенного малюсенькими маринованными пымпыфсиками, - была обглодана до костей, а вот вторая так и осталась нетронутой.
Хухлязимус раскачивался в кресле, ковырялся палочкой в белоснежных острых зубах и немузыкально свистел.
Вопреки всем жутким историям, всем сплетням и даже мифам и легендам, в которых неоднократно склонялось его имя, Хухлязимус был все-таки человеком. Правда, человеком, которому случилось подзадержаться на этом свете несколько дольше, чем предполагал даже Всевысокий Душара. Многочисленные биографы и историки, интересовавшиеся в свое время феноменом Хухлязимуса, утверждали, что чрезвычайная живучесть этого человеческого существа, его абсолютная непотопляемость покорили сердце божества и он предоставил человеку самому выбирать себе не только судьбу и смерть, но и время и место смерти.
Хухлязимус не протестовал.
Был он колдуном - причем настолько искушенным в своем ремесле, что лучшего невозможно было отыскать по всему Вольхоллу, даже если прошагать его строго по карте как по горизонтали, так и по вертикали. В разные времена его наперебой приглашали к себе на службу правители разных стран. Однако лентяй и чревоугодник Хухлязимус отличался удивительной для человека его профессии чертой характера: он был настолько добрым и безотказным, что совершенно не мог верно служить кому-нибудь одному. И во время войны, и в мирное время колдун старался помочь и тем, и другим, а в придачу еще и третьим, и четвертым, и всем остальным - сколько бы их ни было, - что, естественно, не вызывало особой радости нанимателя. Великий чародей искренне огорчался и клятвенно обещал все исправить и сделать в лучшем виде, но в результате обижены оказывались уже все ибо как ни крути, а исполнение желаний одного - это чаще всего крупные неприятности для остальных. Хухлязимус уже начал было впадать в отчаяние и подумывать о том, что пора определиться с погребальной датой и похлопотать об обряде, но тут ему на помощь пришел случай.
Однажды он выманил у какого-то вызванного им демона занятную книгу, которой тот как раз упивался, и вычитал в ней, что "невозможно объять необъятное". Эта мысль показалась ему настолько светлой, настолько очевидной и вместе с тем гениальной, что он решил тут же принять ее как руководство к действию. А поскольку он был лентяем, то никогда не откладывал исполнение своих решений в долгий ящик, зная по опыту, что уже через пару часов будет не в состоянии шевельнуть пальцем в этом направлении, а через пару дней вообще забудет, о чем, собственно, речь. Поэтому-то он и исчез моментально из своей тогдашней резиденции, оставив маловразумительное письмо, которое с тех пор было переведено на все известные языки и с каждым последующим переводом все больше теряло смысл.
Спустя четыреста лет о Хухлязимусе снова заговорили.
Он осел в Уппертале - в самом центре бескрайней Турухтанской топи, однако после того, как человек десять утонули, пытаясь добраться до него, Хухлязимус понял, что его страсть к уединению дорого стоит - пожалуй, даже слишком дорого. И он принял компромиссное решение - перебрался поближе к людям, хоть и не настолько, чтобы они одолевали его своими просьбами. Впрочем, самым нуждающимся он оставил крохотную лазейку: те, кого по-настоящему припекло, приходили к Хухлязимусу и получали то, что им требовалось. Колдун по-прежнему был безотказным и не помогал только тем, чьи замыслы были черными.
Однажды Хухлязимусу стало скучно в обществе лягушек, пиявок и комаров, и он решил пройтись в ближайший городок, чтобы выяснить последние новости и поболтать о том о сем за кружкой разбавленного пива. Вообще пиво он мог себе наколдовать любого сорта, но вдруг понял, что соскучился именно по разбавленному, да не из хрустального высокого бокала с резьбой по краю, а из щербатой оловянной кружки, наспех протертой рукавом трактирщика. Обычно такие прихоти бывают у беременных женщин, но иногда одолевают и могущественных колдунов, свидетельствуя об их человеческом происхождении.