Чудовище взмахнуло зажатым в другой руке копьем, и Пораженные, выкрикивая имя Таллара, ринулись в атаку. С яростными криками Кристалл повел в бой свой небольшой отряд, обходя огромного монстра и круша своей булавой кости Пораженных, выскочивших ему навстречу. За его спиной жрецы-дознаватели зашептали молитвы Защиты Веры, создавая энергетический щит перед воинами Света и принимая на себя часть предназначенных им ударов. Эрсмина выкрикивала слова Песни Света – молитва давала особое благословение всем сражающимся на стороне сил Света, добавляя мощь их ударам и атакам. Сам же Кристалл просил Денмиса наслать Погибель Грома на огромного Пораженного со щупальцем из спины. Денмис ответил Кристаллу на его короткую, но мощную боевую молитву, и с небес ударила белая молния. Небесное пламя сожгло нескольких ближайших к гиганту уродов, но самого гиганта лишь опалило. Мало того, монстр даже остался на ногах, лишь покачнувшись от удара.
Ряды Пораженных и нескольких воинов Света смешались, закрутившись безумными водоворотами.
Рард хохотал, неистово раскручивая тяжелую секиру, лезвие которой густо окрасилось кровью. Пораженные пытались бросаться на яростного гнома со всех сторон, но побратимы прикрывали ему спину, выкашивая своими огромными двуручными мечами вялую плоть врагов.
Алс размахивал своим боевым молотом направо и налево. Его черная ряса насквозь пропиталась кровью, а губы беззвучно шептали боевые молитвы, призванные защитить тело и даровать ему мощь, направленную на истребление зла.
Краем глаза Кристалл увидел, как гном сошелся в отчаянной схватке с огромным монстром, как упал один из варваров и его меч взмыл вверх в последний раз. Инквизитор увернулся от атаки очередного уродливого мутанта и снес ему полголовы ударом булавы. Но нападавших было слишком много. Кристалл пробился из окружения и, отскочив к стене ближайшего дома, выпустил булаву. Сложив руки в молитвенном жесте и закрыв глаза, он запел могущественную молитву. На чистых небесах прогремел раскат грома, как только последние слова молитвы сошли с губ Кристалла. Пораженные, словно ощутив концентрирующуюся вокруг инквизитора мощь, с ревом бросились на него со всех сторон, желая убить его раньше, чем он сможет призвать божественное могущество, но не успели. С неба, вслед за громом, обрушился столб сияющего пламени, превратившегося в расходящуюся во все стороны волну огня. Полтора десятка тварей сгорело в одно мгновение, обратившись в пепел, закручивающийся столбиками в порывах ветра.
В центре бушующего пламени стоял инквизитор и благодарил своего бога за то, что тот ответил на его молитву. Подняв булаву, инквизитор вновь ринулся в гущу схватки.
Рард и Алс вдвоем сражались с огромным Пораженным, стараясь оттеснить его к пылающему костру. Варвар и Балем с Эрсминой прикрывали их, истребляя тех тварей, которые пытались помочь своему вожаку. Изловчившись, Алс ударил молотом в бок монстра, и тот на миг потерял равновесие, качнувшись в сторону гнома. Рард не упустил момента замешательства врага, со всех сил взмахнув своей огромной секирой. Широкое отточенное лезвие, словно в масло, вошло в плоть, разрубая тело мутанта почти надвое.
– Ну что, теперь ты что скажешь, мерзкий урод?! Сумеешь отрастить туловище так же, как отрастил голову?! Эй, Есат, посмотри на эту падаль! – Гном обернулся и прервался на полуслове: у его ног на трупах врагов лежал второй варвар.
Издав дикий рев, Рард ринулся в самую гущу Пораженных, скашивая своей ужасающей секирой врагов с той же легкостью, с которой коса срубает напоенную утренней росой траву. Его секира несла смерть с каждым новым взмахом.
Инквизитор пропел очень опасную молитву, которая могла лишить разума, но при этом придавала сил и лишала страха, заставляя сражавшегося биться до последнего вздоха, словно воина-берсеркера, и, ощутив прилив сил, присоединился к гному. Спина к спине они бились с остатками врага.
И Прокаженные дрогнули.
Дрогнули и начали разбегаться с площади, пытаясь спастись.
– Не упустите этих тварей, иначе они вернутся! – крикнул Кристалл.
Гном и трое жрецов-дознавателей, словно демоны смерти, метались по улицам, безжалостно истребляя Пораженных. Вскоре они догнали и забили последних, не оставив монстрам ни единого шанса. Никто из тех, кто напал на Двуречье, не выжил.
– Славная битва, – хрипло проворчал гном, устало опускаясь на большой камень возле изрубленного им тела последнего Пораженного. – Арраг будет гордиться мной!
– Да, гном, – согласился подошедший Кристалл.
Вместе с гномом он оттащил тела варваров подальше от трупов Пораженных.
У Зимата была порвана шея. Гном провел рукой по лицу побратима, закрывая его мертвые глаза. Доспехи Есата были пробиты в нескольких местах, а сам варвар потерял много крови, но Кристаллу показалось, что покрытые пепельным налетом губы едва шевельнулись – жизнь еще теплилась в его теле.
– Хвала Денмису, он жив, – уверенно сказал Кристалл.
Инквизитор опустился возле варвара на колени и, прижав обе руки к груди Есата, закрыл глаза.
– Денмис, Сияющий Защитник. Прошу, ниспошли этому слуге твоему исцеление! Даруй ему силы жизни, чтобы он продолжал свой путь в Свете, истребляя врагов твоих, защищая слуг твоих и прославляя имя твое деяниями своими…
Ладони инквизитора осветились белым светом, и на глазах изумленного гнома бледность пропала, а страшные раны начали затягиваться, оставляя лишь рубцы и шрамы. Гном присел рядом с Кристаллом и склонился над побратимом. Глубоко вздохнув, Есат открыл глаза.
– Рард! Ты жив! – сказал он, увидев гнома. – Мы победили?
– Да, брат, – довольно рыкнул гном. – Мы изничтожили их всех!
– А где Зимат? – спросил варвар, пытаясь превозмочь слабость и силясь сесть.
– Зимат в Чертогах Доблести богов Белого Трона, – ответил Рард, нахмурившись.
Есат закрыл глаза, вознося прощальную молитву за побратима.
– Денмис будет доволен. Мы истребили такое множество слуг Мрака, что одним только этим заслужили себе место у подножия Белого Трона, – сказал инквизитор жрецам. – Ищите выживших и исцеляйте всех, на кого хватит сил. Остальных несите в храм.
Солнце скрылось за горизонтом, и вечерний полумрак обратился ночной темнотой, разгоняемой всполохами от догорающих домов. Кристалл, трое дознавателей, гном с варваром и десяток выживших мужчин, найденных среди трупов врагов и спасенных от смерти жрецами-дознавателями и инквизитором, направились в храм. Там уже топились женщины, дети и старики. Селянам нечего было противопоставить ярости зла слуг Черного Трона, и все они были бы обречены, не окажись в Двуречье инквизитора со своими жрецами да побратимов.
– Двуречье разрушено. Многие люди мертвы, – подвел итог Кристалл, войдя в храм и обращаясь к жителям. – Но победа осталась за нами. Мы уничтожили всех, кто напал на деревню. Больше они не вернутся. Я рад, что вы не утратили веры и храбро перенесли весь этот кошмар. Мои жрецы помогут настоятельнице храма вылечить раненых, если мы сможем еще таковых найти.
Кристалл увидел, как дети, узнав вернувшихся отцов, побежали к ним, утирая чумазыми ладошками слезы. Он увидел и как другие дети горько плачут на плечах матерей – их отцы погибли в той бойне, которую устроили Пораженные.
Кристалл тронул за плечо Эрсмину и отвел ее в сторону:
– Я должен буду провести еще один Ритуал Общения, а затем я, Алс и Балем уедем.
– Я не понимаю… – встревожилась Эрсмина.
– Ты останешься в Двуречье до прихода помощи из ближайших городов, а потом отправишься в храм Всех Богов, где станешь инквизитором четвертого ранга.
– Но как же наша цель? – воскликнула девушка с нотками отчаяния в голосе.
– Наша? Не наша – моя цель. Твое сердце наполнено верой, Эрсмина, – сурово ответил инквизитор, – но ты ослушалась меня. Один из свидетелей мертв. Я не могу допустить того, чтобы меня сопровождал тот, кому я не доверяю целиком и полностью. Сейчас мне надо поспать, чтобы восстановить силы. А завтра днем я проведу Ритуал – и сразу после этого отправлюсь вслед за своей целью.
Глава 6
К свободе из плена добра
– Очнись! – гремел голос, сопровождаемый звоном цепей. – Просыпайся, дружочек, или мне придется разбудить тебя пинками.
Голос вырывал Гефорга из объятий тяжелого забытья. Пробуждение было не из приятных. Все тело ломило, а голова сильно кружилась. Хорошо, что желудок юноши был абсолютно пуст, иначе его неминуемо вырвало бы сразу же после пробуждения. По всему чувствовалось, что во время стычки у ворот Ливинкрона ему здорово наподдавали.
– Давай, вставай! А то дождешься – палач тебя будить придет!
Гефорг с трудом разлепил глаза, со стоном приподнимаясь на локте.
Осмотр окружающего пространства не принес утешения. Он лежал в небольшой, лишенной окон камере. Недалеко от Нарлинга, привалившись спиной к каменной стене, сидел гном. Руки Регнара были скованы кандалами, и он постоянно гремел цепями, надеясь вырвать их из стены. Однако как ни силен был гном, но вделанные в камень проушины не поддавались.
Гефорг поднял руки к глазам и с удивлением обнаружил на них точно такие же цепи. Как и следовало ожидать, ни оружия, ни каких-то других личных вещей при них не оставили.
От подступившего ужаса желудок прыгнул к горлу, и Нарлинг согнулся от спазмов. Мало того что их задержала городская стража и бросила в застенки городской тюрьмы. Гораздо хуже было то, что, когда на них напали, их обвинили в ереси – поклонении богам Черного Трона. А это открывало им прямой путь в пыточные подвалы Инквизиции, и выход оттуда был только на пылающий костер, призванный очистить запятнанную Мраком душу, отправив ее на суд Денмиса.
В голове у Гефорга забилась паническая мысль о том, что он не знает, чем все закончилось у городских ворот. Слишком рано он потерял сознание от тяжелого удара в голову. А вдруг успел беснующийся Регнар зарубить пару-другую стражников?
– Совсем плохи наши дела, – простонал Нарлинг, подобно гному усаживаясь и опираясь спиной о холодную стену.
– Ты даже не представляешь насколько! – зарычал гном. – Если бы ты не понес полнейшую чушь про спасение девчонки, которую ты и знать-то не знаешь, мы бы уже сидели в лучшей таверне города! И где теперь эта девчонка, и где мы?
– А по-моему, это ты влез со своей чушью про посла из Туманных Вершин! – возразил Гефорг, пытаясь устроиться поудобнее, но, так и не найдя комфортного положения, с кряхтеньем и стенаниями поднялся на ноги. – Ты думал только о таверне и вине – и совершенно позабыл об осторожности! Хорошо еще, что прямо на месте не прикончили после такого бреда. Если бы мы смогли нормально объяснить стражникам, в чем дело, то не оказались бы здесь!
Услышав такие слова, Регнар вскочил и в ярости бросился на Гефорга. Однако длины цепи не хватило, и гном, выбрав всю длину и до звона натянув металл, вынужден был остановиться. Некоторое время они молча стояли друг напротив друга. Гном, свирепо выпучив глаза, не мог найти слов в ответ. А Нарлинг, разглядывая друга, лишь задумчиво улыбался.
– Если ты не возьмешь свои слова обратно, клянусь, я разорву тебя голыми руками, щенок! – зайдя в своих размышлениях в тупик, возопил Регнар. – Я делаю скидку только на то, что тебя сильно ударили по голове. Иначе за такие слова ты уже расплатился бы своими зубами, ожерелье из которых украсило бы мою шею! Извинись или я устрою тебе такую трепку, что подвалы Инквизиции покажутся тебе отдыхом на лужайке!
Гефорг отлично помнил вспыльчивый нрав гнома и ни на миг не сомневался, что это не пустые слова. Но он и рассчитывал именно на врожденную неуемную ярость друга в том плане, который вдруг родился в его болящей голове.
– А может, ты сам подойдешь сюда? – усмехнулся молодой Нарлинг и, презрительно сплюнув на каменный пол, сел обратно к стене. – Или тебя что-то держит на расстоянии? Наверное, у тебя ноги слишком коротки!
Ответом ему были бесконечные потоки отборной брани и непрерывный звон цепей, из которых пытался вырваться взбешенный гном. Вряд ли даже дикий зверь, посаженный на цепь, мог выплеснуть столько животной силы, пытаясь добраться до поймавших его охотников. От шума, издаваемого Регнаром, казалось, тряслось все здание.
– Эй, вы! А ну-ка заткнитесь, пока я вам ребра не пересчитал! – прикрикнул через дверь подошедший на шум тюремщик.
– Сам заткнись! – брызгал слюной гном. – Заткнись и сними с меня цепи. Я научу этого сопляка уважать старших! Я вобью ему в глотку все неучтивые слова!
– Если не заткнешься, гнусный карлик, все же отведаешь моей дубины, – пообещал тюремщик, обиженный таким ответом. – Бери пример со своего дружка. Он лежит спокойно и никому не мешает. Тупой гном. Даже сидя, как собака, на цепи, ищет неприятностей.
На несколько мгновений от злости Регнар совершенно потерял дар речи. Жилы на его шее и открытых руках вздулись, взгляд, казалось, мог прожечь сейчас окованную железом дверь. Набрав полную грудь воздуха, он взревел, словно ужаленный шершнем бык:
– Что-о-о-о-о?! Ты кого назвал "гнусным карликом"?! Ты, гнилая тюремная крыса! Иди сюда! Я и тебя поучу уму-разуму, жирная грязная свинья!
Повторять приглашение не пришлось – загремели ключи, лязгнул отпирающийся замок, дверь в камеру распахнулась, и в проеме остановился огромный, как медведь, тюремщик. Увесистая дубина в его лапах выглядела детской игрушкой.
– Ну что ты разорался, карлик? Ты разве не знаешь, что на нашем постоялом дворе надо вести себя культурно? – довольно оскалился он. – Теперь придется преподать тебе урок хороших манер.
С этими словами стражник шагнул в камеру, поднимая деревянную дубину над плечом для короткого тяжелого удара. Гном продолжал бесноваться на цепи, поэтому огромный детина шагнул чуть в сторону, получше примеряясь – куда бы ударить. Совершенно пренебрегая сломленным на вид юношей, он размышлял, сумеет или нет завалить крепкого гнома с одного удара.
– Как же я люблю, когда вы даете повод, – оскалился стражник. – Единственное, почему я еще служу у этого кретина Ай-Генса, – это возможность хорошенько намять бока такому отребью, как ты! Жаль, мой напарничек уснул, а то бы вместе повеселились…
И тут произошло совершенно неожиданное, спутавшее все планы громилы. Юноша, терпеливо дождавшись, когда стражник окажется в загаданном им месте, стремительно вскочил на ноги, распрямляясь, как пружина, и со всех сил толкая тюремщика в плечо. Если бы не эффект полной неожиданности, скованному кандалами Нарлингу вряд ли удалось столкнуть с места такого громилу. Но момент юноша улучил верный, и поэтому дюжий охранник от такого толчка не удержал равновесия и буквально вбежал в объятия беснующегося гнома. Расстановка сил мгновенно изменилась. Только что здоровенный детина, лениво замахиваясь крепкой дубиной, собирался размять мускулы, дубася скованного по рукам и ногам безоружного пленника. Но в следующий миг тюремщик, словно муха в лапах паука, оказался один на один с силой, которая не шла ни в какое сравнение со всей его молодецкой куражливой удалью.
Даже не поняв, что именно произошло, Регнар среагировал молниеносно. Он рывком направил пытающегося найти равновесие охранника в стену, к которой был прикован, а едва тот с гулким стуком врезался лбом в необработанный камень кладки, выверенным коротким ударом огромного кулака сломал тюремщику позвоночник у самого основания черепа. Так и не издав ни звука, громила бесформенным мешком сполз по стене.
Не торопясь, но и не медля, Регнар отстегнул связку ключей от пояса тюремщика и, определив нужный ключ на глаз, отомкнул замки на своих цепях. Сбросив цепи и разминая мускулы, он двинулся к Нарлингу со взглядом мясника, прикидывающего, как лучше разделать очередную тушу.
– А ты молодец, – нервно усмехнулся Гефорг, вдруг испугавшись того, что увидел в Регнаре. – Я боялся, что ты не сумеешь справиться с таким здоровяком. Да и топор твой невесть где сейчас…
Тяжелый удар похожего на кузнечный молот кулака буквально снес Гефорга с ног, отозвавшись болью во всем теле. Если бы гном так ударил в голову, то мозги Нарлинга вполне могли уже стекать с каменной стены. Но, видимо, понимая силу своих ударов, гном влепил кулак в грудь юноши. Впрочем, и этого хватило, чтобы ребра затрещали, а в глазах Гефорга помутилось и он едва не потерял сознание.
– Это тебе задаток, дружочек, – пообещал гном совершенно спокойным голосом. – Остальное получишь с процентами, если еще раз позволишь себе так неуважительно со мной разговаривать. Семья Нарлингов стала для меня родной. Но ты – не Вердис, и я по праву друга отца всегда могу тебе вправить мозги. И не притворяйся. Я не так сильно ударил, как ты заслуживаешь. Вставай. Нам надо выбираться отсюда.
Когда туман боли рассеялся, Нарлинг попытался встать, опираясь на холодные каменные стены. С трудом выровняв дыхание, он подошел к открытой двери.
– Следовало бы задать тебе хорошую трепку, чтобы ты вспомнил, как родители учили тебя уважать старших, – тихо прорычал Регнар и, медленно высунувшись из дверей, внимательно осмотрел коридор. – Нам повезло – нас посадили не в самую дальнюю камеру и не в самый глубокий подвал.
Коридор, разбегающийся от их камеры в две стороны, в одной из них заканчивался видимым тупиком. Второй конец коридора раздавался неким подобием овальной комнаты, из которой вверх поднималась каменная лестница. В этой же комнате, привалившись плечом к стене, дремал на грубой лавке второй тюремщик. Стены коридора на всем его протяжении зияли зарешеченными проемами окон в дверях, ведущих в соседние камеры. Гном, удовлетворившись осмотром, убрал голову назад, в камеру.
– Может, это оттого, что у стражников нет в планах долго держать нас тут, – ответил Гефорг. – Скорее всего, в самое ближайшее время нас отправили бы на костер.
– Они не посмели бы отправить на костер гнома, тем более посла Туманных Вершин! – рявкнул гном.
– Ну и что теперь? – спросил Гефорг, чувствуя, как предательская волна липкого страха вдруг проявилась бегущими по спине струйками пота и дрожащими руками.
– Ничего теперь. Просто возьмем и уйдем отсюда. Мне не нравится этот город и то, как тут встречают послов, – ответил Регнар, осматривая камеру в поисках чего-нибудь похожего на оружие. – Мы должны забрать наши вещи. Грамота, которую мне дал этот тупой идиот Баргнер, из-за тебя осталась в дорожном мешке на том постоялом дворе. Но мой шлем с волосами из бороды моего славного предка и мой боевой топор не достанутся никому! И если эти поганцы утащили их из тюрьмы куда-то в другое место, я разнесу по камням весь этот город.
На глаза гнома попалась дубинка, валяющаяся рядом с трупом тюремщика. Гном подобрал ее и задумчиво взвесил в руке. Сделав пару взмахов, он покачал головой, но дубинки не выкинул, а вернулся к двери.
– Послушай, Регнар, ты не объяснишь мне, за что ты так не любишь своего короля? – задал вдруг не к месту вопрос Нарлинг.
Гном зло сверкнул глазами, посмотрев на молодого человека взглядом, не сулившим ничего хорошего.
– Ладно, ладно. Не хочешь говорить – не надо, – пошел на попятную Гефорг, вдруг явно вспомнив недавний удар, которым Регнар едва не вышиб из него дух.
– Хватит болтать. Арраг любит не тех, кто на заднице мозоли натирает, а тех, кто от усилий жилы надрывает, – глухо прорычал гном и выметнулся прочь из камеры.