Их имена полностью выглядели как Апрель 15/02 Поло и Август 3/02 Поло. Так были помечены их пробирки - и именно это вписали в свидетельства о рождении ученые, ставшие акушерами. Сирокко всегда поражало, что генетикам позволили ставить эксперименты над живыми разумными существами, которые дышат и плачут.
Мать девочек, Сьюзан Поло, умерла за пять лет до их рождения и защитить их, стало быть, не могла. Никто другой тоже не проявлял к ним материнских чувств, так что любовь они испытывали только друг к другу и еще к трем сестрам из своего клона. Впрочем, Август как-то говорила Сирокко, что у них пятерых в детстве был друг - всего один, правда: обезьянка-резус с форсированным мозгом. Ее препарировали, когда девочкам было по семь лет.
Разговор имел место за праздничным ужином, посвященном дегустации припасенного Биллом соевого вина, и весьма разнообразил мероприятие.
- Не то чтобы с нами обращались очень уж жестоко, - продолжала Август. - Эти ученые вовсе не были чудовищами. Многие из них вели себя как заботливые дядюшки и тетушки. Мы получали почти все, чего хотели. Думаю, многие из них даже любили нас…
Она сделала глоток и добавила:
- В конце концов, почему бы и нет. Мы ведь стоили немалых денег.
За свои (вернее - за казенные) деньги ученые получили именно то, что планировали - пять спокойных, робких, весьма одаренных девушек. Сирокко сомневалась, что сексуальная ориентация бедных девочек была спроектирована целенаправленно, но чувствовала, что этого следовало ожидать столь же уверенно, как и высшего коэффициента умственного развития.
Все пять сестер были идеальными копиями своей матери - дочери японо-американки в третьем поколении и филиппинца. Сьюзан Поло, лауреат Нобелевской премии в области физики, умерла совсем молодой.
Август, склонившись над штурманским столом, изучала фотоснимок. Сирокко, в свою очередь, разглядывала ее - точнейший слепок давно ушедшего юного гения, оживший и, увы, повзрослевший: маленькая, с аккуратной фигуркой, иссиня-черными блестящими волосами и темными выразительными глазами. Ее кожа была цвета кофе, в который не пожалели сливок, но при красном освещении исследовательского модуля выглядела почти черной.
Сирокко, в отличие от весьма многих белых, никогда не казалось, будто все азиаты на одно лицо. Но с сестрами Поло дело обстояло именно так.
Август подняла глаза на капитана. Она казалась более возбужденной, чем обычно. Сирокко, на мгновение задержав взгляд на ней, перевела его на снимок. Там среди звездных россыпей светилось, образуя правильный шестиугольник, шесть крошечных точек.
Сирокко долго и придирчиво разглядывала изображение… строго говоря, непонятно чего.
- Немало чертовщины довелось повидать, но то была другая чертовщина, - сказала она наконец. - Кто объяснит, что я вижу?
Габи, пристегнутая к креслу в другом конце комнаты, прихлебывала кофе из пластикового контейнера.
- Ты видишь последнюю экспозицию Фемиды, - доброжелательно пояснила она. - Я сняла ее в течение последнего часа с помощью самой чувствительной аппаратуры и компьютерной программы нейтрализации вращения.
- Я догадалась, - ответила Сирокко. - Но имелось в виду несколько иное. А именно: что это такое?
Прежде чем ответить, Габи долго и вдумчиво тянула кофе.
- Не исключено, что несколько тел вращается вокруг общего центра тяготения, - начала она мечтательно и отрешенно. - Теоретически, разумеется. Никто ничего подобного никогда не наблюдал. Но называется конфигурация "розеткой".
Сирокко терпеливо ждала. Поняв, что реакции на теоретизирования Габи не последует, она скептически фыркнула:
- В самом центре системы спутников Сатурна? Это возможно в течение пяти минут. Даже теоретически. А затем другие спутники возмутили бы твою "розетку".
- Да, думаю, что так, - не стала спорить Габи.
- И прежде всего - как такое могло случиться? Вероятность ничтожна.
Габи, вздохнув, легко согласилась:
- Да, пожалуй… Конечно, так оно и есть.
Вошли Апрель с Кельвином и тоже склонились над столом. Настала их очередь удивляться. Наконец Кельвин поднял голову:
- Кто-нибудь решится наконец назвать эту штуку по имени? Да ведь оно не может быть природным образованием. Тут кто-то ручки приложил.
Габи потерла лоб.
- Ты не все слышал. Радарные измерения показали, что диаметр Фемиды составляет тысячу триста километров. Полученные показатели плотности тоже… неожиданные. Получается, ее плотность чуть меньше плотности воды. Я было подумала - данные не вполне точны, потому что возможности нашей аппаратуры ограниченны, а другой у нас нет. Но потом я получила изображение…
- Так там шесть тел или одно? - нарушила затянувшуюся паузу Сирокко.
- Не могу сказать наверняка. Но скорее всего - одно.
- Опиши его. Поделись всем, что ты думаешь. И предполагаешь.
Габи зашелестела листами распечаток - но исключительно ради самоуспокоения. Все цифры она помнила наизусть.
- Диаметр Фемиды составляет 1300 километров. Следовательно, она - третий по величине спутник Сатурна, чуть уступающий Рее. Поверхность, по всей видимости, черная - за исключением этих шести точек. К слову, если кому интересно: альбедо у нее ниже, чем у любого другого тела солнечной системы. Плотность тоже минимальна. Весьма вероятно, что Фемида полая внутри. Или что у нее не сферическая форма. Возможно, она имеет очертания диска или тороида - то есть бублика. Судя по всему, раз в час она становится на ребро и приобретает сходство с катящейся тарелкой. Скорости вращения достаточно для того, чтобы ничто не могло удержаться на ее поверхности: центробежные силы превышают силу гравитации.
- Но если она и вправду полая, а ты находишься внутри… - Сирокко задержала взгляд на Габи.
- Внутри - если, конечно, она полая - сила тяжести будет равняться приблизительно четверти g.
Вопросы у Сирокко явно не иссякли, но Габи отвела глаза.
- С каждым днем мы все ближе к ней. Дальше наблюдения пойдут легче. Но сейчас я не представляю, когда смогу прояснить все детали. И смогу ли вообще…
Сирокко направилась к двери:
- Нужно отправить хотя бы имеющиеся данные.
- Если можно, обойдись без гипотез, ладно? - крикнула вслед Габи. Впервые после своего открытия девушка не выглядела счастливой. - По крайней мере, не ссылайся на меня.
- Никаких гипотез, - успокоила ее Сирокко. - Фактов более чем хватит.
Глава 2
ИНФОРМАЦИОННАЯ ДЕПЕША № 0931
(ОТВЕТ НА ПОСЛАНИЕ ХЬЮСТОНА № 5455, 5/20/25)
5/21/2
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ КОРАБЛЬ "МАСТЕР КОЛЬЦА"
(НАСА 447D, L 5/1, БАЗИСНАЯ ЛИНИЯ ХЬЮСТОН-КОПЕРНИК) ДЖОНС, СИРОККО, МИСКОМ БЛОК СЕКРЕТНОСТИ - *ВКЛ*
КОДОВАЯ ПРИСТАВКА - ДЕЛЬТАДЕЛЬТА
НАЧАЛО:
1. Согласны с вашей трактовкой Фемиды как межзвездного космического корабля. Не забудьте, что мы предложили ее первыми.
2. Прилагаем последние снимки. Обратите внимание на высокое разрешение в светлых зонах. Возможностей стыковки пока не обнаружено; поиски ведутся.
3. Согласны с предложенным крейсерским курсом от 5/22.
4. В связи с приближением перехода на новую орбиту просим откорректировать курс от 51/25 до начала перехода, затем новый курс. Не будем возражать, если основная тяжесть задачи будет возложена на другой компьютер; едва ли наш бортовой компьютер справится с ожидаемым объемом работ.
5. Разворот 5/22, 0400UT, сразу после перехода на крейсерский курс. КОНЕЦ ИНФОРМАЦИИ
ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ (ПРЕДНАЗНАЧЕНО К РАСПРОСТРАНЕНИЮ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО СРЕДИ ЧЛЕНОВ КОНТРОЛЬНОГО КОМИТЕТА ЭКСПЕДИЦИИ "МАСТЕРА КОЛЬЦА")
НАЧАЛО:
Считаю своим долгом довести до сведения комитета, полностью деструктивные наставления которого адресуются, к несчастью, мне: ВСЕМ СПАСИБО, ВСЕ СВОБОДНЫ. ОТБОЙ. Полученные мною противоречивые инструкции выстроены таким образом, будто имеют силу приказов. Меня не интересует, КТО автор этой галиматьи. Может быть, вам не нравится моя манера вести дела. Может быть, даже взаимно. Но беда в том, что дирижировать надвигающимся представлением придется мне - независимо ни от моего, ни от вашего желания. Временное отставание и необходимость принятия оперативных решений делают ваши инструкции изначально бессмысленными. Помочь мне вы не в состоянии, но, похоже, принять участие в происходящем считаете своим долгом невзирая ни на что - хотя бы вставляя палки в колеса. Вы дали мне корабль, наделили полномочиями и возложили всю полноту ответственности, так что теперь МОЯ СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ - НЕ ВАШЕ СОБАЧЬЕ ДЕЛО!
КОНЕЦ! БЕССЛАВНЫЙ!
Сирокко ударила по клавише "КОДИРОВАНИЕ", затем "ПЕРЕДАЧА" - и сползла по спинке кресла. Потерла словно запорошенные глаза. Подумать только - несколько дней назад экипаж порой маялся без дела. А сейчас работы оказалось выше головы. Переход на новую орбиту требовал полного тестирования всех систем "Мастера Кольца".
Изменилось все - и причиной тому были шесть крошечных светящихся точек, пойманных Габи в телескоп. Исследование прочих спутников Сатурна, казалось, утратило всякий смысл - настолько всех заворожила предстоящая встреча с Фемидой.
Сирокко просмотрела перечень неотложных дел, затем график дежурств - и увидела, что он опять переменился. А посему следовало сейчас же присоединиться к Август и Апрель, работающим в открытом космосе. Она кинулась к шлюзу.
Скафандр был одновременно громоздким и тесно облегающим. Он шуршал о кожу, тихо шипел рацией и испускал привычный запах - запах тела Сирокко с легкой отдушкой больничного пластика и свежего кислорода.
Удлиненный корпус "Мастера Кольца" состоял из двух основных секций, соединенных между собой полой трубой ста метров в длину и трех в диаметре. Прочность конструкции придавали три балки, расположенные, естественно, снаружи. Каждая из них передавала силу тяги "своего" двигателя жилому комплексу, размещенному в верхнем конце трубы.
Нижняя секция состояла из двигателей и блока съемных топливных баков, спрятанных за широкой пластиной противорадиационного щита. Тот окольцовывал трубу подобно шаровидному утолщению, преграждающему доступ крысам, на якорной цепи стоящего в порту океанского корабля. Находиться по ту сторону щита было опасно для жизни.
Во второй секции располагались исследовательский модуль, командный отсек и "карусель".
Командный отсек занимал переднюю часть верхней секции и выглядел как конический выступ, поднимающийся из огромной кофейной жестянки исследовательского модуля. В нем имел место единственный на корабле иллюминатор, да и тот скорее был данью традиции, чем приносил практическую пользу.
Научно-исследовательский отсек чуть виднелся за дремучими зарослями разнообразного оборудования. Надо всем возвышалась высокочувствительная антенна, венчающая длинный стержень и наведенная на Землю. Здесь же находились две радарные тарелки и пять телескопов, в том числе и 120-сантиметровый ньютоновский - любимое детище Габи.
Сразу за научным модулем находилась "карусель": медленно вращающееся вокруг остального корабля массивное маховое колесо с четырьмя спицами.
К центральной штанге крепилось все оставшееся неупомянутым. В том числе системы жизнеобеспечения, включающие цилиндры гидропоники, и несколько компонентов спускаемого аппарата: тяговые двигатели, две спусковые ступени и двигатель выхода на орбиту.
Спускаемый аппарат предназначался для исследования спутников Сатурна, главным образом Япета и Реи. После Титана, который имел атмосферу и, следовательно, не мог быть обследован данной экспедицией, наибольший интерес представлял Япет. До 1980 года одна из его полусфер была значительно ярче другой, но в течение двадцати последующих лет спутник претерпевал постепенные изменения, пока в конце концов его альбедо не стало почти однородным. Спады яркости имели теперь место на противоположных точках его орбиты. Целью посадки на Япет было выяснение причин этого явления.
Теперь же все предыдущие цели экспедиции заслонил более привлекательный объект - загадочная Фемида.
"Мастер Кольца" изрядно напоминал вымышленный космический корабль под названием "Открытие", предназначенный для исследования Юпитера в ставшем классикой кинофильме "2001: Космическая одиссея". В этом сходстве не было ничего удивительного или случайного: оба корабля конструировались по сходным параметрам и ради примерно одинаковых целей. Разница была лишь в проработанности деталей и в том, что один из них летал только на экране.
Сегодня Сирокко вышла в открытый космос, чтобы убрать панели солнечных отражателей, что опоясывали блок жилых помещений корабля. Необходимость отвода излишков тепла - одна из основных проблем космолетчиков. Однако сейчас "Мастер Кольца" уже находился настолько далеко от Солнца, что тепло перешло из категории "излишки" в категорию "дефицит".
Закрепив страховочный канат вокруг трубы, идущей от ступицы "карусели" к переходному шлюзу, Сирокко развернулась лицом к одной из последних панелей - серебристому квадрату метр на метр, сложенному, подобно сэндвичу, из двух листов тонкой фольги.
Сирокко ткнула в один из углов пластины концом отвертки. Попав в прорезь, инструмент защелкал. Завращался противовес. Прежде, чем освобожденный винт унесло в свободный полет, отвертка заглотила его.
Еще три аналогичных операции - и панель отделилась от расположенного под ней слоя противометеоритного пенопласта.
Сирокко перехватила ее и повернула к Солнцу, на глаз определяя наличие пробоев. Там, где лист прошили насквозь мельчайшие частицы метеоритной пыли, светилось три ярких крошечных точки.
По краям панель была схвачена проволокой - жесткой, но легко сгибаемой. Сирокко сложила ее в несколько раз и разместила в кармане скафандра. Застегнув клапан, она двинулась к следующей панели.
Времени теперь постоянно было в обрез. При любой возможности члены команды старались совместить два занятия. Поэтому Сирокко, в конце рабочего дня мирно лежащую на койке, осаждали сразу Кельвин и Габи. Кельвин проводил еженедельный медицинский осмотр, а Габи демонстрировала последнее изображение Фемиды. Каюта была переполнена.
- Это не фотография, - говорила Габи. - Это компьютерная экстраполяция. В инфракрасном диапазоне - кажется, в этом спектре получается нагляднее всего.
Сирокко приподнялась на локте, стараясь не сместить ни один из электродов Кельвина и не выронить изо рта термометр. Кельвин посмотрел неодобрительно.
На распечатке красовалось изображение массивного колеса, окруженного ярко-красными треугольниками с широким основанием. Внутри колеса также находилось шесть ярко-красных пятен, но поменьше и под-квадратной формы.
- Большие треугольники снаружи - это наиболее горячие участки, - сказала Габи. - Думаю, они входят в систему температурного контроля. Поглощают тепло или отводят излишек.
- Хьюстон уже пришел к тому же выводу, - заметила Сирокко. И взглянула на телевизионную камеру под потолком. Служба наземного наблюдения не спускала с них глаз. Что бы ни замышляли на Земле, Сирокко узнавала об этом через считанные часы, независимо от того, бодрствовала она в это время или пыталась спать.
Сходство изображения с колесом было невероятным и нарушалось лишь не то нагревательными, не то охладительными пластинами, на которые только что указала Габи. В центре находилась ступица с отверстием, которое у настоящего колеса вмещало бы ось. Из ступицы шло шесть толстых спиц, постепенно расширяющихся к ободу. Между спицами и находились ярко-красные участки.
- А вот в чем состоит новизна, - сказала Габи. - Эти квадраты расположены под углом. Их я поначалу и увидела - как шесть светлых точек. Спутник плоский, поэтому они отражают свет в направлении Земли, лишь находясь под соответствующим углом. Вот что необычно.
- Под каким именно? - прошепелявила Сирокко. Кельвин вынул у нее изо рта термометр.
- Ну, свет падает параллельно оси, вот так. - Габи отобразила перемещение световых волн движением пальцев. - А отражение происходит при преломлении света под углом в девяносто градусов под сводом колеса. - Она указала на участок между двумя спицами.
- Эта часть колеса горячее остальных, но не настолько, как если бы потощала все приходящее тепло. А раз она его не поглощает и не отражает - значит, оно передается. Отсюда мораль: участок прозрачен или полупрозрачен и пропускает большую часть света куда-то внутрь себя. Тебе это ни о чем не говорит?
Сирокко перевела взгляд с изображения на Габи.
- Что ты имеешь в виду?
- Ладно. Пойдем дальше. Мы уже знаем, что колесо полое. Не исключено, что спицы тоже… Вот представь себе колесо. Вроде автомобильного: большое, массивное и плоское у основания - с тем, чтобы увеличить жизненное пространство. Центробежные силы гонят тебя от ступицы к ободу. Пока все понятно?
- Ты не поверишь, но все, - словно изумленная собственной проницательностью, пролепетала Сирокко.
Увлекаясь, Габи становилась порой такой напористой…
- Хорошо. В таком случае, находясь внутри колеса, ты оказываешься или под спицей, или под рефлектором, верно?
- Да? О, действительно… Но тогда получается…
- Получается, что в каждой отдельно взятой точке либо вечный день, либо вечная ночь. Спицы жестко закреплены, рефлекторы не перемещаются, звезды тем более. Таким образом, иного быть не может - непрерывный день или такая же ночь. Как ты думаешь, зачем оно сконструировано таким образом?
- Чтобы ответить, желательно встретиться с конструкторами. Их потребности, должно быть, отличаются от наших. - Сирокко вгляделась в изображение. Приходилось постоянно напоминать себе о размерах комичного артефакта - тринадцать сотен километров в диаметре, четыре тысячи по окружности. Перспектива встречи с существами, построившими подобное, тревожила ее все сильнее.
- Хорошо, я подожду. - Габи явно хотелось, чтобы вновь открытое небесное тело оказалось космическим кораблем. Это был бы достойный объект для наблюдения.
Сирокко еще раз посмотрела на изображение.
- Что касается ступицы… - начала она, но тут же замолчала. Не стоило слишком поспешно высказывать свои выводы перед работающей камерой.
- И что же касается ступицы?
- Это, похоже, единственное место, где можно произвести стыковку. Единственная неподвижная часть.
- Не совсем так. Неподвижен только центр вращения. А ведь отверстие в целом весьма велико. Пока мы достигнем твердой поверхности, намеченная для посадки точка сдвинется. Я, конечно, могу рассчитать…
- Сейчас не это важно. Лучше подумай вот о чем. Стыковка с Фемидой возможна только в самом центре вращения. Но я, пожалуй, не стала бы и пытаться.
- Да уж. И что?
- Должна быть веская причина тому, что не предусмотрено мест для стыковки. Нечто достаточно важное, чтобы ради него пренебречь оптимальным местом расположения совершенно необходимого устройства и при этом оставить в центре колоссальное отверстие.
- Двигатель, - сказал Кельвин.
Оглянувшись, Сирокко успела поймать взгляд карих глаз, прежде чем он вернулся к прерванной работе.
- Думаю, именно так. Скажем термоядерный улавливающий реактор. Механизм находится в ступице, генераторы электромагнитного поля затягивают из космоса водород и гонят его в центр, где он сжигается.
Габи пожала плечами.
- В этом что-то есть. Но как насчет стыковки-то?