- Нет, до этого, конечно, не дойдет, но факт есть факт. Орбита Луны без изменений, однако ось вращения самого спутника, как и ось вращения Земли, сильно наклонена. Фактически наша бедная старушка Луна лежит на боку, повернувшись к нам южным полушарием. Да и магнитное поле тут ровно в один и восемь десятых раза больше, чем у нас.
- Это все, что ваша наука может сказать по поводу здешнего мира? - поинтересовался Антон Карлович.
Его мигрень не только не прошла, а, наоборот, все усиливалась. Еще полчаса этого словоблудия - и голова взорвется, словно осколочная граната.
- Что еще? Очертания морей и берегов, гор и рек хотя и имеют сходство с Землей, но выглядят так, как будто их сначала смяла какая-то сверхсила, а затем, вдоволь помесив и перекрутив, вновь разгладила. Ни Аральского моря, ни Каспия в наличии не имеется. Несколько стекающих с гор рек и множество речушек вливаются притоками в одну большую реку, текущую к северо-западу и исчезающую за пределами карты где-то в районе земной Астрахани. Еще одна большая река течет с гор куда-то к северу. На востоке вздымаются горы, закрытые облаками. С юга - там, где расположился вход в наш мир, - тоже горы, не хуже Гималаев. А между горами и степью лежит какая-то огромная страна. Багряные и серо-желтые полотнища пустынь, бледные изумруды оазисов, яркая зелень речных долин. И либо ровные круги, либо прямоугольники то тут, то там, скорее всего города. Это все, что удалось разузнать за столь короткое время, - закончил доклад кавторанг. - Извините, если мое сообщение было несколько сумбурным. Я знаю мореходную астрономию и знаком в общих чертах с астрофизикой, на уровне журналов нашего Астрономического общества. Но что касается космогонических проблем и свойств Вселенной, еще раз говорю, это не по моей части.
- Лет тридцать назад, товарищ подполковник, - погрозил моряку пальцем генерал, - вас за подобные разговорчики и халатность отдали бы под трибунал. Но сейчас другие времена, а потому приказываю…
Окрестности Октябрьска
Колонна разведчиков уверенно продвигалась вперед. По старому тракту, пролегавшему между двух скальных уступов.
Три "коробочки" БРДМ, позади них на дистанции сто метров двигались шесть бэтээров. Последними шли грузовики с пехотой и минометчики, прикрываемые двумя бронемашинами.
Не проехали они и километра, как передовой БРДМ стал. Поперек дороги лежал полусгоревший труп.
Оглядываясь и поводя автоматами туда-сюда, майор Макеев и капитан Анохин вместе с полудюжиной разведчиков спрыгнули с брони.
Труп тянул к ним скрюченные, почерневшие руки, напомнив майору ожившую мумию из какого-то американского фильма (в его родном Выборге финское телевидение ловилось временами не хуже нашего).
Пахло подгоревшими котлетами, и Макеев едва сдержал позыв сблевануть.
При жизни это было воином старого времени - рядом лежал обугленный щит и почерневший меч. Остатки доспеха были буквально вплавлены в почерневшую плоть.
- Ты это видел, Саня?! - с лихорадочным блеском в глазах почти выкрикивал Анохин. - Нет, ты это видел?! Ну консультанты! Ну блин, гнилые интеллигенты! Тут, е-мое, примитивная цивилизация!
Над несчастным явно поработал огнемет, да еще заряженный какой-то особенно жгучей дрянью, - иначе бы камень вокруг него не оплавился.
- Ну ученые мудилы! Ну …!!!
Майор вполне понимал ярость приятеля. Одно дело - чудики с луками или копьями. И совсем другое дело, если тут все же имеется что-то посерьезнее. Пусть даже у них огнеметы вроде византийских - с ручными мехами, плюющиеся струей метров на двадцать-тридцать, то и тогда им будет элементарно спалить броник из засады. Особенно учитывая, какого качества тут огнесмесь: почище напалма будет!
- Двигаться с максимальной осторожностью! - отдал приказ Макеев.
Однако добежать до своего БРДМ успели не все. Внезапно разведчиков накрыла волна неизвестно откуда выпущенных стрел. Две стрелы прошли мимо майора, хотя и, что называется, в опасной близости. Третья попала в магазин автомата бежавшего рядом ефрейтора Коркина. Четвертая скользнула по ноге, распоров кожу бедра и заставив ефрейтора заорать от неожиданно сильной боли. И в тот самый момент, когда он широко раскрыл рот в крике, арбалетный болт, нацеленный точно в горло, ударил ему в нижнюю челюсть, глубоко уйдя в кость. Багровая вспышка затопила окружающий мир, а затем подступивший шок милосердно погасил боль, буквально выжигающую мозги.
Но в эти мгновения бессознательно Коркин сделал то, что должен был сделать, и выпущенная вслепую автоматная очередь смахнула с гребня и стрелков, и еще с полдюжины выскочивших из-за скал разбойников.
Когда по тебе стреляют с явным намерением прикончить, все посторонние мысли уходят куда-то прочь и включаются древние как мир инстинкты. Тем более когда речь идет о солдатах, прошедших соответствующую дрессировку не где-нибудь, а в Афгане. Бойцы мгновенно залегли и открыли огонь, следом за ними начали палить выскочившие из грузовиков их товарищи.
Солдаты вразнобой выпустили дюжину очередей, молотя по всему, что шевелится.
Однако они не заметили, вернее, не обратили внимания еще на одного противника - высокого, грузного и краснолицего немолодого мужика в длинном, шитом золотом кафтане. Может быть потому, что тот был безоружным.
Он медленно брел в их сторону, и взявшие его на мушку бойцы опустили автоматы, шаря глазами в поисках других целей. И напрасно, как оказалось.
Мужик приблизился настолько, что им хорошо стало видно его отекшее, багровое лицо, искаженное судорогой.
Затем произошло следующее.
Вытянув перед собой руки, как слепец, он сделал неуверенный шаг по направлению к ним. Внезапно вокруг кистей рук бородача возникло лиловато-багровое свечение, он свел их вместе… И его сжатые кулаки извергли сдвоенную почти прямую молнию, соединившую его с ближайшей бронемашиной. Тут же из люков вырвались искры и дым, посыпались вопящие фигурки, отчаянно сбивающие пламя с маскхалатов. Затем плюнуло рыжим и черным, и на месте бэтээра заполыхал костер. Человек торжествующе захохотал, воздев по-прежнему сведенные руки высоко над головой…
Так он и умер, с торжествующей усмешкой на губах, разрубленный почти пополам очередью из ручного пулемета, выпущенной с двух десятков метров. Оказавшийся сбоку от него рядовой Кириллов был одним из лучших пулеметчиков своего полка.
На этом первая стычка с противником закончилась. Как всегда после интенсивного боя, наступила бьющая по ушам тишина. Выждав с полчаса, разведчики принялись считать потери и наводить порядок.
Макеев же решил поближе рассмотреть странного мужика.
Уже издали глазам майора предстало довольно необычное зрелище: Анохин, стоявший на коленях и настойчиво что-то ищущий в траве рядом с трупом краснолицего толстяка. Капитан не побрезговал даже несколько раз перевернуть окровавленные куски плоти.
Макеев тоже машинально принялся ворошить носком сапога редкую сухую траву горного склона.
Через минуту Георгий закончил поиски и остервенело сплюнул:
- Ну и где же она?!
- Что? - не понял комроты.
- "Что-что"! Та …, которой этот урод спалил машину, что ж еще?! Тот первый трупяк не иначе из такой же хрени поджарили.
Еще какое-то время они оба обшаривали все в радиусе метров пяти от трупа, заглядывая под каждый камешек, под каждый кустик. Но ничего похожего на оружие (да и вообще ничего) не нашли.
- Что же это могло быть, Санек? - произнес, вновь сплюнув под ноги, Анохин, признав наконец свое поражение. - Да что же это может быть? Ведь саданет из такого в упор - и хоронить не надо будет!
Александра мороз по коже подрал при мысли о том, что это могло быть… Разнообразные бластеры, лазеры, лайтнинги и скорчеры, о которых он прочитал в книгах или которые видел в кино, пронеслись перед его мысленным взором.
Тем не менее он взял себя в руки.
- У меня есть идея, - заявил он. - Когда-то здесь была высокоразвитая цивилизация вроде нашей. Затем она погибла - в атомной войне или еще как-нибудь, но кое-какие запасы с тех времен сохранились.
- Ты поменьше фантастику читай, командир! - раздраженно бросил капитан Анохин.
- Товарищ майор! - браво отрапортовал подлетевший к офицерам рядовой Чуб. - Там это… языков взяли.
- Да ты что?! - обрадовался Макеев. - Ну-ка, ну-ка!
Пленники покорно сбились в кучу, подняв руки в, наверное, универсальном для всех миров и времен жесте, означающем безоговорочную сдачу в плен.
Зрелище они представляли сейчас очень странное.
Пожалуй, Макеев затруднился бы даже определить чувство, которое испытывал, глядя на них.
Чувство некой странности и… неправильности, что ли… Как будто перед ним были ожившие сказочные персонажи. Али-Баба и сорок разбойников.
Картинка и вправду была колоритней некуда.
Выстроенные шеренгой мужики - всего с полсотни. Все смуглые и обветренные, у многих хищноклювые носы вполне кавказского вида хотя хватало и людей среднеевропейской внешности: встретишь на улице - и не обернешься.
Правда, имелись и более экзотические личности.
Один был темный, почти черный, но вместе с тем на негра явно непохожий. Со слегка вьющимися рыжеватыми волосами, прямым носом тонкими губами и глазами блекло-желтого оттенка. Другой - с серой кожей, но при этом светловолосый и зеленоглазый. Еще один - медово-желтый, но крупный и вроде как с арабскими чертами лица.
Все, как на подбор, заросшие косматыми бородами. У некоторых они даже были выкрашены в синий и темно-красный цвета (правда, изрядно вылинявшие). Только трое или четверо сводили растительность на лице, а еще у одного борода была выбрита только с одной стороны.
Косматые сальные гривы соседствовали с более-менее аккуратными косичками (иногда по два десятка на голову) или даже узлами на темени - как у женщин в их мире. (Или у японских самураев - припомнил майор картинки из старой книги.) Некоторые заплели в косы даже бороды, украсив их игривого вида бантиками.
На щеках и лбах и даже на шеях и ладонях у многих были выжжены клейма, иногда не одно.
Одежда их вполне соответствовала тому, что писали о "работниках ножа и топора" в старых романах. По большей части на вид добротная и, должно быть, дорогая, но явно знавшая лучшие времена, грязная и рваная.
На грязных мозолистых лапищах блестели перстни и браслеты - золота, правда, было маловато: все больше серебро и бронза с мелкими аметистами и бледной бирюзой. Причем про кое-какие изделия можно было твердо сказать, что предназначались они для женщин. Вот взять хоть ту тонкую цепочку с фигурными висюльками, что в несколько рядов обвивается вокруг бычьей шеи "серого".
У некоторых в ушах были серьги - иногда по две и даже по три в каждом ухе, а у одного - Макеев сперва даже не поверил глазам - в носу было продето кольцо литого золота. Что любопытно, на вид то был не какой-нибудь папуас, а тип вполне нордического вида с русой бородой и синими глазами.
В общем, пленники, несмотря на как будто грозный вид, не производили впечатления по-настоящему опасных. Скорее уж лесных разбойников.
Взгляд майора невольно перешел на разложенные в ряд трупы, выглядевшие как… как попавшие под артобстрел артисты бродячего цирка.
И тут только он понял - как же их много, этих павших.
Не далее как час назад его разведчики отправили на тот свет больше полусотни живых душ. И это несмотря на строгий приказ начальства "без надобности не проливать лишней крови местного населения". А кто определит грань "надобности"?
- Ты посмотри, это же целая Третьяковская галантерея на мужике! - Чуб с интересом разглядывал татуировку на разбойнике.
Огромный, заросший диким волосом буквально до глаз - даже из ушей и носа торчали пучки волос, он смотрелся рядом с Чубом (кстати, тоже не самым низкорослым) как медведь рядом с человеком. Лоб украшал выжженный каленым железом прямоугольник с вписанным в него луком и стрелой. На левом виске - готовая к броску змея.
Руки его смахивали каждая на добрый свиной окорок. Да что там говорить, даже толщина запястий просто поражала всякое воображение. Густая шерсть на этих ручищах не мешала разглядеть плохо зажившие широкие шрамы, браслетом опоясавшие запястья. Происхождение их не требовало пояснений.
- Да, браток, и как для тебя кандалы-то подходящие подобрали? - бормотал прямо-таки восхищенно изучавший аборигена Чуб. - Этакого кабана надо на цепь бугаев сажать. У нас точно таких наручников не делают. Ну разбойничья рожа, ну бандюган! Такого в темном переулке встретишь - помрешь со страху.
- Погоди! - встрял кто-то из солдат. - А может, это Робин Гуд местный?
- Да ладно, с такой харей робингудов не бывает, - хмыкнул Чуб. - Кстати, дядя, а что это ты там прячешь?
Он подскочил к громиле и извлек откуда-то из складок кожаного кафтана короткий узкий нож.
- Ну жук, - недобро осклабился парень.
Он пнул сапогом по голени амбала, тот только скривился да что-то жалобно пискнул.
- Рядовой Чуб, как вы себя ведете?! - счел нужным вмешаться Макеев.
- А что такого, товарищ майор, - послушно вытянулся по стойке "смирно" солдат. - Вот, сами видите, изъял "перо" у гражданина душмана.
Надо было бы приструнить разошедшегося подчиненного, но тут комроты подумал, что, пожалуй, Чуб сделал доброе дело и пленных следовало бы обыскать еще раз.
Результатом повторного обыска стали полдюжины ножей, спрятанных в голенищах, рукавах и даже в специальных ножнах, привязанных в паху ("Чуть мимо сунешь - и уже можно в гареме евнухом работать", - прокомментировал какой-то остроумный боец).
Кроме этого были обнаружены две длинные и острые иглы, спрятанные в прическе одного из пленников, вполне боеспособный медный кастет, висевший на шее на кожаном ремешке у темнокожего (видно, принятый в первый раз за амулет). И набор отмычек, которые хранил в поясе "серый".
Все это было свалено туда же, куда и остальное оружие.
Допросить пленных оказалось делом практически невозможным. Они не реагировали на слова ни одного из распространенных европейских языков. Макеев с Анохиным, напрягши извилины, выдали на-гора по паре фраз на английском, немецком, французском, испанском и итальянском. Безрезультатно. То же произошло и с латынью. Припомненная майором поговорка о том, что, если хочешь мира, следует готовиться к войне, прогремела холостым залпом.
Привлекли многонациональный воинский контингент. Узбекский, татарский, казахский, грузинский, армянский, азербайджанский и даже чукотский - аналогичный результат.
Макеев даже заподозрил, что все "душманы" немые. Но нет.
Один из них, "негр", вдруг показал пальцем на один из БРДМ и несколько раз повторил слово "кукх" - то ли вопросительно, то ли утвердительно.
Майор виновато развел руками: мол, не понимаю. Но про себя отметил это, встревожившись. Неужели же этот тип видел что-то подобное?
Аор покачал головой.
Не понимает пришелец нормальную человеческую речь. А ведь он заговорил с ним на общеимперском. Ладно, надо осмотреться, пока все не прояснится окончательно.
То, что пришлецы кое-что умеют, Аор Тахрис Мак Арс понял уже с первых мгновений боя, когда "зелено-пятнистые" сумели отбить атаку "бешеных", а затем уничтожили Кетрера - не самого слабого мага в Крехсорском ковене.
Поэтому, когда над его жизнью нависла угроза в лице ражего парня с железной палкой, плюющейся огнем, Аор не стал долго раздумывать и предпочел сдаться в плен. Хотя, конечно, мог бы попытаться применить пару приемчиков из своего магического арсенала. Но зачем? По-настоящему мудрый кудесник никогда не торопится. Как видно, наставники Кетрера так и не смогли вбить ему в голову эту простую истину.
Мак Арс стал внимательно наблюдать за "зелеными", анализируя их поведение.
Он видел, как двое воинов, судя по тому, как к ним обращались, офицеры, о чем-то долго друг с другом препирались на повышенных тонах над трупом Кетрера, тыча пальцами то в него, то вокруг. Потом что-то искали.
Неужели их удивила в общем-то несложная манипуляция с магическим огнем? Так это любой сельский колдун умеет.
Заметил, как несколько раз солдаты незаметно снимали с убитых перстни или броши и украдкой засовывали в странные мешочки, нашитые прямо на одежду. Что ж, выходит, ничто человеческое "пятнистым" не чуждо, а дисциплина в их отряде явно хромает. Ведь всем известно, что нельзя брать что-либо на поле брани до тех пор, пока боевой маг не проведет соответствующие ритуалы. Ибо можно наткнуться на зловредную волшбу и погибнуть.
Но больше всего заинтересовали Аора странные нетвари в железном панцире, верхом на которых передвигались пришельцы.
Даже осмелился спросить о них у старшего из офицеров. Однако тот не понял.
Тогда Мак Арс напряг свои способности и принялся прощупывать удивительное создание. Минуты ему хватило, чтобы определить - это вовсе не живое существо, но и не простая повозка.
Он ощутил силу огня, бьющуюся за стальными стенами, ощутил силу молнии, текущую по странным жилам, и еще одну огненную силу - но не живую, а как бы спящую, которая была заперта в стальные кувшины. (Могущественные, сколько превосходной стали потрачено!)
И еще - внутри сидели люди, которые заставляли это мертвое, но вместе с тем не совсем мертвое существо двигаться. И был там еще кто-то или, скорее, что-то - тоже не совсем мертвый и способный как бы думать, хотя и с умом куда меньшим, чем у ящерицы или землеройки.
Маг даже сжал ладонями голову - настолько непонятным и удивительным было то, что он увидел.
Нет, это нужно было обдумать, а сначала хотя бы понять.
Анохин устало оперся на броню головного броника. Сказывалось ли схлынувшее боевое напряжение или еще что, но силы покинули его. Отрешенно он слушал разговор командира с базой: радист, еще вздрагивающий от пережитого, не без труда наладил связь.
- Так точно, товарищ полковник… Как дела? У нас тут произошло боестолкновение… Похоже, разбойники, грабившие местных. Пусть пришлют врача… Потери? Так точно, один… Раненые? Несколько легких и один средней тяжести… И пусть еще прилетит кто-нибудь из артиллеристов или инженеров - у нас уничтожили бронетранспортер непонятно чем. Никак нет, не из задницы подбили, товарищ полковник. Я действительно не знаю, что это за оружие, должен посмотреть специалист… Да никак не выглядит, мы его еще не нашли… Я не пил… Хорошо, по прибытии представлю подробный рапорт, хотя… Так точно, представлю и без всяких "хотя"… Я повторяю, товарищ полковник тут действительно ситуация непонятная, и по радио не объяснишь.
- Товарищ капитан, разрешите обратиться?
Анохин поднял глаза.
Это был командир отделения из третьего взвода - грузин Автандил Джикия. Рядом с ним стоял, о чем-то умоляюще лопоча, парень, смахивающий на негра. Кто-то из пленных.
- В чем дело, товарищ сержант? - напустив на себя строгий вид, спросил капитан.
- Вот, - виновато бросил боец, - он не дает хоронить убитых. Прямо-таки в ноги кидается.
- Ну и не надо, нам меньше работы, - буркнул Георгий. - Может, у них принято покойников бросать прямо где померли, почем знать?
- Да нет. - Солдат выглядел сконфуженным. - Он хочет, чтобы мы их взяли с собой.