Она проговорила это и тут же устыдилась ненужной пафосности своих слов. Полились слезы. Лиза сидела сгорбившись, скорчившись от боли. Так она проводила целые дни, а иногда и ночи.
Но сегодня в окружающем мире что-то произошло. Слишком уж нежно пели птицы, и слишком сладко пахли поздние подснежники. Они словно уговаривали Лизу утешиться.
Но даже не это главное.
Главное, Лиза подумала: "Если на эту поляну сейчас придет мужчина, я выйду за него замуж".
Ну приходят иногда в голову девушкам абсурдные мысли, что ж поделать. И Лиза не исключение.
Однако на полянке было одиноко. И Лиза, посидев, собралась уж уходить, как вдруг на поляну из кустов бузины выскочил мальчишка.
Нет, скорее уж юноша лет девятнадцати.
У него было сильно разбито лицо и с правой руки капала кровь. Он был измотан и перепуган.
Лиза вскочила. Она забыла, о чем думала, и сейчас хотела только одного - помочь бедолаге.
Паренек увидел Лизу. И закричал шепотом:
- Уходите! Они сейчас будут здесь!
- Кто они? - негромко спросила Лиза и получила ответ:
- Панки. Они за мной охотятся.
- Спокойно, - сказала Лиза. - Я знаю, как управляться с этой братией. А вы подойдите сюда, я вам пластырем раны заклею. У меня в сумочке пластырь есть. Бактерицидный.
Парень, покачиваясь, подошел к Лизе.
- Уходите, - повторил он, - здесь сейчас будет избиение младенцев.
- Да, если младенцы - панки, - усмехнулась Лиза. - Я занимаюсь айкидо. Надеюсь, моих знаний хватит, чтобы пригладить пару-тройку ирокезов. Садитесь на скамейку. Я буду вашей Тамаркой-санитаркой.
- Какой еще Тамаркой-санитаркой?
- Молодой человек, молодой человек… Вы так юны, а уже забыли Агнию Барто! "Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой". Помните?
- Черт, вы мне зубы заговариваете. Специально, да?
- Да. Потерпите. Это укольчик.
- Какой еще укольчик?! Вы что?
- Антибактериальный. Спокойно…
Лиза достала из своей сумочки аптечку. Из аптечки появился шприц, наполненный рубиновой жидкостью. Лиза взяла шприц и ловко вонзила его в предплечье юноши.
- Ой!
- Ну будьте же мужчиной! Не бойтесь, это не наркотик. Это против всех бактерий и вирусов. Спецсостав Юли Ветровой.
- А, Ветровой, ну ладно.
Юноша сел на скамейку.
- Так, теперь обработаем ваши порезы и ссадины… Они что, на вас с ножом?!
- А похоже, что с вилкой?
- Смешно. Потерпите немного, будет щипать, это перекись.
- Уф.
- Уже все. Однако… Как они вас…
Лиза потратила на раны молодого человека почти весь бактерицидный пластырь, но теперь за его здоровье не опасалась.
- Жить будете, - удовлетворенно сказала она.
- Спасибо вам, только это зря. Они сейчас будут здесь, и хана вашему пластырю.
- Да чем же вы так панкам насолили?
- А разве не видно? - удивился молодой человек. - Я же гот.
Лиза осмотрела парня внимательнее.
- Ой, и правда…
Юноша был одет во все черное - джинсы, рубашку и длинный плащ. Волосы у него тоже были длинные, забранные в хвост и неумело выкрашенные черной краской. Вокруг глаз чернела чуть размазанная подводка. Смешиваясь с бледным тональным кремом, она производила устрашающий готический эффект. И еще сережка в ухе. Пентаграмма в круге.
- Уважаю готическую культуру, - сказала Лиза. - Но чтобы драться…
- Я, думаете, полез? - надулся парень. - Шел себе спокойно по проулку Чекмарева, и тут подваливает толпа.
- Проулок Чекмарева далековато. Это оттуда они вас гнали?
- Да. Их шестеро, а я один. Думаете, я трус?
- Не думаю. Шестеро, говорите?
- Да.
- Странно. Я насчитала всего четверых.
И впрямь. На поляну вывалились, дыша, как загнанные кони, четыре разноцветных и громыхающих танка. То есть конечно же панка. Их ирокезы смотрелись внушительно и грозно, а серьги в ушах звенели в унисон цепям и медальонам.
- Ага! - завопил один панк. - Он тут. Мочи его!
Несчастный гот вскочил со скамейки и подхватил с земли суковатую палку:
- Живым не дамся!
- Спокойно, джентльмены, - встала между враждующими сторонами Лиза. - Не стоит ломать друг другу носы из-за эстетических разногласий.
- Ты чё, телка? Тебе вмазать, да? А ну отвалила отсюда, - примерно так сказал главный панк, если выкинуть из его речи весь ненормативный лексикон.
Лиза поморщилась. Она не любила великий и могучий русский язык в его уличном проявлении.
- Мальчики, я вас предупреждаю: уходите с миром. Вас, кстати, было шестеро. Где еще двое?
- Тебе какое дело?
- Да, в общем, никакого. Мне же проще.
- Все, телка, ты нарвалась, - рыкнул один из панков и ударил Лизу кулаком в грудь.
Вернее, хотел ударить.
И с удивлением и диким воплем увидел, что его могучая рука вывернута под невероятным углом.
Лиза легко толкнула противника, и тот упал. Тут оставшиеся панки кинулись на Лизу, игнорируя угрозу и изображая куча-малу. Но нападение захлебнулось в зародыше. Лиза применила несколько боевых приемов из начального курса айкидо. Начальный-то курс начальный, а панков разогнал хорошо. Они в разных позах расположились на молодой травке и постанывали, ощупывая ушибленные и отбитые места.
- Ну что, - весело и яростно сказала Лиза. - Теперь ваши душеньки довольны?
Душеньки кое-как встали, и главный душенька спросил, сплевывая кровь:
- Ты кто, стерва?
- Общество по охране ежиков, - отрекомендовалась Лиза. - Извините, беджик забыла. Вам мой телефончик дать, если захотите добавки?
- Сука, - невежливо подал голос помятый ирокез. - Мы же тебя распнем, вот погоди, наши еще подойдут… Ты пожалеешь, что родилась!
- Ну-ну, - усмехнулась Лиза. Еще никогда за последние дни она не чувствовала себя такой живой и наполненной. - Жду не дождусь.
Конечно, ей в некоторой степени было страшно. Страшно покалечить неплохих в целом ребят. Они же не виноваты, что сделались панками.
Так. Тут надо сделать пояснение. Когда Лиза умерла и стала умертвием, к ее способностям прибавилась большая физическая сила. Она могла запросто ломать людям руки-ноги и выворачивать пальцами шурупы из стен. Когда же Бог снова даровал ей обычную человеческую жизнь, сила никуда не делась. Хуже того. Сила удвоилась. И поэтому Лиза занималась айкидо, чтобы научиться соразмерять свою силу и не рвать деревья с корнем.
- Мальчики, - сказала Лиза, - уходите. Я не хочу делать вас инвалидами. А придется, если вы не отстанете.
И тут на поляну ступили еще два героя. В смысле панка. Были они рослыми и крутыми во всех отношениях. А еще один был вооружен ножом, а другой - пневматическим пистолетом.
Лиза посмотрела на них с участием.
- Да вы уже не мальчики, но мужички, - протянула она почтительно. - Дяденьки, а зачем вам ножик и пистолет?
- Надо, деточка, - процедил сквозь зубы один дяденька, а другой, с пистолетом, сказал:
- Ты ложись, сука, и подол задери. И молчи, пока все мы тебя не попользуем.
- Хо-хо, - сказала Лиза. - День перестает быть томным. Так. Или вы сейчас же сдаете мне оружие и идете со мной до ближайшего отделения милиции, или я за себя не ручаюсь.
Ответом ей был разнообразный и изощренный мат.
- Ну что ж, - вдохнула Лиза. - Голосу разума вы не вняли. Идиоты.
- Я тебя порежу, сука! - взревел амбал с ножиком и кинулся на Лизу. Она поднырнула ему под руку и нанесла удар по почкам. Амбал сразу сквелился. Подвывая, он рухнул в ближайшие кусты. Панки закучковались и зашептались.
- Дальше вам будет только хуже, - сказала Лиза. Она отобрала нож и подошла к тому, кто с пистолетом. - Отдайте пистолет. Ну!
Панк затрясся и нехотя отдал оружие.
- Как не стыдно, - сказала Лиза. - Вы позорите всемирное панковское движение. Вас бы отшлепать, но мы спешим. Гот… Эй, гот!
А гота-то на полянке и не было. Не успела Лиза заметить, как он смылся. Это девушку немного раздосадовало. Она, можно сказать, его защищала, а он деру дал.
Но тут произошла смена действующих лиц. На поляну выскочил наряд милиции с дубинками и наручниками. Они, вопя и раздавая пинки, похватали хулиганов, а Лиза отдала им конфискованное оружие.
- Ты как, цела? - спросил у Лизы майор Копчиков. Она его знала с тех пор, как приходила в отделение милиции читать лекцию о Шамбале.
- Цела, товарищ майор, а кто вас вызвал?
- Да парнишка какой-то, весь в черном. И глаза черным намазаны. Влетел в отделение, наводку дал и смылся.
- А пластырь на нем был?
- Вроде был.
- А, тогда я этого мальчика знаю. Вы не обращайте на него внимания, он местный душевнобольной, под гота косит.
- Ладно. Спасибо тебе, Лизок, что хулиганов задержала. Грамоту тебе выпишем.
- Да я и без грамоты…
- Ничего, ничего, страна должна знать своих героев. Шла бы ты, Лиза, к нам в милицию работать.
- Товарищ майор, да я вроде диссертацию пишу…
- А диссертация оперативной работе не помеха. Сначала посидишь в отделе борьбы с малолетними преступниками начальником по воспитательной работе. Лекции почитаешь наркоманам там, проституткам малолетним.
- Да я и так почитаю…
- О, кстати! У нас со следующей недели начинается декада профилактики наркомании среди подростков. Лизок, я тебе позвоню тогда? Придешь, лекцию почитаешь?
- Конечно. В любое время.
Милиция и панки удалились. Полянка выглядела помято, но Лиза не торопилась с нее уходить. Боевой запал прошел, и опять на девушку навалилась тоска. Лиза села на скамейку и обняла себя руками.
- Лекант…
Вот если бы он был здесь, разве пришлось бы ей самой возиться с этим отребьем? Впрочем, дело не в этом, она сильная и, с божьей помощью, может многое. Но если бы Лекант был здесь, какое бы это все-таки было счастье!
Она вспомнила его ласковые и в то же время тревожные глаза, мягкий голос… Тьфу, нет, так нельзя! Это в сентиментальных романах серии "Роковой соблазн" можно так убиваться по пропавшему возлюбленному, а она не героиня романа!
Лиза принялась копаться в сумочке, искать носовой платок. Все-таки тушь подтекла, надо было привести себя в порядок. Она достала платок, зеркальце и принялась наводить марафет.
Неожиданно в зеркальце отразилось движение. Лиза обернулась. Перед нею стоял многострадальный гот с букетиком весенних цветов.
- Это тебе, - протянул гот цветы.
- Спасибо, - механически приняла цветы Лиза. - А в честь чего?
- Ты спасла мне жизнь.
- Ну это громко сказано.
- Нет, спасла. И я тебе очень благодарен.
- Да ладно. А я уж подумала, что ты сбежал.
- Я в милицию бегал.
- А, так это по твоей наводке они явились?
- Да.
- Тогда ты мне тоже жизнь спас. Мы квиты. Половина этого букета предназначается тебе.
- Нет, что ты!
Лиза засмеялась, увидев нарисованный на лице гота испуг.
- У тебя подводка размазалась, - сказала она парню. - У меня черный карандаш есть, хочешь, подведу?
- Давай, - обрадовался гот. - А то у меня вечно неровно получается. Никак руку не набью.
- Ну если будешь связываться со всякими панками, руку вообще сломаешь. Так. Сиди смирно.
- Ум-м. Кстати, меня зовут Глеб.
- Очень приятно. Я - Лиза. Ты где учишься, Глеб?
- В технологическом институте. Химия пластмасс. А ты где?
- Ну, я свое отучилась. Я уже большая девочка.
- Да ладно. Тебе больше двадцати не дашь!
- Мерси. Мне двадцать семь.
- Да ты что! Не верю.
Лиза засмеялась и убрала карандаш.
- Все, готова твоя подводка. На, смотри.
Она протянула Глебу зеркальце.
Тот посмотрелся:
- Отлично! Похож я на вампира?
- А ты что, хочешь быть вампиром?
- Нет. Я хочу быть похожим на вампира. Сечешь разницу?
- Секу. Ну ладно, Глеб, мне пора.
- Подожди!
- Что?
- Ну… Давай я тебя в кафе свожу.
- Зачем?
- Выпьем кофе, поболтаем. Разве двум людям не о чем поговорить? Или тебе неудобно, что знакомые могут заметить тебя с готом?
- Нет, все нормально. Идем в кафе. А в какое?
- Тут есть одно, ориентальное. Называется "Дневник".
- Так там же, наверное, одни студенты собираются.
- Ну и что.
- Ладно, пойдем.
Они добрались до кафе, сели за свободный столик. Глеб заказал им кофе и пирожные. Слава богу, кафе было почти пустым, так что на них - великовозрастную даму и почти пацаненка - никто не обращал внимания.
Лиза пила кофе и опять наслаждалась этим простым процессом - пить. Когда она была умертвием, вода была ей запрещена в любом состоянии. И вот теперь…
- Расскажи мне о себе, - ни с того ни с сего сказал ей Глеб.
- Что именно тебя интересует?
- Ну, например, замужем ли ты?
- Замужем.
- И кто твой муж?
- В смысле?
- Кем работает?
- А, он логист в одной фирме. Он у меня тихоня, программист по образованию. Весь в своих компьютерах.
Лиза лгала и не понимала, зачем лжет. Но ложь лилась с ее языка свободно, как многоструйная река. В самом деле, не о Леканте же рассказывать этому мальчику! Только нарываться на сочувствие и плохо завуалированную жалость.
- А твой муж знает, какая ты драчунья? - усмехнулся Глеб.
- Да, он в курсе, - улыбнулась и Лиза. - Мы с ним совпадение противоположностей.
- А дети есть?
- Детей мы еще не планировали. Сначала я должна защитить диссертацию.
- А ты пишешь диссертацию?
- Ага.
- О чем?
- О священной горе Кайлас. Знаешь, это сакральное место для всех буддистов, находится в Тибете.
- Знаю, - неожиданно сказал Глеб. - Я там был с приемным отцом. А скажи…
- Нет, погоди, хватит строить мне допрос. Лучше расскажи-ка ты, как учишься.
- Нормально учусь. Без троек.
- А девушка?
- Что девушка?
- Твоя девушка как учится?
- Не знаю. У меня нет девушки.
- Слу-у-ушай! Это недочет, который легко поправить. У меня есть знакомая фея…
- Нет, ради бога, не надо меня ни с кем знакомить! Хочешь, я лучше расскажу тебе, как был на Кайласе?
Лиза притянула к себе тарелку с пирожным:
- Рассказывай.
Шамбала
Время неизвестно
Друкчен утратил ощущение времени. Боль наполняла все его существо, но лекари делали все возможное, чтобы облегчить эту боль. Они давали Друкчену питье, в состав которого наверняка входили наркотики, в результате чего он терял связь с реальностью и видел то, что видеть просто невозможно.
Так однажды он увидел возле своей кровати чудовище. Это была гигантская сороконожка, в рост человека, с черным лоснящимся телом и многочисленными оранжевыми суставчатыми лапами. Самое ужасное, что у нее была человеческая - девичья - голова. Сороконожка обратила к Друкчену свое лицо, и он был потрясен, узрев, как прекрасно это лицо. Он никогда не видел таких красавиц! Но тело, тело сороконожки!
- Это Бардо, - прошептал тогда Друкчен. - Я попал в ад.
Он долго кричал, и сороконожка пропала. Зато со временем вокруг импровизированного ложа Друкчена появились плотные белые занавеси. Главный лекарь сказал, что это нужно для того, чтобы к Друкчену не поступало ничто низменное и загрязненное. А однажды, меняя раствор, в котором находилось тело Друкчена, лекарь сказал:
- Друкчен, принцесса Ченцэ оправилась от болезни и хочет поговорить со своим спасителем.
- А кто ее спаситель? - удивился Друкчен.
- Ты, глупец! Жди, скоро она придет к тебе.
Друкчен равнодушно кивнул головой. Его не волновала принцесса. Он думал о том, сможет ли когда-нибудь ходить и вообще ощущать свое тело.
Однажды, когда Друкчен лежал, забывшись сном, к нему пришел лекарь и разбудил его.
- Друг мой, - сказал лекарь. - Сюда пришла принцесса Ченцэ. Она будет сидеть за занавесью, потому что тебе не положено глядеть на лицо принцессы. Но вы поговорите.
- Хорошо.
Он снова задремал, а проснулся оттого, что мелодичный женский голос за занавесью спросил его:
- Друкчен, можешь ли ты говорить?
Он хрипло выдавил:
- Могу, госпожа.
- Я принцесса Ченцэ, которую ты спас в огне колеса сансары. Я благодарю тебя.
- Принцесса… - пробормотал Друкчен. - Вы что-нибудь помните о своей прошлой жизни?
- Я помню лишь, что рождена была в Шамбале императором-пророком Эли и императрицей Ен. Я выросла в Шамбале, но потом должна была отправиться в земли плоти, чтобы набраться поверхностных знаний. Видишь ли, мои венценосные родители готовили меня к тому, что я со своим супругом принцем Нампхоном после свадьбы буду править землей плотских людей. Таких, как ты.
- Не понимаю.
- Все просто. Шамбала - это надмирье, жилище светлых дхианов, бодхисатв и богов. Здесь также живут и люди, но те, которые победили свою плоть и получили в дар от Будды великие свойства.
- Какие же это свойства?
- Чтение мыслей, полет, управление космосом. Свойств много, и, пройдя сквозь очистительные страдания болезни, ты в этом убедишься.
- Значит, я сейчас в Шамбале?
- Конечно, Друкчен.
- Принцесса, я не пойму одного.
- Чего ты не можешь понять, Друкчен?
- Когда ваш отец, русский по имени Валерий, умер в храме Дзунг, вы помнили о том, что являетесь тоже русской - девушкой по имени Ангелина. И я разговаривал с вами как с русской. Вы так переживали о смерти своего отца!
Занавесь колыхнулась. Наступило молчание. Друкчен подумал было, что принцесса ушла, но нет, она заговорила вновь:
- Друкчен… То, о чем ты только что сказал мне, на самом деле не есть реальность. Не есть моя и твоя жизнь. Это мыслеформы, которые создало наше болезненное сознание, сгорая в огне. На самом деле я никогда не была русской и мой отец - император Эли - жив. Что ты скажешь на это?
- Мне нечего сказать, госпожа. Мой ум изнемог.
- Отдохни, Друкчен. Скоро я еще навещу тебя.
И в самом деле, принцесса довольно часто навещала своего слугу - в благодарность за спасение. Она рассказывала ему разные истории, а Друкчен слушал.
Однажды он попросил принцессу:
- Госпожа, расскажите мне о Будде.
- Что ты хочешь знать о Будде? - переспросила принцесса.
- Все, что вы найдете нужным мне сказать.
- Хорошо. - Занавесь колыхнулась. - Я расскажу тебе о Будде.