- А чтобы отвадить непрошеных гостей, вот, - и принцесса протянула мужчине пайцзу, означавшую "дом занят". - Повесь у входа.
Они еще походили по дому, отведали приготовленных яств, а затем принцесса распрощалась, пообещав Друкчену, что повозки с вещами из дворца будут немедленно.
Когда повозка с принцессой скрылась вдали, Друкчен повесил пайцзу, запер двери и вошел в главную комнату. Здесь было очень красиво, особенно хороши были свитки с буддийскими изречениями.
Примерно через полчаса прибыли вещи из дворца. Друкчен набегался в своем роскошном халате, перетаскивая из повозок одежду, ткани, вина, провизию. Потом пришлось все это раскладывать по многочисленным полкам, шкафам и сундукам. Кстати, Друкчен не увидел в доме холодильника, но, слава богам, ему не прислали ничего скоропортящегося. Видимо, холодильников в Шамбале принципиально не водилось.
Из присланной одежды Друкчен выбрал самую скромную и удобную и переоделся. Халат и плетеные туфли ему порядком поднадоели, тем более что колокольчики звенели при малейшем движении.
Переодевшись, Друкчен выпил чаю и пошел обследовать второй этаж. Здесь оказалась большая библиотека, книги и свитки, по всему, были старинными и очень ценными. Друкчен опять оробел: в чей же дом он попал?
Он стал рассматривать книги. Здесь было много житий Будд и бодхисатв, но вот Друкчен наткнулся на свиток, озаглавленный "Четыре Благородные Истины", развернул его и стал читать.
"И сказал Возвышенный пяти монахам:
- Признаете ли вы, монахи, что я никогда прежде не говорил так с вами?
- Это правда, господин.
Тогда снова стали слушать пять монахов Возвышенного. Они направили свои мысли на познание.
Говорил Возвышенный пяти монахам:
- Есть две крайности, монахи, от которых должен удаляться тот, кто ведет духовную жизнь. Какие это крайности? Одна крайность - есть жизнь в похоти и наслаждении. Это низко, неблагородно, недостойно, ничтожно. Другая крайность - это жизнь, полная лишений и истязаний. Это больно, недостойно, ничтожно. От этих двух крайностей отстоит Совершенный, он познал путь, лежащий посредине, путь, который открывает глаза и душу, ведущий к покою, познанию, просвещению, Нирване. Что же это за средний путь, который избрал Совершенный, путь, открывающий глаза и душу, ведущий к познанию, просвещению, Нирване? Это священный восьмеричный путь, который называется правая вера, правое решение, правое слово, правое дело, правая жизнь, правое стремление, правая мысль, правое самопогружение. Это, монахи, срединный путь, открывающий глаза и душу и ведущий к покою, познанию, просвещению и Нирване.
Это, монахи, священная истина о страдании: рождение - страдание, старость - страдание, болезнь - страдание, смерть - страдание, с немилым быть соединенным - страдание, с милым расстаться - страдание, не получить, чего желаешь, - страдание.
Это, монахи, священная истина о происхождении страдания: это жажда, ведущая от рождения к рождению, вместе с радостью и желанием, находящим здесь и там свою радость: жажда наслаждений, бытия и тленности.
Это, монахи, священная истина о прекращении страдания: прекращение жажды благодаря уничтожению желания, освобождению от желания.
Это, монахи, священная истина о пути к прекращению страдания, священный восьмеричный путь: правая вера и правое решение, правое слово и правое дело, правая жизнь, правое стремление, правая мысль, правое самопогружение. Вот священная истина о страдании, так, монахи, открылись у меня глаза, открылось познание, понятие, знание. Эту священную истину о страдании я понял.
И пока я, монахи, не обладал во всей полноте истинным познанием и понятием о четырех священных истинах, еще не достиг высочайших свойств Будды вместе с мирами богов, с миром Мары и Брамы, вместе с аскетами и браманами, богами и людьми. И я узнал и увидел следующее: прочно искупление моего духа. Это мое последнее рождение, отныне нет для меня новых рождений.
Так говорил Возвышенный, и радостно приветствовали пять монахов речь Возвышенного.
Когда Будда окончил свою речь, пошла во все миры богов весть, что в Бенаресе святой привел в движение колесо учения. Пять монахов и первый из них Конданна, который с тех пор приобрел имя Конданна Познающий, просили Будду посвятить их в последователи, и он сделал это словами: "Приступите сюда, монахи; возвещено учение. Шествуйте в святости, дабы дать конец всякому страданию".
Так зародилась община учеников Будды: пять монахов стали ее первыми членами. Новая речь Будды о непостоянстве и бессмысленности помогла пяти ученикам достигнуть состояния безгрешной святости…"
Друкчен прочел свиток еще раз, и уныние охватило его.
- Мне никогда не достигнуть святости, - грустно сказал он. - И не выпасть из круга сансары. Я слишком люблю наслаждаться жизнью! Прах побери, да ведь время уже позднее!
И впрямь за окнами смеркалось. Друкчен почувствовал усталость и направился из библиотеки в спальню.
В спальне он, не раздеваясь, повалился на роскошную кровать.
- Ах, - сказал он, - чего-то не хватает! Впрочем, и так понятно чего: приятной милашки. Она бы и раздела меня, и помогла прогнать усталость. Видно, с этим в Шамбале туго.
Друкчен поворчал еще себе под нос и вскоре захрапел.
И приснился ему сон о том, что он идет по вечноцветущему саду императрицы Ен. Кругом великолепные деревья и цветы, голову пьянит их красота и аромат. И тут из-за одного дерева выступает красавица в легких прозрачных одеждах и начинает манить к себе Друкчена.
- Позволь мне порадовать тебя, - говорит она и приникает устами к его устам.
- А как же истины о страдании и бренности всякого наслаждения? - бормочет Друкчен.
- Ты что, монах? - хохочет девица, а грудь у нее от хохота так и колышется.
- Нет, я не монах.
- Тогда идем скорей со мной. Знаешь ли, кто я? Я сама дакини, и уж если приглашаю, не теряйся.
- Дакини?
- А тебя это смущает?
Под легкий смех красавицы они идут на поляну, полную пышных трав. И вот уже Друкчен видит, как они неистово занимаются любовью, и нет ничего прекраснее, и все благородные истины вылетают у него из головы…
- Чш-ш… Не топай так. У нас, кажется, появился гость.
Друкчен, хоть и опьяненный видением, проснулся от этого шепота моментально.
Шепот шел снизу, из кухни. Друкчена прошиб холодный пот.
Кто проник в его дом? Ведь он собственноручно запер дверь!
Меж тем разговор на кухне продолжался:
- Ты заметил? На доме пайцза новая, говорящая о том, что он занят. В большой комнате короба с вещами, на столе - остатки ужина. Здесь кто-то есть!
- Что ж, ему повезло, сегодня последний день его жизни.
- Дурак! Тебе бы только пришить кого-нибудь! Пень неотесанный! Ты представляешь, что начнется, если в Чакравартине найдут труп!
- А мы его закопаем!
- Где, идиот?! - Повсюду плитка и камень, здесь же не роют могил, потому что здешние жители живут вечно!
- Тогда что же делать?
- Поднимемся в спальню, наверняка он там, и предложим ему вступить с нами в долю. Откажется - изобьем до полусмерти, прихватим вещички и деру!
- Толково.
- Еще бы. Недаром у меня голова круглая, а у тебя сплюснутая, как инжир!
Друкчен вскочил с кровати и заметался по темной комнате в поисках хоть какого-нибудь оружия. Из оружия нашлась только ночная ваза. Он схватил ее и встал в боевую позу.
Медленно отворилась дверь. И на пороге Друкчен увидал одного… нет, троих… нет, пятерых здоровенных мужиков!
- Не подходите близко! - сказал он дрожащим голосом. - Кто вы такие?!
Один из вошедших зажег потайной фонарь.
- Гляди-ка! - сказал он одобрительно. - А он храбрец, вооружился ночным горшком!
- Все равно, прежде чем ты меня прикончишь, я натяну его тебе на голову, - пообещал Друкчен.
- Будет тебе, добрый человек. Убери ты эту пакость. Мы с миром пришли.
- Сначала скажите: кто вы такие?
- Да вроде как… разбойники.
Россия, город Щедрый
Весна 2012 года
Лиза сидела у себя в комнате и вспоминала поцелуй, который случился у них с Глебом. Было, было что вспомнить. Но разве можно допустить такие отношения? Он - малек, студент, она - без пяти минут кандидат философских наук. Да и вообще…
Но тут Лиза посмотрела на себя в зеркало. Девушка с пылающими щеками, огромными блестящими глазами и алыми, с размазанной помадой губами ей, очевидно, понравилась.
- Плевать, - залихватски сказала Лиза. - Что будет, то будет.
И тут зазвонил ее мобильный.
Юля Ветрова.
- Привет, Юля!
- Благословенна будь, печальная красавица!
- Почему печальная? Я в отличном настроении!
- Хм… Это хорошо. Это радует. Какие у тебя новости?
- Я устроилась на работу.
- Все больше позитива в твоем голосе. И куда?
- Скорее, к кому. Ассистентом к профессору Верейскому.
- Вау! Это к тому старичку, что носится с привидениями и упокойниками?
- Да. Но он не такой уж старичок.
- Ха! Кому ты это говоришь? У меня с ним кое-что было. Он жуткий сердцеед, так что берегись. Не одни только привидения его возбуждают.
- Юль, у него есть внук.
- Та-а-а-ак!
- Ему девятнадцать лет.
- Еще раз та-а-ак!
- Сначала я спасла его от панков, а потом ассистировала ему на сеансе. И полчаса назад мы целовались.
- Взасос?
- Юля!
- Значит, да. Кисонька моя, я за тебя безумно рада. Кстати, если и профессор Верейский предложит тебе целоваться, и не только целоваться, не отказывайся. Старичок он пылкий.
- Юля!
- Ах, как приятно слышать твой голос! Вот это голос настоящей девушки, а не грымзы, которой ты была до сих пор! Я вынесу благодарность внуку профессора Верейского. И даже поцелуюсь с ним сама. Если ты не против.
Лиза расхохоталась.
- А что? Давай целенаправленно развратим внучка! Ведьмы мы или нет?
- Я не ведьма, - напомнила Лиза.
- Ничего, моей силы хватит на двоих. Кстати, что звоню: ты не забыла, что сегодня в полночь мы собираемся у моей тетушки Анны Николаевны Гюллинг?
- Ой, забыла, а зачем?
- Будем обследовать ее дом на предмет наличия комнаты, которой нет. Вспомнила?
- А, вот теперь вспомнила. И еще она говорила о каком-то Эликсире для богов…
- Это позже. Пока - комната. Так что полдвенадцатого ночи я за тобой заскочу на помеле. Я бы и так прилетела, но ты ж без помела летать боисси.
- Боюсь. Я и на помеле боюсь.
- Лизка, отбрось страхи! У тебя новая жизнь началась!
- Ну, в общем, да…
- Значит, до вечера! Держи хвост пистолетом!
Запикали гудки.
Лиза нажала на отбой и снова посмотрела на себя в зеркало. Нет, она действительно изменилась, причем в положительную сторону.
Это заметили и родители. Когда Лиза пришла на кухню пить кофе, папа сказал:
- Лизок, ты вся так и светишься. Хорошее настроение?
- Да, папа.
- А можно тебе его чуток подпортить?
- В смысле?
- У меня сейчас собрание представителей "Свободной России" должно начаться через полчаса. А мне к зубному срочно надо - пломба, зараза, вывалилась. Может быть, ты съездишь вместо меня?
- К зубному?
- Ха, юмористка. На собрание. Выручи, дочка. Один раз!
- Ладно, пап, так и быть. Но за это ты мне купишь шампанское и коробку конфет "Вдохновение".
- Обязательно! Так я побежал к зубному?
- Стоп, папа. Ты мне не сказал, где у вас проходит это ваше собрание.
- А, ой, ну конечно. Ночной клуб "Казанова" знаешь?
- Ого! А вы не мелочитесь!
- Само собой. Езжай туда, а на входе тебе объяснят, в какой зал идти. Все, целую!
И папа слинял. Такое впечатление, что его ждал не только зубной врач.
Мама допила кофе и поцеловала дочку в макушку:
- Ты сегодня действительно какая-то особенная, Лиза. Кстати, как прошел сеанс у профессора Верейского? Ты вернулась поздно, я не стала лезть с расспросами.
- Сеанс прошел… - Тут Лиза поняла, что ничего не помнит о сеансе, кроме яркого света. - Ну не знаю как. Медиум вызвал духа, был яркий свет, а потом много сажи. Профессор отпустил меня на несколько дней, пока спиритическую комнату не приведут в порядок. И еще мне дали аванс - две тысячи.
- Ужасно много.
- На новые румяна "Пупа" мне хватит.
- Дочка, зачем тебе румяна! Ты такая сияющая, яркая, светлая! Тебе вообще косметика не нужна!
- Да ладно. Ой, мам, я буду собираться, а то к папиным свободнороссам опоздаю.
- Ты смотри, чтобы папа со своей политикой тебе на шею не сел. Тебе диссертацию писать надо, а не слушать всякую мурню, которую несут озлобленные на власть пенсионеры.
- Хорошо, мам.
Лиза вымыла посуду, стремительно ретировалась из кухни в свою комнату, там распахнула гардероб и надолго перед ним замерла. Что бы такое надеть на заседание общества "Свободная Россия"?
И тут ее осенило. Розовое платье - вот вариант! Старички просто попадают, а у папы потом будет повод больше никогда не пускать дочь на мероприятия подобного плана.
Розовое платье мало того что было розовым, так еще и по крою превосходило все ожидания непродвинутых блондинок. У него было декольте (скромное, впрочем), корсаж с лентой (на ленте розочка) и пышная, расходящаяся от талии веером складок юбка, едва доходившая до колен. Вот такая роскошь!
Когда Лиза облачилась в это платье, выяснилось, что оно недурственно на ней сидит. А с белыми лаковыми туфельками - вообще зашибись. Лиза нацепила еще на шею нитку жемчуга, подкрасила губы и вышла в коридор:
- Мам, ну как?
Мама так и села на ящик для обуви:
- Дочка, да ты просто Барби!
- Само собой, - хмыкнула Лиза. - Зато на собрании "Свободной России" меня все запомнят.
Лиза вышла из дому, вдохнула свежий весенний воздух и зацокала каблучками в направлении троллейбусной остановки. И хотя троллейбусная остановка была недалеко, четыре машины чуть не столкнулись, завидев дефилирующую по тротуару Лизу.
В троллейбусе было многолюдно и нервно, все толкались, шепотом проклинали друг друга и думали о том, как поскорее добраться на работу. Но едва в троллейбус вошла Лиза, вокруг нее словно образовалось пространство, люди жались к стойкам, лишь бы не зацепить сумкой или не помять платье такой превосходной во всех отношениях девушки.
Так что до клуба "Казанова" Лиза добралась без особых помех. Она вышла, миновала небольшую площадку перед клубом (на площадке стояли байкеры с байками, но они поразевали рты и пороняли байки, едва увидели Лизу) и по ступенькам поднялась к двери клуба.
Здесь дежурил швейцар. Он предупредительно распахнул дверь перед Лизой и сказал:
- Банкетный зал направо, мисс.
- Спасибо, но я на заседание "Свободной России", - ослепительно улыбнулась Лиза.
- Да вы что? - ахнул швейцар. - Что такой красавице делать на этом сборище старых мышей?
- Я их немножко развлеку. - Лиза продолжала ослепительно улыбаться.
- Ох, мне вас так жаль, мисс! Василий, иди сюда!
Подошел матерый охранник. При виде Лизы он просиял:
- Какая девушка!
- Вот я и говорю, - поддакнул швейцар. - И представляешь - ей надо на заседание свободнороссов.
- Меня туда папа послал, - нашла нужным пояснить Лиза.
- Ужас, - сочувственно сказал охранник.
- Василий, ты уж проводи девушку.
- Само собой. - Василий широким жестом открыл дверь. - Пожалуйте!
Следом за Василием Лиза вошла под своды клуба "Казанова". "Казанова" вмещал в себя три танцпола, банкетный зал, зал для официальных сейшенов (туда сейчас и направлялись охранник с Лизой), два бара, ресторан итальянской кухни и патио с фонтанами. Пока охранник вел Лизу через все это великолепие, он успел сообщить ей, что недавно развелся, детей нет, и он был бы просто счастлив посидеть с Лизой в местном караоке-баре, если она, конечно, не против. Лиза у дверей в зал обнадеживающе сказала, что рассмотрит этот вариант.
И вот наконец она переступила порог зала. Зал был небольшим, мест на пятьдесят, примерно четверть из них пустовала. Остальные заняли свободнороссы. Ряды располагались перед небольшим возвышением, на котором стояло что-то типа трибуны. Когда Лиза вошла, на трибуне как раз витийствовал очередной оратор:
- Товарищи! Ни для кого не является секретом, что наш город - оккультный центр России. И мы мирно уживаемся с ведьмами, вампирами, оборотнями, умертвиями и прочими представителями оккультных масс. Но спрашивается, помогает ли нам это? Отвечу: нет, не помогает! Представители оккультного большинства пренебрегают нами, людьми, ставят себя на более высокую ступень развития, можно сказать даже, унижают нас, людей! Вы скажете, где доказательства? Вот, извольте, я тут привел некоторые фактики. Вампиры посещают модные бутики нашего города и отовариваются в них гораздо чаще, чем это делают простые люди. Мало того! На вывесках некоторых магазинов города я увидел надписи "Только для вампиров!" и "Только для нелюдей!". Несмотря на эти надписи, я посетил данные магазины. И что же? Что же я там увидел?! Роскошная, не побоюсь этого слова, одежда и обувь, дорогущие аксессуары, развратное белье! А цены, цены! Но не это главное! Главное, что меня, человека - человека! - вытолкали из этих магазинов чуть ли не взашей! И ни один вампир, ни один оборотень не вступился, не сказал: "Как вы смеете унижать представителя доминирующей расы?" Наоборот, посмеивались, кривлялись, тыкали пальцами. Они забыли, как мы их когда-то осиновым колом и серебряными пулями!
А пенсии! Товарищи, рассудите здраво, разве то, что мы ежемесячно получаем от государства, - это пенсии? Это жалкие пособия, рассчитанные только на то, чтобы мы не умерли с голоду! Между тем как домовые, лешие, а также ведьмы получают пенсию примерно в два раза большую, чем обычные люди, и это проверенный факт!
И такая ситуация наблюдается, товарищи, не только в нашем Щедром. Наш областной центр, город Холмец, вообще превратился в рассадник вампиризма и оборотничества. Так недавно там открыли институт прикладного ведьмовства. И знаете, в чем исчисляется стипендия студентов? В долларах и евро! Это тогда, когда мы, люди, влачим жалкое существование на обочинах нашей цивилизации. Да что говорить! Мэр нашего города, конечно, человек, но он пляшет под дуду губернатора. А губернатор кто? Ведьма! Не пора ли нам изменить ситуацию? Повернуться лицом к людям! И если вы согласны, товарищи, то предлагаю сегодня на этом заседании выработать концепцию заявления против оккультного большинства. С этим заявлением мы пойдем к мэру, к губернатору, а если надо - и к премьер-министру. Он, слава богу, еще пока что человек!
И тут оратор заметил Лизу. Возможно, он заметил ее еще раньше, но очень уж ему не хотелось прерывать свою пламенную речь.
- Девушка, вы к кому? - спросил оратор то розовое чудо, которое было Лизой, но вполне могло быть и куклой наследника Тутти.