- Если сумеешь сработать что-нибудь вроде мокасин, - шутки ради пообещала ей Сирокко, - по возвращении домой получишь повышение сразу на три ранга.
- Уже пробую. - После этого Габи еще сутки буквально сияла и резвилась как щенок, при каждом удобном случае касаясь Сирокко и ее чудесного наряда. Трогательно было видеть, как она счастлива услужить.
Сирокко сидела на берегу реки, ненадолго оставшись одна и радуясь этому. Все-таки тяжко быть камнем преткновения между двумя влюбленными в тебя людьми. Ей, по крайней мере, не нравилось. Биллу поведение Габи уже порядком поднадоело. Ему стало казаться, что пришла пора что-то предпринять.
Удобно развалившись на травке с длинным и гибким шестом в руке, Сирокко следила за маленьким деревянным поплавочком на конце лески. Мозг ее лениво обсасывал проблему оказания помощи спасательной партии, которая несомненно сюда отправится. Что бы такое придумать для облегчения поиска?
Самим им, естественно, с Геи не выбраться. Лучшее, что можно сделать, - это попытаться установить контакт со спасательной партией. Сирокко не сомневалась, что таковая прибудет, и имела мало иллюзий на предмет того, что будет ее главной задачей.
Сообщения, которые ей удалось послать во время захвата "Мастера Кольца", описывали враждебный акт, а последствия в данном случае обещали стать самыми серьезными. Команду "Мастера Кольца" конечно же запишут в покойники, но Фемида-Гея забыта не будет. Корабль скоро прибудет - и на сей раз готовый к войне.
- Так, - вслух заключила Сирокко. - На Гее где-то обязательно должны быть средства связи.
Скорее всего, в ступице. Даже если там же находятся двигатели, из ее центрального положения логически вытекает расположение там командного пункта. Там могут хозяйничать люди, а могут и машины. Поход туда легким не казался, да и место назначения безопасным не выглядело. Наверняка оно тщательно охраняется от вторжения и диверсии.
Но если там есть рация, Сирокко просто обязана сделать все, чтобы туда добраться.
Широко зевнув, она почесала бок и лениво двинула ногой вверх-вниз. Поплавок мигом запрыгал. Эх, вздремнуть бы теперь.
Но тут поплавок дернулся и исчез под мутными водами. Какой-то миг Сирокко просто таращилась на то место, где он только что был, затем с некоторым удивлением сообразила, что кто-то схватил наживку. Резко вскочив, она принялась сматывать леску.
У рыбины не оказалось ни глаз, ни чешуи, ни плавников. Сирокко с любопытством ее осмотрела. Все-таки первая рыба, которую им на троих удалось поймать.
- Что я, черт побери, тут дурью маюсь? - вслух спросила себя Сирокко. Потом, швырнув рыбину обратно в реку, свернула леску и вдоль изгиба реки бодро направилась к лагерю.
Уже на полпути она не выдержала и перешла на бег.
- Извини, Билл. Я знаю, что ты здесь массу труда вложил. Но когда за нами прибудут, я хочу сделать все, чтобы помочь нас вызволить, - сказала Сирокко.
- Да я в общем-то согласен. Так что ты придумала?
Сирокко изложила свои соображения по поводу ступицы - что если над всей этой махиной осуществляется единое технологическое руководство, исходит оно именно оттуда.
- Понятия не имею, что мы там найдем. Может статься, ничего кроме пыли и паутины. Вдруг выяснится, что все работает чисто по инерции? А может, капитан и команда поджидают нас там, чтобы порубить в мелкое крошево за вторжение на их корабль. Но проверить мы просто обязаны.
- И как ты предлагаешь туда добраться?
- Толком пока не знаю. Полагаю, пузыри туда не летают - иначе бы они знали больше про ту богиню, о которой болтают. А в спицах даже может не быть воздуха.
- Круто же нам придется, - заметила Габи.
- Круто, не круто… Пока не посмотрим, так и не узнаем. До спиц можно добраться по подвесным тросам. Они идут вверх по внутренним сторонам - до самой вершины.
- Ничего себе, - пробормотала Габи. - Даже наклонные километров сто в вышину. И по ним добираешься только до крыши. А оттуда еще 500 километров до ступицы.
- Моя больная спина, - простонал Билл.
- Что с тобой? - холодно поинтересовалась Сирокко. - Я же не говорю, что мы по ним полезем. Решим, когда хорошенько осмотримся. Я только пытаюсь вам втолковать, что это место нам пока еще совершенно незнакомо. Почем знать, может вон в том болоте спрятан скоростной лифт, который мигом домчит нас до самого верха. А может, какой-нибудь лысый шибздик торгует там билетами на ковры-самолеты или на ступу с помелом. Но если мы не начнем искать, то так ничего и не найдем.
- Не психуй, - успокоил ее Билл. - Я с тобой заодно.
- А ты, Габи?
- Я туда же, куда и ты, - отозвалась та, словно констатируя очевидное. - Сама знаешь.
- Хорошо. Тогда я вот что надумала. Ближайший наклонный трос лежит на западе, по пути к Океану. Но река течет в другую сторону, и мы могли бы ею воспользоваться. По ней наверняка выйдет быстрее добраться до следующего ряда тросов, чем если пробиваться сквозь джунгли. Думаю, нам следует взять путь на восток, в сторону Реи.
- Но Кельвин предупреждал нас не соваться в Рею, - напомнил Билл.
- А я и не сказала, что мы туда сунемся. Если есть что-то еще более труднопереносимое, чем непрерывный день, то это, как пить дать, непрерывная ночь. Так что меня в любом случае туда не тянет. Но между нами и Геей еще навалом всяких земель. Мы могли бы там осмотреться.
- Признайся, Рокки. Ведь ты в душе туристка.
Ей пришлось улыбнуться.
- Признаю, есть грешок. Я тут недавно вот о чем подумала. Вот мы попали в это потрясающее местечко. Говорят, здесь с десяток разумных рас. А мы чем занимаемся? Сидим и рыбу ловим. Нет, это не для меня. Мне охота все здесь обнюхать. В конце концов, нам за это, черт побери, деньги-то и платили. К тому же мне, наверное, просто хочется приключений.
- Ничего себе, - снова сказала Габи и негромко хихикнула. - Приключений ей хочется. Тебе мало того, что уже стряслось?
- Приключения, - заметил Билл, - такая штука, что их обычно на свою же задницу и находишь.
- Без тебя знаю. Но мы все равно поплывем по реке. Сразу после очередной "ночи" и отправимся. А то я будто наркотиков хватанула.
Билл немного подумал.
- А может, и правда? Скажем, в каком-то из фруктов…
- А? Это ты, Билл, научной фантастики начитался.
- Слушай, Рокки, ты мои любимые книжки не трогай. Тогда я промолчу насчет твоих древних черно-белых фильмов.
- Дубина, там же настоящее искусство. А твоя фантастика… Хотя ладно. Да, вполне возможно, что мы употребили что-то успокоительное. Хотя на самом деле это, по-моему, старая добрая лень.
Билл встал и потянулся к воображаемой трубке. Потом, явно раздосадованный своей рассеянностью, отряхнул пыль с ладоней.
- Я тут пока плотом займусь, - сказал он.
- А зачем плот? Как насчет тех здоровенных семенных коробок, что иногда проплывают по реке? Места в них будет вполне достаточно.
Билл нахмурился.
- Да, пожалуй. Но ты уверена, что они будут хорошо слушаться руля на быстринах? Кстати, хотелось бы для начала промерить тут глубину…
- Слушаться руля? А разве плот будет слушаться руля?
Казалось, Билл потрясен своей ошибкой. Его снова взяла досада.
- Знаешь, кажется, это я чего-то такого хватанул. Веди, капитан.
Глава 10
Семенные коробки росли на макушках самых высоких деревьев в лесу. Каждое дерево зараз производило только одну коробку. Созрев, та выстреливала почище любой пушки. Время от времени выстрелы эти разносились по всему лесу. То, что оставалось от взрыва, напоминало аккуратнейшим образом разделенную на две половинки скорлупу гигантского грецкого ореха.
Увидев проплывающую мимо коробку покрупнее, Сирокко и Габи сплавали за ней и подтянули к берегу. Пустая, она высоко торчала из воды. Но даже у груженой, у нее по-прежнему хватало надводного борта.
Два дня они снаряжали свое судно и даже попытались приделать руль. Наконец, прикрепили к борту длинный шест с широкой лопастью на конце и решили, что этим обойдутся. На случай прохождения быстрин каждый обзавелся примитивным веслом.
Габи отдала концы. Сирокко, поработав шестом, чтобы вытолкнуть судно к середине реки, затем заняла свой пост на корме и гордо положила руку на румпель. Налетел ветерок, и она в очередной раз пожалела о волосах. "По какой ерунде мы порой тоскуем", - тут же подумалось ей.
Рассевшиеся у противоположных бортов лодки Билл и Габи так увлеклись плаванием, что даже на время забыли свою вражду Непрестанно наблюдая за рекой, они то и дело криком предупреждали Сирокко о возможных опасностях.
- Эй, капитан! - заорала Габи. - Даешь морскую запевку!
- Дурочка, ты все перепутала, - засмеялась Сирокко. - Это как раз всякая вульгарная шушера на полубаке травит байки и поет песни. Ты что, "Морскую Ведьму" не видела?
- Не знаю. А она шла по объемке?
- Это плоский фильм со стариной Джоном Вейном в главной роли. "Морской Ведьмой" звался его корабль.
- Да? А я было подумала, что так звался капитан. Вот ты и подобрала себе прозвище.
- Ну ты, не очень. За грубые шуточки будем ставить на доску и провожать за борт.
- А кстати, Рокки, как нам назвать это судно? - спросил Билл.
- Да-да, ведь у него должно быть название, правда? Я так замоталась в поисках шампанского для спуска на воду, что все на свете забыла.
- Ох, не надо при мне о шампанском, - простонала Габи.
- Ну, какие будут предложения? Есть шанс продвинуться по службе.
- Я знаю, как назвал бы его Кельвин, - вдруг сказал Билл.
- Не надо при мне о Кельвине.
- И все-таки нам уже никуда не деться от греческой мифологии. Этот корабль должен называться "Арго".
Сирокко засомневалась.
- Там было что-то насчет поисков золотого руна? Да-да, помню этот фильм.
- Но мы ничего не ищем, - заметила Габи. - И знаем, куда нам нужно.
- Тогда как насчет… - Билл замялся, затем еще подумал. - Мне тут пришел в голову Одиссей. Его корабль как-нибудь назывался?
- Понятия не имею. Наш, мифолог, к несчастью, заболел рекламой разросшихся автопокрышек. Но даже если у того судна было название, я бы им пользоваться не стала. У Одиссея в том фильме никаких радостей, кроме сплошных заморочек, не было.
Билл ухмыльнулся.
- Ага, капитан! Суевериями страдаем? Вот никогда бы не поверил.
- Эх ты, салага. Тут море. Оно всегда с человеком шутки шутило.
- Ладно, кончай тут с диалогами из мыльных опер. Я за то, чтобы назвать корабль "Титаником". Вот было судно. В самый раз для тебя.
- Совсем умом тронулся? Не гневи судьбу, приятель.
- А мне тоже "Титаник" нравится, - засмеялась Габи. - Кому бы еще в голову пришло? Для скорлупы от арахиса?
Сирокко задумчиво посмотрела в небо.
- Ладно. Только все будет на вашей совести. Итак, "Титаник". Долгого ему плавания. Дозволяется гиканье и прочие проявления восторга.
Команда грянула троекратное "гип-гип-ура", а Сирокко с ухмылкой поклонилась.
- Да здравствует капитан! - проорала Габи.
- Вот еще что, - сказала Сирокко. - Где малюется название? На кранце? Или как там эту фигу зовут?
- На чем, на чем? - испугалась Габи.
Сирокко ухмыльнулась.
- Самое время признаться. Положа руку на сердце, я в этих лодках как свинья в апельсинах. Кто-нибудь вообще на них плавал?
- Я немного плавала, - сказала Габи.
- Тогда назначаешься штурманом. Давай меняться местами. - Отпустив румпель, Сирокко осторожно прошла вперед. Потом откинулась на спину, потянулась и заложила руки за голову. - Я буду обдумывать важные командные решения, - сказала она и дико зевнула. - Будить только в случае урагана. - И под дружный хор улюлюканий она закрыла глаза.
Клио оказалась длинной, извилистой и неторопливой. В самой ее середине четырехметровые шесты до дна не доставали. Зато все время чувствовалось, как что-то в них врезается. Что это было, путники так и не выяснили. Курс "Титаника" поддерживался аккурат между серединой реки и берегом по левому борту.
Первоначально Сирокко планировала оставаться на борту, сходя на берег только за пищей - что обычно занимало минут десять. Но регулярные вахты вскоре доказали свою неэффективность. Слишком часто "Титаник" налетал на мель - а чтобы его оттуда стащить, требовались усилия всех троих. Следовательно, приходилось будить спящих. Также быстро выяснилось, что "Титаник" не слишком маневрен, и, чтобы миновать приближающуюся мель, требовались, как минимум, двое с шестами.
Тогда решили каждые пятнадцать-двадцать часов вставать лагерем. Сирокко составила расписание, которое предписывало двоим постоянно бодрствовать, когда корабль на воде, и одному, когда все на суше.
Клио петляла по почти плоской равнине будто змея, перебравшая фенобарбитала. Порой выходило, что по прямой линии один лагерь отстоял от другого на каких-нибудь полкилометра. Они давно потеряли бы всякую ориентировку, не возвышайся в самом центре Гипериона прямой подвесной трос. Из своей воздушной разведки Сирокко знала, что трос этот еще долго будет оставаться к востоку от них - даже после того, как Клио сольется с Офионом.
Трос ни на миг не исчезал из виду, торчал подобно какому-то невообразимому небоскребу, тянулся до самого верха, словно бы клонясь в их сторону, - пока не соединялся с крышей и не уходил в космос. Они должны были миновать его на пути к наклонному тросу, что вел внутрь спицы над Реей. Сирокко надеялась повнимательнее его осмотреть.
Жизнь уже устоялась. Вскоре трое астронавтов сделались сплоченной командой своего суденышка, все чаще понимая друг друга без слов. Большую часть времени делать было совершенно нечего - только высматривать песчаные отмели. Габи и Билл убивали время, внося бесконечные усовершенствования в свои наряды. Оба здорово наловчились управляться с иглами из шипов. Билл также без конца возился с рулем и обустраивал внутренности лодки.
Сирокко почти все время проводила в мечтаниях и разглядывании проплывающих облаков. Она обдумывала пути и средства подъема к ступице" пыталась предвосхитить возможные трудности, но все это на самом деле было впустую. Разнообразие вариантов просто не допускало какого-то более-менее разумного планирования. Поэтому она предпочитала откровенное витание в облаках.
Со временем она и в самом деле запела - причем потрясла этим и Билла, и Габи. В детстве она десять лет брала уроки вокала и фортепьяно - и, прежде чем тяга к космосу окончательно взяла верх, даже подумывала о карьере певицы. До плавания на "Титанике" никто из команды о ее таланте даже и не подозревал; Сирокко не считала возможным, без ущерба для своего капитанского положения, развлекать подчиненных песенками. А теперь ей уже было все равно - и пение еще больше их сплотило. Роскошное, чистое капитанское контральто лучше всего подходило для старинной народной музыки, баллад, а также песен из репертуара Джуди Гарланд.
Из ореховой скорлупы, парашютных строп и шкуры смехача Билл смастерил лютню. Более того - он наловчился прилично на ней играть, а Габи подыгрывала ему на барабане опять же из скорлупы ореха. Сирокко учила их песням и правильным созвучиям; у Габи прорезалось сносное сопрано, а у Билла - мучительно немузыкальный тенор.
Они пели застольные песни из пивных баров "О’Нейла-I", шлягеры из хит-парадов, из мультиков и старых фильмов. Одна вещица, учитывая сопутствующие обстоятельства, быстро сделалась их любимой. Там пелось про желтую кирпичную дорогу и удивительного волшебника страны Оз. Каждое "утро", собираясь в дорогу, они ревели ее во всю мочь - и совсем уж надсаживались, когда лес начинал верещать им в ответ.
Прошло несколько недель, прежде чем "Титаник" достиг Офиона. И за все время их мирное плавание прерывалось лишь дважды.
Первый инцидент случился на четвертый день пути, когда в неполных пяти метрах от "Титаника" из воды вдруг вылез длинный стебель с круглым глазом на конце. Никаких сомнений, что это глаз, ни у кого не возникло. Это было еще больше похоже на глаз, чем у Свистолета. Шар двадцати сантиметров в диаметре вылезал из гибкой зеленой глазницы, которая на первый взгляд казалась схватившей его сзади зеленой лапой с плоскими пальцами. Само глазное яблоко с отверстым зрачком было тоже зеленое, но заметно светлее.
При виде столь странной твари все трое принялись активно толкаться шестами к берегу. Нацеливаясь на них, глаз не выказывал ни интереса, ни каких-либо эмоций - просто таращился, и все. Когда они стали отплывать прочь, глаз опять-таки ни сожаления, ни радости не выразил. Потаращившись еще минуты две-три, он затем исчез так же бесшумно, как и появился.
Достигнутый после берегового брифинга консенсус был таков, что ни хрена тут все равно не поделать. Пакостить странное существо им не стало - что, впрочем, ровным счетом ничего не говорило о его дальнейшем поведении. Но не прерывать же плавание только оттого, что в реке водятся крупные рыбины с глазами на стеблях!
Вскоре пассажирам "Титаника" попались еще несколько таких глаз - и постепенно они к ним привыкли. Глаза так напоминали перископы, что Билл окрестил странных рыбин "подлодками".
Ко второму инциденту они были в общем-то готовы, ибо такое случалось и раньше. Речь шла о том неимоверном стонущем ветре, который Кельвин нарек "Плач Геи".
Прежде чем задули самые жуткие ветры, троим путникам удалось причалить к берегу и укрыться с подветренной стороны "Титаника". Помня о незначительном промахе с рухнувшей ветвью, Сирокко не решилась искать убежища под деревьями.
Учитывая хлещущий в лицо ветер и мчащиеся над головой облака, обзор был неважный, но Сирокко все-таки удалось разобрать, что буря идет из Океана. Тучи разлетались от огромной спицы над замерзшим морем подобно леденящему дыханию Бога. Ветер бросался на ледяные глыбы и крошил их, сплетался в смерчи, издали казавшиеся игрушечными, но на самом деле далеко превосходящие свирепостью любые земные.
Сквозь быстро затягивавшую Гиперион пелену облаков Сирокко разглядела и наклонные тросы, что соединяли землю с небом над Океаном. На таком расстоянии было неясно, действительно они движутся или нет, но какое-то покачивание или растяжение все-таки несомненно было. С тросов вовсю сыпалась мелкая серая пыль. Глядя, как пыль плывет к земле, Сирокко вынуждена была напомнить себе, что размерами эти серые частички, должно быть, не меньше крупных деревьев. Затем все затянули облака, и пошел снег. Река, быстро поднимаясь, подобралась почти к вытащенному на берег "Титанику". Сирокко даже показалось, что земля стала слегка подрагивать.
Затем, поняв, что наблюдает в действии какую-то часть системы циркуляции воздуха на Гее, Сирокко взялась прикидывать, как воздух втягивается в спицу и какой механизм выталкивает его наружу. Заинтересовало ее и то, почему процесс этот идет так бурно. По часам Кельвина выходило, что с последнего Плача миновало семнадцать суток; хотелось надеяться, что до следующего пройдет не меньше.
Как и в прошлый раз, холод длился не более шести-семи часов, а снег на земле не залежался. Путники уже не так сильно пострадали от непогоды. Выяснилось, что одежда из парашютного шелка защищает куда лучше, чем казалось на первый взгляд, и ничем не хуже любой ветровки.
Тридцатый день их появления на свет в Гее был отмечен двумя событиями: одним случившимся и одним, которое так и не случилось.