Лед здесь оказался красного цвета. Три черно-алых тела лежали посреди небольшой неровной поляны, и снег вокруг был забрызган кровью так, будто моряков разорвало изнутри. Меня замутило. Прикрыв лицо локтем, я не мог отвести взгляда от тел. Двое лежали совсем рядом друг с другом. Третий пытался сбежать от опасности, но успел лишь дотянуться до ближайшей льдины, как нечто схватило его и оттащило к остальным. Кристаллики снега оседали на кровавом следе, пряча остывшую жизнь под собой. Тот, кто прикончил корсаров, умудрился выпотрошить троих крепких мужчин за пару минут. Даже ледяные столбы вокруг покраснели.
- Кто это? - я увидел бледного Саблю.
- Ворчун, Клайв и Баккер, - сказал тот. - Старый дурак хотел отомстить за Яки. Отомстил.
- Вы поймали засранца? - послышался крик откуда-то сзади. - Вы поймали его?!
Это был капитан. Никто не ответил.
- Отвечайте!
- Я подстрелил его, - сказал кто-то. - Я подстрелил его, и клянусь, кровь у этого ублюдка была чернее ночи.
Мне мигом стало все ясно. Черная кровь... Вот, как оно, оказывается, бывает.
- Где Буран?
- Он и еще кто-то ушли по следу... - угрюмо сказал Сабля.
- А мы почему стоим?
- Хочешь, иди за ними, - огрызнулся моряк.
Корсары взирали на останки товарищей с ужасом.
- Отвечайте, вашу мать! - взревел приближающийся Гром.
- Есть след! - закричал ему я и бросился вперед. - Есть след!
Снег опускался на черные пятна нечеловеческой крови. Эльм стал Ледовой Гончей...
Глава тринадцатая "Враг внутри"
Наверное, его нашел Радаг. Другого быть не могло. Черный капитан как-то выследил силача, прикончившего двух проклятых слуг древнего демона, и поработил его. Превратил спивающегося калеку в дикую, голодную до крови тварь.
Такие новости непросто принять.
Спеша по черному следу (несмотря на шум метели, зловещие пятна были прекрасно видны), я то и дело кричал:
- Сюда! Сюда!
Где-то с краю от меня то и дело виднелись фигуры тяжело бегущих в том же направлении моряков. Я разглядел Старика, также неподалеку вопил Гром, призывая "драного ублюдка выйти и сразиться, как мужчина".
Ветер крепчал, метель брала приступом ледовый лес, сбивая с острых верхушек снег. Еще немного, и все следы исчезнут.
На труп долговязого штурмовика я наткнулся через пару минут погони. Темное пятно, засыпаемое снегом. Горло абордажника раскрылось словно кусок разрубленного мяса. Рядом виднелись следы борьбы, и вновь черные пятна уходили прочь в ледяной лес, а за ними таяли под метелью отчетливые отпечатки Бурановских унт. Неприкасаемый вцепился в добычу намертво.
Вцепившись в гарпун, я выставил его перед собой и зашагал по следу.
- Юнга? - гаркнул мне в ухо Старик. Штурмовик появился так неожиданно, словно его создал вьющийся вокруг снег. Прикрыв глаза рукой, он смотрел на острие гарпуна, уставившееся ему в лицо. - Где Буран, юнга?
- Ушел! - мне пришлось кричать. Стихия взбесилась, взревела, стирая фигуры моряков. - Вот след! Вот!
Я опустил гарпун.
- Держись рядом! - гаркнул офицер. Махнул кому-то рукой, а затем бесцеремонно шагнул ко мне, подтянул за ремень поближе.
- Вперед, по следу! Я разберусь, - крикнул он кому-то. Затем отцепил от пояса карабин с веревкой. - Цепляй!
- Но...
- Цепляй, юнга, - взбесился офицер. - И ни на шаг от меня не отставай. Быстро!
Я увидел, что в метель уходит еще одна веревка, к которой был привязан Старик. Кто-то на том конце потянул ее, и штурмовик ощерился.
- Бегом! Ты всех задерживаешь!
Щелкнул карабин на ремне, гарпун устроился в руках. Офицер с дальнобоем наизготовку зашагал в белоснежную канитель, чудом не натыкаясь на ледяные шипы. Я семенил следом, не позволяя веревке натянуться. Мне не хотелось никого задерживать. Следы Старика заметало почти сразу, а черные пятна и вовсе исчезли под белым покрывалом.
Небо окончательно скрылось, снежный шторм накатился на ледовый лес, и верхушки остроконечных глыб исчезли. Вокруг бесновалась жестокая, чудовищная пустынная буря. Загрохотал гром. Снег больно стегал людей, пробирающихся между обломков ледника. Он застилал глаза и выбивал из корсаров последние остатки тепла. Говорят, именно ветер самый страшный противник человека во льдах. Не холод, не зверье - ветер.
Отличная погода для охоты на ледовую гончую, не так ли, Эд?
Буря разгулялась не на шутку. Даже идущий передо мною Старик растворялся в мельтешении обжигающих кристалликов. Я чувствовал, как натянута веревка, но никого не видел. Щурился, слепо шарил руками вокруг и искренне надеялся не задеть никого острым гарпуном.
Проклятье, если такой кошмар настиг нас под укрытием древних сераков, то что же происходило на равнине? У корабля?
Слепой от бури, я вдруг наткнулся на Старика.
- Возвращаемся! Назад, на корабль! - проорал он мне. - Проклятье, я же говорил, что будет буря!
Снежная пурга скрыла его с глаз. Сколько между нами было шагов? Шесть, семь? Под ударами озверевшего снега меня покачнуло. Веревка натянулась, грубо дернув меня за командиром штурмовиков.
Да иду я! Иду!
Только бы Буран настиг Эльма! Я был уверен, что уж Неприкасаемый то справится со здоровяком. Я очень хотел, чтобы воин могущественного Ордена оставил бывшего циркача где-нибудь в этих льдах. Потому что если Эльм здесь... То значит и Радаг может оказаться где-то рядом!
Веревка провисла, я замедлил шаг, осторожно выставив перед собой руку. Снег застилал глаза даже сквозь очки, крупинки молотили по лицу, по рельефной сетке, просачивались под одежду через затянутый капюшон.
- Мастер офицер? - крикнул я, но рев стихии затолкал слова мне обратно в глотку. Где же Старик? Свободной рукой я подтянул к себе веревку. Медленно. Обреченно. Понимая, что на том конце никого уже нет.
Мощный удар сбил меня с ног. Я взмахнул руками, потеряв гарпун, и грохнулся в снег. Круговерть снега сменилась круговертью льда. Я несколько раз больно ударился рукой, плечом, головой (от чего перед глазами поплыли круги). Кто-то тянул меня за ногу по льду, не особо церемонясь.
Эльм поймал меня. От осознания я заорал в страхе, и крик мигом сожрал бушующий шторм. Я принялся лягаться, но схвативший меня силач даже не заметил сопротивления. Пляска льда и метели вдруг сменилась призрачной темнотой. Рев стихии чуть стих, да и ветер исчез.
- Ну здравствуй, собачье ты дерьмо, - прошипел Эльм. Лицо его рассекали глубокие, свежие раны, будто от когтей. Один глаз затек, превратившись в набухшую кровью шишку, ухо свисало на лоскуте кожи. Воняло от силача так сильно, что даже мороз не мог избавиться от чудовищного запаха тухлятины.
- Эльм...
- Собачий выродок, где компас? Давай его сюда!
Он бесцеремонно принялся меня обыскивать, пачкая парку черной кровью.
- У меня его нет! Нет!
- Где он? Где?
Я заметил, что Эльм ранен. Как минимум две пули вошло ему в тело, хотя он вроде бы и не замечал, как черная кровь толчками вытекает наружу. Дешевая, когда-то нарядная куртка была рассечена у плеча, и слизь, текущая в жилах Ледовой Гончей сочилась по рукаву и капала на голубоватый лед. Вид у силача был очень потрепанный.
- Где компас, собачий уродец!
- У меня нет его!
Эльм прорычал что-то нечленораздельное. Потянул носом воздух, дергано озираясь по сторонам. Из ледового зала вело несколько темных лазов, и слуга Радага поглядывал на них с настороженностью.
- Ничего, собачий сын, ничего, - сказал он, спустя несколько секунд. - Мы немножко поиграем с тобой. В память о прошлом. О добрых собачьих денечках. И ты мне все скажешь. Все...
Он бросил меня на лед, в угол выдолбленного убежища.
- Все скажешь, собачий ублюдок.
Эльм прислушиваясь к шуму бури, остановился около узкого хода наверх, в которых задувало снег.
- Это ты все сам выдолбил? - прохрипел я. - Сам?
- Это было бы несложно, когда у тебя такая чудесная рука, - он поднял зазубренный и потемневший крюк. В сумраке подледной пещеры света хватало, чтобы увидеть насколько бывалым стало его оружие. - Совсем не сложно. Но это не я. Где компас?
- Это сделал с тобой Радаг? Да?
- Не упоминай имени хозяина, собачий труп! Не упоминай! - искаженным голосом заверещал Эльм. Глаза его выпучились, норовя вывалиться из глазниц.
Сверху вновь громыхнул раскат, от которого, как мне показалось, задрожали ледяные стены.
Я смотрел на существо, которое в прошлой жизни было спивающимся цирковым силачом. Когда-то давно этот могучий человек убил двух Ледовых Гончих и спас жизнь мне и Фарри. Во время схватки с одной из них он потерял кисть, но победил. А теперь сам оказался среди слуг Черного Капитана.
Из-за меня.
Я неожиданно четко понял, что Эльм стал таким из-за именно из-за меня. Что если бы когда-то давно я поступил иначе, если бы когда-то давно на моем пути не оказался бы Одноглазый - силач не попался бы в лапы Радагу. Он не потерял бы руку и жил бы себе старой своей жизнью, не ведая отчаянья калеки.
И Торос не схлопотал бы пулю в спину, если бы не моя стычка с молодым шаманом "Звездочки". Все имеет силу. Все имеет последствия. Даже благие побуждения способны кого-то столкнуть в ледяную бездну.
Эльм бормотал что-то себе под нос, скорчившись над ранами. Он ковырялся у себя в животе, то и дело оглядываясь. Штурмовики Старика не зря если свой хлеб. Гончей хорошо досталось от них. Но скольких при этом потерял капитан Дувал?
Мне стало холодно. Я подобрал ноги, присев на корточки и сжавшись в комочек, обхватил себя за плечи, исподлобья наблюдая за Эльмом. Что ему надо?
- Собачьи твари. Ты и твои собачьи товарищи по кораблю, - вдруг прошипел силач. Он по-звериному крутил головой, теряя последнюю схожесть с человеком. Покачнулся на пальцах. - И те, кто прячется в этих ходах.
Эльм сжался в клубок, сплюнул черной кровью и ощерился.
- Эти хуже всего. Они повсюду. Черные, мертвые, собачья жизнь! С кем ты связался на этот раз, сопляк?
Он резко вскочил и в считанные мгновения оказался рядом со мною.
- Видишь? - Эльм вплотную приблизил свое лицо к моему, ткнул пальцами в рваные раны. - Это они. Пустынные шавки, роющие эти собачьи тоннели! Им тоже нужно что-то с вашего корабля. Они точно пришли по вашу собачью душу!
Я не понимал, о чем он говорит.
- Хозяин сказал, чтобы я берег себя! - заорал здоровяк, вонючая черная слюна брызнула на меня, и глаза сами собой закрылись от страха и омерзения. - Хозяин ценит меня! Где компас?!
Силач тряхнул меня, приподнял над полом пещеры, а затем швырнул на лед. От боли в голове засверкали огоньки:
- У меня его нет!
- Где он?! Где компас?! Куда вы с твоим собачьим приятелем дели компас хозяина?!
- У меня его нет! - заорал я со злостью, попытался вскочить, но силач с немыслимой реакцией встретил мое движение ударом ноги. Клацнули зубы.
- У кого он?
Здоровяк присел рядом. Приоткрыв глаза, я увидел, что кроме пятен черной и алой крови он перемазан в чем-то еще. В чем-то знакомом. Чем-то фиолетовым.
- Ты мне все скажешь, собачий сын. Я знаю, что компас на корабле! Прибор хозяина не ошибается! Он засек его! О, как он был рад, когда появился собачий сигнал! Вы молодцы, да! - Эльм поднялся на ноги, прижал меня ногой ко льду, наступив на грудь. - Вы включили его, и хозяин был счастлив. Я благодарен вам, собачьим ублюдкам, за это. Хозяин счастлив - и его верные слуги счастливы, ха-ха!
Я молчал, а Ледовая Гончая с безумными видом улыбалась.
- Я перебью вас всех по одиночке, пока не найду компас, - поделился Эльм сокровенным тоном. - Всех, одного за одним. Я доберусь до каждого! И тогда компас вернется к хозяину! Ты можешь облегчить их страдания, сопляк. Ты же, собачья жизнь, думаешь, что ты хороший, да?
Он осклабился:
- Думаешь, что это я плохой, а ты герой, да? И как тебе вот этот вариант, собачье ты дерьмо? Как тебе вариант, что ты мне отдаешь компас, а я перестаю вырезать твоих грязных оборванцев? Уговор благородных джентльменов, а? Их жизнь за безделушку, а?
У меня не нашлось никаких слов на это, но, признаюсь честно, больше всего мне хотелось заплакать от обиды. Я смотрел на окровавленного Эльма и чувствовал себя маленьким ребенком, желающим попросить злого взрослого не поступать так.
Вот только вряд ли слова способны были тронуть силача.
- Ну так как, собачье ты дерьмо? Нравится?
На глаза сами навернулись слезы. Он не посмеет так поступить. Он не посмеет... попросить этого... Пусть он забудет об этом. Все что угодно - лишь бы он забыл о своей идее.
- О, собачий сынок заплакал, - издевательски засмеялся Эльм. - Ждешь что прибежит твоя собачья мамаша и прогонит злого дядю?
Он резко склонился ко мне и заорал:
- Этого не будет! Твоя мамаша подохла, и ты тоже подохнешь, если не вернешь компас! Вы все подохните!
Эльм вздрогнул, опомнившись:
- Ты принесешь мне его сегодня. Спустишься на лед один, подойдешь к той собачьей ванне, у которой я прикончил одного из ваших.
Яки.. Это был Яки, Эд!
- Принесешь и отдашь его мне. Тогда я уйду. А если не принесешь - вырежу всех! Выпущу кишки каждому и оставлю замерзать! Буду накручивать их внутренности на крюк, а ты, собачий сын, будешь слушать их крики! Понял меня? Каждый день! Каждый день, пока не получу собачий компас, я буду убивать твоих собачьих товарищей!
Мне захотелось исчезнуть. Раствориться. Не только здесь, с глаз Эльма, а вообще. Просто покинуть себя, покинуть все, что меня окружало.
- Я вижу, что понял.
- Нет... - прохрипел я.
Гончая замерла:
- Что?
- Так не пойдет. Это нечестно!
Силач запрокинул голову к голубоватому потолку, сквозь который пробивался свет, и захохотал, повторяя мое:
- Нечестно! Ахахаха!
- Жалко, что ты не сдох, Эльм... - во мне все похолодело и умерло. Я поднялся на оледеневшие ноги, глядя на то, как потешается надо мною силач. - Жаль, что ты не сдох тогда, в пустыне...
Здоровяк с сокрушенным видом развел руками и вдруг перестал паясничать. Прижался как зверь к полу, обернулся к одному из чернеющих ходов. Я тоже почувствовал зло, приближающееся оттуда. Кожей, разумом, сердцем. Присел, прижался к стене. Там кто-то был. Тот, кто рыл эти ледовые норы...
- Они снова пришли, - гневно прошипел силач, подобрался. - Они снова пришли!
Я попятился прочь, глядя то на Эльма, то на лаз. Мне показалось, будто оттуда кто-то смотрит на меня, и во взгляде этом лишь холод и тьма.
- Идите сюда, пустынные собачьи недоноски! Смелее! Во имя хозяина! - Эльм вскочил на ноги, взмахнув крюком. Ответом ему стал дикий вой и хруст льда. Откуда-то из тьмы с яростным воплем вырвалась черная фигура. Я увидел, как демон крутился волчком, выбираясь из лаза, и в следующий миг тело монстра уже взметнулось к потолку в жутком прыжке.
От рева твари у меня заложило уши, и тут же два монстра столкнулись друг с другом. Крюк Эльма вонзился в тело напавшего демона, а я торопливо пополз прочь. Один из ходов, как я приметил насколько минут назад, был достаточно большим, чтобы я мог в него протиснуться и вполне маленьким, чтобы взрослый мужчина не смог бы пролезть следом за мною. Ледовая гончая и снежный демон с рыком боролись на полу пещеры. И в твари, так удачно атаковавшей Эльма, я узнал то чудовище, что напало на нас у борта мертвого ледохода. Но как оно здесь оказалось?
Силач отбросил получеловека-полузверя, и тот, теряя обрывки истлевшей одежды, грохнулся спиной о стену пещеры, взревел и вновь прыгнул на Гончую. Взметнулась ледяная крошка, выбитая упавшим здоровяком, что-то отчетливо хрустнуло. Эльм зарычал от ярости.
Я вскочил и сломя голову бросился к спасительному лазу, неровный, исцарапанный пол не скользил, и потому я добежал до хода в считанные секунды. Нырнул в него головой вперед, слушая визги твари с фиолетовой кровью и проклятья Эльма. Быстро-быстро перебирая руками и ногами, я полз по извилистому ходу прочь от места схватки, и мне казалось, что в любой миг за мною последует кто-то из них. Отчего-то в тот момент для меня не было разницы кто победит. Ни с кем из них я встречаться не хотел.
Ход неожиданно разветвился. Здесь уже стало темнее, чем дальше я уползал от пещеры, тем меньше света пробивалось сквозь лед. Темнота и холод от узкого лаза так давили на меня, что стало трудно дышать. Ощупав края хода, я несколько секунд вглядывался во мрак.
Только бы не тупик!
Правый ход отчего-то понравился мне больше.
Сложно сказать, сколько времени я ползал по тесным лабиринтам. Время просто перестало существовать. Во вселенной остался только холод, тесные лазы, в которые не должен был протиснуться Эльм (я так надеялся) и страшный шорох в темноте. Я то и дело останавливался, подолгу вслушиваясь в немоту черных лабиринтов, едва мне казалось будто где-то крошится лед и по шероховатым лаза кто-то ползет. Замирал, осторожно меняя положение, чтобы хоть как-то отогреть колени или локти и полз дальше во тьму. Отчаянье удалось загнать на самую глубину души. Мысли, волнения, размышления - все растворилось под тяжелыми сводами ледового леса.
Здесь не было так холодно, как снаружи, но мороз от стен высасывал остатки тепла.
Не знаю, каким чудом мне посчастливилось выбраться наверх. Когда в кромешной тьме появился просвет, я потянулся к нему как младенец к матери. Я забыл об опасности, забыл об Эльме и снежных демонах. Мне просто хотелось увидеть еще раз небо. Темнота, в которой прошла вечность страха, отступала.
Когда я, кашляя, содрогаясь всем телом от усталости и холода, выбрался наверх - на ярко-синем небе светило солнце. Оно слепило и выжигало глаза, но я улыбался ему. Лаз вывел в Пустыню, шагов за триста до корабля.
Первые несколько футов я прополз, затем осторожно поднялся и на подкашивающихся ногах поспешил к "Звездочке".
Глава четырнадцатая "Тайные тропы доступны не всем"
Мне повезло. На вахте, у люка второй палубы, мерз вооруженный дальнобоем Скотти. Коренастый пират накинул на себя несколько шкур сразу, отчего был похож на диковинное создание из меха. Когда я вцепился в поручни трапа и пополз наверх, опешивший моряк очнулся от ступора и заколотил в дверь тамбура.
- Малец вернулся! - гаркнул он в открывшуюся дверь, вскинул дальнобой, поглядывая в сторону ледового леса. - Давай, юнга! Быстрее ветра! Я видел этого уродца полчаса назад! Эх, не зря меня сюда поставили, а не в акулье гнездо посадили! Не зря! Давай быстрее!
Под ногами загудели металлический настил трапа. Напоминание об Эльме придало сил, и я просто взлетел на ход второй палубы, оскальзываясь на обледенелых ступенях. Все-таки раб черного капитана выжил... Проклятье!
- Как ты уцелел, малец?! - с удивлением спросил Скотти, когда я влетел в черный зев тамбура. Лицо моряка скрывали заиндевевшие шарфы. - Как тебе это удалось?
Ответа он не дождался. Открывший шлюз Крюкомет выглянул наружу, бегло осмотрелся и захлопнул дверь со словами:
- Может еще кто спасся. Смотри в оба, Скотти. Чуть что - сразу стучи!