Барон хихикнул и указал на неё худым пальцем.
- Хочу ли я? Ничего себе! Отличный вопрос, мисс Тиффани Болит, ведьма. Дай подумать… скажем… я хочу знать правду.
- Ну, насчёт сковородки… так и было, вынуждена признать, а Роланд, он, как бы это сказать, оказался немного не в форме, так что я, хм, взяла ответственность на себя. Частично.
- Частично? - переспросил старик, улыбаясь.
- Прилично, но не слишком, - быстро поправилась Тиффани.
- И почему же, интересно, никто не рассказал мне об этом тогда? - спросил Барон.
- Потому что вы Барон, - просто ответила Тиффани. - Это юноша с мечом должен спасать девушку, а не наоборот. Таков порядок вещей. Так устроены сказки. Никому не хотелось думать иначе.
- И ты не разозлилась? - Он не сводил с неё пристального взгляда. Неудачный момент для вранья.
- Разозлилась, - признала она. - Частично.
- Прилично, но не слишком?
- Пожалуй, что так. Но потом я отправилась учиться на ведьму, и всё это стало неважно. Вот вам правда, сэр. Извините, сэр, но кто рассказал вам обо всём?
- Твой отец, - ответил Барон. - И я ему за это благодарен. Он приходил вчера, чтобы выразить свое почтение, потому что я, как ты знаешь, умираю. Вот и тебе правда взамен. И не смей ругать его, юная леди, ведьма ты или нет. Обещаешь?
Тиффани знала, что отец страдал от несправедливости, приключившейся с ней много лет назад. Она, честно говоря, не очень из-за неё волновалась, а вот отец другое дело.
- Да, сэр, обещаю.
Барон минуту молча смотрел на неё.
- Знаешь что, мисс Тиффани Болит, ведьма (как ты не раз утверждала)? Мой взгляд затуманен нынче, но разум, как ни странно, видит гораздо дальше, чем ты предполагаешь. Многое позади, но ещё не поздно вознаградить верность. У меня под кроватью стоит окованный медью сундук. Иди и открой его. Давай! Сейчас же.
Тиффани вытащила из-под кровати сундук, тяжёлый, словно набитый свинцом.
- Внутри несколько кожаных кошелей, - сказал у неё за спиной Барон. - Возьми один из них. Там пятнадцать долларов. - Барон закашлялся. - Спасибо, что спасла моего сына.
- Послушайте, я не принимаю… - начла Тиффани, но Барон прервал её, стукнув по полу тростью.
- Заткнись и послушай, пожалуйста, мисс Тиффани Болит. Когда ты билась с Королевой Эльфов, ты ещё не была ведьмой, и, следовательно, ваше ведьминское правило не брать в награду денег к этому случаю не относится, - резко сказал Барон, его глаза сияли, словно синие сапфиры. - В благодарность за услуги, оказанные мне лично, тебе, полагаю, платили едой, чистым старым холстом, подержанной обувью и дровами. Надеюсь, моя управительница была достаточно щедрой? Я велел ей не скупиться.
- Что? О, да, сэр.
Это, в общем, была почти правда. Ведьмы жили в мире подержанной одежды, старых холстов (пригодных на повязки), ещё крепких ботинок, и, разумеется, всяких прочих подобных х/б, б/у. В этом мире доступ к б/у из замка был практически равноценен ключам от монетного двора. Что же до денег… она задумчиво покрутила в руках кожаный кошель. Он был весьма тяжёл.
- Как ты поступаешь с теми вещами, которые тебе дают за работу, мисс Тиффани Болит?
- Что? - отсутствующе переспросила она. - А, ну, обычно меняю или дарю тем людям, кому они действительно нужны… типа того.
- Мисс Тиффани Болит, ты внезапно стала слишком рассеянной. Наверное, размышляешь о том, что пятнадцать долларов совсем немного за спасение жизни баронского сына?
- Нет!
- Это значит, "да", как я понимаю, верно?
- Извольте понимать "нет" как "нет", сэр! Я ваша ведьма! - Тиффани сердито уставилась на него, тяжело дыша. - К тому же, прямо сейчас я пытаюсь сбалансировать весьма непростой сгусток боли, сэр.
- А, узнаю внучку Бабушки Болит. Смиренно прошу твоего прощения, как, бывало, просил у неё. Тем не менее, я умоляю тебя оказать мне услугу и честь, взяв этот кошель и употребив его содержимое в память обо мне так, как ты сочтёшь это нужным. Я уверен, в нём больше денег, чем ты когда-либо видела.
- Я вообще вижу деньги нечасто, - запротестовала ошеломлённая Тиффани.
Барон снова застучал тростью по полу, словно аплодируя.
- Сильно сомневаюсь, что ты когда-нибудь видела деньги подобные этим, - весело объявил он. - В кошеле пятнадцать долларов, но не таких, к которым ты привыкла, или привыкла бы, если бы пользовалась деньгами, как все прочие люди. Это старые доллары, отчеканенные в те времена, когда владетели ещё не научились вытворять всякие трюки с валютой. Современный доллар, по-моему, в основном медный, и процент настоящего золота в нём не больше, чем в морской воде. Но эти деньги стоят денег, если ты простишь мне маленькую шутку.
Тиффани простила ему маленькую шутку, потому что вообще не поняла, о чём речь. Она озадаченно улыбнулась.
- Короче говоря, мисс Тиффани Болит, если ты отнесёшь эти деньги опытному меняле, он заплатит тебе… о, по моей оценке, что-то в районе пяти тысяч анк-морпоркских долларов. Трудно сказать, по какому курсу эта сумма соотносится, скажем, со старыми ботинками, однако я полагаю, что на неё можно купить башмак размером приблизительно с мой замок.
"Я не могу принять столько", - подумала Тиффани. Внезапно кошель показался ей страшно тяжёлым.
- Это слишком много за ведьмовство, - сказал она.
- Но не слишком много за сына, - возразил Барон. - Не слишком много за наследника, не слишком много за преемственность поколений. И не слишком много за то, чтобы сделать мир чуточку более справедливым.
- На деньги не купишь ещё одну пару рук, - возразила Тиффани. - И не изменишь ни единой секунды прошлого.
- Всё равно, возьми их, я настаиваю, - сказал Барон. - Если не ради себя, то ради меня. Это снимет груз с моей души, которая очень нуждается в некоторой чистке сейчас, ты согласна? Я ведь скоро умру, да?
- Да, сэр. Очень скоро, сэр.
К этому моменту Тиффани уже начала немного лучше понимать Барона, и поэтому не удивилась, когда он расхохотался.
- Знаешь, - сказал он, - большинство людей на твоём месте забормотали бы нечто вроде: "О нет, старина, у тебя еще целая вечность впереди, скоро ты будешь в норме, в тебе ещё столько жизни!"
- Знаю, сэр, но я ведьма, сэр.
- И это, в данном контексте, значит..?
- Что я стараюсь не говорить неправды, сэр.
Старик шевельнулся в кресле, внезапно посерьёзнев.
- Когда придёт мое время… - начал он и замолк.
- Могу побыть с вами, если желаете, сэр, - предложила Тиффани.
Казалось, Барон вздохнул с облегчением.
- Ты когда-нибудь видела Смерть?
Этого она ожидала и была готова.
- Обычно его просто ощущаешь, сэр, но я дважды видела его во плоти, если так можно выразиться, потому что плоти нет и следа. Он выглядит, словно скелет с косой, сэр, в точности, как в книжках… фактически, я полагаю, его облик таков именно потому, что он такой в книжках. Он вежлив, но весьма настойчив, сэр.
- Да уж, не сомневаюсь! - старик помолчал немного, а потом продолжил: - Он… ничего такого не упоминал, ну, как там всё устроено, в загробном мире?
- Упоминал, сэр. Кажется, там нет горчицы, и всяких маринадов тоже, сэр.
- Неужели? Вот это жаль. Чатни, полагаю, тоже ожидать не приходится?
- Я, знаете ли, не слишком углублялась в кулинарные вопросы, сэр. У него очень большая коса.
Тут в дверь постучали, и голос мисс Скряб громко спросил:
- У вас всё хорошо, сэр?
- Я тип-топ, дорогая мисс Скряб, - не менее громко ответил Барон, потом понизил голос и заговорщически прошептал: - Мне кажется, наша мисс Скряб недолюбливает тебя, милая.
- Она полагает, что я негигиенична, - ответила Тиффани.
- Никогда толком не понимал всю эту ерунду насчёт гигиены.
- О, это легко, - ответила Тиффани. - Просто я сую руки в огонь при каждом удобном случае.
- Что? Суёшь руки в огонь?
Тиффани немедленно пожалела, что упомянула об этом; стало ясно, что старик теперь не отстанет, пока не увидит всё своими глазами. Она вздохнула и подошла к очагу, по пути вынув из подставки большую железную кочергу. Впрочем, она была вынуждена признаться сама себе, что любит порой демонстрировать этот фокус, а барон был чрезвычайно благодарной аудиторией. Стоит ли ей делать это? Ну что же, фокус не слишком сложный, боль хорошо сбалансирована, а старику недолго уже осталось.
Она достала ведро воды из небольшого колодца, расположенного у дальней стены комнаты. В колодце было полно лягушек, и в ведре, соответственно, тоже, но она милосердно выловила их и бросила обратно. В ведре не было особой необходимости, просто часть представления. Тиффани театрально кашлянула.
- Видите, сэр? Тут у меня одна кочерга и одно ведро холодной воды. А теперь… я беру кочергу в левую руку и сую правую прямо в огонь, вот так.
Барон задохнулся от изумления, увидев, как языки пламени лижут её руку, а кончик кочерги начинает наливаться красным светом раскалённого металла. Убедившись, что Барон должным образом впечатлен, Тиффани сунула кочергу в ведро, из которого с шипением вырвались клубы пара. Потом она встала перед Бароном и показала ему совершенно невредимые руки.
- Но я видел пламя, охватившее руку! - сказал Барон, широко распахнув глаза. - Прекрасно! Отлично! Это какой-то фокус, да?
- Скорее, особый навык, сэр. Я сую руку в огонь и посылаю жар в кочергу. Просто перемещаю его. Огонь вокруг ладони объяснить легко: это сгорают омертвевшие частицы кожи, жир, и те маленькие невидимые кусачие твари, что живут на руках негигиеничных людей… - она замолкла на секунду. - Что с вами, сэр? - Барон молча таращился на неё. - Сэр? Сэр?
Старик заговорил, словно читая невидимую книгу:
- Зайчиха мчится, огня не боится. Зайчиха мчится, огня не боится. Огонь горит, но ей не вредит. Огонь горит, но любит её и ей не вредит. Зайчиха мчится, огня не боится. Огонь её любит, она свободна… Господи, я вспомнил! И как я мог забыть? Как я посмел забыть? Я ведь обещал себе помнить вечно, но время шло, так много дел, так много других воспоминаний, всем нужно твоё время и твоя память. И вот, ты забываешь важное, забываешь что-то настоящее.
Тиффани с изумлением смотрела, как по его лицу катятся слёзы.
- Я всё помню, - пробормотал он, всхлипывая, - Я помню жар! Я помню зайчиху!
В этот момент дверь распахнулась от удара, и в комнату ворвалась мисс Скряб. Всё произошедшее потом заняло едва ли секунду, которая показалась Тиффани целым часом. Сиделка взглянула на неё, с кочергой в руке, потом на старика в слезах, потом на облако пара, потом снова на Тиффани, которая уже выпустила кочергу, потом снова на старика, потом опять на Тиффани, и в этот момент кочерга упала на пол с громким бряк! И этот звук, казалось, заполнил весь мир. А потом мисс Скряб сделала глубокий вдох, словно кит, собравшийся нырнуть на дно океана, и заорала:
- Что ты с ним сделала?! Убирайся отсюда, бесстыжая шлюха!
Способность говорить вернулась к Тиффани быстро, вместе со способностью кричать:
- Я не бесстыжая и я не шлюха!
- Я позову стражу, ты, чёрная полночная карга! - крикнула сиделка, бросаясь к двери.
- Сейчас всего полдвенадцатого! - крикнула в ответ Тиффани и поспешила к Барону, совершенно не представляя себе, что делать дальше. Боль шевельнулась. Тиффани это почувствовала. Её разум был в смятении, теряя контроль. Равновесие нарушилось. Она сосредоточилась на секунду, а потом повернулась к Барону, пытаясь улыбнуться.
- Извините, что расстроила вас, сэр… - начал она, и тут увидела, что он улыбается сквозь слёзы, его лицо сияло, словно в солнечном свете.
- Расстроила меня? Боже, нет, я ни капли не расстроен. - Он попытался сесть прямо и указал дрожащим пальцем на огонь. - Наоборот, я в восторге! Я чувствую, что ожил! Я снова молод, моя дорогая мисс Тиффани Болит! Я вспомнил тот чудесный день! Ты не видишь? Вот он я, в долине. Чудесный, ясный сентябрьский день. И маленький мальчик в слишком колючей твидовой курточке, насколько я помню, да, слишком колючей и слегка пропахшей пи-пи! Там мой отец, он поёт "Жаворонки в небесах", и я пытаюсь подпевать, но, разумеется, не могу, потому что мой голос не громче, чем у кролика. Мы с ним смотрим, как крестьяне жгут стерню. Повсюду дым, огонь мчится по полю, и гонит на нас мышей, крыс, кроликов и даже лис. Фазаны и куропатки взлетают, словно ракеты, в самую последнюю секунду, как они всегда это делают, и вдруг всё стихает вокруг, и я вижу зайчиху. О, она очень большая - ты знаешь, что крестьяне всегда называют зайца "она"? - и просто сидит на месте, глядя на меня, а вокруг падают горящие клочки соломы, и за ней полыхает огонь, но она просто смотрит мне в глаза, клянусь, а потом, словно убедившись, что я её заметил, подпрыгивает в воздух и несётся прямо в пламя. Ну, разумеется, я расплакался, она была такая чудесная. Тогда отец взял меня на руки, и обещал раскрыть маленький секрет, и спел мне эту песенку про зайчиху, так что я узнал правду и перестал плакать. Позже мы с ним прошли по пеплу, и, разумеется, не нашли никакой мёртвой зайчихи.
Старик застенчиво кивнул Тиффани и широко улыбнулся, буквально во весь рот. Он просто сиял.
"Что происходит?" - гадала Тиффани. Комнату залил свет, слишком солнечный для огня в очаге, но ведь занавеси были закрыты! Мрачноватую комнату заполнил свет ясного сентябрьского дня…
- Я, помню, нарисовал картинку об этом, когда мы вернулись домой, и отец был так горд, он таскал её по всему замку и показывал каждому встречному, - продолжал старик, полный энтузиазма, словно мальчишка. - Детские каракули, разумеется, но он гордился ими, словно работой гения. Родители всегда так. Я нашёл её среди документов, когда разбирал их после смерти отца, и, кстати, если тебе интересно, сейчас она лежит в кожаной папке под денежным сундуком. Тоже драгоценность, как ни посмотри. Я никому никогда об этом не говорил, - сказал Барон. - Люди, дни, память… всё пришло и ушло, но это осталось. Никаких денег, мисс Тиффани Болит, ведьма, не хватит, чтобы отплатить тебе за возвращение в тот чудесный день. Я буду помнить его до самой своей…
На секунду пламя в очаге замерло, и воздух стал ледяным. Тиффани никогда не была до конца уверена, видела ли она хоть раз Смерть. Это чувство трудно было назвать зрением; возможно, всё происходило внутри её головы. Так или иначе, она немедленно поняла, что он здесь.
- УДАЧНО ПОЛУЧИЛОСЬ, ПРАВДА? - спросил Смерть.
Тиффани даже не попятилась. Какой смысл.
- Ты всё подстроил? - спросила она.
- ХОТЕЛ БЫ Я ПРИСВОИТЬ ЗАСЛУГУ СЕБЕ, НО ТУТ ЗАМЕШАНЫ ИНЫЕ СИЛЫ. ДОБРОЕ УТРО, МИСС БОЛИТ.
Смерть ушёл, а вслед за ним и Барон, маленький мальчик в новой твидовой курточке, такой ужасно колючей и слегка пахнущей пи-пи, зашагал за своим отцом по ещё дымящемуся пеплу.
Тиффани уважительно положила ладонь на лицо Барона и прикрыла ему глаза, в которых тихо гас отблеск горящих полей.
Глава 5. ПРАЯЗЫК
Тут полагалось бы настать моменту благоговейной тишины, но вместо него настал момент железного звона. Явилась стража, их кирасы, щиты и шлемы грохотали, как гром, а всё потому, что были крайне скверно подогнаны. Сражений на Мелу не случалось уже несколько сотен лет, но стражники всё равно таскали на себе этот старый хлам, потому что доспехи были прочными и не нуждались в ремонте.
Дверь распахнул сержант Брайан. Его лицо выражало смешанные чувства. Чувства человека, которому сказали, что злая ведьма (которую он знал с детства), убила его босса; при этом сын босса отсутствовал, зато ведьма очень даже присутствовала в комнате, а сиделка (которую он недолюбливал), пинала его в зад и орала:
- Ты чего мнёшься? Исполняй свой долг!
Всё это его явно нервировало.
Он неуверенно посмотрел на Тиффани.
- Доброе утро, мисс, как дела? - Затем он уставился на Барона в кресле. - Значит, он помер, да?
- Да, Брайан, умер, - ответила Тиффани. - Умер пару минут назад, и, мне кажется, будучи вполне счастливым.
- А, ну, это неплохо, наверное? - сказал сержант, а потом его лицо исказилось, и он пробормотал, глотая слёзы: - Знаешь, он так помог нам, когда бабуля заболела. Каждый день присылал еду, до самого конца.
Тиффани взяла его за руку и посмотрела ему через плечо. Другие стражники тоже плакали. Они были (или, по крайней мере, воображали себя) сильными мужчинами, которые вообще не плачут, и тем горше звучали их рыдания. Барон всегда был с ними, словно часть жизни, такая же неизменная, как ежедневный рассвет. Ну да, порой он задавал тебе головомойку, если заснёшь на посту или забудешь наточить свой меч (хотя ни единому стражнику на памяти их поколения не довелось использовать этот меч иначе, кроме как для открывания консервных банок), но, как ни посмотри, он был их Бароном, а они его стражей, и вот теперь он умер.
- Спроси её про кочергу! - верещала сиделка за спиной Брайана. - Давай, спроси её про деньги!
Сиделка, в отличие от Тиффани, не могла видеть лица Брайна. Видимо, его снова пнули в зад, потому что он отбросил печаль и внезапно оживился.
- Извини, Тифф… то есть, мисс, но эта леди думает, что ты совершила убийство и кражу, - сказал он, всем своим видом давая понять, что лично он так не считает, и меньше всего хочет обвинять кого-либо, особенно Тиффани.
Тиффани вознаградила его слабой улыбкой. "Не забывай, что ты ведьма, - напомнила она себе. - Не вздумай выкрикивать оправдания. Ты же знаешь, что невиновна. Вообще не вздумай кричать".
- Барон соизволил дать мне немного денег за то, что я заботилась о… нём, - сказал она. - Видимо, мисс Скряб непреднамеренно услышала что-то и сделала неверные выводы.
- Много денег! - настаивала покрасневшая от зобы мисс Скряб, - Большой сундук был открыт!
- Я говорю правду, - возразила Тиффани, - а мисс Скряб, похоже, непреднамеренно слушала довольно долго.
Некоторые стражники захихикали, отчего мисс Скряб взъярилась ещё сильнее, хотя это кажется, было уже невозможно. Она протолкалась вперёд.
- Ты будешь отрицать, что стояла здесь с кочергой, сунув руку в огонь? - заявила она, покраснев лицом, словно жареная индейка.
- Позвольте мне сказать кое-что, - прервала её Тиффани. - Это важно.
Она чувствовала, как рвётся на свободу боль, её ладони вспотели.
- Ты занималась чёрной магией, признайся!
Тиффани глубоко вздохнула.