Я приготовился к самому худшему. Обычно благодушного и трусоватого Андрэ трудно разозлить, да и отходит он почти сразу, но в гневе даже за короткое время вполне способен натворить ужасных дел! Только обвинения в убийстве короля дружественного государства нам не хватало! Конечно, судя по крику, Пусий был еще жив - мертвецы ведь не кричат - но… цел ли? В смысле - все ли жизненно необходимые части тела еще при нем? Ох! Вот и сбылся сон!
В дверь ввалился смертельно бледный де Суфле и, вращая выпученными от ужаса глазами, что-то прошептал стражнику. Суровый воин также стал белее полотна и чуть не выронил алебарду. Потом оба мрачно посмотрели на меня. И бежать-то некуда!
Посовещавшись шепотом минут пять - десять, царедворцы наконец приняли какое-то решение.
- Эй, ты! Пошли!
- Э-э-э, приятель! Если там что-то и случилось, то я тут совсем ни при чем! И вообще…
- Пошли, пошли! Поздно оправдываться!
Я взял себя в лапы. Как бы там ни было, благородному потомку рода фон Коттов не пристало унижаться перед какими-то придворными бездельниками!
Вопреки ожиданиям меня отвели совсем даже не в темницу, а в конюшню. Конюх спешно оседлал Иголку, стражник махнул рукой:
- Садись и уезжай!
- Но…
- Проваливай, сказано тебе!
- И не подумаю! - возмутился я. - Где Андрэ?! Что вы сделали с моим государем?! Думаете, это вам с рук сойдет? Вы еще не видели меня в гневе!
Даже не снисходя до спора, стражник схватил меня за шиворот, с оскорбительной легкостью забросил в седло и, прежде чем я сообразил, что происходит, связал мои лапы поводьями.
- Эй, мерзавец!..
- Выведи лошадь за ограду и там отпусти, - не обращая на мои вопли ровным счетом никакого внимания, скомандовал де Суфле. - Пусть катятся на все четыре стороны.
- Капитан, что происходит? - испуганно заржала Иголка, вставая на дыбы и пытаясь вырваться из рук солдата. Но у того оказалось достаточно опыта, чтобы увернуться от копыт и удержать поводья. - Капитан?!
- Тихо, Иголка! - вынужден был скомандовать я. - Мне самому все равно не освободиться, а будешь брыкаться, они и тебя скрутят.
- Но что происходит? И где его величество…
- Боюсь, мы его больше не увидим, - вздохнул я. - В лучшем случае, он сейчас в темнице…
- Капитан…
- В худшем же, боюсь…
- Капитан, о чем вы?
- …его уже нет с нами.
- Капитан, что вы такое говорите? Вон же его величество, у ворот!
Я вздрогнул и поднял глаза. Действительно, Андрэ - живой и невредимый - топтался по ту сторону ворот. На лице гиганта было написано недоумение. Ну я имею в виду, еще большее недоумение, чем обычно. С десяток стражников с алебардами наперевес испуганной кучкой загораживали ему проход.
Увидев меня, Андрэ расплылся в счастливой улыбке, запрыгал и замахал руками, нагнав этой нехитрой пантомимой еще больше страху на стражников.
- Капитан! А я уж думал, вы решили остаться!
- С чего бы это мне здесь оставаться? - не удержался я от сарказма. - Это ведь тебя здесь так тепло принимали!
- Э… Ну да, - согласно кивнул Андрэ, распутывая поводья на моих лапах. - Эк вы неаккуратно, господин капитан! Надобно их вот так держать!
- Иезус Мария! - простонал я. - Ты будешь меня учить, как держать поводья?!
- Ну а че? Вы же запутались, не я… Господин капитан! Перестаньте на меня так смотреть! Мне страшно!
- Поехали! - сквозь зубы прошипел я. - А то еще у Пусия опять начнется обострение гостеприимства… Кстати, что у вас там произошло?
- А?
- Ну чего Пусий орал, словно ты ему любимую мозоль оттоптал? Я уж думал, ты его пришиб.
- Да ну за что бы я его? - растерянно пожал плечами Андрэ. - Хороший дядька… хотя и дурачок. Ну так скорбных головою обижать грешно! Я бы его ни в жисть не ударил!
- Пусий-то дурачок?! Да уж не глупее многих!
- Это вы верно подметили, господин капитан! - поддержал меня Андрэ. - Я вообще удивляюсь, сколько на свете сумасшедших - просто страсть! Кажется, весь мир с ума сошел!
- Ну-ну, - хмыкнул я. - Пожалуй, в этом соглашусь с тобой. Ну а все-таки, что случилось-то?
- Так я и сам не понимаю! Принесли нам пожрать - эх… да одно название, что пожрать! Это, я теперь понимаю, такая мода во всех дворцах, чтоб немножко всякой еды подавать. И все по крошечным тарелкам размажут тонким слоем, чтоб гость дольше возился. Экономят! Оно, конечно, и понятно - во дворце ить столько народу толчется каждый день! Всех от пуза кормить - никакой казны не напасешься. Только не понимаю я, зачем тогда вообще приглашать было? Мы ведь не напрашивались! Обидно!
- Ты не отвлекайся…
- А? А, ну вот… Сели мы, значит, есть. Пусий мне вина этого с пузырьками наливает, да все хвалит - какой я сильный да какой… это… как его? Такое он слово красивое загнул, да вот только я его забыл! Эх, жаль! Ну да неважно. В общем, хвалит он меня и все подливает вина да подливает. А оно такое, скажу я вам, господин капитан, бестолковое! Пиво и то пьянее. Только что в туалет от него хочется сильнее, чем от пива. Я терпел-терпел, терпел-терпел - неудобно же, вроде как за столом и все такое. Меня Анна всегда ругала, если я за столом про это говорить начинал… Вот…
- Ну?!
- Дык это… Пусий мне какой-то подарок хотел сделать и в соседнюю комнату вышел. А я писать хочу уже - никакого терпения нет! А там же эти горшки стояли у стены…
- Иезус Мария! - простонал я. - Ты?..
- Да! - горько всхлипнул Андрэ. - Я все испортил, господин капитан! Что ж делать - как я был деревенщина неотесанный, так и остался! Пусий так расстроился… Я ж не думал, что он так быстро с подарком этим обернется! Он входит, а тут я… эх… Нехорошо получилось. Да и пожрать толком не вышло.
- Да уж. - Никакого вразумительного комментария у меня не нашлось. Надеюсь, Пусий не объявит Гремзольду войну из-за оскверненной коллекции!
- Вот и скажите, что я неправ, господин капитан! С ума все посходили, натурально! Подумаешь - воспользовался я его ночной вазой. Он, конечно, король. Но ведь и я тоже! И вообще, у него этих ночных ваз там целая дюжина. Зачем ему одному столько? Я ж и подумал, что это - для гостей.
- Нет, это не для гостей, Андрэ, - мрачно выдавил я.
- Да я теперь и сам понимаю! Если он все время это самое вино с пузырьками пьет, то ему и дюжины горшков мало. Может, он потому и расстроился?
- Вроде того. Ладно, выбрось из головы. Главное, мы можем продолжать путь. Вперед, Иголка!
- А что случилось-то? - вопросительно покосилась на меня лошадь. - Я что-то не совсем понимаю, что натворил наш король?
- Э… мм… Боюсь, я не знаю, как тебе это объяснить. Это связано с чисто людскими условностями. Главное, что наше путешествие перестало быть спокойным, так что теперь все в порядке!
- Это точно! В поход труба зовет, ландскнехты бравые - вперед!
- Хватит, Иголка!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
повествующая о встрече со старыми друзьями, приятность которой была нежданно прервана появлением других старых друзей, а также одного беспокойного духа, который хоть другом и не являлся, но все равно появился
Запись в дневнике Конрада фон Котта от 27 января
16… года от P. X.
Будучи человеком крайне прагматичным, никогда не доверял я всяким колдунам, знахарям, провидцам и прочим шарлатанам. Провидению было угодно столкнуть меня с настоящим колдовством, дабы я, уподобившись Фоме неверующему, мог убедиться в его существовании, так сказать, собственными органами чувств. Несмотря на сей болезненный опыт, отношение мое к провидцам не изменилось - не укладывалось в моей голове, как можно прозревать будущее, которого еще нет. Провидению угодно было вновь предоставить мне возможность все познать на собственной шкуре.
Примечание на полях. Право слово, Провидению, видимо, больше заняться нечем, как только издеваться надо мной!
Придерживаясь все того же правила - двигаться только в светлое время суток от одного постоялого двора к другому, мы потратили на дорогу до Либерхоффе почти месяц. Никто нас не преследовал и не разыскивал. То ли Анна остыла и взяла себя в руки, то ли наш след окончательно затерялся. Хотя в последнее я не очень-то верил. Конечно, у Пусия лучшая разведка в Европе, но и Ле Мортэ не зря свой хлеб ест. Наверняка у него при дворе Пусия тоже есть шпион и про наш скандальный визит в Куаферштадт королеве доложили давным-давно. А значит, догадаться, куда мы направляемся, было совсем не трудно. Отсутствие погони свидетельствовало о другом - Анна отказалась от мысли вернуть Андрэ силой. Она будет ждать, пока блудный король сам приползет на коленях и будет просить прощения… Вот только какое она примет решение тогда?
Эти мысли не давали мне покоя всю дорогу до Либерхоффе.
Эти мысли, да еще мерзкий навязчивый сон. Тот самый, что приснился мне в первую ночь нашего с Андрэ путешествия. Вернее, это было продолжением того сна. Неведомая опасность с каждым разом становилась все ближе, но так до сих пор и не оформилась во что-то конкретное. Это была просто безликая тьма, надвигавшаяся откуда-то извне… возможно - из самой преисподней. Если поначалу еще можно было надеяться, что мне приснился обычный дурной сон, то теперь сомнений быть не могло - это было явное предостережение. Непонятно только, от чего меня предостерегали. Право слово, эти высшие силы (или кто там заведует вещими снами) могли бы быть более конкретны в своих предостережениях.
После моего предыдущего визита в Либерхоффе со мной произошло столько всяких событий, что казалось - прошло несколько долгих лет, и я в глубине души ожидал каких-то изменений хотя бы во внешнем облике городка. Мои ожидания разбились о суровую непоколебимость провинциального уклада жизни. По-прежнему невысоки были крепостные стены, служившие Либерхоффе чисто символической защитой от неведомого противника. По-прежнему пуст был ров, по случаю зимы превратившийся в две великолепные горки, с которых с радостными воплями и смехом скатывались на санках и прочих подручных средствах (а то и просто на собственном седалище) дети. По-прежнему вместо ворот дорогу перегораживала оглобля, у которой приплясывали два стражника с синими от холода носами и ушами. Рождественские ярмарки давно отшумели, до следующих праздников было еще далеко, потому к воротам вело мало следов, - похоже, у стражи сегодня был голодный день. Увидев нас, бедолаги так откровенно обрадовались, что я по совестился торговаться с ними и даже присовокупил к положенной мзде фляжку с перцовой настойкой - вспомнились мне долгие бессмысленные караулы в зимнее время, проснулась некстати ностальгия.
Провожаемые самыми искренними добрыми напутствиями оживившихся стражников, мы с Андрэ доехали до центральной площади, свернули на улицу Портных и далее, знакомым мне маршрутом, до улицы Маргариток. Иголка сама деловито протопала к знакомому дому, выкрашенному веселой желтой краской. Я ободряюще кивнул Андрэ:
- Фредерик и Мэрион живут здесь. Постучись - мне до молотка не дотянуться.
Гигант смущенно замялся:
- А вдруг они нам не обрадуются? Господин капитан, они про нас уж и забыли, поди! Сидят, чай пьют с пряниками или еще как культурно отдыхают, а тут - вот те нате - явились гости незваные.
Эх! Все-таки если кто с рождения не рос в знатной семье, потом хоть трижды королем стань, все равно той уверенности в собственной всегдашней правоте, что свойственна знати, не приобретет. Вот ведь стоит на крыльце законный монарх пусть маленькой, но очень гордой европейской державы. На крыльце, замечу, дома самых обыкновенных горожан.
И боится, что ему будут не рады.
И, возможно даже, прогонят прочь.
Иезус, Мария и все двенадцать апостолов в придачу!
Я не успел высказать все эти мысли вслух, как дверь внезапно открылась и Андрэ окатил поток грязной и, судя по густому пару, горячей воды.
- Я же говорил! - печально донеслось из облака пара. - Нам здесь не обрадуются.
- Ой! Вы кто?! - Выронив от неожиданности ведро, Мэрион застыла соляным столбом.
- Привет, Мэрион! - помахал я лапой, очень довольный, что нахожусь на спине Иголки. - Ты неподражаема! Ошпарить помоями монарха соседнего государства - вот это по-нашему!
- Конрад?! - Ведьма всплеснула руками. - Ты?!
- Собственной персоной! - Я залихватски подкрутил ус, принимая наиболее красивую позу, но в следующий момент оказался заключен в объятия и прижат к отнюдь не маленькой груди ведьмы. Проклятье! Ну почему я кот?! - Мэрион… ты… меня… задушишь…
- Паршивец! Ты почему за целый год даже весточки не прислал?! Мы с Риком уже не знали, что и думать! Ох, подожди, вот он услышит…
- Что я услышу? - пророкотал знакомый, профессионально поставленный баритон, и на крыльце показался Фредерик. - С кем ты разговариваешь, Мэри?
- Не узнаешь? - Мэрион бесцеремонно схватила меня за шкирку и выставила перед собой.
Брови бывшего паяца взлетели к начавшей редеть шевелюре.
- Конрад?! Паршивец! Ты почему…
- …за целый год даже весточки не прислал? - закончил я за него. - Глядя на вас, убеждаюсь в справедливости пословицы "Муж да жена - одна сатана"!
- П-п-простите великодушно, - прервал нас жалобный голос из продолжающей парить лужи. - Но н-н-не могли бы вы меня пустить в дом, хотя бы в сени. Вода очень быстро остывает, и мне х-х-х-холодно…
- Самсон?.. Тьфу! То есть Булыга! То есть, простите, ваше величество!
- Ан-н-ндр-р-р-рэ меня зов-в-вут, - пролязгал зубами король, на голове которого уже образовалась символическая корона из заледеневших волос. - П-п-пожалуйста, м-м-можно м-м-мне в-н-нутрь?!
- Конечно же! Заходите, ваше вел… э-э-э… Андрэ, заходи! И ты, Конрад! Проходите же! Мэри, проводи их, а я пока лошадь в конюшне устрою!
Если бы в прошлое мое посещение мне сказали, что дом ведьмы может быть еще уютнее, я не поверил бы. Тем не менее именно это ощущение возникло первым, стоило мне переступить порог. Мэрион обладала волшебным талантом доводить простые вещи до совершенства. Относилось это и к простеньким, но очень уместным цветочным обоям прихожей, и к домотканому половику на полу, и к теплым домашним туфлям, которые нам выдали немедленно, чтобы согреть ноги. Единственное поражение, которое претерпела Мэрион, - в ее запасах не нашлось подходящего халата для Андрэ. Фредерик, хоть и отличался завидной солидностью (а если уж без обиняков - изрядной толщиной), тем не менее в росте и в плечах уступал Андрэ. Так что пришлось моему государю кутаться в одеяло, пока его одежда сохла у камина. Впрочем, получив бокал с подогретым вином и кунжутное печенье к нему, Андрэ сразу забыл о неприятном приключении и впал в эйфорию.
Надо сказать, к тому моменту, как Фредерик вернулся из конюшни, я тоже пребывал в не менее блаженном состоянии от тепла и чашки горячего молока с румяной пенкой. И вот скажите мне - откуда человеческой женщине знать, что более всего любит обращенный в кота человек? Одно слово - ведьма!
- Ну про то, что ты стал королем Гремзольда, у нас только ленивый не знает, - хмыкнул Фредерик, окончательно утратив пиетет перед коронованной особой. Да и как, скажите на милость, не утратить его - пиетет этот самый, - когда "коронованная особа" сидит перед тобой, завернувшись в одеяло, и трескает печенье под горячий кагор? Вот так и уходит из мира трепетное отношение к власти… впрочем, может быть, и слава богу, что уходит!
- Смеялся весь Либерхоффе, - поддержала мужа Мэрион. - Но не со зла…
- Не со зла, - подтвердил Фредерик. - Просто уж больно забавно вышло. Вчерашний циркач и вдруг - король. Многие либерхоффские дамочки даже слезу пустили - те, которые помнят твои выступления у синьора Сароза.
Андрэ густо покраснел и поспешно набил рот печеньем. Да уж, синьор Сароз прекрасно разбирался в людях и недаром выпускал гиганта жонглировать гирями и рвать цепи в одних кальсес, да еще на три размера меньше, чем того требовала природа. Благодаря этому нехитрому трюку хозяин цирка неизменно имел аншлаг - дамы шли смотреть на "riesig Samson" - великана Самсона - по второму, и третьему, и даже пятому разу.
- А вот что было после - того мы и не знаем, - развел руками Фредерик. - До нашей глубинки все новости доходят с опозданием, да притом так перевираются, что не знаешь, чему и верить. Рассказывали, будто бы король Гремзольда отправился в Америку искать какие-то сокровища, а возвращаясь назад через Испанию, превратил великого инквизитора в свинью. Не то чтобы мы тут так сильно расстроились из-за этого, скорее не поверили.
- И правильно сделали, - хмыкнул я. - Чего только люди не выдумают! Это Коллет - та самая ведьма, что меня заколдовала, - превратила членов городского совета Кадиса в свиней. Да и то не совсем. Так - морок навела. В воспитательных целях. Но в Америке мы действительно побывали! Преудивительная, скажу я вам, страна…
Я рассказывал о наших приключениях в Южной Америке до глубокой ночи. Под конец, несмотря на захватывающее повествование, и Фредерик, и Мэрион стали клевать носами. Да и сам я начал путаться и повторяться, с большим трудом заставляя себя держать глаза открытыми. Что до Андрэ, то он давным-давно уснул в кресле, создавая замысловатым сопением и храпом фон моему рассказу. Поймав себя на повторенной в третий раз фразе "И в этот решающий момент, милые дамы и добрые господа…", я понял, что пора перестать мучить и себя, и гостеприимных хозяев. Мэрион отвела меня в комнату для гостей. Отчаянная попытка Фредерика перетащить туда же Андрэ не увенчалась успехом, как и все старания разбудить монарха, так что его величество решили оставить спать в гостиной. Да уж, Андрэ отличается завидной способностью безмятежно спать в любом месте и в любом положении.
Мысль об этом была последней, перед тем как я свернулся на мягчайшей пуховой перине и провалился в глубокий сон…
- Конрад!.. Конрад!.. Что с тобой?!
Я выдрался из липкого кошмара, словно из бочки со смолой, увидел перед собой испуганное, искаженное болью лицо Мэрион и не менее испуганное лицо Фредерика. Выдохнул. Спрятал когти. Ведьма поморщилась, разглядывая окровавленную руку.
- Ох! Мэри, прости ради бога!
- Пустяки, я же ведьма - к утру и следов не останется, - успокоила меня Мэрион. - Ты скажи лучше, что с тобой происходит?
- Сон… - Получилось глупо, и я поспешил объяснить: - Кошмар. Повторяется. Уже месяц, как началось. И ведь что обиднее всего - ничего страшного-то в нем нет! Просто ощущение приближающейся опасности.
- Это не кошмар, - покачала головой ведьма. - Во всяком случае, не просто кошмар. Я тоже сегодня видела твой сон и чувствовала силу, стоящую за ним. Ты в настоящей опасности, Конрад!
- Час от часу не легче! Ты… ты уверена?
- Ну что ты глупые вопросы задаешь? - возмутилась Мэрион. - Конечно, не уверена! Предсказания никогда не бывают точными.
- Да-а-а? - разочарованно протянул я. - Жаль. Я надеялся, ты что-то определенное скажешь.
- Куда определеннее? Ты в опасности - этого тебе мало?