* * *
- Гортензия, как ты очутилась в этой тюрьме? - Тимофей задал этот вопрос только поздним вечером, уже после ужина. Он решил, что, если чудовище откликается на женское имя, оно - женского рода.
Драконша просидела все это время на решетке, как преданная собака, - глаза размером с таз уставлены на него, голова в наростах уложена на передние лапы прямо над ним. Услышав его голос, она встрепенулась.
"Я была там, где была. - Тимофей припомнил, что в прошлый раз драконша отказалась говорить, как она сюда попала. - Потом очутилась здесь. Околачивалась возле стен. Ко мне подошли, спросили… и сказали, что есть местечко как раз для меня. И привели меня сюда".
- А потом посадили на решетку и приказали сидеть… - подсказал Тимофей.
"Да".
Драконшу-бомжиху посадили в местный отстойник. Вот это действительно по-нашему, по-русски.
- И тебя ничем не удерживают? Я понимаю, что на цепи ты не сидишь. Но заклятия, какие-нибудь магические штучки на тебе…
"Ничего на мне нет", - почти весело прозвучал ответ драконши по имени Гортензия.
И она игриво попыталась поймать собственный хвост. Громадные челюсти в половину роста землянина щелкнули и сомкнулись на шипастом хвосте.
Тимофей с завистью покосился на драконшу. Сам он, устав от раздумий, в течение дня раза два пытался заняться тренировкой. Но больная нога каждый раз подводила.
- А какова сила твоей, э-э… пасти? - Он постарался задать вопрос обтекаемо, надеясь, что Гортензия поймет. Не спросишь же прямо, какова, мол, твоя огневая мощь?
Гортензия, слава богу, все поняла:
"Если дыхну от решетки, то проплавлю пол".
Он имеет в своем распоряжении огнемет достаточной мощности. Что ж, можно приступать к следующему этапу операции.
Тимофей протянул руку и встряхнул прикорнувшего после ужина Леху:
- Вставай, пошли будить народ.
- А?! - Леха заспанно моргнул. - Ты че, Ильич в семнадцатом, что ли? Так я броневика здесь не наблюдаю…
- Декабрист я, - сердито сказал Тимофей. - Помнишь фразу - декабристы разбудили Герцена, Герцен разбудил Россию. За неимением времени и Герцена придется будить местную Россиё) самим. Вставай!
- Ты не так цитируешь, - укоризненно поправил командира Леха, но с пола поднялся. - А что делать-то будем?
- Пошли. Нашелся тут браток-философ…
Нет, не зря все-таки Леха в юные свои годы
отсидел десятилетку за школьной партой. Образование из него иногда так и перло. Надо же - не просто знает знаменитую в прежние времена фразу, но еще и подлавливает - неправильно, дескать, цитируешь…
Теперь уже Резвых оперся на плечо Лехи. И так похромал к первой группе сокамерников.
Его встретили внимательными настороженными взглядами. Он вспомнил, как учил его Михей - выступая перед людьми, выбери самое неприветливое лицо. И говори, глядя на это лицо. Именно оно покажет тебе, убедительно ты говоришь или нет.
И он выбрал личико, густо обвешанное черными кудрями. Кудри росли и со лба, и с боков, и с подбородка. Еще черные крупные глаза и коричневатый цвет кожи. Выбранный объект сильно напоминал Че Гевару, гения латиноамериканской революции. Правда, нос совершенно не тот, не латиноамериканский. У местного Че он был крохотный, в форме кнопочки. Но в остальном - Че как Че…
Тимофей притянул надежное Лехино плечо поближе к себе и крепко вцепился в него пальцами. У него поднималась температура, и его ощутимо покачивало от жара.
- Орлы! - На языке д'эллали слова "орлы" не было, поэтому он выбрал самое близкое к нему значение - словосочетание "т-кьюр де кола", обозначающее стаю хищных озлобленных птиц.
Орлы, до этого вяло беседовавшие вполголоса, смолкли и уставились на него. Тимофей величественно взмахнул рукой, призывая вторую группу, числом поменьше, присоединиться к ним.
В течение небольшой паузы, которую Тимофей заполнил энергичным постукиванием носком здоровой ноги по полу, вторая группа подтянулась поближе. И расселась вторым эшелоном за первой.
- Итак, орлы! - Тимофей вновь отыскал лицо инопланетного Че Гевары, внимательно присмотрелся к нему. Брезгливая непримиримость, отпечатанная на этом лице, от обращения землянина только усилилась.
Резвых ленинским жестом воздел вверх левую руку - поскольку правой приходилось держаться за Леху - и вдохновенно заговорил:
- Орлы, есть разные способы получить духовное освобождение. - Высокопоставленные беженцы должны понять, что слово "духовное" он вставил сюда только ради конспирации. - Я призываю вас к духовной свободе! Что такое эти стены, если дух свободен!
Если они не поймут намеков, значит, их совершенно справедливо изгнали из своих миров. Словом, дурни, гоу на фиг.
Личико Че Гевары перекосилось от возмущения. Тимофей ощутил вдруг сильнейшую неуверенность. "Да ну тебя", - бессильно подумал он. Некоторые способны загубить любые агитационные порывы…
И землянин торопливо перевел взгляд на свиномордого, который в тот раз подходил к нему с интересным предложением о свободе за весьма немаленькие деньги. Товарищ Пятачок глядел на Тимофея с пониманием и даже с одобрением на рыластом лице.
Надо думать, в своем мире этот Хрюша был завзятым интриганом. Свиномордый Явно понял все с полуслова.
- И первое, что вам нужно сделать… - Он выделил это "вам" и сделал небольшую паузу. - Это объединиться в духовном порыве! Всем вместе! И совместно приучить наши тела к испытаниям!
Пятачок задумался. Лицо инопланетного Че стало вдруг хмурым. Пытается вдуматься - или решил для себя, что все это бред сумасшедшего?
- А… а какая у вас доктрина? - проскрипел вдруг старый знакомый - ушастый Чебурашка с голой синей кожей. Тот самый, который располосовал Резвых ногу и щеку.
У Тимофея при одном взгляде на него раны запульсировали болью.
- Они что, из депутатов? - с веселым изумлением поинтересовался шепотом Леха. - Доктрины ему подавай… Все равно от безделья маются и друг друга поедом жрут. Может, ему еще предвыборную программу составить?
- Леха, - на родном языке тихо сказал Тимофей, - молчи, Леха. Ты что-нибудь из Священного Писания знаешь?
- Отче наш, иже еси… - скороговоркой выдал Леха.
- Это я тоже помню. Нет, это не совсем то, что надо. Ну что ж, попробуем сымпровизировать…
Он развернулся к братьям по разуму и многозначительно провозгласил:
- Тот, кто следит за нами с небес… он проследит за тем, чтобы у вас все было хорошо. И ныне, и, э-э… в будущем. Особенно в будущем. - Сэнсэй сделал ударение на последнем слове. - И тот, кто глядит с небес, простит все ваши нехорошие дела, как я простил их вам. А затем! - Он возвысил голос: - Смотрящий с небес направит вас на путь истинный.
Он сделал еще одну паузу, чтобы дать слушателям переварить то, что они уже услышали. В сказанном заключалось сразу три смысла. Первый - слова его были откровенной белибердой, второй - в них содержался намек на побег. И третий - если их под-
слушивают стражники, то он сможет объявить, что таким образом решил положить начало новой религии. Дескать, это всего лишь проповеди, господа цепные псы.
Интересно, каково будет почувствовать себя пророком?
- А всякий путь начинается с шага. Поэтому - прежде чем прийти к тому, кто смотрит на нас с небес, мы должны сделать шаги…
- Что за бред… - бросил инопланетный Че.
Сейчас его будут уличать в том же, что и Леха,-
в ушибленной головке.
- Значит, так, - прокурорским голосом распорядился Тимофей, устремив взгляд в стену над головами братьев по разуму. - Кто хочет делать шаги вместе с нами и приобщиться к грядущему… я особо повторяю - к грядущему. Того, как говорится, милости просю. А кто не хочет, тот пусть сидит в сторонке.
- Позвольте, - осторожно проскрипел свинорылый, - что вы предлагаете делать? И направлено ли это на то, о чем мы с вами…
- На что надо, на то и направлено! - уверенно заявил Тимофей. И уже на русском языке обратился вполголоса к Лехе: - Леха, ты строевую подготовку помнишь?
- Обижаешь, начальник. Я на действительной два с лишним года оттрубил…
- В общем, так. - Тимофей поднял руку, которой держался за плечо Лехи, и потрепал его по крутому загривку: - Строй их в две шеренги и учи ходить строем. Начинай прямо сейчас.
- Зачем? - Лexa открыл рот и выпучил на тренера по тюк-до глаза.
Тот одарил Лexy мрачным взглядом и изрек:
- Кто из нас командир?
- Ты, - признал Леха. Но глаза у него нормальными так и не стали.
- А раз я командир, то делай, что говорю. Давай… - Тимофей перешел на д'эллали и громко проревел, обращаясь к сокамерникам: - Повторяю. Учтите, сейчас я выражаюсь образно. Кто хочет достигнуть вышнего предела… - он многозначительно потыкал рукой вверх, ничего особо не обозначая, но давая достаточно намеков, потому что наверху, сразу за решеткой, простиралось сиреневое небо Эллали, - тот будет слушаться нас двоих. А сейчас станете делать то, что скажет мой товарищ. Кто не хочет, пусть сидит спокойно и сопит в две дырочки. Я никого не неволю, никого Не заставляю… Выбор, кому как жить в будущем, каждый пусть сделает сам. Как говорится, дело сугубо добровольное. Леха, командуй.
Тимофей очень по-армейски развернулся через левое плечо, покачнувшись на больной ноге. И похромал к своей стене.
Сзади Леха раздавал приказы:
- Шевелись! Орлы, как сказал наш командир. Курята вы, а не орлы… - Вообще-то на д'эллали не было слова "курята". Употребленное Лехой слово дословно переводилось как "мелкие птички, предназначенные для забоя". - Крыльями не машем, для начала построимся вдоль стенки в одну линию.
Велик был соблазн обернуться и посмотреть, сколько сокамерников подчинились сержантскому покрикиванию Лехи. Но он пересилил себя. Дохромал до стенки и почти соскользнул на пол, скребнув ногтями по неровной поверхности стены.
И только тогда поглядел на противоположную сторону камеры.
Все до одного (все! до одного!) толпились у стенки, пытаясь изобразить ровный строй. Леха неторопливо передвигался вдоль шеренги, перестраивая инопланетян по ранжиру. И по дороге почти нежным тоном уговаривал их подтянуть животы.
Остаток дня отставные диктаторы провели в трудах и построениях.
* * *
Женщина, закончив бинтовать ему руку, принесла еды - взамен той, что он разлил, когда напал на гоблина. Но на этот раз она не присела рядом, а принялась возиться с тряпкой, убирая лужу с кусочками чего-то съестного.
Вигала, мрачно поглядывая на ее сгорбленную спину, поднес ко рту ложку. Пора начинать заводить друзей в стане врага.
Эльф проглотил то, что было в ложке, и почти любезно прорычал:
- Как тебя зовут?
Женщина метнула взгляд через плечо:
- Таким голосом не спрашивают, а допрашивают.
- Что ты-то об этом знаешь? - не сдержался
он.
Она прекратила свою возню с тряпкой и жестко сказала:
- Многое. Здесь не один такой застенок… и не у каждого узника так берегут нежную кожицу, как у тебя.
Вигала проглотил вторую ложку, осмысливая услышанное.
- Значит, имеются особые застенки… назовем их пыточными. И я сижу в одном из них, где в стены и двери вделаны мертвые лозы. Это наводит на размышления…
Женщина молча выпрямилась и пошла к двери с тряпкой в руках. Когда она вернулась, от нее пахло уже не дымом, а кисловатым душком испортившейся еды. Нет, прежний запах был намного приятнее…
Запах дыма. Мысли Вигалы заскакали. Если от прислуги' в пыточных застенках несет дымом, то причиной тому может быть целый ряд обстоятельств…
Он сморщил нос от брезгливости и бросил:
- А что ты делаешь в этих пыточных?
Самка гоблинов остановилась на полпути от двери.
- Я тут работаю прислугой. И ухаживаю за теми, кто сидит в этих камерах. Здесь приходится убирать не только еду, разлитую самонадеянным дураком…
Вигала щелкнул зубами. Он - дурак? Никто не смеет так оскорблять природного эльфа, о чем ему привычно напомнило сознание.
- Но еще и кровь. И многое другое. Еще о чем-нибудь спросить хочешь, а, прирожденное эльфийское величие?
На этот раз он уже сам обозвал себя дураком. Начал заводить друзей, так заводи, - а не расспрашивай о местных достопримечательностях.
Эльф проглотил подряд две ложки, чтобы выиграть время и заодно задобрить женщину хотя бы этим. И с наигранной бодростью заявил:
- Я так и не услышал твоего имени?
- Терли, - грубо бросила женщина и приблизилась к нему.
Ага, все-таки подошла! Вигала возликовал в душе. Может, он все-таки начинает завоевывать ее расположение?
- Хорошее имя - Терли. Мне, например, нравится. Как и твои глаза. Здесь темно и не все видно… - Это была ложь, потому что эльфы способны видеть и в такой темноте. Но Вигала надеялся, что женщина этого не знает. - Они черные или темнокарие?
- Они гоблинские, - с издевкой заявила эта отвратительная особа.
И уселась с размаху на пол, всем видом показывая, что ждет от него только одного - чтобы он побыстрее опустошил судок и дал ей возможность уйти.
Вигала со злостью куснул ложку, оставив на ней следы своих зубов. Ну не получается у него налаживать контакт с представителями низших рас! Была бы на ее месте благородная эльфесса или хотя бы та же придурковатая русалка - то не возникло бы никаких проблем. Те дамы прекрасно знали правила игры. И он ни на миг не сомневался, что предложить, чтобы получить искомое.
Эльф еще раза два пробовал завести с ней разговор, но проклятая баба угрюмо молчала.
Следующее утро Вигала решил начать с массированной атаки на сознание гоблинши. С этими мыслями он и провалился в тяжелый сон. Без сновидений, как и положено эльфу, находящемуся в добром здравии. Последствия от нахождения рядом с мертвой лозой его тело излечило само и достаточно быстро.
* * *
На следующее утро стражникам, пришедшим для раздачи завтрака, предстала удивительная картина. Строй узников в ногу топал по камере, во всю мощь легких выкрикивая песню. Лexa посчитал, что строй без песни - это как масло без каши, и пристал с этим к Тимофею, как репей. Поэтому Тимофею пришлось наскоро придумать для него что-то вроде речевки американских пехотинцев. Маршировка у ребят получалась не очень, но носки они тянули старательно. Хоть и сбивались при этом с ноги.
Завидев стражников, Лexa скомандовал положенное "стой". Парни разных цветов, но одетые удручающе одинаково - в грязные лохмотья, - недружно встали корявыми рядами. Лexa хмуро оглядел их и гаркнул:
- К раздаче еды… в колонну по одному становись!
Строй тут же распался - зато вместо него появилась очередь. Инопланетяне, после маршировки нагулявшие аппетит, пытались пролезть мимо друг друга, угрюмо при этом переругиваясь. Тимофей вспомнил, как их лишили еды в первый день. И подумал, что следовало бы проследить за порядком в подразделении. Леха, словно уловив его мысли, пробежался вдоль строя и трижды негромко рявкнул. Прямо как заботливый старшина в добрые старые времена советской армии.
Строй утих и начал стоять более-менее смирно. Леха подошел к Тимофею за мисками и кисло пробормотал:
- Колхозное стадо. Только я ведь не Макар, чтобы гонять их туда-сюда…
Тимофей успокоил недовольного своей миссией братка:
- Это не надолго. А сейчас иди, кормилец. И без каши не возвращайся…
Леха поспешно ушел и очень быстро вернулся с двумя мисками. Отца-командира сокамерники пропустили вне очереди.
После завтрака они немного посидели, переваривая очередную кашу-размазню (на этот раз со вкусом пшенки), потом Тимофей хлопнул Леху по плечу:
- Вставай и снова иди командовать. Будь с ними построже. К вечеру строй должен быть ровным.
Леха повздыхал и поднялся, опечаленно морща лицо. Потом, обернувшись, спросил умоляющим голосом:
- Нет, ну ты хоть скажи, зачем тебе это нужно? Ты их что, строем в бой поведешь? На двери, на стражников…
Тимофей сделал строгое лицо:
- Сказать-то я могу. Но только потом, если проговоришься, то отвечать будешь по всей строгости…
Леха подозрительно поглядел на него и поинтересовался:
- А ты случаем не из наших… не из деловых?
- Из педагогов я, - непреклонным голосом ответствовал Тимофей, рисуя на морде лица самую что ни на есть серьезную мину. - Педагогом была моя мама. А что?
Браток поглядел с подозрением:
- Да разговариваешь и ведешь себя в последнее время совсем как мы…
- Как твои братки? - спросил Тимофей. И прикусил губу, чтобы не ухмыльнуться. Вот и дожил он до признания в самых широких братковских массах. Правда, в роли широких масс выступал один только Леха, но ширина плеч вполне компенсировала недостаток количества качеством.
Леха, набычившись, боднул его взглядом и посоветовал:
- Ты к нам, крутым, серьезней относись, браток…
- Обязательно, - немного легкомысленно пообещал Тимофей.
Леха вздохнул и сообщил:
- Несерьезный ты. И в то же время хоть ты и сэнсэй, педагог по-нашему, а все ж Интеллигентности тебе не хватает. Дюже не хватает в последнее время. Командуешь, дерешься… Нет, ты не педагог, Тимоха, ты - путевый пацан! Ты, конечно, еще до моего уровня не добрался… но где-то уже близко. Держись меня, браток. Непременно крутым станешь!
- А где-то уже близко - это означает полукрутой? - Тимофей захихикал. Волны жара поднимались от ноги. Голова слегка кружилась. - Думаю, Леха, я еще долго буду следовать этим курсом. Так что непременно стану полностью доваренным… - Он на мгновение прикрыл глаза, решив передохнуть. Когда он их открыл, Леха все еще стоял перед ним с озабоченным взглядом. Резвых облизнул губы и хрипло пробормотал: - Ты еще тут? Давай иди. И учи народные массы легкому строевому шагу.
- Тебе, по-моему, хуже стало, - с уверенностью заявил Леха.
"Хуже-то хуже, - подумал Тимофей, - но ты мне ничем не сможешь помочь. Нужен врач и антибиотики".
- Иди, - устало пробормотал он. - Командуй, браток - прапорщиком станешь…
Леха развернулся и пошел. Двигался браток уже достаточно легко и уверенно. Видимо, сотрясение мозга, полученное им, было не очень тяжелым.
Хоть один здоровый в нашей команде, подумалось Тимофею. Он сходил к крану в стене, хромая и подволакивая ногу, вдосталь напился. При повышенной температуре следовало потреблять как можно больше жидкости. Хотя ему это вряд ли поможет. Разве что местная водичка чудодейственная…
Тимофей кое-как добрался до своего места и повалился боком вниз, стараясь держать больную ногу сверху. Потом свернулся калачиком на неровном полу. Покой. До вечера он может себе позволить зыбкое подобие покоя, прерываемое импульсами горячей боли в ноге.
Располосованная щека, к его облегчению, болела гораздо меньше, чем та рана, что снизу. И не была на ощупь такой горячей, как нога. Хоть что-то приятное в его положении.
Он уже погрузился в сонное забытье, когда в голове прозвучал настырный голос Гортензии:
"Тимоха! Хочу чувствовать любовь!"
О да, конечно - уже утро, и Гортензия решила, что сейчас самое время для таких разговоров. Он покусал губу, пытаясь вообразить себе что-нибудь, близкое к любви. Телепатический вампир сверху ждал.