Те, чье дыхание братья чувствовали за спиной много лет, все же настигли одного из них. Самопровозглашенные санитары этого мира, самозваные судьи, они решали, кому жить, а кому - умереть. Сами являющиеся мутантами, с фанатичной целеустремленностью разыскивающие и уничтожающие тех, кто не походил на слабых кукол, зовущихся людьми. Тех, кто однажды мог стать сильнее их.
Ходили слухи, что убивали они не всех, однако Полоз этим слухам не верил.
На то, чтобы найти убийцу брата, ушло больше двадцати лет. Двадцать три года, если быть точным. Нет, он не посвятил поискам всю свою жизнь, не сделал месть целью существования. В таком случае, он бы явился сюда гораздо раньше. Нет. Однако, занимаясь своими делами, готовя себе безбедную старость далеко от мест, подконтрольных Альянсу, он каждую секунду помнил о том, что у него еще есть неоконченное дело.
И настало время с ним покончить.
К хутору подошли в темноте.
Бывший чистильщик был далеко не дурак. Двор, согласно докладу Ставра, охраняли четыре огромных пса. Большие, лохматые. С пастями, как у крокодилов. Полоз не рискнул бы схватиться с такой псиной. Вот только домашние чистильщика, в отличие от него самого, судя по всему, большим умом не отличались. Псы сидели в вольере. Разыгравшиеся животные в день отъезда главы семьи, вытоптали какие-то грядки, и хозяйка приказала сыновьям загнать псов в клетку.
Хозяйка… Полоз похотливо облизнул губы. Супруга у чистильщика была очень даже ничего, несмотря на наличие двоих детей, один из которых был уже достаточно взрослым. Момента, когда они останутся наедине, атаман ждал с особым нетерпением. Ничто не доставляет такого удовольствия, как глумление над женщиной врага. Уж это он точно знал.
Все развивалось, согласно плану, как и сотни раз до этого. Перемахнуть через ворота, ухватившись за верхнюю перекладину, быстро пробежать через двор, и дело практически в шляпе. Тяжелая дверь, окованная железом, подалась с третьего удара. Квагун не отличался особым умом, но зато двенадцатикилограммовая кувалда летала в его руках, подобно перышку. За это его Полоз и ценил. А еще - за тупое бесстрашие. Именно Квагун, вынеся дверь, первым влетел в дом… и нарвался на выстрел дуплетом, страшно разворотивший грудную клетку. Полоз решил было, что Ставр все же прохлопал возвращение чистильщика, но, когда перепрыгнув через еще подергивающееся тело Квагуна, он оказался в доме, то увидел паренька, лет восемнадцати, сжимавшего в руках ружье, которое так и не успел перезарядить.
"Сын". Равнодушно подумал Полоз, вбивая в кадык паренька раздвоенный клинок. Выдернув нож, и вытерев его об одежду парня, полуприсев, атаман окинул взглядом дом. Пусто.
- Что за… - В кухне была вторая дверь. И она была распахнута настежь.
Чувствуя азарт охотника, Полоз рванул вперед, но, одумавшись, остановился. Не хватало еще ему пулю словить, выскакивая в темноту из освещенного помещения.
- Ставр, а ну-ка возьми их! Бабу не трожь! - Последние слова Полоз кричал уже в спину рванувшему вперед в стремлении загладить вину, молодчику.
Эх, жаль, что внушение действует, только если в глаза жертве смотреть. Насколько было бы проще, если бы пользоваться им можно было на расстоянии. Но - не судьба.
Да где там его носит-то, уже времени достаточно прошло, вроде! Сколько можно?!
И тут с улицы раздался вопль Ставра.
Полоз сплюнул на пол, и выскочил на улицу.
Прижатая к стене сарая баба во всю полосовала ногтями лицо разбойника, а за ее спиной жался к мамке испуганный пацан лет восьми.
Ну что за балбес, а? Ну вот ничего не может сам сделать!
Мысленно закатив глаза от бесполезности подручного, атаман подскочил к бабе, и гаркнул, поймав ее взгляд:
- Замри!
Сработало моментально. Руки женщины опустились, и она, будто обессилев, оперлась на стену.
- Мама, мамочка!
Пацан рванулся было на бандита, но пинок Полоза отбросил тонко закричавшего ребенка в сторону.
- Эй, убивец! Глаза на месте? - Ему не терпелось отослать подчиненного, и приступить к десерту.
- На месте. - Униженно выдавил Ставр.
- Бери щенка, и дуй к Раху. Сделайте все, как обычно. С пацаном-то хоть справишься, не налажаешь?
- Справлюсь. - Пробормотал Ставр, прижимая ладонь к окровавленному лицу.
- Ну и молодец. Вали давай. Я скоро подойду.
Убедившись, что Ставр, волоча за собой скулящего пацаненка, скрылся в доме, Полоз, плотоядно усмехнувшись, повернулся к бабе.
- Ну что, красавица, познакомимся поближе?
Гаденько усмехаясь, он потянул за ремень брюк.
- Звать-то тебя как? Эй, я к тебе обращаюсь! Чего молчишь?
Свирепея, атаман подскочил к женщине, и рванул платье. Одежда затрещала по швам, лопнула, и наружу выскочила налитая, тугая молочно-белая грудь.
- Эх, хороша! Эй, эй, ты чего?
Глядя на разбойника стеклянными глазами, женщина сползла на землю.
Полоз склонился над лежащей женщиной, а потом, резко выпрямившись, изо всей силы ударил тело ногой. Женщина была мертва.
- Дьявол! Ну, вот что за день-то такой? Надо ж было перестараться!
Плюнув на тело, Полоз пошел к дому, на ходу застегивая штаны. Проснувшаяся похоть требовала выхода, и мыслями атаман вернулся к Ставру.
- Баба, говоришь, у тебя в поселке? Ну-ну. Посмотрим, что за баба.
Спустя полчаса трое конных галопом пронеслись по степи в сторону поселка, а за их спинами взметнулось пламя пожара, озаряя степь кровавым заревом.
* * *
Обиженно заскрипев тормозами, фургон остановился у ворот. Стерх, с дробовиком в руках, буквально вылетел из машины, хотя умом и понимал, что спешить уже некуда. Все уже случилось.
Калитка в воротах отсутствовала. Резким движением высунувшись в проем, и тут же вернувшись обратно, Стерх прикрыл глаза, и попытался разобраться в картинке, запечатленной в мозгу.
Во дворе никого не было.
Вскинув дробовик к плечу, он вошел. Так и есть. Никого. Отбросив эмоции, бывший чистильщик, действуя, будто на занятиях в Школе, приступил к осмотру двора.
Шаг. Присесть. Обзор секторов. Чисто. Дальше. Следующее укрытие. Железная бочка с водой. Присесть. Выглянуть. Никого.
Отдавшись рефлексам, Стерх будто пытался отгородить сознание от того, что ему предстояло увидеть. А в том, что предстояло - он не сомневался.
Пробежка до почерневшего, обуглившегося угла дома, еще отдающего жаром. Присесть. Выглянуть. Собаки. В вольере. Почему в вольере? Уже не имеет значения. Собаки мертвы. Шаг за угол.
Увиденное за углом заставило его забыть обо всем. О тактике, въевшейся в подкорку. О технике зачистки. О возможных врагах, поджидающих его.
Потому что он увидел сына.
На лужайке возле беседки, где они так любили ужинать после наполненного заботами дня, стояла, опертая на бревно из поленницы, калитка. А на ней…
На ней, прибитое к крашеному дереву ножами, висело тело его восьмилетнего сына. Освежеванное. Кожа, снятая с ребенка, мокрой красной тряпкой валялась на земле.
К горлу подкатил тугой, холодной комок, в глазах задвоилось. Выпущенный из рук дробовик с глухим стуком упал на землю, а сам он медленно сполз по стене дома, пачкая одежду сажей.
Кай. Его маленький Кай. Который, скорее всего, был еще жив, когда какая-то тварь, которая не должна зваться человеком, проделывала с ним это. Хотя твари обычно гуманнее.
Опершись на обгоревшие бревна, не чувствуя жара, он встал, и на негнущихся ногах подошел к калитке. Медленно, аккуратно, будто боясь причинить боль ребенку, он вынул ножи, пригвоздившие тельце к дереву, и взял сына на руки. Холщовая рубаха моментально пропиталась кровью, но он не ощущал этого. Прижимая тело к груди, покачиваясь, будто баюкая, он стоял посреди места, которое было его домом так много времени, а в голове проносились картинки.
Вот он носится по кухне, не находя себе места, и замирает, когда открывается дверь, и из нее, с крохотным свертком на руках, выходит поселковый лекарь.
Вот трехгодовалый Кай бесстрашно треплет за уши огромного волкодава, который смотрит на него обескураженными глазами.
Вот пятилетний мальчик очень серьезно и аргументированно доказывает отцу, что у него тоже должно быть ружье, как у старшего брата. И его не смущает, что то ружье почти в два раза больше его самого.
А вот они все трое стоят за калиткой, глядя, как Стерх усаживается в фургон, кузов которого набит мешками с зерном, собираясь ехать в город. Когда бывший чистильщик машет семье, Кай срывается с места, и, подбежав к отцу, вешается ему на шею.
- Папа, я люблю тебя!
- Я тебя тоже люблю, сынок… - Бормочет Стерх, прижимая к груди остывшее тельце. А где-то внутри загорается огненный шар, растущий, и заполняющий жаром все внутренности. Стерх хорошо знает, что это за шар, и как он называется. Имя ему - ненависть.
Айриш и Кея он нашел за домом. Сложно было понять, какая часть тела кому принадлежит, но головы, насаженные на колья из ограды палисадника не давали сомневаться в том, что это именно они. Тела жены и старшего сына были нарублены большими, кровоточащими кусками, будто приготовленные на корм мутировавшим плотоядным псам северных кочевников. Неподалеку валялось тело здоровенного детины, с грудью, развороченной картечью. Что ж. Кто-то из его родных дорого продал свою жизнь. Однако легче от этого не становилось.
Всхлипывая, и бормоча что-то вполголоса, Стерх снял головы с кольев. Потом отправился в сарай. Оттуда раздался стук молотка.
Вернулся он спустя полчаса, неся на спине большой щит, сколоченный из досок. Следующие полчаса он носил дрова из поленницы, выкладывая из них погребальный костер. На кучу он водрузил щит, на который аккуратно перенес тело Кая, и останки жены и старшего сына.
У основания легли туши собак.
Сходив к фургону, Стерх вернулся с канистрой. Щедро полил костер драгоценным топливом, минуту постоял с опущенной головой, а потом чиркнул толстой спичкой, и бросил ее в костер.
Не оборачиваясь, чистильщик снова направился в сарай, загремел чем-то, а когда вышел, на его плече висел большой станковый рюкзак.
Снова степь заволокло густыми клубами дыма, а в сторону поселка, подпрыгивая на ухабах и кочках, направился старый автофургон, с облезшей краской, и потеками ржавчины на кузове.
Стерх сидел за рулем, сжав зубы, и уставившись на дорогу немигающим взглядом. Следы лошадиных копыт уходили в степь. Значит ему - туда же.
Картину, увиденную во дворе, бывший чистильщик узнал сразу. Двадцать лет назад он видел ее каждый день, в ту неделю, что продолжалась охота на банду Дариуса. И теперь он увидел ее у себя дома.
Вожак банды не врал, шипя "ты пожалеешь". Не приходилось сомневаться, что это была месть, настигшая его, спустя почти четверть века.
Стерх не знал, кого именно и где искать. Но он узнает. Обязательно узнает.
* * *
На стене было холодно. Несмотря на то, что солнце только-только начинало клониться к закату, температура уже значительно упала. Да и злой, пронзительный ветер, налетающий со степи, уюта не добавлял. Варг зябко поежился, и плотнее запахнул куртку.
Дежурства на Западных воротах были скучными, и, по мнению Варга - абсолютно бесполезными. Ну, кто может оттуда приехать? Ведь там - голая степь на сотни километров. Есть какие-то разрозненные хутора, но их жители предпочитают заезжать в поселок через главные, Восточные ворота. Через горы дорога хоть и длиннее, однако ее, по крайней мере, можно назвать дорогой. А по степи, продуваемой всеми ветрами, и полной рыщущих хищников, стараются не ездить. Плохо там. Неуютно.
Он уже и не помнил, когда кто-то проезжал в город сквозь эти ворота. В его дежурство - уж точно нет. Хотя…
Что-то было, на грани сознания. Будто бы случилось что-то, как раз когда он в ночь заступил. Приехал кто-то… Или нет? Да что за чушь! Что б он, не помнил, что ли?
Вдруг что-то привлекло его внимание. Какой-то непонятный шум. Откинув капюшон куртки на спину, он поднял к глазам бинокль, и навел его на степь.
Мог бы этого и не делать. Огромное облако пыли были видно даже невооруженным глазом. А через несколько минут стало видно, что породило это облако.
- Эй, мужики! Там Стерх, кажись, едет!
Из караулки вышел сержант, по помосту, проложенному за прочными бревнами стены, уже спешил сегодняшний напарник Варга - Сай.
Стерха ополченцы знали. Толковый мужик, слегка угрюмый, правда. Из пионеров. Жил километров за сорок от поселка, на одиноком хуторе, с семьей. И не боялся же! Хотя, если правдивыми были слухи, что ходили вокруг огромного мужика с киберпротезами, бояться следовало как раз его. Поговаривали, что Стерх - из чистильщиков. И версия имела право на жизнь. Тогда было вполне понятно, откуда у фермера средства на протезы, которые стоили баснословных денег. Чистильщики обеспечивали своих по высшему разряду.
Но чистильщик, или нет, это дело десятое. Сейчас стоило узнать, действительно ли это Стерх, и почему он едет через степь, а не по горной дороге.
Фургон затормозил перед воротами, и через распахнувшуюся с ужасным скрипом дверь выбрался водитель. Да, это Стерх. Спутать его с кем-либо было сложно.
- Привет, Стерх! - крикнул сержант, не убирая, впрочем, ствол автомата из бойницы.
- И вам не хворать, мужики. - Прогудел фермер. - Пустите в поселок-то?
- Впустим, конечно. От чего ж не впустить? - Отозвался сержант. - А ты чего по степи скачешь, как угорелый, технику не щадишь?
- Да разве ж это техника? В утиль пора давно!
- Ну, не скажи. Многие бы не отказались такой утиль себе прибарахлить. Ты, если утилизировать надумаешь, так маякни. Я помогу. Чего тебе утруждаться?
Караульные дружно заржали.
- Так чего ты через степь прискакал-то? За чем хорошим?
- Да я, мужики, по личному делу, сказать можно. - Как-то странно дернув щекой, проговорил фермер.
- Какое это личное дело машину гробить заставляет?
- Слушай, не задолбал ли ты, а? - Пожалуй, в первый раз караульные видели фермера вышедшим из себя. - Тебе то что? Проверяй машину, да пропускай. Исповедник, блин.
- Ты это, остынь! А то ведь можем и не пустить. Нам тут буйные ни к чему. Ты чего такой? Случилось чего? - Сержант, хоть и сбледнул, увидев вспышку раздражения у могучего фермера, однако он был здесь, за крепкой стеной, с автоматом в руках и товарищами рядом. А Стерх стоял снаружи. Один, и без оружия.
- Да ладно, ладно, мир. С женой я поругался. Сильно. Вот, развеяться хочу. На постоялый двор заеду. Побуду у вас пару дней.
- А-а-а. Ну да. Заезжай, знамо дело. Только кузовок-то открой сначала, да покажи, чего внутри.
- Без проблем, мужики.
Стерх снова залез в кабину, завел двигатель, и развернул машину задом к воротам. Вышел, покопался с заедающим замком, и распахнул створки фургона. А распахнув - отошел в сторону.
- Чисто все! - Кивнул сержант бойцам. - Открывайте!
Сай и Варг открыли ворота, и фургон, обдав их вонючим выхлопом, вкатился в ворота. Как только ворота закрылись, фермер снова выбрался из кабины, и направился к караульным.
- А что, хлопцы, много чужих-то в поселке сейчас?
- Да шут его знает. Душ двадцать точно наберется. А то и больше. А завтра-послезавтра - еще больше будет. Караван же ждем. Так со всей окрестности народ к нам валит.
- Ну да, ну да… - Задумчиво пробормотал Стерх. - А через эти ворота никто не въезжал? Сегодня, или ночью, может? Конные? Человека три?
- А ты что, ищешь кого?
- Да вот приехал из города, узнал, что товарищи старые заезжали. А жена их даже не задержала. Вот и погрызлись с ней, да я следом рванул, думаю, может, тут перехвачу.
- Нет, Стерх. Не заезжал никто.
Прозвучало это как-то неуверенно, а Варг снова ощутил, как какое-то темное пятно зашевелилось в его памяти.
- Точно не заезжал?
- Да нет же, говорят тебе! Чего пристал? - Вступивший было в разговор, Сай внезапно сорвался на визг. Варг покосился на него. Что и он тоже? Тоже чувствует этот странный дискомфорт, при попытке вспомнить события прошедшей ночи? Странно все это.
- Ладно-ладно, чего ты? - Стерх удивленно глянул на бойца, и перевел взгляд на сержанта. - Нервный он у тебя. Длинноствол опечатывать будете?
- Конечно! - спохватился сержант. - Что у тебя?
- Как всегда. - Фермер достал из кабины внушительный помповый дробовик, и странный кургузый автомат. Сержант, метнувшийся в караулку, уже возвращался с печатью и красным воском. Быстро и сноровисто опечатав стволы, он поднял взгляд на Стерха.
- Слушай, давно спросить хотел. А чего это за автомат такой у тебя?
- "Питбуль" это. - Буркнул Стерх. - Ладно, мужики, караульте. Поехал я.
Фермер забрался в машину, и через минуту скрылся в конце улочки.
- "Питбуль"… - Протянул сержант. - А ведь не врут, видать. Чистильщиков это оружие…