- Хозяин, почему ты привязываешь меня ремнями к байку, а Лапарр - нет? - интересуется Тамарр, пока куски рыбы шипят на сковороде. Лапочка переводит и сама же отвечает:
- Ты еще новенькая. Хозяин проверяет, не боишься ли ты высоты, не свалишься ли с байка. Меня хозяин сначала тоже привязывал. Но как убедился, что я крепко держусь в седле, разрешил не привязываться.
- По закону привязываться нужно всегда. Но опытные седоки никогда так не делают, - вношу поправку я. - Это нарушение, но маленькое. За него никто никого не наказывает. Если всегда привязываться, под ремнями появляются проплешины, а это некрасиво.
Обнаружил интересное свойство ошейника. Мой голос он тоже переводит. Причем, на язык дикарей. Остается только повторить за ним фразу.
- Хозяин, почему ты говоришь со мной на двух языках? - тут же заинтересовалась Тамарр.
- Чтоб ты скорее выучила мой язык, - тут же изобретаю отмазку я.
- А ты научишь меня летать по небу?
- Обязательно! Как только выучишь мой язык. Раньше не смогу. Трудно учить на языке, в котором нужных слов нет.
- Хозяин, а меня?
- И тебя, Лапочка, научу. Но учить вас буду вместе, чтоб быстрее и веселее.
- Я очень быстро выучу твой язык. Говори со мной больше, хозяин.
Лапочка на самом деле великолепно готовит. Огромные сочные, свежеподжаренные куски исчезают со сковородки с удивительной скоростью. Так же быстро мы очистили и вторую сковородку. А вот третью осилить не смогли. Поделились с птичками. Если б птички не подрались из-за кусков рыбы, я бы подумал, что это глаза наблюдателей из аналитического центра Стаса. Такие же крупные и белые. Совсем как те, что кружат в высоте над Оазисом.
Что интересно, мы с Лапочкой поделили по-братски ложку и вилку, а Тамарр ест двумя палочками, изредка помогая себе ножом. Мы с Лапочкой тоже попробовали есть палочками. Тамарр показала, как их надо уложить на ладони. С непривычки сложно. И большой палец быстро устает от непривычного положения.
После обеда я снова лезу в воду. Не поплавать, а просто отдохнуть в гидроневесомости. Тамарр тоже заходит в воду и ложится на плоский камень, полностью скрытый водой. Как бы, и в воде, и не совсем. С берега кажется, что плавает рядом со мной. Осмелев, опускает голову под воду и любуется рыбками. Шумно фыркает и отплевывается. Лапочка бегает по кромке берега, обзывает нас психами и самоубийцами.
Вылезаем из воды и ложимся на плоском камне, чтоб солнце высушило шерстку. Тамарр и так голышом, а Лапочка заявляет, что муж уже видел ее без одежды, и ей стесняться нечего. После чего скидывает шортики.
Под двумя ждущими, заинтересованными взглядами я, стыдливо поджав уши, снимаю плавки. Теперь очередь девушек смущенно фыркать и поджимать ушки.
- Ну и что? Я уже спала с хозяином под одним одеялом! - заявляет Лапочка. Подумал, не намекнуть ли ей, сколько раз я был в доме радости, чтоб не зазнавалась, но решил, может не так понять. Дом радости в Оазисе - это вам не в Столице! В Оазисе свои законы.
Возник он давно. И поначалу был самым обычным домом радости. Там, где постоянно несет службу много солдат, очень быстро появляется дом радости. Разве что девушек в ошейниках там не было. На этот счет у нас строго! Три дня - и чтоб никаких ошейников! Исключений не больше десятка, и каждый случай рассматривается на самом высоком уровне. То есть, моим папой.
В общем, в нашем доме радости работают свободные девушки, и работают за деньги. Сначала была большая текучка кадров, потом как-то устаканилось. И тут до дома радости дошла очередь получать образование. Это тоже закон Оазиса. Каждый должен получить минимальное образование. Кто желает - может получить высшее, причем - бесплатно. Простые селяне не особенно тянутся за образованием - головной боли много. Причем, в буквальном смысле. После получаса под нейрошлемом голова всю ночь болит, новые знания со старыми согласует. Но знать письменность, арифметику, алгебру, геометрию, историю, географию, зачатки литературы, законоведения, делопроизводства и два языка обязан каждый.
Первыми получали образование самые старые, можно сказать, коренные жители оазиса. Те, которые поселились в нем еще до бунта девятого легиона. Затем - семьи селян, приглашенные сразу после бунта. Но постепенно очередь дошла и до девушек дома радости. Некоторые после этого сменили профессию, но большинство осталось.
А потом как-то девушка из дома радости помогла старшекурснику с курсовой работой! Ну да, ночь любви не состоялась, но парень остался очень доволен. И на следующее увольнение пришел именно к этой девушке. Потом поделился секретом с друзьями. А девушки из дома радости записались в очередь на дополнительное обучение.
Начальство дома радости не возражало. Ночь любви и ночь репетиторства стоили одинаково. Бизнесу это не мешало, а поток постоянных посетителей даже возрос. Малышня с младших курсов - три, четыре, пять пацанов - сбрасывались на "ночь любви", проникали в дом радости с черного входа - и до утра повышали уровень образования. Дом радости как бы стал платным филиалом универа и Гвардейского Корпуса.
Домой, к палатке вернулись с последними лучами заходящего солнца. Перед этим посетили мое водохранилище и смыли в пресной воде морскую соль. Ну да, искупались в холодной воде. Чувствуете - в холодной, а не ледяной, как было вчера.
На поляне перед палаткой нас ждал огромный, всего на чуть короче байка, сундук, обитый толстыми полосами темной бронзы. Наверно, в таких сундуках пираты прячут свои сокровища. На сундуке висел амбарного вида ЦИФРОВОЙ замок. Четыре колесика - это же десять тысяч комбинаций! Может, срезать его резаком? Нет, неспортивно!
Отдав девочкам задание развести костер, я, стуча зубами от холода, принимаюсь вертеть колесики. На мой день рождения замок не реагирует. На сестренкин, значит, тоже. Перебираю семейные и исторические даты - ноль эффекта. Число Пи - щелкнув, замок открывается! Я гений! Молодой и скромный! Так и объясняю девочкам, заняв место у костра. Лапочка тут же набрасывается на меня со щеткой, приводит в порядок мою шерстку.
Согревшись и одевшись, идем к сундуку. Чего здесь только нет! Но сверху лежит пластиковая пленка, которую я заказал сестренке. А под ней - широкий надувной матрас в чехле из когтеустойчивой ткани, огромное одеяло и армейская палатка на шесть бойцов.
Палаткой займемся завтра. Сегодня уже темно и спать хочется.
Поспал, как же! С воплем вскакиваю от удара электрошокером в шею. Девочки тоже просыпаются. Не проснуться от такого шума - это надо мертвым быть.
- Змея? - в полной темноте спрашивает Тамарр.
- Извини за грубую побудку, сын, но есть срочное дело, а ты не оставил других каналов связи, - слышу мамин голос из ошейника. Торопливо нащупываю фонарик в кармашке палатки, зажигаю. Тамарр с ножом в руке, Лапочка натянула одеяло до самых глаз и поджала ушки.
- Где змея?
- Нет змеи. Все хуже. Это моя мама срочно хочет о чем-то поговорить, - объясняю Лапочке и перевожу для Тамарр.
- Где она? - Тамарр заинтересованно оглядывает палатку.
- Далеко. Очень далеко. Так далеко, что когда у нас ночь, там день.
- Помнишь, я тебе рассказывала про говорящий амулет, - вносит ясность Лапочка.
- Сын, Кирра говорит, что в крышке сундука смонтирован видеотерминал с большим экраном. Сейчас экран закрыт защитным стеклом. Сними стекло, включи терминал и обеспечь освещение. Девушек тоже пригласи.
- Понял, мам! Девочки, подъем! Сон отменяется. Форма одежды - парадная.
Освещение… Проще всего включить фары байка и направить свет на нас. Но тогда мы ничего не увидим, кроме огненных шаров в глазах. Поэтому направляю лучи на соседний куст. Отраженного света вполне достаточно, чтоб видеокамера разглядела нас.
Втроем перетаскиваем сундук. Поднимаю крышку вертикально, снимаю защитное стекло, жму на кнопку включения питания. Загорается обычный сенсорный экран, загружается операционная система. И тут же зажигается окошко видеовызова. Жму кнопку "принять звонок".
- Отлично, сын. Ты быстро справился. Только ошейник сними, несолидно выглядишь, - говорит мама с экрана.
- Это мама хозяина, - шепчет Лапочка Тамарр.
Поспешно расстегиваю ошейник, кидаю в сундук. И распахиваю окошко видеосвязи на весь экран.
- Сын, через минуту ты будешь говорить с высоким тором Асерром. Он захочет узнать, как Лапарр оказалась с тобой. И отодвинься от экрана на два-три метра. Сейчас твое лицо занимает весь кадр.
- Но переводчик, мам. Он только один…
Чуть оттерев маму в кадре появляется сестренка.
- Привет, Серый! В левом дальнем углу сундука лежат тактические очки. Ты что, их не заметил?
- Я спал. У нас ночь. Мама меня электрошокером разбудила, - запускаю руку в указанное место, нащупываю футляр характерной формы. Теперь - живу!
- Бедненький… Больно было?
- Не то слово! - активирую и надеваю очки, вставляю в уши наушники, торопливо пробегаюсь по меню настроек, включаю только переводчик. И нажимаю на переносицу. Мониторы, которые перед глазами, послушно уплывают по обручу назад, занимают пассивно-транспортное положение. Это - ниже ушей, чтоб не мешать смотреть своими глазами и не закрывать лицо.
Оглядываюсь на девушек. Лапочка в белой рубашке и шортиках, Тамарр в моей штормовке. Зевает, деликатно прикрываясь ладошкой. Один я - в одних трусах. Торопливо натягиваю штаны. Кидаю на землю в четырех шагах от сундука пенку, сажусь сам, рядом сажаю девушек, одну слева, другую справа.
- Мы готовы, мам.
- Вижу. Сейчас переключусь на большой экран в гостевом зале.
Мама поднимает ноут и куда-то несет. Виден только бок ее безрукавки. Зато слышен голос.
- Присаживайтесь, господа, у нас все готово. Сейчас вы увидите Лапарр, моего сына и его жену Тамарр.
Изображение переключается на другую камеру. На экране - две группы по три прратта в каждой. Точнее, пять прраттов и иноземка Маррта. Целительница, ночная тень и мамина подруга. С другой стороны от мамы важно сидит Кирра. Действие происходит, видимо, во дворце, в ярко освещенном солнцем зале с колоннадой на заднем плане. На Архипелаге не так много каменных дворцов. Но я там никогда не был, местных обычаев не знаю.
Мама представляет хозяина дома, высокого торра Асерра, представляет высокого гостя торра Арра и его жену, торру Фуррфурр. Фуррфурр - черная с серой полосой на шее, уходящей под одежду. Торы серые. Но не такие, как на материке, с темными полосами и более светлым брюшком, а ровный дымчатый цвет, даже с голубоватым отливом. Словно их в краску окунули.
Представив хозяев, мама представляет меня. Наступает моя очередь.
- Думаю, Лапарр вы все знаете. А это - моя младшая жена Тамарр.
Тут я замечаю, что левая мамина рука выше локтя перевязана бинтом. И на бинте выступило пятно крови.
- Мама, что у тебя с рукой?
- Ерунда, царапина. Высокий торр, у тебя были вопросы к Лапарр, - обернулась она к Асерру.
- Мама, что у тебя с рукой? - настойчиво повторил я.
- Был учебный бой, я расслабилась. Потом расскажу.
- Ты расслабилась? Не верю.
- У нас был поединок до первой крови, юноша, - взял слово Асерр. - Твоя мать хорошо владеет мечом - для женщины. Но не очень хорошо для воина.
- Ночная тень, личный телохранитель Владыки не очень хорошо владеет мечом?..
- Сын! Замолчи!!!
- Ночная тень, в одиночку сражавшаяся с двумя сотнями легионеров, убившая тридцать пять из них и не получившая ни царапины - не очень хорошо владеет мечом?!
- Сын! Ни слова больше! Это приказ!
Молча ударяю себя в грудь кулаком. Мало, кто знает, но мама - офицер в высоком чине. А я - всего лишь зеленый курсант.
- Так было нужно, сын, - извиняющимся тоном произносит мама. - Дома поговорим.
- Высокая торра, твой сын уже взрослый. Но ты выглядишь совсем юной. Прости за бестактный вопрос, сколько же тебе лет?
- Это мой младший сын. Старшему на два года больше. Ну а мне тридцать два, - улыбнулась мама.
Да, маме тридцать два, но выглядит она на двадцать. Максимум - двадцать пять. Все коренные жители Оазиса выглядят моложе своих лет. В Столице думают, это от чудесных свойств озерной воды и всего, что мы этой водой поливаем. На самом деле "виноват" иноземный целитель с непроизносимым именем, которого все за глаза зовут Сухомор. Лечебница его занимает несколько зданий, и никогда не пустует, так как знаменита на всю страну.
А мы с Киррой, если честно, родителям не родные. Мы даже не брат и сестра. Влад и Миу - приемные родители. Наши биологические предки - не поверите! - умерли сорок тысяч лет назад. Семнадцать лет назад иноземцы нашли инкубатор Странников, в котором хранилось тринадцать яйцеклеток. Знакомьтесь, я - одна из них, вторая слева. Кирра - первая. Мы - рыжие. Поэтому Миу нас и взяла, чтоб были похожи на родных. Багирра с Петрром взяли черных. Мама Прронырры - рыжих в черную полоску. У них в то время жил маленький Мяуглирр - мальчишка, приплывший зайцем с Дикого материка. Вот под цвет его шерстки и взяли. Линда с Пурртом забрали серых дымчатых, Мухтарр с Марртой серых. Ну и так далее.
Папа говорит, что с вероятностью 90 % мы к тридцати годам станем суперкотами. Cat ludens. Если б на наших ментограммах был Т-зубец, сказал бы с вероятностью 99 %. Но ментограммы прраттов существенно отличаются от ментограмм людей, Т-зубцов на них не бывает.
Еще папа говорит, что с очень высокой степенью вероятности мы, став суперкотами, потеряем интерес к родной планете и навсегда уйдем в глубины космоса. Куда, зачем - даже Стас не знает. Но именно на этот случай - если мы захотим уйти - сейчас папа, Петрр, Мухтарр и другие иноземцы строят на Маррасе огромную базу. А нам приходится тратить кучу часов личного времени на изучение факультативных предметов - "Теория контакта", "Построение замкнутого биоценоза", "Системы жизнеобеспечения", "Теория нуль-Т", "Управление космическими аппаратами". В общем, станем мы суперкотами или нет - пока неизвестно, но грузят нас по полной.
Хотя старшего брата мама грузит еще больше. Через несколько лет ему предстоит стать Владыкой на землях рыжих. А что? Происхождение у него самое подходящее. Сам рыжий, дед - Владыка серых, бабка - герой войны, папа - Владыка иноземцев. Ну а мама… Рыжая - раз, ночная тень - два, дочь Владыки серых - три, жена владыки иноземцев - четыре, голос и воля двух Владык - пять! Мама - это мама… В общем, братишка с малых лет такой ответственный и целеустремленный! Даже если в самоволку срывается, обязательно оставляет записку, где его искать.
- … Сын, ты не уснул? Понимаю, что у вас ночь, но потерпи немного.
От блин! Задумался не вовремя. Хозяева дворца уже весело фыркают. Надо спасать лицо.
- Выполняю твой приказ, мам - улыбаюсь во весь рот.
- Какой?
- Последний. "Ни слова больше!"
Хозяева уже откровенно смеются.
- Молодец! А по-существу?
Жалобно смотрю на Лапочку.
- Хозяин спросил, как я попала к тебе, - подсказывает она шепотом.
- Но помнишь, в пещере мы договорились, что я не буду выдавать твои маленькие тайны. Я же не могу нарушить слово!
Вывернулся! Зато Лапочка поджала ушки и двумя руками вцепилась в собственный хвост.
- Высокий торр, - обратился я к Асерру, - есть маленькая проблема. Я обещал Лапочке не разглашать ее тайны. Может, высокий торр сам ее спросит? Мы с Тамарр можем пока отойти в сторонку.
- В этом нет нужды. Но я ценю твою деликатность, юноша. Лапарр, расскажи, что произошло на корабле? Все ли живы?
- Слушаюсь, хозяин. За время плавания погиб один матрос. Лопнул какой-то канат, его выбросило за борт, и он утонул. А все остальные живы и здоровы.
- Тогда почему ты не на корабле?
- Я убежала, хозяин.
- Это я уже знаю. Почему ты убежала?
Лапочка сжалась, прижала ушки, зажала в ладошках хвост и готова была упасть в обморок.
- Хозяин, позволь рабыне рассказать тебе об этом с глазу на глаз. Дело касается чужих тайн, рабыня не смеет…
- Говори, рабыня!
- Твой сын, хозяин, решил устроить на корабле дом радости. Но на корабле только одна девушка - это я…
- И ты убежала. Разве мой сын не вправе устроить дом радости? Так почему ты убежала?
- Рабыня очень виновата. Рабыня хотела сохранить себя для твоего сына, хозяин.
- Почему я должен вытягивать из тебя каждое слово? Юноша, когда мы закончим, награди Лапарр пятью ударами плети, - обратился Асерр ко мне.
- Это будет уже десять ударов, - проворчал я. Но тор Асерр сделал вид, что не заметил.
- Говори, рабыня, все говори. Или я решу, что язык тебе не нужен.
- Ооо? - произнес высокий торр Арра.
- Рабыня не смеет ослушаться приказа, - зарыдала Лапочка. - Твой сын, хозяин, проиграл много денег матросам в кости. Чтоб раздобыть денег, он сел играть в карты с высшими офицерами - и проиграл еще больше. Офицеры согласились подождать до возвращения корабля, но матросы отказались ждать, и предложили устроить на корабле дом радости. У твоего сына не осталось выбора. Он только выторговал условие, чтоб не больше трех в сутки… А я хотела сохранить себя в чистоте для него…
- Ты мечтаешь стать наложницей моего сына? - грозно спросил Асерр.
- Да, хозяин.
- А может быть, женой?
- Это было бы огромной честью для рабыни.
- Никогда! Ты слышишь, никогда мой сын не переплетет ноги со своей сестрой!
- Слова сказаны при свидетелях числом более трех и были услышаны, - произнесла моя мать, и экран погас.
Вот такие пироги с котятами, как говорит Петрр. Надо бы Лапочке сделать внушение через мягкое место, чтоб не забывала, кто теперь у нее хозяин. Но как-нибудь потом. И так рыдает девочка.
Хозяин, объясни, что это было? - теребит меня Тамарр. - Я сидела с каменным лицом словно старый пень, но ничего не поняла. С кем ты разговаривал? Почему Лапочка плачет?
- Лапочка хотела замуж за одного парня, но оказалось, что он ей брат по отцу. Матери разные, но отец один. Заодно, узнала, кто ее папа. Хочешь еще раз все увидеть?
- А это можно?
Достаю из сундука ошейник и застегиваю на ее шее.
- Скажи что-нибудь, чтоб ошейник тебя узнал и признал.
- Я - Тамарр из клана бьющих влет нашла себе мужчину из клана… Из какого ты клана?
- Даже не знаю. Наверно, из клана иноземцев. У нас в Оазисе все так перемешались…
- Ой! Голос в моей голове твои слова переводит.
- Это ошейник переводит. Его голос.
- Он мои тоже переводит! - Тамарр сузила глаза. - Так ты для этого на себя ошейник надевал? Чтоб он мои слова переводил? Это тебе ошейник подсказывал, как на моем языке говорить?
Вот, блин, с ходу догадалась! Не зря Петрр говорил: "Шибко вумных надо топить в речке".
- Я тебя и без ошейника понимаю.
- И правда, сейчас на тебе ошейника нет…
Зато есть тактические очки, но я их тебе не дам! - улыбаюсь про себя и ищу в логах компа файл видеозаписи.
- Смотри, это моя мама, это Маррта, целительница, это моя сестра, это папа Лапочки, это его римм. Ну, самый главный в их клане. А это - его жена. Она смертельно больна, но Маррта ее вылечит.
Внимательно просматриваю всю запись. Тамарр дышит в ухо.