Я пожала плечами. Мой диплом пылился где-то в шкафу рядом с другими ненужными документами. В институт я поступила по настоянию бабушки, не разделяя ее пиетета к высшему образованию. Училась без огонька и без особого удовольствия. Уже на первом курсе нашла работу. Бабушка болела, деньги нужны были постоянно - на лекарства, медсестер, сиделку. После ночных смен засыпала прямо на парах, потом бежала на рынок за продуктами, занималась домашним делами и опять отправлялась на дежурство. Какая уж тут учеба! Кстати, зарабатываю я сейчас в три раз больше светоча педагогики Арбузовой.
- Слушай, - сменила Жанка тему разговора. - Ключи от квартиры не дашь? Ты же сегодня в ночь. У нас с Эдвардом новый этап отношений намечается, а у меня полный дом народа: и мама, и папа, и дядя Арнольд еще из Самары заявился.
- А герой-любовник жилплощадью не обеспечен? - саркастически осведомилась я.
- Он в общаге живет, в малосемейке. А мне романтики хочется. Давай, Кузнецова, не жмись. Не всем же так в жизни везет - и работа хорошо оплачиваемая, и квартира двухкомнатная в приличном районе. Помоги подруге, будь человеком.
Ага. Я везучая. Бабушка умерла больше года назад. Я до сих пор с внутренней дрожью захожу в ее комнату. Вытираю пыль с рамок пожелтевших фотографий, поливаю цветы на подоконнике и реву, реву…
- Номер в отеле снимите, - поджала губы я. - Для интимных встреч самое то.
- В каком отеле, Кузнецова? Ты, вообще, в каком городе живешь?
Жанина, кажется, не обиделась. Видно, все равно была уверена, что я не соглашусь им любовное гнездышко предоставить.
- Город у нас, Арбузова, перспективный и развивающийся, - сообщила я, остывая. - Можно сказать, уездный. Районный центр как-никак. И, чтоб ты знала, на въезде у кольцевой еще в прошлом году неплохую гостиницу выстроили.
Я порылась в кармане джинсов и вытащила визитку.
- Адрес здесь. Директора зовут Андрей Васильевич Поплавкин. На ресепшене скажешь, что от меня. Люкс не обещаю, но вменяемый номер на ночь у вас будет.
- Поклонник? - Подруга жадно выхватила у меня карточку.
- Клиент, - покачала я головой. - Приходил за услугу благодарить.
- Как обычно? Представил себе по голосу деву неземной красоты и знакомиться прибежал?
- Ага. Реальность его разочаровала.
Я улыбнулась, вспомнив, с какой жалостью господин Поплавкин на меня смотрел, нервно вертя в руках огромный букет желтых роз.
- А деньги? - вдруг спросила Жана. - Это же дорого, наверное?
Ага, значит, Эдик у нас мало того что бездомный, так еще и неплатежеспособный. Что в нем такого, что заставляет Жанку виться ужом, только чтоб его в постель затащить? Примерно так я и сформулировала свой вопрос.
- Тебе не понять, - ответили мне с пафосом. - Тебе его увидеть надо.
- Когда познакомишь?
- На днях, - отмахнулась подруга. - А с деньгами-то как?
- Я разберусь, - вздохнула я. - Скажешь, пусть счет выставят. Это тебе подарок от меня будет в честь окончания учебного года.
- Дашка, - завизжала Жанина, бросаясь мне на шею. - Ты самая лучшая!
Я покачнулась, но устояла. Арбузова на полторы головы меня выше, так что при одинаковой примерно комплекции и весить должна побольше.
- А это что? - спросила я, вытирая со щеки слюнявый поцелуй.
Объявление, которое привлекло мое внимание, висело в центре информационной доски.
"Малыши ада! 25 мая в 10–00. Конкурсы, соревнования, эстафета для учеников младших классов. Поддадим жару! Приходите сами и приводите родителей".
- Мы с Эдвардом школьный спортивный праздник проводим, - проследила Жанина за моим взглядом. - Между прочим, даже с телевидения приедут.
- Ад тут при чем?
- Ни при чем. Просто название в одну строчку не влезло…
Ну да, оно же кеглем шестидесятым набрано, не меньше. Олимпиада, спартакиада, малышиада… А также лампада и клоунада. Я встряхнула головой. Что-то мне везде сегодня странное мерещится.
Зазвонил мобильный. Мой, который я обычно таскаю в одном из карманов многофункциональных офисных штанов. С корпоративным стилем одежды я предпочитаю не заморачиваться. Хотя руководство время от времени какие-то воззвания на эту тему выпускает, - белый верх, черный низ, закрытые носки обуви, чулки в любую погоду… Вот Аллочка, моя сменщица, именно так и одевается. И я уверена, что, если захочу проверить, подол ее черной шерстяной юбки будет ровно на ладонь выше острых девичьих коленок. Ну, Аллочка у нас на испытательном сроке, ей мучиться по статусу положено. К тому же шеф, ничего не понимающий в веяниях современной моды сатрап, пригрозил Аллочке штрафом, если еще раз лицезрит на работе ее стразово-кожано-перьевой гардеробчик. А я… Зеленоватая трикотажная водолазка с рукавом три четверти, широкие штаны в стиле карго с десятком карманов в самых неожиданных местах и теннисные туфли, потому что при моем более чем солидном телосложении на каблуках я выгляжу примерно как корова на коньках. Короче, начальство довольно. От тяжких дум о будущем фирмы мой внешний вид его не отвлекает.
- Пошли, - кивнула я подруге, ответив на звонок. - Сережа подъехал, мы тебя до дома подбросим.
На крыльцо выходили под бдительным взглядом вахтерши.
- До свидания, Анна Степановна, - вежливо кивнула я старухе.
Та поджала губы и не ответила. Мы с бабкой Нюрой соседки, так что поводов дуться друг на друга у нас предостаточно.
Серебристая "девятка" моргнула фарами.
- Привет! - широко улыбнулся водитель. - Садитесь, девчонки, домчу с ветерком.
Жанку Сережа и раньше подвозил, поэтому лишних вопросов не задавал.
- Кузнецова! Кажется, он к тебе неровно дышит.
- Сережа? Брось, мы просто коллеги…
- При чем тут ваш таксопарк? - раздраженно перебила Жанка, грузно усаживаясь на заднее сиденье. - Я про Михалыча.
- Про трудовика? - зачем-то переспросила я, как будто среди наших общих знакомых был еще какой-нибудь Михалыч.
- Я же у него сегодня в больнице была. Так он и говорит: передай, говорит, Даше, как на ноги твердо встану, сразу с цветами к ней приду. Оберегла она меня, про опасность предупредила. Да и девка она приятная - кровь с молоком.
- А ты ему передай, что пусть лучше жене своей цветы купит. А то очень неудобно собирать выбитые зубы поломанными руками. Хотя на прямоходящего Михалыча я бы с удовольствием взглянула. Зрелище-то редкое. Британские ученые рано или поздно выяснят, что любой учитель труда рождается сразу пьяным, в берете и с крошечной табуреточкой под мышкой.
Сережа захохотал. Автомобиль мягко тронулся с места. Я заметила, что вахтерша баба Нюра стоит на крыльце и провожает нас тяжелым взглядом.
ГЛАВА 2
Трудовые будни, или Боец невидимого фронта
Палачу, как никому, на работе нужна свежая голова.
NN
Аллочка конечно же не справлялась. У двери офиса меня поджидал разгневанный директор.
- Кузнецова, я тебя премии лишу!
- Олег Николаевич! - молитвенно сложила я руки перед грудью. - Вы не сможете!
- Еще как смогу! Сначала набираешь на работу дур набитых. А потом мне солидные люди звонят, жалуются!
Ноздри непосредственного начальства гневно раздувались, в правой руке он держал мобильный. Видимо, все эти вопли предназначались не столько мне, сколько невидимому собеседнику. Понятно… Значит, напоминать властелину всея ООО "Энские транспортные перевозки" о том, что Аллочку по протекции папаши-депутата начальство брало на работу само, сейчас не стоит. Как и сообщать, что за целых семь лет о существовании такой приятной вещи, как премия, я слышу впервые. По второму пункту я его потом обработаю, когда случай представится. Под конец корпоратива, например, когда пьяненькое начальство на вопрос: "Будете сухое?" - кивает: "Насыпай!" Вот тут-то я ему соответствующий приказ на подпись и подсуну. А наутро в бухгалтерию отнесу. Зря, что-ли, я в дополнение к основной работе канцелярией заведую? У меня даже в трудовой книжке дивная запись синеет: диспетчер-деловод.
Аллочка у нас действительно умом не блещет. Таксисты с благоговением передают друг другу и всем желающим байку, как на вопрос шефа, как у нее обстоят дела с "Exel", она ответила, что вообще-то "s" носит.
- Олег Николаевич, я быстренько со всем разберусь, честное слово, - пряча улыбку, заверила я. - А потом отзвонюсь вам о выполнении.
Чело повелителя прояснилось.
- Завтра расскажешь. Я в "Ирий" на открытие еду, так что мобильный отключу.
Ирий! Надо же. Сегодня уже во второй раз слышу это слово.
Лезть к начальству с вопросами я постеснялась, поэтому просто помялась на крыльце, пока директор шел к машине, и даже трогательно помахала рукой задним фарам его дорогущего "мерседеса". Так, Дарья Ивановна, прогиб засчитан, пора и за дела браться.
Аллочка горела трудовым энтузиазмом, когда я вошла в наш кабинет. Ацетоновый запах жидкости для снятия лака перебивал густой аромат кофе, а из ящика стола предательски выглядывала глянцевая обложка дамского журнала.
- Задерживаетесь, Даша, - пожурила меня практикантка. - На четыре минуты опоздали.
- К нашему с вами сожалению, Алла Леонидовна, у меня ненормированный рабочий график. И попрошу об этом не забывать, когда вы очередной донос приметесь строчить.
- Это не я! - Аллочка вплескивала руками с осторожностью, чтоб не повредить еще влажный маникюр. - Как вы могли подумать, Даша?!
Политес в наших отношениях сложился уже давно. С самого первого ее рабочего дня. Олег Николаевич просто влетел однажды в офис, шлепнул на стол прозрачную папку с документами и велел:
- Оформи новенькую, Кузнецова. И ребят предупреди, чтоб при ней не очень языки распускали.
Через два часа я и морально подготовленные ребята наблюдали явление королевы народу. Розовый автомобильчик криво припарковался на офисном газоне, задорно фыркнул и заглох. Водительская дверца медленно открылась, и из недр салона появились сначала две стройные ножки в ажурных чулках, затем пышные бедра в алой мини-юбке, тоненькая талия и бюст не менее пятого размера в меховой жилетке. Вселенская гламурь распрямилась во весь рост (метр восемьдесят, как было позднее сообщено мне в приватной беседе), тряхнула гривой молочно-белых волос, пухлые губки скривились, будто их владелица готовилась заплакать. Ребята выдохнули, самые слабые приготовились упасть в обморок. Я, наблюдая диспозицию с высоты офисного крыльца, явственно ощутила отсутствие в руках каравая на вышитом полотенце. Блондинка скользнула отсутствующим взглядом по толпе, достала мобильный телефон.
- Алё, папа? Да, я куда-то приехала. В какую-то дыру. На что похоже? На ад!
Голосок у дивного видения оказался визгливый. Ребят слегка попустило. Мой верный паж Сережа даже осмелился закурить.
- Папа, я в аду! Да, вывеска. "ООО Энские…" Нет. Дальше прочитать не могу, там тетка какая-то перед ней стоит. Да, слева стоянка, справа бар "Метелица". Все правильно? По ступенькам?
Выслушивая инструкции, барышня сделала несколько шагов вперед и встретилась со мной взглядом.
- Пап, тут, кажется, меня ждут. Ну какая… Маленькая. В страшных тапочках. Как не знаешь? Только с директором договаривался? Сейчас…
Блондинка поднялась на одну ступеньку, ее треугольное личико оказалось как раз вровень с моим, выражающим всю гамму чувств по поводу "тетки", "ада" и "тапочек".
- Говорите! - ткнуло мне в ухо телефоном дивное создание. - Вот сюда говорите. Четко, громко, с расстановкой!
Это я уже потом узнала, что Аллочка по жизни обладает дивным свойством считать всех окружающих - нет, не дураками, а существами, слегка отстающими в развитии от нее. А в тот момент мне больше всего хотелось растоптать ни в чем не повинную розовую трубочку каблуками своих "страшных тапок". Но я припомнила наказ шефа: "Даша, отец новой сотрудницы человек непростой. Я ему многим обязан. Ты уж не подведи меня" - и выдала "туда" стандартное приветствие:
- "Энские транспортные перевозки", Дарья Кузнецова. Чем могу помочь?
Папенька дивы источал мед и патоку. За полторы минуты разговора он умудрился осыпать меня цветастыми комплиментами, получить горячие заверения, что девочку я без поддержки не оставлю и буду с ней помягче, а также недвусмысленный отказ в личном знакомстве со сладкоголосой сиреной Дашенькой. Он, конечно, все равно примчался через пару дней под предлогом познакомиться с местом работы дочурки, походил по офису кругами, искоса поглядывая на меня, удачно скрыл разочарование увиденным и удалился по своим важным депутатским делам. С тех пор в нашем обиходе твердо закрепилась фраза: "Папа, я в аду", а "королева гламура" заняла соседний стол в моем кабинете.
Вот так и живем. Она доносы на меня каждый день строчит и направляет на общий электронный адрес канцелярии. Я их распечатываю и с выражением зачитываю всем желающим в курилке. Весело живем.
Мы еще немножко поболтали с Аллочкой, выясняя, кто виноват и что делать. Я стребовала с нее список корпоративных заказов, с которым она напортачила, и засела за телефон - обзванивать пострадавших и исправлять ошибки.
Часам к восьми вечера я уже чувствовала себя как выжатый лимон. Проблемы решались вовсе не сами собой. Да, есть у меня крошечный талант - убалтывать строптивых клиентов. Ну умею я разговаривать - знаю, когда понизить голос, когда повысить, а когда перейти на доверительный шепот. Мне уже раз пятьдесят предлагали работу сменить - воплощать мужские фантазии по телефону. Но я держусь. Потому что бабушка такой моей карьеры не одобрила бы. Да и самой противно, честно говоря.
Я заблокировала коммутатор и отложила наушники. Аллочка уже поскуливала у двери.
- На сегодня все, - сообщила я коллеге, наслаждаясь ни с чем не сравнимым чувством абсолютной власти.
С низкого старта блондинка умчалась в прекрасные дали. Фырканье моторчика ее розового "фольксвагена" было слышно даже из кабинета. Я потянулась, раздумывая, чем бы сейчас еще заняться. Можно перекусить или сходить в диспетчерскую к девочкам. Я орлиным взором оглядела завернутые в фольгу бутербродики и пачку печенья из стратегических запасов и решила с поздним ужином подождать.
В диспетчерской было, как всегда, уютно. Три девицы - Оля, Зоя и Ирина - вразвалочку сидели на своих рабочих местах и занимались рукоделием. В этом сезоне в фаворе было вязание.
- Да, девушка, выходите, машинка подъехала, - журчало низкое сопрано Олечки. - Да, да, "девятка", голубой металлик. Двенадцать, шестнадцать, накид… Не Виталик, девушка. Виталик у нас нормальной ориентации. Нет, я не знаю вашего Виталика. Девушка!
- Чего там? - поинтересовалась Ольга, до этого беззвучно шевелившая губами над ажурным многослойным чудом, которое я с некоторой опаской решила принять за берет.
- Трубку бросила, тетеря глухая, - раздраженно ответила Ольга. - Максим! Ты под подъездом стоишь? Хорошо. Зайди в четырнадцатую квартиру, утешь клиентку. Скажи ей, что я ее мужа не знаю. Сама подошла? Извиняется? Скажи - все нормально, кто угодно ослышаться может. Все! Доброго пути!
- Привет, - уселась я в гостевое кресло. - Много работы?
- Как обычно, - пожала плечами Ирина, перебрасывая на другую сторону рукоделие. - Сначала вон мужу носки закончу, потом сразу свекрови шарфик начну вязать.
Я с уважением покивала. Судя по длине паголенка, рост Ирочкиного супруга варьировался в пределах трех-четырех метров.
- А тебя ребята искали, - подняла голову Зоя. - Сережа с этим рыжим недоразумением заходили. Надо, чтоб ты добро на выезд дала.
И тут зазвонил телефон. Мой, спрятанный в одном из многочисленных карманов практичных офисных брюк.
- Дарьиванна, - жаркий детский шепот ввинтился в ухо, - это Самсон. Помните меня?
- Ну конечно, Ивашов. А откуда у тебя мой номер?
- Ну так вы сами дали, когда мы объявление писали.
Поздравляю вас, госпожа Кузнецова, вон теперь даже Жанкин третьеклашка уверится в вашем недюжинном уме.
- Дарьиванна, я чего звоню. Выбросьте вы этот мобильный. Который мы нашли. Подальше куда-нибудь…
- Почему? - Я начинала нервничать.
- Я не могу говорить. - В голосе мальчишки послышались слезы. - Поверьте мне, выбросьте, только голыми руками не берите. Лучше в перчатках.
На заднем плане гремела музыка, раздавались громкие голоса, шепот Самсона был уже еле слышен.
- Дарья Ивановна, поверьте мне… Я больше не могу… Я виноват…
- Самсон!
Но он уже повесил трубку. Я закусила губу, попыталась перезвонить по последнему номеру, но он не определился.
- Поклонники донимают? - понимающе улыбнулась Ольга.
- Что-то вроде… Дети балуются.
Рассказывать подробности коллегам мне не хотелось, поэтому я рассеянно начала прощаться. Телефон снова зазвонил.
- Самсон? - радостно выкрикнула я.
- Плохо, Кузнецова, - попенял мне противный дребезжащий голосок. - Другим людям чужие вещи отдавать плохо.
- Это опять вы? Ну так обратитесь в школу…
- Слушай сюда, сладенькая. Ты немедленно разыщешь свою монументальную подругу и заберешь у нее мою вещь. И завтра в полночь придешь, куда договаривались. Поняла?
- А то - что? - Демонстрировать смелость, не находясь к опасности лицом к лицу, было легко и приятно.
- Хуже будет.
- Да идите вы…
Я вдохновенно сообщила абоненту точный адрес. За что я свое образование ценю, - арго мы в институте учили профессионально, и в заковыристости девиантной лексики выпускник педагогического института даст сто очков вперед любому сантехнику.
- Все сказала, сирена? - саркастически спросили меня, когда я выдохлась. - Теперь пойди и рот с мылом помой.
- Да пошел ты…
- Если за полчаса ты не вернешь себе мою вещь, я начну по кусочкам отрезать от этой глыбы.
- К-какой? - почему-то испугалась я.
- От Жанины твоей. Время пошло.
Короткие гудки.
Я со все возрастающим ужасом смотрела на экран телефона. Вызов был сделан с Жанкиного номера. Я сразу принялась перезванивать подруге. Она не отвечала. Черт! Бред какой-то. Если этот псих сейчас с ней, то почему просто не заберет свою игрушку? Зачем ему нужно, чтоб найденный мобильный телефон был именно у меня? Оставить все как есть? А завтра рассказать Арбузовой о странных звонках и вместе посмеяться? А если рассказывать мне придется уже в больнице? Надо ехать и на месте разбираться.
Я побежала в курилку. На лавочке у фикуса сидели двое - умудренный жизнью новенький Стасик, которого я терпеть не могла, и Сережа.
- Глянь, Серега. Опять мелкое начальство прибежало. А ты только домой ехать хотел.
Стасику было лет сорок, и он относился к той категории угрюмых таксистов-балагуров, которых я на дух не переносила. Ему было плохо - глобально и по жизни. Он любил вывалить на голову ни в чем не повинного клиента криминальную сводку за сутки, заметив вскользь, что в бандитской стране живем. Потом рассказать о том, как его обсчитали в супермаркете, остановила дорожная служба, залил сосед сверху, снизу и сбоку. И добить "контрольным в голову" - историей о своих непростых взаимоотношениях с женщинами, с рефреном "все бабы - твари". А еще он любил клянчить на чай, напирая на свое бедственное финансовое положение. Короче, неприятный тип. Как его только на предыдущем месте работы терпели?