2.
Как-то, расхаживая по лощеному холлу, охваченный бурей негодующих чувств, столкнулся с богачом в твидовом пиджаке. Да не просто столкнулся, а боднул его в живот. Поднимал с пола оброненный рубль и замешкался.
– Куда прешь, негодяй! – возопил толстяк.
От испуга Абрамушка вздрогнул, поднял руки, словно защищаясь от удара. И, тем самым, выбил господский кейс из крокодиловой кожи.
– Охрана! – заорал богатей.
Абрам, не дожидаясь приглашения, опрометью кинулся вон.
Дома, бережно снимая свой поношенный польский костюм, выронил пластиковую карточку.
Это еще что такое? Откуда?
Выпуклым золотом начертано: "Gold card".
Выходит, золотая карта.
Абрам в институте учился. Английский кое-как знал.
Вспомнил, как боднул богача. Выбил кейс. Тот взлетел к самому потолку.
Но не могла же эта карточка опуститься ему сама в карман?
В чудеса Абраша не верил.
Точнее, за свою сорокалетнюю жизнь не сталкивался с ними ни разу.
Карточка неделю пылилась на подоконнике. А когда стало особо туго с деньгами, Абраша рискнул.
Расспросил в банке, как ею пользоваться. У самого карточки никогда не было.
Служащие сберкассы объяснили, что нужно набрать всего четыре цифры. И греби сколько хочешь. Если, конечно, на карточке что-то есть.
"Три карты! Три карты!" – напевая арию Германа из "Пиковой дамы", Абрам Кузнецов подошел к банкомату в каком-то безлюдном тупичке.
Пушкинскому герою были нужны всего лишь три карты. Абраму Кузнецову только четыре цифры.
"Железный брат" с жадностью заглотнул пластик.
Абраша напрягся.
Банкирша объяснила – три раза введешь неверный пин-код и с карточкой попрощайся. Банкомат ее заблокирует.
И опять живи в облезлой квартирке, с женой, смолящей "Беломором", с голодным котом, облизывающимся на воробьев.
Вдруг накатило!
Вспомнил хозяина карточки, вальяжного верзилу в модном твиде.
Расфуфыренный, благоухающий французскими духами…
Змей подколодный!
Ненависть к богачу ударила по пояснице, словно сжало ее огненным обручем. Затем волна дикой боли прокатилась по позвоночнику и саданула в мозг.
Абрам Кузнецов даже ослеп на минуту.
Меж тем, перед его внутренним взором золотом вспыхнули четыре заветные цифры: 5…7…8…0!
Дрожащими пальцами набил код.
Банкомат пустил его внутрь, спросил о потребной сумме.
От испуга ли, от радости ли Абраша выбрал всего лишь сотку.
Новенькая хрустящая банкнота целомудренно вылезла из щели.
Снимать! Снимать все дотла!
Пока хозяин не заблокировал счет.
В банке ему объяснили и это.
Домой Абрам Кузнецов вернулся Ротшильдом.
С туго набитым пластиковым пакетом из супермаркета "Три шестерки".
3.
Вот уже год, как Абрам Кузнецов обитает в просторной квартире на Патриарших.
Паркет, стеклопакеты, вид на булгаковский пруд, где Воланд прогуливался со своею озорной сворой.
Абрам не работает? А зачем?
Когда очередная карточка исчерпывает свой лимит, он идет в один из фешенебельных отелей, а в Москве их до чёрта, как бы случайно сталкивается и бодает в живот богатенького Буратину. При этом запоминает его жирное или истонченное кокаином лицо, для сеанса ненависти перед появлением заветных цифр.
Как карточка попадает к нему, Абрам не задумывается. Попадает и всё! Видимо, небесам самим надоели безобразия, творящиеся на земле. Небо с ним заодно.
Из роскошных отелей Абрама Кузнецова теперь никто не вышвыривает. Ведь он стал стопроцентным лондонским денди. Тем более, швейцарам теперь он дает щедрую мзду. И эти сребролюбивые лакеи нынче на него молятся, пылинки сдувают, заглядываются исподлобья. И очень сокрушаются о его здоровье, когда он опрокидывает одного из гостиничных постояльцев.
Захмелев от избыточной наличности, Абраша пустился во все тяжкие.
Сходил в кругосветный круиз. Посетил какие-то Маврикийские острова. Крутанул роман с таитянкой, щедрой на упоительный разврат. Откушал миногу под уругвайским перченым майонезом.
Вернувшись в златоглавую, стал каждый вечер посещать рестораны. Японский, хохляцкий, таджикский…
Хлебал текилу и горилку, лопал за обе щеки жареного поросенка, глядел стриптиз под африканский оркестр с тамтамами.
Отъевшись вволюшку, захотел секса.
Бабла же немеренно, так – пожалте!
В укромных вип-комнатках ресторанов трахал длинноногих стриптизерш. Вызывал в свои апартаменты элитных проституток. Устраивал даже групповую оргию, пригласив целый букет национальностей – черных, белых, желтых, красных. Даже голубых!
Потом вдруг почувствовал – страшно устал…
В круизах от морской болезни рвало за борт. От ресторанной московской еды пучило живот. Изысканные фемины перестали вызывать желание.
Но это бы еще все ничего…
Однажды подошел к банкомату с чудесной карточкой и не смог вспомнить лицо ее владельца. А когда вспомнил, не сумел вызвать к этому господину жгучую ненависть.
Какая тут ненависть?
Он сам такой.
4.
Однако Абрам Кузнецов особенно не переживал. "Зелени" он накосил от души. Завел свою кредитную карточку. Золотую! Бери с нее даже в кредит.
Ради прикола Абраша иногда захаживал в одну из роскошных гостиниц. Нет, он никого не бодал плешью в живот. Смысла не было. Ведь заветные цифры перестали вспыхивать в мозгу. Просто вальяжно шландал по холлу туда-сюда.
Вспоминал голодные годы, облезлую хибарку, жену с бородавкой, святую ненависть к богачам.
Как-то на него в гостинице налетел щуплый рыженький паренек.
Выбил крокодиловый кейс из рук.
Швейцары с улюлюканьем выкинули обтрепанного наглеца.
Вернулся Абраша домой, заглянул в портмоне, а золотой карточки нет.
Рыжая бестия, видимо, своровала у него вместе с карточкой и небесный дар.
Срочно блокировать gold card!
Разорившийся миллионер тут же позвонил в банк.
А там ему: "С вашей карточки уже снято всё без остатка!"
Абрамушка взвыл белугой.
Неужели пришел конец его медовой жизни?
Нет, конечно, голодная смерть ему не грозит. В квартире достаточно заначек в долларах, фунтах, в евро…
На пару лет точно хватит.
А дальше?
Потом можно внаем сдавать свои роскошные апартаменты, а самому перебраться куда-нибудь к чёрту на кулички, в Бибирево или Новокосино.
И все-таки, обидно до слез, до бешеной ломоты в пояснице.
Почему одним всё, а ему опять почти ничего?!
Руки затряслись от гнева.
Абраша с радостью ощутил прежнюю ненависть к богачам.
Жгучая ненависть просто кипела в крови!
Абрам Кузнецов накинул на плечи умопомрачительно дорогое пальто от Диора и размашистым шагом направился к гостинице "Mariotte".
– Я же просил о продюсере?
– Вы даже не представляете, кого он боднул плешью в гостинице "Mariotte".
– Кого же?
– Самого Константина Эрнста. Тот был в хорошем настроении. Тем более, присмотревшись друг к другу, они поняли, что учились в одной школе. Эрнст позвал его на ТВ. И теперь там господин Кузнецов ведущий продюсер. Карточек у него десятки. По гостиницам вышибать не надо…
– Тогда ничего… К богатеньким ненависть вызвали. Но надо теперь объяснить народу, что вообще-то деньги – пустота, тлен.
Компромат № 6
Миллиардер и бомж
1.
И всё-то у него было хорошо. Да, что хорошо? Чудненько! Только вот мучили омерзительные, жуткие сны.
Ну, почему ему, именно ему, владельцу нескольких телевизионных каналов, газопроводов и пароходов, неутомимому трахальщику топ-моделей и просто образцовому человеку, грезится эдакое?!
Всё время одно и то же.
…Он уныло бредёт по вонючей городской свалке. На ноги без носок натянуты дырявые кеды. На плечах китайский пуховик с торчащими перьями. На всклокоченной башке кепка с оторванным козырьком.
Миллиардер Михаил Абрамов яростно голоден.
Но на помойке, на этом Клондайке просроченной жратвы, ничегошеньки нет.
Ах, если бы найти только три картошки! Он испек бы их в золе. Или нарыть заплесневелый батон докторской колбасы. Плесень можно соскрести перочинным ножом. Лопай в свое удовольствие!
Но нет ничего!
…Бежит тощая крыса. Собрат по голоду и напасти.
Он метко швыряет в нее кирпич.
Потом, взяв зловонную тушку за хвост, несет к костру.
Не ресторанное жаркое, конечно… Однако есть можно. Тем более, привык. Каждый день одно и тоже.
Проглотив пропеченную крысу, он чистит о штанину нож. К лезвию пристали крысиные шерстинки.
Миша Абрамов рассматривает свои вены, вспухшие после еды.
Полоснуть бы ним ржавым лезвием, и конец сволочной жизни.
Заревев белугой, он пробуждается в шикарной постели.
2.
У Мони же Абрамовича все было с точностью наоборот.
Жизнь тошнотворна, сны же сказочно дивны.
После найденной на свалке картошки и забитого кирпичом голубя, он ложится в картонную коробку из-под холодильника "Витязь", прикрывается грязным, драным ватным одеялом.
Вперед к райским снам!
И сновидение прилетало к нему на радужных крыльях.
Всё одно и тоже.
Моня Абрамович обитает в шотландском замке на берегу бирюзового моря. Гладь воды разрезают яхты с алыми парусами. Вдали синеет густой еловый лес.
Моня просыпается в постели под плюшевым балдахином.
Мисс Гаити, топлес, приносит ему в серебряной чашке крепчайший арабский кофе.
Моня щиплет очаровашку за тугую ягодицу и гладит острую, как у козы, грудь.
Служанка радостно смеется.
Барин заметил!
Испив кофе, Моня встает с постельного лона. И вдруг замечает, что у него могучая эрекция. Изборожденный синими венами член бесхитростно рвётся под облака, в небо.
Моня звонит в золотой колокольчик.
На зов тут же являются мисс Беларуси, Мозамбика и Уругвая.
Объяснять милым девушкам ничего не надо.
Моня просто опять блаженно откидывается на кровати. Шустрые языки, жаркие вагины и весёлые ягодицы ловко делают свое дело.
Оргазм сотрясает его три раза кряду.
Моня царским жестом прогоняет невольниц, подходит к бассейну.
Он плещется, как ребёнок.
А подле бассейна, причудливо изогнувшегося меж туями, уже накрывают на стол.
На хрустальную столешницу опускаются фаянсовые блюда. А в них любимые яства: печеный в углях бок зебры, соус из авокадо, сибирские пельмешки.
И все это вновь под ароматный арабский кофе.
В своей картонной коробке, под одеялом с вылезшими клочьями ваты Моня Абрамович абсолютно счастлив.
3.
Они должны были столкнуться.
И они столкнулись.
Миллиардер Миша Абрамов и бомж Моня Абрамович.
Моня заснул у олигарха под резными дубовыми дверями.
Устал от помойки, решил совершить променад по богатым поместьям.
Михаил Абрамов внимательно рассматривал спящего бомжа.
Грязный, вонючий, никому не нужный.
Не сам ли это он из собственных мучительных снов?
Так сказать, фигуральная материализация Морфея.
Михаил Иванович деликатно постучал Моню в бок изящной туфлей из крокодиловой кожи.
– А! Пшшла! – отмахнулся Моня Абрамович, не разлепляя глаз. Решил, что его будит бродячая собака.
– Э! Товарищ! Браток! – Михаил Абрамов слегка пошлёпал бомжа по щекам.
Моня разверз очи, пронзительно взглянул на миллиардера. И снова закрыл глаза. Решил, что надушенный, великолепный богач – лишь продолжение его райского сна.
Михаил достал мобильник:
– Тут у дверей бродяга лежит. Выгнать? О, нет! Выкупать, накормить, переодеть…
Моня блаженно потянулся.
Какой упоительный сон!
4.
Вот уже неделя, как Моня живет у Абрамова. Он слегка округлился. На нём костюм от Гуччи. От него веет элитными французскими духами.
– Ну, Моня, расскажи, как ты докатился до жизни такой? – пытает его миллиардер.
– Среда заела! – Абрамович ковыряет в зубах.
– И ты смирился?
– Зато сны золотые.
– Неужели?
И Моня поведал о своих восхитительных снах.
Чем больше подробностей Моня пересказывал, тем пронзительнее бледнел господин Абрамов.
Золотым колокольчиком он вызвал служанку:
– Психоаналитика ко мне!
Тут же явился дворовый психоаналитик, Арсений Рубинович, маленький шустрый старикашка с алчным огоньком в зрачках.
– Всё ясно, – подвел он итог. – Сны – это воплощение наших самых интенсивных ожиданий. Вы, Михаил Иванович, уж простите меня старика грешного, боитесь разориться.
– Я? Ничуть! – вскинулся господин Абрамов.
– Боитесь, – опустил голову Рубинович. – Вот вам и снится, что вы бомж. А этот субъект мечтает разбогатеть. Отсюда его и райские сны.
– Так что же мне делать?! – возопил миллиардер. – Не может же это продолжаться вечно?!
– Вечно? – усмехнулся язвительный старичок. – Вам просто на день нужно поменяться местами. Пусть этот маргинал поживет, как вы. Пусть почувствует себя владельцем телеканалов, вилл, яхт, топ-моделей. А вы, только не гневайтесь, поваландайтесь в его шкуре.
– И что? – сглотнул слюну богач.
– Вас отпустит ваш сон.
– А мой райский сон?! – перестал ковырять в зубах Моня Абрамович.
– А вы, то есть, ты, тоже перестанешь его видеть.
– Я не согласен! – нахмурился Моня.
– После опыта я с тобой расплачусь, – усмехнулся магнат.
5.
Моня наяву проснулся в пышной постели.
Позвонил в золотой колокольчик.
Потом ущипнул, не веря своему внезапному счастью, гаитянку за попу.
Испил арабский кофе из серебряной чашки.
Вдруг испытывает могучую эрекцию.
Член его, весь изборожденный синими венами, так и рвётся в поднебесье.
Еще раз, чувствуя сладостное томление внизу живота, звонит в колокольчик.
На зов тотчас являются мисс Гонконга, Бразилии и Парагвая.
Объяснять этим элитным развратницам ничего не надо.
Моня только откидывается на шелковой простыне.
Языки, вагины, анусы принимаются с веселой яростью делать свое привычное дело.
Моня стонет и мечется, рвет ногтями шелк простыни.
Сперма взлетает под лепной потолок с порхающими херувимами.
Затем он, как карапуз, плещется и резвится в бассейне. Вкушает жареных на углях полосатых королевских креветок. Пьет бургундское. Под хмельком целый день катается на яхте под алыми парусами.
Засыпает он на золотом песке пляжа, откуда бережно переносится в опочивальню заботливыми лакеями.
А сон ему снился просто омерзительный, жуткий.
Грезилось ему, что он – бомж, влачащий голодное существование.
Вот он обломком кирпича забивает крысу и несет ее за хвост к костру из картонной рванины. А вокруг холодная тьма, отчаянье, смерть.
6.
Михаил же Абрамов провел целый день, исполненный ужаса и внезапных хлопот.
Из городка богачей его прогнала милиция.
И не мудрено! Ошметки одежды Мони Абрамовича жутко смердели.
Затем он бродил по свалке в поисках еды.
Не нашёл!
Зато в перелеске забил булыжником парочку чумазых воробьев. Обмазал их глиной, испек в костре. Пригодилось чтение приключенческих романов.
На свалке раздобыл рваный, прописанный, прокаканный спальный мешок. Залез в него и, переваривая воробьиный ужин, тут же заснул.
Но снились ему не его родовой замок, не шелковые простыни и похотливые мисс.
Грезилось ему, что он космонавт. Капитан корабля! Он смело бороздит межзвёздное пространство.
Корабль подлетает к Венере.
Астрономы с телескопами там обнаружили жизнь.
Земля поручила именно Михаилу Абрамову наладить с венерианцами сердечный контакт.
Во сне миллиардер был абсолютно счастлив.