- Стреляй, - прошипел я Федьке.
Холоп ударом руки распахнул створку окна и нажал спуск. Болт с пяти метров вошёл татарину в грудь весь, по оперение. Я выстрелил тоже. Трапезную заволокло дымом. Снаружи послышались крики.
Федька своего точно поразил. Думаю, я тоже не промахнулся - дистанция невелика. Правда, в темноте и за дымом не разглядишь.
На улице тенькнула тетива, Федька отшатнулся от окна.
- Пригнись, боярин, он мне чуть ухо стрелой не оторвал.
В моё окно тоже угодила стрела. Я осторожно приподнял голову над подоконником. Во дворе - никого, но это не значит, что татары ушли.
- Федька, заряжай арбалет, думаю - они сзади, в избу пробраться хотят. Да стол переверни, прикройся им со стороны лестницы. Я - на второй этаж, гляну там.
Я опрометью кинулся наверх, в нашу комнату. Зарядил пистолет, сунул его за пояс. Так надёжнее. Осторожно выглянул из окна. Никого, только смутно сереют сараи.
О! Треск какой-то из противоположной комнаты. Никак - гость незваный через окно лезет?
Я улёгся на пол, прячась за дверным косяком, достал пистолет, направил его на дверь. Дверь тихо стала отворяться. На пороге возник вислоусый татарин.
- Сдохни, собака!
Я спустил курок. Грянул выстрел. Враг схватился за грудь, упал, ноги его в конвульсиях засучили по полу. После свинцовой пули в тридцать граммов в грудь он не жилец - можно и не проверять.
Снизу заорал Федька, и я рванул по коридору к лестнице. Но холоп уже бежал мне навстречу. Что за ерунда? Проём лестницы, ведущей вниз, осветился неровным светом.
- Беда боярин, факел в трапезную зашвырнули.
Дальше можно было не объяснять. Полы деревянные, пропитаны жиром от дичи - вспыхнули мгновенно.
- Суки, живьём хотят нас из избы выкурить. Ты, что, боярин, ещё одного замочил? - вскричал Федька, обнаружив новый труп.
- Ага, через окно влез. А ты своего убил?
- Нет, там он не один - ещё человека три. Соврал, значит, татарин.
Времени у нас немного - как, впрочем, и у татар. Изба скоро полыхнёт вся. Татары подождут немного, когда мы сами из неё выползем, дабы свершить месть, а потом уйдут. Пожар ведь будет виден издалека. Конечно, пожар - ещё не повод для тревоги: избы горели часто, но побоятся вороги у горящей избы задерживаться.
Дым валил по лестнице вверх - видимо, разбитые окна второго этажа создавали тягу.
- Самострел захватил?
- Взял, да только в нём - последний болт.
- Собирай вещи, надо выбираться из избы.
Федька забрал из комнаты свою перемётную суму, затем я положил в свою суму три тяжёлых мешочка с деньгами. Не след оставлять деньги в горящей избе.
Дым становился гуще, начало щипать глаза. Как бы изба, бывшая для нас защитой, не стала ловушкой, а может быть, и погребальным костром.
- Вот что, Федя. Давай подловим татар на живца.
- Это как?
- Ты с самострелом спрячься здесь, у разбитого окна. Я отойду на три комнаты, разобью окно. Татары шум услышат, ринутся посмотреть. Тут уж ты не промахнись.
- Однако, боярин… Татарва стреляет метко - даже в темноте и на голос.
- Ты можешь предложить что-нибудь другое?
- Тогда поберегись, боярин. Удачи!
Я пробежал по коридору, заскочил в комнату, полную едкого дыма, обернул руку полой ферязи и локтем ударил в окно. Затрещали, ломаясь, переплёты, посыпалась слюда. Я отпрянул от окна. Вовремя! В окно ударила стрела, едва не задев меня и впившись в стену. Следом раздался щелчок самострела, и татарин во дворе повалился наземь. Татарин был ранен, скорее всего - тяжело, встать не мог, только стонал. К нему метнулась тень. Не иначе как сотоварищ раненого вытащить хочет.
Я прицелился, с трудом поймав на мушку центр спины, спустил курок. Окно заволокло дымом. Я перебежал в комнату Федьки, осторожно выглянул в окно. На земле темнели два тела.
- Ну что, Федя, теперь можно выбираться, вроде - всех побили.
Федя выбрался из окна на выступ бревна, я передал ему его перемётную суму, затем - свою, и выбрался сам.
Спрыгнули. Тишина, только в избе огонь трещит, да окна красным светятся.
- Федор, беги к лошадям, седлай. Только будь осторожен.
Я же побежал вокруг постоялого двора, сжимая в рук саблю. Конечно, с пистолетом было бы удобнее, но он разряжен и заткнут за пояс.
Нигде никакого движения. И только я выбежал из-за угла, как прятавшийся там татарин нанёс удар саблей поперёк моего живота. Я ощутил сильный удар, боль и на рефлексе вонзил свою саблю ему под подбородок. Провернул, выдернул. Татарин рухнул мне под ноги. Твою мать! Федьку предупреждал, а сам так глупо попал под удар.
Я огляделся, вокруг - только трупы. Этот-то откуда взялся?
Я придвинулся к окну - от пожара здесь было светлее. Рубашка была рассечена, в крови. Я поднял рубашку. Что за диво? Удар был сильный, а на мне - лишь порез. В глубине раны был виден только подкожный жир - даже мышцы живота не задеты.
Объяснение нашлось быстро. При взгляде на пистолет оказалось, что удар пришёлся по нему: ствол согнут, замок разбит. Повезло! Удар пришёлся именно по пистолету, изуродовав его. Я с сожалением выбросил бесполезное оружие. Пользоваться им уже нельзя - к чему тогда возить лишнюю тяжесть?
От конюшни к воротам вырвалось несколько лошадей. Что там происходит? Я выглянул из-за угла. Федька выгонял из конюшни всех лошадей постояльцев. И то - не сгорать же безвинным животинам?
Федька споро оседлал лошадей, затянул подпругу, перекинул перемётные сумы. Увидев меня, всполошился:
- Как же это, боярин? Где зацепило?
- Недобиток один за углом был, вот и достал.
- В седле удержишься? Уходить отсюда надо.
Только мы сели в сёдла, как пламя с рёвом вырвалось почти из всех окон, охватив крышу. От жара запахло палёным, начали трещать волосы на голове.
- Ходу!
Мы вынеслись со двора - лошадей и понукать не надо было, сами спешили убраться подальше от пожара.
Мы неслись по ночной дороге, рискуя упасть и сломать себе шею. Через полчаса скачки остановились. Теперь огня видно не было, а дым в предутреннем полумраке не различим.
- Боярин, дай рану перевяжу.
Федька соскочил с лошади, порылся в перемётной суме.
- Снимай рубаху.
Я скинул рубаху, вытер ею живот - всё равно порезана, да и в крови вся. Забросил её в кусты. Федька посыпал на рану размельчённого мха, перевязал чистой холстиной. Ратники всегда имеют мох и холст для перевязки ранений. Мох кровь останавливает, не даёт ранам гноиться.
- Как себя чувствуешь, боярин?
- Пока нормально, утром, посветлу, рану посмотрим. Сейчас едем.
Мы поднялись в сёдла, но дальше ехали шагом. Не хватало убиться, коли лошадь споткнётся в темноте. И так повезло нам - Федька врага вовремя услышал, опять же - татар всех положили, из пожара спаслись. Чем не везение? Надо будет по приезде домой свечки поставить святому Георгию и святому Пантелеймону. Не иначе - они помогли. Ведь хреновая ситуация была.
Начало светать. Мы подъехали к мостику, остановились. Напоили лошадей, обмылись сами. Лица наши были в копоти, мой живот - в подсохшей крови. Нечего людей пугать своим видом.
Тронулись дальше.
Впереди показался постоялый двор.
- Вот что, Федя. Езжай на постоялый двор, купи у хозяина рубаху. Не в таком же виде мне заезжать.
- Ах ты, беда какая, и у меня запасной рубахи нет. И вправду - невместно боярину голышом на людях показываться. Я сейчас, я быстро!
Федька ускакал. Я же спрыгнул с лошади, размял ноги. Порез саднил, но сильно не досаждал. Вскоре вернулся Федор, в руке он держал свёрнутую рубаху. Я надел. М-да, одно достоинство - что чистая. Многажды стиранная, непонятно какого цвета. Ладно, до первого торга доедем - там себе новую одежду куплю, а пока сгодится и эта.
Мы тронулись дальше. К полудню въехали в село - большое, на церкви - звонница. Остановились на постоялом дворе, поели сытно - физические упражнения да верховая езда нагуливают аппетит. Федька перенёс обе перемётные сумы в комнату, а я отправился на торг. Быстро подобрал себе рубаху, немного подумал и взял ещё одну. Места много не займёт - пусть лежит.
Вернувшись на постоялый двор, я снял холстину, которой был перевязан. Рана уже не кровила, края были чистые, без воспаления. Федька снова подсыпал свежего мха и туго перевязал меня чистой холстиной.
- Ну что, боярин, отдыхать будем или поедем?
- Поедем, Федя, до дома не так уж и далеко осталось.
Дальнейшая дорога проходила без приключений, и на четвёртый день мы въезжали в Вологду.
- Ты это, Федя… Про царапину мою никому не сказывай. Лена, супружница моя, переживать будет.
- Нешто мы не понимаем?
Домашние встретили нас с радостью, да и я по ним соскучился. По-быстрому накрыли стол. Хорошо после дороги поесть домашнего, чувствуя себя в полной безопасности.
- Ну, какие новости? - спросил я Лену.
- В городе - никаких. Андрей, приказчик твой, несколько раз наезжал, спрашивал - не вернулся ли ты.
- Значит, нужен, иначе не заезжал бы. Сегодня отдыхаем, а завтра в деревню съезжу. Распорядись, чтобы баньку истопили.
- Сказала уже.
Когда подоспела баня, Лена решила идти со мной.
- Лен, я бы с Фёдором сходил - оба с дороги, обмыться надо.
- Воды много, после нас помоется.
Когда я разделся в предбаннике, Ленка охнула, дотронулась пальчиками до повязки.
- Где это тебя?
- На постоялом дворе, случайно.
Лена заглянула мне в глаза.
- Ой, обманываешь ты меня?
- Истину глаголю.
Лена помогла мне обмыться. Я лежал на лавке и блаженно жмурился. Обмыться в бане с дороги - уже полезно и приятно, а уж когда тебя любимая женщина мочалкой трёт, вроде невзначай касаясь разных таких мест, так и вовсе хорошо.
Следующим днём я с Федором уже скакал в деревню. Наудачу Андрей оказался здесь, а ведь запросто могли разминуться. Пока Федор обнимался с боевыми холопами, Андрей доложил мне о делах.
- Плотника с семьёй взял в холопы. Думаю, ругать не будешь?
- Кто таков?
- Перебежчик из Литвы, с семьёю вместе. На торгу подряжался на работу. Взял я их, избу себе ставить разрешил, за одним и мастерство его посмотрим. О доме не уговаривался, пока за прокорм работает.
- И как?
- На избу посмотри - уже заканчивает.
Мы прошли в дальний конец деревни. Изба уже была почти готова, стояла под крышей. Быстро - сколько меня не было? Я наморщил лоб, вспоминая. Да месяца полтора. Из избы вышел кряжистый, бородатый мужик лет сорока. Для мастерового - самое то, опыт уже есть, и силы. В самом возрасте мужик. Увидев Андрея, зашагал к нему.
- Здоровьичка вам.
- Ты не мне - вот боярину здоровья желай.
Плотник поклонился - степенно, с достоинством.
- Терентием отец назвал.
- Что, Терентий, не понравилось житьё на Литве?
- Притеснял уж больно хозяин прежний.
- За дело небось?
- Как же - за дело… Работу спрашивал, а денег не давал. А у меня - семь ртов, окромя жены. Все кушать хотят.
- Как рядиться будем? Брёвна на избу мои брал, земля - моя. Половина от заработка - моя. Устраивает?
- Без обмана? - Мужик смотрел недоверчиво.
Я засмеялся.
- Без обмана, Терентий. Сколько времени надо избу закончить?
- Дня три-четыре.
- Вот и хорошо. Потом к церкви приступишь. Помощники нужны ли?
- Попробую без помощников - сыновья уже большенькие, помогут. В подмастерьях ходят у меня.
- Вот и договорились.
- Молодец, Андрей, думаю - нужного человека сыскал. Сам видишь - строимся постоянно.
- У меня ещё задумка есть.
- Поделись.
- Сейчас - подальше отойдём.
- Секрет какой?
- Нет, погоди, боярин.
Мы отошли от деревни метров сто.
- Чего видишь, боярин?
Я огляделся. Сжатое поле, лес, пеньков много от спиленных деревьев.
- Не понял, Андрей - чего я увидеть должен?
- Дык в лесу деревья попилили, целая поляна образовалась.
- К чему клонишь? Говори яснее.
- Самое время пеньки пожечь и выкорчевать - пахотная землица будет. Смерда на неё посадить - всё прибыток будет.
Я хлопнул себя по лбу. Вот тупица, приказчик узрел, а до меня сразу не дошло.
- Молодец, спасибо за науку. Человек на примете есть?
- Есть - как не быть, иначе не разговаривал бы. Дозволения жду.
- Ты его получил. А за старания свои, что о деле радеешь, держи рубль сверх жалованья.
Я достал из кошеля рубль и отдал. За рубль корову хорошую дойную купить можно. Молодец, Андрюха, справный из него управляющий получается. На глазах растёт, не ошибся я в человеке. Если так и дальше пойдёт, надо поднимать ему жалованье, глядишь - рвения добавится, мозгами шевелить активнее будет, мне опять же хорошо. Да и уехать по делам можно будет со спокойной душой. Эвон - плотника нашёл, хотя я и не заикался. Думки такие были, но не говорил о том Андрею.
О лесе вырубленном подумал, что мне и в голову не пришло.
Из деревни направился я сразу в храм святого Николы, к отцу Питириму. Свечки поставить надо было - посулился ведь после схватки с татарами, да и поговорить насчёт строительства церкви или часовенки надо.
Поставил я свечи, помолился у иконы.
Из придела вышел отец Питирим, подошёл ко мне, осенил крестным знамением.
- Давненько я тебя не видал.
- Сначала в поход на Смоленск ходил, потом уезжал надолго. Только вчера приехал, помолиться пришёл да пожертвования сделать.
- Доброе дело.
Я отдал Питириму мешочек с деньгами.
- Посоветоваться хочу.
- Внимательно слушаю, Георгий.
- Небольшую церковь, может быть - часовенку, хочу поставить, чтобы было, где помолиться, преклонить колени.
- Благое дело. Бог не оставит твоего рвения. В чём совет хочешь получить?
- Лес есть, плотник есть. Хочу, чтобы звонница была, хотя бы об одном колоколе. Приятно, когда звон малиновый о службе напоминает.
- Похвально! А место видел?
- Нет ещё, затем и приехал. Деревня небольшая, и прибыток невелик, потому большую церковь не осилю в строительстве - да и прихожан мало. Укажи место, плотнику распорядись. Скажи, когда посетить деревню сможешь, я возок предоставлю.
- Чего же откладывать? Осень на носу. Давай уговоримся на завтра.
Федор подал с утра к церкви возок и привёз Питирима в деревню. Я на лошади их обогнал, прибыл первым.
Питирим осмотрелся, сразу ткнул пальцем:
- Тут Божьему дому самое место, на пригорке. Опять же - для погоста хорошо.
Вот ёшкин кот! О кладбище-то я и не подумал. Пока деревня была мала, да жителей всего ничего, об этом думать не приходилось. Однако деревня разрасталась, жителей изрядно прибавилось, стало быть, и об этой стороне бытия тоже пришло время задуматься.
Питирим взошёл на пригорок, что указал под строительство, топнул ногой.
- Здесь церковь ставить!
- Быть посему.
Я махнул рукой Андрею:
- Терентия зови, пусть с батюшкой обговорит - где, чего и как делать.
Плотник явился быстро, долго разговаривал с Питиримом, оба чертили прутиками по земле. Видимо, решили все вопросы, и Питирим подошёл ко мне.
- С колоколом решил ли?
- Нет ещё, а где его брать?
- Сложно, колокол заказывать надо. Льют их всего в трёх местах, и заказа год ждать надо.
Я мысленно ахнул. Год! А я хотел после завершения постройки отметить это дело перезвоном.
Видя моё приунывшее лицо, Питирим засмеялся.
- Ладно, помогу тебе в твоей беде - есть у меня знакомцы. Ты часовенку ставь, а там глядишь - и колокол готов будет. Весу-то какого заказывать?
Я растерялся. Кто его знает, какой нужен размер и какой будет вес.
Питирим понял меня.
- Мыслю - пудов на пять, небольшой.
- Ага, - обрадовался я.
- Быть посему.
Возок с отцом Питиримом отправился в город, а я занялся деревней. К слову, Терентий так украсил свою избу резьбой искусной, что я долго любовался. Тем концом пришиты руки у человека!
ГЛАВА VIII
Однако человек предполагает, а Господь располагает. В один из дней в ворота постучал гонец:
- Боярин, к воеводе!
Пришлось седлать коня и в сопровождении верного Федьки-занозы отправляться к воеводе.
После взаимных приветствий воевода меня огорошил:
- Пришёл твой черёд, Георгий, Игнатьев сын, службу у засечной черты нести. Место у нашего поместного ополчения давно определено - недалеко от Нижнего, где Волга и Сура сливаются. Ну да не заблудишься, туда же и знакомец твой старый, с кем ты в походах бывал, тоже отправляется.
- Не Тучков ли?
- Он самый. Припасы на дорогу свои берёте, а там уж - на государевом прокорме. Быть на месте со своими дружинами малыми надлежит аккурат к Покрову Пресвятой Богородицы.
- Так тут времени всего ничего осталось!
- Ежели враг нападёт, ты тоже мешкотно сбираться будешь? Боевой же боярин, видел я тебя в бою, за ополчение не стыдно было.
- Только же домой вернулся, деревней заняться надо, стройку затеял.
Плещеев повысил голос:
- Торговаться вздумал? Не я велю - указ государев пришёл, разрядным приказом доставленный, на три месяца, день в день!
Воевода взял со стола пергамент, для убедительности потряс им в воздухе.
Вышел я огорчённый. Только в деревне дела закрутились, дома отоспался-отъелся - опять в дорогу. Да и времечко не очень удачное - зарядят дожди, нахлебаемся в дороге грязи. Вещи зимние с собой брать придётся.
Постой, постой, на три месяца, начиная с Покрова, с первого октября. Это нас сменят как раз первого января, дорога две недели, значит - домой попаду к Крещению. Хороша прогулка!
Прямо от воеводы я поскакал в свою деревню. Если есть неотложные дела, надо поговорить с Андреем, денег ему оставить на нужды. Поговорили, и я сразу решил посетить Никиту - благо ехать было недалеко. Проезжая по улице, я залюбовался избой Терентия. Мало того, что наличники были резные, так семейство ещё и покрасило их. Домик выглядел просто как игрушка. "Молодец Андрей, - мысленно похвалил я своего приказчика, - додельного мастера нашёл".
Проскочив мост, мы оказались на земле Тучкова. А навстречу - он сам, собственной персоной скачет в сопровождении двух холопов. Мы остановились и, спешившись, обнялись. Холопы деликатно держались в стороне.
- Слышал новость? В дозор нас определяют на засечной черте.
- Слышал, сейчас только от воеводы. Давай вместе выезжать, всё веселее ехать будет.
- Сам предложить хотел, да и воевода посоветовал тебя взять - ты ведь там не был, и где дозоры стоят, не знаешь.
- Истинно так.
- Одежду зимнюю себе и холопам возьми. Менять уже в январе будут - холода там в это время стоят, стужа лютая, снега по пояс. Валенки на всех припасти не забудь, бо в сапогах ноги поотморозите.