Но Кристо безмолвно ждёт, пока я сяду перед второй тарелкой, и только тогда начинает есть. Мне чудится упрёк: мол, не умеешь по-цыгански себя вести. Простых вещей не знаешь. Поперёд старшего еду не хватать, в спальне с мужиками не закрываться. Я-то ничего не скажу - что добрые цыгане скажут?
А ничего не скажут, отвечаю я так же безмолвно. Не узнают. Ведь не узнают?
Кажется, он соглашается.
Следующая неделя у меня выходная, и я трачу её на слежку за добычей. Если верить диску Батори, упыря зовут Анджей Старх. Не могу сказать, что его имя действительно затрудняет мне обдумывание его убийства - должно быть, сэр Отважный Рыцарь слукавил при знакомстве со мной.
Конечно, зная лёжку, нет большого смысла следить за этим Стархом. Но мне надо натаскать Кристо брать след.
Оказывается, каждый вечер упырь стабильно проводит в клубе "Маска" и всегда аккуратно к четырём утра возвращается домой. Пешком. В четверг он в какой-то момент исчезает из моего поля внимания, и, когда я снова нахожу его, пахнет свежей кровью. Я чертыхаюсь про себя. Конечно, я сомневаюсь, что в одиночку мне удалось бы вырвать жертву из когтей бодрствующего кровососа, но неприятно всё равно.
В пятницу вечером, после танца, я тороплюсь домой. Никакой нужды в этом нет, но в преддверии охоты мою кровь отравляет адреналин, и все движения становятся стремительными.
Сама я влезаю в довольно скромный, по клубным меркам, костюм: узкие вельветовые брючки, чёрные сапожки, водолазка, короткая курточка с капюшоном. Примерно так же неброско одет и Кристо; его белобрысую голову мы завязываем чёрной, в фиолетовых черепушках, косынкой. В таком виде он вполне сходит за неформала. Судя по его осторожнонастороженному взгляду, я схожу за нечто другое. Что делать - охотнику без камуфляжа не обойтись.
- Старайся молчать. Если захочешь привлечь моё внимание, тихонько цокни языком, щёлкни пальцами или просто схвати за руку.
- Ясно.
- Ты попробуешь вычислить упыря сам. Если не получится, его покажу я. Ничего страшного в этом не будет. В клубах полутемно, требуется сноровка.
- Ясно.
Мы приходим в "Маску" около двух. Фейс-контроль здесь нестрогий, мы проходим без задержки. Я украдкой всматриваюсь, как воспримет атмосферу тусовочного Пшемысля кузен, и почти разочаровываюсь: он немного напряжён, слегка любопытен, и только.
Я вижу за одним из столиков двух девушек, с которыми шапочно знакома из-за постоянного общения по клубам, и машу им рукой. Они узнают: улыбаются, подзывают к себе. Просто отлично. Компания упырю не так подозрительна, как одиночка или пара. Я представляю Кристо своим братом, и подружки обрадовано берут его в оборот, наперегонки кокетничая и заговаривая зубы. Кузен отвечает вежливо, улыбается, но я вижу, что он, по счастью, не потерял голову и не забывает осматриваться, причём даже умудряется это делать более или менее естественно.
Адреналин заставляет нервы гудеть. Происходящее невыносимо томительно и скучно.
Я встаю и выхожу на танцпол. Нельзя сказать, чтобы я хорошо разбиралась в современных танцах, но три-четыре движения изобразить могу. В конце концов, на дискотеки ходит куча людей, не умеющих двигаться вообще, а я хотя бы попадаю в ритм и обладаю недурной пластикой.
Танец привычно увлекает меня, и я внутренне вздрагиваю, когда передо мной внезапно появляется Кристо. Он пританцовывает совсем легко - как большинство парней на площадке - и непринуждённо, с улыбкой, наклоняется к моему уху, чтобы коротко шепнуть:
- Нашёл. За моей спиной с рыжей девчонкой.
Да. Это Старх. Я улыбаюсь и киваю, словно в ответ на какое-то предложение, и мы идём к столику с подружками.
Кажется, я слышу, как нервы-струны звенят у Кристо под кожей. Мы прощаемся с девушками и выходим из клуба. Нам предстоит засада. Тут нужно два навыка: выгодно прятаться и уметь выжидать, не выдавая себя. Заметить нас может не только кровосос - любому охраннику, проходящему полицейскому, не в меру бдительному таксисту может показаться странным наше поведение. Поэтому необходимо выпасть из области их внимания.
Мы удачно прячемся в нише подъезда одного из соседних зданий, когда на нас, вроде бы, никто не смотрит. Надвигаем капюшоны как можно глубже - чтобы не светлели лица, убираем руки в карманы. Выход из клуба виден отлично, а вот охраннику нас разглядеть затруднительно - это было бы непросто и "волку", и, как мы надеемся, упырю.
Без двадцати четыре по моим внутренним часам Старх выходит из дверей, на вид - абсолютно беззаботный. У него открытое весёлое лицо, но вампиры вообще не те существа, у которых в кожу врезается морщинами истинный характер. Отпустив его на значительное расстояние, мы тихо скользим следом двумя привидениями. У кровососов отличный слух, но даже одному из них на такой дистанции нас услышать невозможно.
По плану, нам предстоит отследить подъезд, в который войдёт упырь, выждать как можно дольше, желательно - до рассвета, и начать мерно обходить двери, близко наклоняясь к ручкам, чтобы учуять характерный запах, опасный, чуть сладкий, тревожащий. Дальше - дело техники. На восходе вампир хочет - не хочет, а впадает в спячку. Когда лёжка в апартмане, проникнуть внутрь не так уж трудно: достаточно уметь отмыкать замки. Иногда есть вариант залезть в окно или через балкон.
Как можно тише открыв дверь - да, надо убедиться, что изнутри к ручке не привязана нитка, второй конец которой прикреплён, например, к колокольчику - нужно очень осторожно и быстро осмотреть коридор. Бывает, что на полу стоит всякая ерунда. Дальше так же быстро, тихо и осторожно надо разыскать ящик. Я ловко открываю их при помощи достаточно простого рычажка, вроде тех, которыми вскрывают крышки банок с огурцами, только побольше; его мне подарил брат. Обычно именно на этом этапе вампир просыпается и открывает глаза, но ещё не может даже сесть, когда я наношу удар.
Упырь вдруг оборачивается и с подозрением глядит на нас. У меня ёкает сердце, но ноги продолжают шагать: Кристо ведёт меня под руку, как ни в чём не бывало. Более того, он улыбается, весело взглядывая на меня. Мы проходим мимо Старха - на его месте я ударила бы прямо сейчас, прыгнула на спины, он успеет убить и одного, и другого - и заворачиваем в какой-то проулок. Я не успеваю даже предложить дать дёру, как Кристо неожиданно прижимает меня к себе в подобии объятья, и его лицо оказывается близко-близко возле моего. Губы почти касаются нежной кожи возле уголка моего рта. Буквально в следующую секунду я слышу тихие, почти невесомые шаги. Старх заходит в проулок. Он подходит к нам - очень тихо, обычные люди бы не заметили - и я чувствую, как Кристо одной рукой водит мне по спине, а пальцами другой гладит затылок. Мои руки до сих пор просто свисали, но теперь я тихонько залезаю ими в карманы его куртки: в одном лежит капсула, в другом - "шило". Я нащупываю чуть шероховатую деревянную рукоять.
Старх делает несколько шагов от нас, а потом -
раз!
- его одежда издаёт тихий хлопок от резкого движения, а я всем телом, с одновременным лёгким разворотом, толкаю Кристо, в то же время выхватывая желатиновый шарик и "шило" -
два!
- мы падаем на асфальт, и я тут же перекатываюсь на спину (надеюсь, я не раскроила кузену бошку) и вижу, как распластавшийся в воздухе Старх падает прямо на меня -
три!
- я вскидываю руку с капсулой, сминая её прямо перед вампирским носом -
четыре!
- бью толстой стальной иглой в висок и сразу - ногами в живот.
Вскакиваю: Старх лежит на спине у стены дома, но уже начинает вставать. Его лицо искажено.
Я хлопаю по карманам: пусты. Где моё "шило"?!
Я бью сапогом в лицо упырю, метясь в нос, но он умудряется схватить мою ногу и резко провернуть её. Меня проворачивает следом, и я грохаюсь на асфальт ничком, еле успев изогнуться, выставляя ладони согнутых в локтях рук. Очень плохо оказываться спиной к вампиру. Но мимо меня проносится чёрный вихрь, и Старх резко отпускает мою ногу. Я тут же сажусь, разворачиваясь.
Упырь раскинулся на асфальте. Выглядит он сейчас крайне отвратительно: лицо перекошено, висок буквально вмят, из него торчит половина деревянной рукояти. Видно, Кристо догадался ударить по "шилу", вбивая его глубже. Вон и осколок кирпича валяется, которым кузен это сделал…
- Поверни его, - хрипло выдыхаю я. Падение и прыжок серьёзно сорвали мне дыхание. Кристо старательно придаёт Старху ту самую позу, которая так удивила мою группу поддержки в Кутной Г оре. Вынув из внутреннего кармана пакет с кишками и перочинный нож, кузен уверенно приступает к приготовлению запасов. Хотя бы тут не надо им руководить.
Рёбра, в том месте, где о них ударилась моя сумочка с железяками, гудят. Ладони отшиблены и к тому же в ссадинах, болят запястья и лодыжка, за которую меня вертел Старх. В носу чешется от ядрёного чесночного запаха.
- Чёрт, вывих… А тебе я как, сотрясения не устроила?
Кристо стоит возле упыря, словно санитар возле раненого - на коленях. Он даже не поворачивает головы - слишком сосредоточен на заполнении кишки тёмной, остро пахнущей кровью.
- Нет. Спину немного ушиб.
Я оглядываюсь, пытаясь обнаружить выпавшее из кармана "шило", но оно куда-то закатилось.
- Подержи, - кузен подходит ко мне с наполнившимся мешочком уже наполовину застывшей крови. Я ловко перехватываю кишку, и Кристо присаживается возле меня на корточки. Крепкими пальцами ощупывает мне лодыжку, потом ухватывает и хитро дёргает-проворачивает. Я охаю от боли, но уже ощущаю: сустав встал на место. "Волчонок" возвращается к упырю.
Плохо, что всё случилось здесь. Нас могут "запалить" в любую минуту. Но уходить без добычи тоже не хочется, тем более - после таких приключений.
Всё обходится тихо. Кристо аккуратно складывает полукружья студенистой ещё колбасы в коричневый бумажный пакет из магазина, извлечённый опять из внутреннего кармана, прочищает упырю бумажник. Я вынимаю длинные железные - не стальные! - спицы, подхожу к Старху, примериваюсь сквозь плащ и загоняю их между рёбрами, в сердце. Так-то оно спокойней.
- А куда его теперь девать? - шёпотом спрашивает кузен. Я взмахиваю рукой вглубь проулка. Кристо приглядывается. Я знаю, что он там видит: несколько жадно нюхающих воздух бездомных собак.
- Мы сейчас просто уйдём, и они закончат за нас.
- О спицы могут пораниться. Жалко.
- Сильно не поранятся. Отряхнись.
Мы приводим себя в относительный порядок и потихоньку выходим из проулка. До дома километра четыре, но мне не хочется брать такси, и "волчонок" тоже не предлагает.
- Ты, Кристо, Фанфан-тюльпан какой-то, - наконец, говорю я. - Что это был за спектакль с обжиманцами?
- Он же нас разгадал.
- Ну и что? Дали бы дёру, он бы не стал долго гнаться. Просто сменил бы лёжку. Мы бы другого нашли.
- Я не знал. Я думал, они обязательно убить пытаются.
- Да нет. Сил они на нас обычно не тратят. Ленивые, твари.
Мы снова идём в молчании. Через некоторое время заговаривает Кристо:
- Как ты догадалась, что он прыгнет?
- Я не догадалась, я надеялась. Так молодые вампиры делают. Могло быть хуже - подошёл бы близко-близко и шеи нам переломал. А напал бы он в любом случае. Особенно после твоих обжиманий. Такие парочки - лёгкая, лакомая добыча. И не поверив - напал бы. Догонять нас не надо, стоим такие тёпленькие…
- Ясно.
- Сейчас важную вещь скажу, а ты усвоишь, да?
- Что?
- Кристо, я, наверное, кажусь девушкой раскованной, раз тебе именно такие идеи в голову лезут. Но на самом деле, я предпочитаю держать дистанцию с мужчинами. И тебя прошу это уважать. Как цыганская девушка цыганского парня.
Святая Мать, я его только что назвала "мужчиной". Каково, а?
Кузен опускает ресницы, рассматривая асфальт под ногами. Я не могу разобрать, смущён он или скрывает насмешку - его лицо снова замкнуто и сосредоточенно.
- Прости. Я не из-за этого так придумал. Просто… вспомнилось из кино. Я же не знал, что убежать можно… Испугался.
Уже дома я не понимаю, как могла приписывать парнишке дурные мысли, насмешку - когда он решается вскинуть на меня глаза, я вижу, какие они виноватые. Держится он скованно. Неловко принимает и вешает мою куртку. Раздевшись, тут же бежит на кухню: делать мне чай. Будто нечаянно огорчивший мать мальчишка.
Я делаю вид, что на самом деле ничего такого особого не сказала и не подумала. Без вкуса выпиваю чашку чая. Морщась от боли в ноге, велю показать спину. По счастью, ушиб пришёлся не на позвоночник - на правой лопатке у Кристо наливается довольно крупный синяк.
- На кусок кирпича приземлился, - объясняет он.
Я отправляю его спать, а сама, закрывшись в своей комнате, осматриваю ногу. Болит уже не только лодыжка, но и коленка, и обе грозятся распухнуть. Я смазываю кожу гелем от ушибов и растяжений. Движения неровные, неловкие: сильно ноют отшибленные кисти рук. Ссадины на ладонях я не обработала, просто промыла - они не представляют опасности.
Утром, прежде, чем разомкнуть глаза, я вспоминаю, отчего была сердита вчера на Батори. Из-за слишком раннего пробуждения истинная причина раздражения тогда залегла куда-то на дно подсознания, но теперь снова всплыла, и у меня появилось большое желание задать старому лису пару вопросов.
Но сначала надо вообще прийти в себя. С вечера я забыла зарядить кофеварку, и теперь мне придётся брести на кухню. Втайне я надеюсь, что Кристо встал раньше и уже вовсю варит чудесный напиток. Увы - он лежит на диване, бледный, с торчащими из-под пледа голыми худыми плечами, и сосредоточенно рассматривает потолок. Длинные худые руки с неожиданно крепкими запястьями и белёсым пухом на предплечьях сложены на груди. Увидев меня, кузен делает попытку приподняться на локте. Я останавливаю его:
- Лежи, чего там. Я первая встала.
Нога болит - вывих вправлен, а растяжение связок осталось. Никаких танцев сегодня. Хорошо ещё, что следующая неделя тоже выходная, и в понедельник мне не придётся бежать в гумлагерь.
Поход на кухню сравним с Крестовым, куда-нибудь в сарацинские земли, так он бесконечен и мучителен. Приготовление кофе сродни алхимическим опытам - столько сосредоточения приходится вкладывать в каждое действие, что оно наполняется магией. Достать, не просыпав, упаковку молотого кофе. Засыпать - без ложечки, ложечка мне сейчас не помощник - тёмный коричневый порошок в джезву. Кинуть туда несколько кубиков сахара (кажется, это неправильно, но я всегда так делаю) - а значит, достать и сахарницу тоже. Залить водой из фильтра (конечно же, весь стол в водяных кляксах). Поставить на плиту. Зажечь огонь. Ждать.
Запах кофе дурманит. Ожидание бесконечно.
Наконец, начинает вздуваться коричневая пена, и я тут же, рискуя уронить дрожащими и саднящими руками, снимаю джезву с плиты. Осталась почти мелочь - разлить, долить сливок и отнести чашку Кристо.
Я справляюсь и с этой задачей.
Кузен уже сидит на диване в джинсах, слабый, дрожащий, вымотанный усилием, приложенным, чтобы надеть штаны. И его, и мои руки трясутся, поэтому передача чашки чем-то напоминает процесс вытаскивания мягкой игрушки из игрового автомата. Наконец, Кристо обхватывает тонкими длинными пальцами пузатые фарфоровые бока и осторожно делает первый глоток.
Надо бы повторить охоту через два месяца. Конечно, в ней не будет большого практического смысла, но мне хочется его поскорее обучить. И вернуть. Всё-таки, когда стоишь так близко от другого "волка", не по себе и мне не нравится мысль держать его у себя дома годами.
Я возвращаюсь на кухню, к своей порции кофе, и на время впадаю в блаженное полутрансовое состояние. Здесь и сейчас - можно.
За моей спиной слышны шаги - кузен накопил силы для посещения туалета. Я усмехаюсь. С этого начинается утро у всех нормальных людей
- но не у нас.
Придя в себя, я набираю номер Батори.
- Доброе утро, Лили, - приветствует меня его голос.
- Мне надо с вами поговорить.
- Ну и тон у вас! Мы опять успели поссориться за моё отсутствие?
- Я серьёзно. Мне надо с вами поговорить.
- Говорите.
- Лицом к лицу.
- Лили, прямо сейчас я нахожусь во Львове и уехать пока не имею возможности. Дела, знаете ли.
- Когда вы возвращаетесь?
- Во вторник.
- Я вас встречу.
- Отлично. Поезд приходит в восемнадцать пятнадцать. Не забудьте букет ирисов и большой плакат с моим именем. Пусть люди за меня порадуются.
Я в раздражении выключаю телефон. Моего плеча касается рука, и я рявкаю:
- Что?
Кристо отступает на шаг. Он держит газету:
- Я хотел показать…
Выражение его глаз мне очень не нравится. Потому что я не представляю, что должно быть написано в новостях, чтобы человек так испугался. Я беру в руки газету - это свежий, утренний номер. С листа, с цветной фотографии, на меня смотрит молодая женщина с характерным серебряным отливом светлых волос. И тут же, рядом - снимок её изуродованного тела. Сломана в двух местах рука… порвано горло.
Заголовок утверждает: "Маньяк травит блондинок собаками".
И я точно знаю - эти собаки ходят на двух ногах и питаются кровью. Потому что ни одна живая собака не нападёт на "волка", и редкая - вообще приблизится.
Кто-то открыл сезон охоты.
Я всегда считала, что "волки" - по крайней мере взрослые - умирают только во время охоты на упырей. На моей памяти так и было. У меня было два шапочно знакомых "волка" - наткнулись друг на друга в интернете - и они мне трижды сообщали о смерти каких-то их знакомых. Всегда это происходило от неудачи на охоте и воспринималось, как должное. Но упомянутые в статье обстоятельства гибели "волчиц" говорили, нет, кричали: кто-то выслеживает девчонок, калечит и убивает их. Одним и тем же способом: разрывая удлинёнными клыками горло. Скорее всего, охота на "волчиц" ведётся группой - ни одна из девушек не умерла, например, в постели. А в бодрствующем состоянии любая бы сопротивлялась изо всех сил и хоть какая-нибудь да сбежала бы.
Сбежала бы - и что? Как бы мы узнали о спасшихся? А они - как бы дали весть своим об опасности?
Я кидаюсь к компьютеру. Минуты, пока он загружается, пока я подключаюсь к интернету, кажутся мне вечностью. Я открываю страницу социальной сети и набиваю сообщение одному из "волков". Потом другому. Надеюсь, у них достаточно широкий круг знакомых.
Пересматриваю статью. Все шестеро убиты в течение двух последних недель. Две - в Пшемысле, ещё три - в пригородах, одна - во Львове. Вчера.
Мне одной такие совпадения кажутся подозрительными?
Я хватаю телефон и снова набираю номер Батори. Гудки. Торопливый голос:
- Лили, я не могу говорить.
- Я еду во Львов.
- Что?!
- Еду во Львов.
- Не вздумайте. Не сейчас!
- Сегодня же.
- Лили, я серьёзно! Это опасно.
- Мне надо с вами поговорить. И это срочно.
- Лили… а, эрдёг!
Связь обрывается.
- Лиляна, - пальцы Кристо невесомо касаются моего рукава. - Не надо во Львов. Я думаю, вообще не надо… выходить пока.
- А что тогда надо? Сидеть и помирать от голода и страха?
- Почему - от голода? У тебя же есть друзья. Попроси их покупать еду. У тебя нога вывихнута, они поймут.
- Нет уж. Один раз я отсиделась, на всю жизнь хватило.
Телефон в моих руках вздрагивает и дребезжит. Батори.