Пока я брел к темному зеву вскрытого корабля, то думал только о фиолетовой крови у тела почерневшего, заросшего шерстью человека закутанного в звериные шкуры. Это была не Ледовая Гончая. Я помню черную слизь на ледорубе Эльма, оборвавшего жизнь слуги проклятого капитана. В тот памятный переход по Пустыне, когда мы выбирались из моей разрушенной деревни, силач пустил твари кровь. Да и шерсти на Ледовых Гончих не было.
Искоса поглядывая по сторонам, в метель, скрывающую тени странных людей, я старался не думать о том, с какой скоростью монстр вылетел из пурги и убил опытного штурмовика. Что ему стоит разорвать на части жалкую кучку палубных моряков?
У самого входа, рядом с обуглившимися зубьями металла, Коротышка оглядел выделенных ему людей.
- Двигаемся по трое. Начинаем с самого верха. Один несет фонарь, второй его прикрывает. Третий следит за тем, что происходит у них за спиной, - перекрикивая вьюгу, распорядился Яки.
- Думаешь, там могут быть такие же твари? - спросил один из моряков.
- Заткнись, мать твою! Не вызывай демонов еще раз! - вспылил вдруг Шон. Он был бледен, и я видел, как он боится того, с чем познакомила нас пустыня.
- Ой, ладно, чего завелся?!
- Вперед! Шон, Грэг, Скотти - вы первые. Потом я, Эд и Патт. Винсарь, Три Гвоздя и Сабля - вы последние. Орри и Рэмс - стоите у выхода и слушаете все, что происходит. Если что-то пойдет не так - мигом к штурмовикам. Но, клянусь шупальцами Темнобога, молитесь, чтобы все было хорошо. Всё всем ясно?
Ему ответил нестройный хор голосов.
- Мертвец прав, когда старшие офицеры нужны, их, пусть клешня подледного говнюка раскроит мне череп - никогда нет. Ни боцмана, ни мастера штурмовиков. Видимо есть дела поинтереснее, - пожаловался Коротышка. - А капитан и вовсе еще не проспался.
- Хватит трепаться, Яки! - подал голос Сабля. - Здесь дует!
- Вперед! Раз тут такое дело рядом с кораблем - мы лишь проводим разведку. Ничего не берем, аккуратно смотрим. Поняли, пасынки волокуньего сообщества?
Шон без слов исчез в провале, за ним последовали остальные. Здесь не было ветра, но мороз окончательно победил брошенный корабль. Лишь черные полосы зачарованного металла не покрылись льдом. Пустыня забрала ледоход, и теперь даже по его тесным коридорам нужно было ходить в "кошках".
А еще в недрах "Сына героев" пахло чем-то неприятным, неживым. Чуждым. Мы брели по палубе, осторожно оглядываясь и наблюдая за фонарем идущего впереди Шона. Ледоход был пуст. В общих залах второй палубы (а вход прорезали именно на нее) даже топчанов не осталось. Спереди послышался глухой вскрик, моряки нашли ход на первую палубу. Но через минуту оттуда же донеслось проклятье Шона.
- Что такое? - встревожился Яки. Мы подобрались к трапу на первую палубу. Свет от нашего фонаря выдирал из черноты лишь часть коридора, уводящего в небытие. Я почувствовал, как по спине бегут мурашки. Тишину мертвого судна нарушали лишь наши шаги, да покашливание кого-то из моряков, пробирающихся на борт позади нас.
- Тут трупы, Яки... И кое-что еще... - ответили сверху. - Поднимайся... Мне кажется это должен увидеть капитан.
Я сглотнул. Мне захотелось выйти прочь, наружу. Остатки любопытства в один миг растворились в недружелюбной темноте.
- Драный демон, - буркнул Яки. - Эд, вперед.
Подняв перед собою фонарь, я стиснул зубы и поставил ногу на первую ступеньку трапа.
Корабль не был покинут. Вся команда, действительно вся, осталась во льдах вместе с "Сыном героев". На первой палубе нам приходилось перебираться через тела, аккуратно кем-то уложенные в ровные ряды. Они уходили в небытие по одному, и товарищи поднимали мертвецов наверх. Шон с фонарем в руках стоял у входа в каюту отдыха, и насуплено молчал. Место, связанное с веселыми посиделками и жаркими спорами, теперь оказалось братской могилой. Тьма, холод и смерть поселились здесь навечно. Но кроме них в просторном помещении было что-то еще, стоявшее прямо по центру. Фигура с поднятыми вверх руками.
У меня екнуло в сердце, когда я ее увидел. Желудок скрутило от испуга и я, признаюсь честно, попятился к выходу. Но потом свет фонаря упал на блестящую поверхность, и я понял что это всего лишь статуя. Статуя, вокруг которой нашли последний приют моряки "Сына героев".
- Нам нужен шаман, - смекнул Яки, осторожно осветив каюту. Синий свет превращал замерзших людей в уродливых монстров. - Здесь определенно нужен шаман, клянусь щупальцами Темнобога.
Моряк по имени Три Гвоздя присел у одного из трупов, с интересом его разглядывая.
- Лед забрал их, - наконец произнес он. - Они замерзли.
- На корабле? - не поверил я.
- Если умирает двигатель и кончается энга - долго в пустыне не протянуть. Непонятно, почему они не ушли с судна при таком раскладе.
У Трех Гвоздей был приятный, глубокий голос. Но его тяга к мертвецам отталкивала меня. Моряк смотрел на трупы с затаенным восторгом.
- Что-то случилось с их шаманами, - предположил Три Гвоздя. - Других вариантов я не вижу.
- Их убила эта штука, - сказал Шон. Он смотрел на статую. - Их убила эта штука, клянусь!
Повисла тишина, мы смотрели на блестящую фигуру человека, воздевшего к потолку руки. Его тело плавно изогнулось в танце, а ниже пояса ноги постепенно сливались вместе, превращаясь в тяжелый постамент. Где-то далеко, на грани мира, слышалось завывание метели.
- Пусть это решает наш шаман. И я очень надеюсь, что душа местного заклинателя льдов кормит Темного Бога, раз он позволил беднягам так помереть. Пошли по каютам. Здесь мне все ясно, - распорядился Яки. Его голос исказился мертвыми стенами до неузнаваемости.
Мы разошлись. Группа Шона нырнула в дальний коридор, ведущий вдоль всего борта к корме, а мы направились в ближайший.
- Три Гвоздя, спустись вниз, скажи кому-нибудь из наших - пусть зовут Балиара и его ублюдка. По-хорошему и капитану показать это все...
- Хорошо, Яки, - кивнул Три Гвоздя.
Офицерские каюты были пусты, стены обледенели, и на борту царила тягучая атмосфера смерти. Я не мог перестать думать о кают-компании, где плечом к плечу лежали одеревеневшие от мороза моряки, когда-то ничем не отличавшиеся от таких как мы. Жутко было осознавать, что каждый из них был когда-то живым человеком. Любил, шутил, ел, спал, мечтал. Ничем не отличался от меня или Фарри.
Мы брели по темному коридору, с потолка которого свисали сосульки. Я шел впереди, выставив перед собой фонарь, свет от которого превращал ледяные наросты в зубы неведомых чудовищ. Сердце замирало каждый раз, когда та или иная темная ниша скрывалась в черноте. Мне думалось, что именно в этот миг оттуда вырвется зло, я дергал рукой, чтобы осветить нишу еще раз, успокаивался, но спустя несколько ударов сердца вновь с опаской глазел по сторонам. За мною ступал Коротышка Яки с ножом в руке. Последним шел вооруженный мечом Патт, который жутко нервничал и вздрагивал от каждого звука.
Коридор нырнул, выводя к залу, который простыми кораблями использовался как склад, а на нашем служил тренировочной площадкой штурмовиков.
- Смотрите! - я увидел темный проем слева. - Смотрите!
Там была дверь. Дверь, заваленная различным хламом. Тяжелые металлические балки, громоздкие детали, ломы, припирающие темную преграду. Команда "Сына героев" пыталась отгородиться от чего-то, тут гадать не приходилось. Мне показалось, что за ней что-то есть. Что-то, до сих пор ожидающее своего часа.
- Посвети, - коротко приказал Коротышка. Он прищурившись подошел поближе, разглядывая в синем свечении хаотическую преграду. - Крылья Светлобога, я с утра хотел в гальюн зайти... Но потом подумал, что потерплю. А вот теперь понимаю - зря я так подумал. У меня от этого места желудок крутит. Еще часок и там зародится еще одно страшное и темное божество.
- Идем дальше, - нервно заметил Патт. - Ну его. Потом посмотрим, а?
Яки медленно кивнул. Мои спутники тоже почувствовали что-то непонятное, что-то пугающее.
По кораблю прокатился жуткий стон обшивки, сжимаемой наросшим льдом.
- Проклятье, - чуть не подпрыгнул Патт. - А, черт! Черт!
- Тихо,- оборвал его Коротышка. Облизнул губы и посмотрел на меня:
- Ну что, юнга, как тебе пиратская романтика? Впечатляет, а?
Я не ответил. Этот вопрос не требовал моей реакции. Коротышка боялся и такими шутками боролся с собственным страхом.
- Идем на склад. С этим пусть старшие разбираются.
Штурвал, отпирающий дверь на склад "Сына героев" заклинило. Мы несколько минут пытались его провернуть, но в конце-концов отступили, тяжело дыша и переглядываясь.
- Без резаков не обойтись, - подытожил Патт. - Давайте вернемся, скажем нашим. Пусть вскрывают. Что нам-то тут делать?
Он не скрывал страха. В свете фонаря я увидел, как бегают его глаза над заиндевевшим шарфом.
- Смотри-ка, Эд, - Яки указал мне на дверь. Приглядевшись, я увидел множество царапин на металле. Кто-то явно пытался пробиться на запертый склад.
- Он изнутри что ли заперт? - пробормотал я.
- Похоже на то, - Яки потрогал борозды. - Но к нему, видимо, не получилось пробраться, пусть отсохнут крылья Светлобога. Что здесь, щупальца мне в задницу, произошло?
В темноте коридоров слышались шаги второй группы. Что-то бубнил недовольный Шон. С каждым мигом наши товарищи приближались, двигаясь по коридору вдоль правого борта. Наконец они вышли к складу.
- Что у вас? - спросил Яки.
- Все нараспашку, ничего интересного, - отчитался Шон.
- Возвращаемся. Без резаков, шамана и старших офицеров тут делать нечего.
- Нам бы проверить вторую и нижнюю палубу, - заметил Грэг.
- Хочешь проверить? - неожиданно окрысился Яки.
- Ты зря так нервничаешь, Коротышка. Тут нет ничего кроме трупов. Или ты мертвецов боишься? - улыбнулся моряк. Стоявший за его спиной коренастый Скотти хмыкнул словам приятеля. - То, что мертво - уже не опасно. А так, вдруг мы что-нибудь интересное накопаем? Капитан учтет это, когда будет делить добро.
Коротышка кивнул, не желая спорить.
- Тут нет ничего страшного, Яки. Всего лишь покойники. Успокойся.
Шон с раздражением покосился на Грэга, но ничего не сказал. Я расстроено понял, что слова смельчака возымели действие на старшего матроса и нам придется спуститься вниз, во тьму мертвого ледохода. Яки плотно сжал губы и тряхнул головой.
- Это все та тварь во льдах... - попытался улыбнуться он. - Щупальца Темнобога мне в задницу - это все она виновата.
- Вот и ладно. Идем.
Ледоход умер не сразу. Он долго агонизировал, прежде чем на корабле утихло последнее сердце. Мы блуждали по темным коридорам, в которых вымерз даже воздух, и видели следы того, как жила здесь команда, после того как двигатели "Сына героев" остановились. Тесные каморки, рассеченные дополнительными переборками, чтобы хоть так сохранить остатки тепла. Темные следы от одеял, которые висели на стенах до того момента как их сорвали и сожгли в самодельном очаге. На борту шаппа моряки сожгли все, что могло гореть. В одной из клетей мы обнаружили целую гору раскуроченных шаманских фонарей. Моряки пытались добыть из них хотя бы каплю энги для печи. На камбузе грудой были свалены дальнобои, без единого патрона поблизости. А на кубрике мы нашли мертвеца, соорудившего себе плотную коробку из поломанных переборок. Узкую, в которой можно лежать скорчившись и подтянув колени к груди. Вокруг укрытого несколькими одеялами трупа было множество свечных огарков, последняя попытка согреться.
- Почему они не пытались уйти по льду? - задал волнующий всех вопрос Шон.
Я вспомнил о тенях в метели.
- До ближайшего порта сотня другая миль, - проговорил Грэг. - У них не было ни единого шанса. Тем более что путевиков поблизости нет. Собственно, они знали на что шли, когда выбрали суть Пустыни.
Пираты закивали, одобряя слова товарища. Все кроме Шона и Пата.
- Но теперь то, что не нужно им - принадлежит нам. Добыча есть добыча, и я рад, что она досталась нам без драки, - хмыкнул Грэг.
На третью палубу мы не пошли. Когда выбрались к трапам, то в прорезанную в борту дыру протиснулись двое абордажников и сам Гром. Капитан вошел, втянул носом затхлый воздух мертвого корабля и, увидев Яки, сразу спросил:
- Склады проверили?
- На первой палубе заклинило штурвал, надо резать. На первой еще не были.
- Понял. Эй, там, резаки на борт, есть работа.
- Тут в кают-компании есть нечто странное.
- Знаю. Балиар сейчас будет, - оборвал Яки капитан. Он сорвал с лица шарф, осмотрел нас и ткнул пальцем в Шона, - ты, осмотри нижнюю палубу. Проверь там склад.
Моряк побледнел:
- Один?!
- А чего ты боишься, гребанная шаркунья поросль? Призраков?
Абордажники заулыбались, с насмешкой глядя на моряков.
- Та тварь... - попытался сказать Шон, но Дувал резко его прервал.
- Та тварь находится за бортом, а не на борту. - Он окинул нас взглядом. - Возвращайтесь на "Звездочку". Пусть спускают лайар и готовят шлюз. Клянусь требухой всех ледовых демонов мира - тут должно быть чем поживиться!
После темноты корабля яркий свет Пустыни заставил меня зажмуриться. Машинально хлопнув себя по груди, чтобы проверить компас, я выпрыгнул из зияющей дыры на лед.
- Что у тебя там? - гаркнул мне в ухо Волк. Он, вооруженный дальнобоем, стоял рядом со мною и указывал на мою руку.
- Чего тебе от него надо? - поинтересовался вылезший вслед за мною Яки.
- Показывай, ворюга. Стащил что-то с корабля?
Я крепко стиснул зубы от злости и страха.
- Показывай, я сказал, - Волк одним движением закинул дальнобой на плечо и грубо притянул меня к себе. Рядом тут же объявился Сиплый, многозначительным взглядом остановивший Яки. Тот, собравшийся было разразиться гневной тирадой, осекся.
Нашарив компас, Волк рванул на мне парку, отчего та с треском разошлась.
- Ты чего делаешь? - не выдержал Яки. - Вконец оледенел?!
Я вцепился в руку абордажника, едва чувствуя ее сквозь плотную одежду, но соревноваться силой с офицером штурмовиков было нелепой затеей. Волк с силой оттолкнул меня прочь, и уставился на компас.
- Ну так и есть, стащил!
- Я заявляю, что юнга находился всегда у меня на виду, и ничего стащить не мог! - рявкнул взбешенный Яки.
- Это мое! Отдай, - процедил я. Абордажник с насмешкой посмотрел на меня, подбрасывая в руке компас.
- Отдай, - в перепалке появился новый участник. Вездесущий Мертвец появился за спиной Волка, и тот даже вздрогнул от того как неожиданно возник первый помощник.
- С какой стати... - повернулся к нему штурмовик.
- Старший матрос сказал, что юнга ничего на борту не брал, - равнодушно отметил нежданный спаситель. Взгляд его скользил по заметно увеличившемуся оцеплению.
- Мало ли что он сказал.
- Воровство или насильное овладение чужим имуществом карается отсечением левой руки. При отсутствии левой - отсекается правая, - флегматично заметил Мертвец. Сиплый крякнул разочарованно и отвернулся от нас.
Волк разжал кисть, и компас грохнулся на лед. Молча разъяренный штурмовик отошел в сторону, а первый помощник, переступив через брошенный артефакт, двинулся вдоль борта дальше, будто ничего и не произошло.
Я схватил компас и сунул его за пазуху, чувствуя, как мороз проникает в прореху парки. Неподалеку от нас, в оцеплении, стоял Торос и смотрел на меня. Я не разглядел его глаз, но чувствовал, как жжется взгляд Неприкасаемого. Он наверняка видел, как штурмовик тряс меня словно нашкодившего зверька.
- Пошли, Эд, околеешь, - буркнул мне Яки, буравя взглядом Волка.
Меня душила злость, обида и невероятное чувство благодарности к справедливому Мертвецу. Проклятье, пока что мне везло. Но вряд ли это будет продолжаться вечно.
От "Звездочки" к "Сыну героев" протянулась цепь вооруженных штурмовиков. Все собранные, внимательные. Труп одного из абордажников был прямым доказательством тому, что расслабляться нельзя.
- Все-таки врагов надо выбирать по росту, Эд, - сказал мне Коротышка. Мы пригнувшись, прикрываясь руками от ударов метели, брели к кораблю. За нами следовали остальные палубные моряки, кроме неудачника-Шона. Ветер задувал мне в прореху парки, и я старательно стягивал ее свободной рукой. Как же холодно!
- Врагов вообще не выбирают, - ответил я Коротышке. Зубы застучали от мороза. Челюсть затряслась, будто в нее вселился ледовый демон. Но в мыслях я с наслаждением прыгал на Волка и молотил ему компасом по лицу, превращая злобу абордажника в животный ужас. Яркий образ отвлек меня от холода, но сразу же напомнил вспыльчивого Эльма. Несдержанность циркового силача, оставшегося в моем прошлом, привела его на дурную дорогу. Мне очень не хотелось повторять ее, и я постарался выбросить из головы и Волка, и Сиплого, и Зиана.
Который, кстати, попался нам на встречу. Молодой шаман помогал идти старику, который с ощутимым недовольством направлялся к "Сыну героев". По бокам от процессии шло два палубных матроса с простыми метателями. Дальнобои морякам не выдавались. За ними шагал понурый доктор Кван с сундучком инструментов. И его выдернули на лед. Хитрый Лис, беглый гильдейский врач, наверняка "пропал" где-то на нижней палубе и вместо него на лед отправился вечно грустный Кван-самоучка.
Ан Варр радушно улыбнулся мне, но в душе его передернуло от моего вида. Ученик шамана и не догадывался о моем даре эмпатии. Он вел свою игру. Игру всепрощающего ублюдка, натравившего на меня своих оледеневших дружков. Я встретил его взгляд с холодным равнодушием.
На лед меня в тот день больше не выпускали. Настоял на этом Яки, потребовав, чтобы я починил парку и выдав мне иглу и грубую нить. Однако едва меня окутало тепло отапливаемых палуб, то дала знать о себе бессонная ночь. Глаза слипались сами собой, и потому я отправился прямо в кубрик, где уже спал Фарри. Плюхнувшись на топчан, я стащил унты, сбросил на пол парку, шапку, шарф, стянул меховые штаны и забрался под одеяло. Теплый свитер я скомкал и подложил под голову, и едва коснулся его затылком, как меня сморило.
Мне снилась Лайла. Я сидел в таверне, как обычно в первом ряду, и слушал, как поет слепая сказительница. Хотя в моем сне у нее были прекрасные изумрудные глаза, и несмотря на битком набитый трактир - смотрела она только на меня. По-моему она и пела про меня. Не знаю, этого уже не помню. Потом мы много говорили, ходили по каналам Снежной Шапки, трогательно взявшись за руки. У меня щемило сердце от счастья. Над нами растекалось красно-синее небо, с городских стен нам салютовали стражники в белых тулупах, и мне казалось, что так будет вечно. Так будет всегда.
Когда я проснулся, то едва не всхлипнул от утраты. Лайла тоже осталась в той, прежней жизни.